Сотри случайные черты — и ты увидишь: мир прекрасен. Александр Александрович Блок.
Вечер, немного тепла, затем очередная мгла. Всё по кругу. Твоя участь уже предопределена, один лишь случай лишил всего, предварительно загубив и веру, и надежду. Теперь же ты больше не светишься, шоколадные глаза выражают обречённость, а губы сжаты, бывает изредка проскальзывает фальшивая улыбка или усмешка, наполненная горечью. Единственное, что живет в тебе, так это твоё природное упрямство и решительность, смешанная со стойкостью. Сознание отчётливо твердит, что ты вовсе не сломалась, просто устала, а сопливая поддержка со стороны друзей бесила, ведь один из них собственными руками посадил тебя в инвалидное кресло, сейчас разыгрывает из себя верного приятеля и соратника. Кругом царит фальшь и ложь, тебе всё осточертело. Хочется чуточку искренности, пускай и не той, которую хотелось услышать. Враньё и жестокость царили в стенах этой чертовой школы. Ты ухмыляешься, вспоминая, что в последнее время начала общаться с одним из убийц, сама того не понимая, что тебя тянет к нему, к колким репликам и грубым прикосновениям, которые были готовы вскружить голову, с ним забывала обо всем, его суровое отношение не делало тебе исключений, ты пыталась насладиться таким подходом. С ним не было масок, по крайней мере в совместно проведённый вечерах, ты сделала свой выбор, предпочтя вечному волнующемуся Авдееву преступника, с котором было комфортно. Разум твердил, что между тобой и физруком нет ничего, кроме общей ненависти и упорства, горящего в ваших взглядах, которыми вы так яростно друг друга одаривали. Непонятное общение приливало сил, тебе было уютно, хотя бы потому что мужчина не уделял должного внимания железной «карете», при каждом удобном случае напоминая, что калекам слишком много поблажек. Ты бесилась, однако так было проще и легче. Ты не горела желанием контактировать со своей компанией, казалось, что всё чужое, даже лучшая и самая любимая подруга, Вика, больше не вызывала доверия, лишь смогла найти общий язык с Женей Савельевой, так трепетно ухаживающей за тобой. Ты стала требовательнее относиться к товарищам, пытаясь найти того самого предателя, «морозовскую крысу», жалкого друга, прикрывающегося лживой улыбкой. Невольно бросало в дрожь, была даже страшно предположить, кем же оказался этот человек, тебе вновь больно. Натягиваешь неискреннюю улыбку, подъезжая к двери одного из преподавателей. Ты научилась существовать по-новому, ночью глотая рыдания и вспоминая свою жизнь, которая была «до». Слишком фигово. Тебе чертовски невыносимо искать взаимопонимание в кругу физрука, поганившего всем бытиё, о ваших тайных разговорах никто не должен был узнать. Ты не хотела останавливать свои порывы, не видела в этом смысла. Возможно, именно эта весна будет для тебя последней, все наслаждения утратили свою яркость и вкус, осталась лишь никчемная действительность, губившая всё то, что раньше было дорого сердцу. Снова та усмешка, ставшая твоей вечной спутницей, и смешно, и грустно, удивительно. Ты всегда была сильной, порой слишком отчаянной, рисковала всем, желая добиться справедливости! Ты поплатилась за это, сейчас разъезжая на собственном «троне» по учительскому крылу, чувствуя, что даже стены пропитаны обманом и лицемерием. Противно? Да, очень. Ты знаешь, что и боксёр с тобой беседует на определённые темы, не затрагивая погони за вакциной. Ты не могла объяснить, тебе не было особо хорошо с ним, просто более или менее спокойно. Улыбаешься, признавая, что внутри всё трепещет, а руки дрожат, ты подъезжаешь к знакомой комнате, поправляешь каштановые пряди, вздыхаешь, затем стучишь, открывая дверь и с трудом въезжая в накуренную обитель врага, который разыграл удивление, вскинув брови и растягивая губы в ухмылке, заставляя усмехнуться и тебя. Подобны друг другу. Уваров медленным шагом приближается к тебе, не нарушая тишину, придающую лёгкую загадочность. Ты качаешь головой, всматриваясь в глаза цвета топленного шоколада, биатлонист же опускается рядом с ненавистным креслом, от него пахнёт привычным докладном и табаком. Одурманивает, черт. Он вновь ухмыляется, прожигая тебя взором и обращается едкой фразой, на что ты закатываешь глаза: — Неужто я открыл на старости лет пансионат для калек? — с наигранным изумлением поинтересовался сотрудник фармацевтической компании «Ingrid». — Ты понимаешь, что я устаю, Старкова, ненормальные и такие добренькие Витюша с Павлушой заставляют работать в утроенной смене, а романтичная бабушка Гиена ищет во мне прекрасного рыцаря, который всех спасёт, — резко выдохнув, добавил педагог, отмечая, что твои тонкие пальцы дотрагиваются до широкой ладони. У вас никогда не было других прикосновений, только касания и всё, ничего личного, большего. Ты молчишь, запоминая этот момент, сцену, после едва слышно произносишь, не скрывая насмешки: — Душу изливаешь сейчас мне ты, а не я, — с лёгкой, даже настоящей улыбкой вторишь ты, — хотя, её же у тебя нет, правильно? — Вадим в очередной раз «дарит» тебе ехидную ухмылку, пронизывающую каждую клеточку тела, отвечая холодным тоном: — Правильный ответ, Старкова, но оценок не будет, — с деланной жалостью проговорил «правая рука» покойного Вульфа. — Скажи мне, на кой-черт тебе сдалось все это? — спросил он, на что ты вздрагиваешь, задавая встречный вопрос: — Почему же ты терпишь это, а не выставишь за дверь? — тебе интересно, а собеседник хмыкает, подмечая: — Вопрос я задал первым! — вы оба ухмыляетесь, словно пытаетесь передать отражение друг друга, а ты говоришь тихое «так, может не будем отвечать, а?», снова улыбаетесь, уже не так и фальшиво, кареглазый кивает, сжимая твою руку в ответ. Странности. Проходит секунда, затем две, потом три. Не замечаете, как пауза воцарилась уже на несколько минут. Вам комфортно здесь и сейчас, похожая мимика, не знаете, что дальше. Неловкое молчание, твой преподаватель выдыхает, затем резко притягивает тебя к себе, поглаживая шоколадные пряди волос, проводит по лицу, впивается осторожным, в то же время слишком резким поцелуем, по-хозяйски завлекая тебе в новый мир. Ты замираешь, отдаёшься полностью, ловя себя на мысли, что прикосновения Андрея не приносили такой эйфории. Отстраняешься, пытаясь увидеть истину в его глазах, улыбаешься, опуская взор, понимаешь, что вновь более властный поцелуй приносит бурю эмоций. Вихрь захватил вас. Вам хорошо? Неимоверно прекрасно, наверное, это и называется кайф с человеком, к которому тянет.Плевать на всё: на разницу в возрасте, разные социальные статусы, кровь жертв, в которой погряз он. Две разные личности, выброшенные за борт лодки, сейчас нашли друг друга. Единственное, о чем мечтаешь ты, это о том, чтобы продлился этот эпизод до бесконечности. Уноситесь далеко-далеко, выше облаков, легкий и свой собственный ветер ласкает ваши лица, ты греешься в медвежьих объятиях, не желая знать, что будет потом. Всё? Всё!
Неравенство не есть зло, но основание для добра, если суметь гармонично соединить все различные элементы игры, образовав осмысленное единство. Делия Стейнберг Гусман.