Rest & Respite

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Андер, оттесняя Алланона так, что у него не было выбора кроме как шагнуть к порогу. — А что насчёт Вас? Андер знал, что боль ясно читается в его глазах, но всё же кивнул. — Я попытаюсь, — пообещал он, хоть и понимал, что когда попытается, снова увидит лицо своего брата. Услышит его голос, умоляющий о смерти. — Я пробыл в забвении много лет, Ваша светлость. Если Вы не найдёте покой этой ночью, по крайней мере вы найдёте друга. Алланон будто хотел сказать что-то ещё, но из-за неожиданных голосов в соседних залах сохранил молчание. А затем легко сжал плечо Андера. — Мы победили. Найдите в этом какое-никакое успокоение. — Я знаю. Я постараюсь, — повторил Андер, пожелав друиду спокойной ночи, прежде чем скрыться в своих палатах. Королевских палатах, напомнил он сам себе, ведь, несмотря на альянс с гномами, несмотря на победу над Дагда Мором, он всё ещё ощущал себя бессильным. Какую роль он сыграл во всём этом на самом деле? *** — Пойдёмте со мной. Это было первым, что Андер услышал от Алланона следующим утром. — Куда мы идём? Андер хотел было оказать сопротивление, поиграть на нервах, но, как оказалось, он последует за друидом куда угодно. Это доверие, несомненно, но он начинал думать, что было кое-что ещё. — Я не то чтобы готов посетить святилище… — Мы идём не в святилище. «Я думал, это твоя задача — направлять меня, толкать меня на свершение вещей, для которых я не готов» — Я настаиваю, Ваша светлость. Прошу, не путайте мою просьбу с неимением иного выбора. Андер нахмурился, становясь бок о бок с Алланоном. — Тогда не путай моё присутствие с разрешением читать мои мысли. Алланон почти улыбнулся, но вовремя вернул на лицо привычное торжественное выражение и кивнул, пристыженный. — Приношу свои извинения. Они молчали, пока взбирались по крутому склону. Алланон посмотрел назад только один раз, когда холм выровнялся, и остановился так неожиданно, что Андер чуть не столкнулся с ним. — Что мы… Алланон развернулся и окинул взглядом Арбарлон: ранние солнечные лучи освещали земли, лежащие внизу. Сколько бы раз Андер не наблюдал за этим, у него непременно перехватывало дыхание. — Это стоило всех наших жертв. — Жертв? Что из того, что у нас забрали, мы дали взамен? — Вы понимали чем рискуете как никто другой, Ваша светлость. — Это не значит, что я смирился с тем, сколько потерял. Мои братья, отец, племянница... Все, кого я любил. — Вы полюбите снова, — сказал Алланон напористо, — Вы уже любимы. — Люди благодарны, что Арбарлон и Элкрис выстояли. Благодарность — это не любовь. Алланон посерьёзнел и потянулся, чтобы коснуться Андерова плеча, но вместо этого схватил его за подбородок. — Вы всерьёз боитесь снова быть счастливым? Андер всмотрелся в чёрные глаза друида, кончики его ушей начали гореть в знак опасности, так что он только покачал головой. — Ты скоро уедешь. На поиски Бандона? — Бандон не будет найден, пока сам этого не захочет. Я останусь на время и предлагаю свою помощь… — И это всё? — Всё, что король пожелает. — Не уходи, — прошептал Андер и прикрыл глаза. — Только не сейчас. Он почувствовал, как палец Алланона прошёлся по его шершавой щеке, но прикосновение быстро растаяло. — Вам стоит пойти в святилище, — сказал Алланон. — То, что Вашей племянницы нет рядом с Вами, не значит, что она ушла навсегда. Идите. Я найду Вас позже. *** Наступил вечер, когда они встретились снова. Андер провёл несколько часов на выматывающей тренировке — единственное, что могло отвлечь его от рутинных дел — и последний спарринговый партнёр как раз уходил, когда зашёл Алланон. — Я искал Вас в замке, но мне сообщили, что Вы здесь, и, кажется, уже готовы сделать перерыв. Измотанный до потери пульса, Андер смог только кивнуть и принять флягу с водой, которую Алланон любезно предложил ему. — Присоединишься ко мне за ужином? — поинтересовался он, когда перестал пить. — Конечно. *** — Что-то не так? — поинтересовался Андер, пока они ели в компании друг друга. — Ты молчишь с тех пор, как мы вернулись. В чём дело? Алланон поднялся, так как не мог подолгу сидеть смирно, и шагнул в сторону пустого камина. — Вы не доверяете себе. Даже сейчас. Андер молчал, ожидая продолжения. Очевидно, тому было что сказать. — Это решение благоразумнее по многим причинам, но Вы… Вы попросили меня не покидать Вас, мой король, и вот я здесь. Вы можете мне доверять. Я… — Конечно. Все сомнения и претензии в твою сторону в прошлом не были моими личными. Алланон, ты волен уехать когда пожелаешь. Может здесь я и король, но я не столь глуп, чтобы предполагать, что могу контролировать тебя. Алланон стоял с закрытыми глазами, и он улыбался, широко и искренне, чего Андер никогда прежде не видел. — Так вот что Вы думаете? Вы имеете власть надо мной с того самого момента, как я впервые взглянул на Вас. Всё, что я делал, было только ради Вас. — Но почему? — Вы знаете. И Вы можете довериться этому чувству. — Мне нужно отдохнуть, — оборвал его Андер, жар с его ушей распространялся по телу с завидной скоростью и мешал ясно думать. — Спокойной ночи, Алланон. *** Андер проснулся от лунного света, направленного прямо ему в глаза, и руки на груди, что мягко надавила, когда он попытался подняться. — Не нужно, — пробормотал Алланон, когда Андер открыл рот с обеспокоенным выражением. — Не от чего спасаться, Вы в безопасности. — Я могу позаботиться о себе, друид. — Значит, действуйте соответствующе. Это был вызов, и Андер осознал это, как и то, что Алланон жаждал от него ответной реакции. Тон Алланона слегка смягчился. — Не ждите чьего-то разрешения. Вы знаете, что Вы на верном пути, просто сделайте первый шаг. Андер зашевелился, и Алланон ослабил хватку, позволяя двигаться. В висках стучало, кожа Андера сделалась слишком чувствительной, он ощущал запах кожаных перчаток, которые носил Алланон, чувствовал, как затрудняется его собственное дыхание. — Мне страшно, — признался он, всё ещё не решаясь пошевелить отяжелевшими конечностями. — Вы сталкивались со страхами похуже этого, — напомнил Алланон игриво, знающая улыбка будто бы всегда красовалась на его лице. — Как ты можешь быть уверен, что это правильный путь? — Потому что я пройду его с Вами. Отчаянный звук застрял у Андера в горле, и он наконец-то поднял руку, чтобы коснуться, обхватить пальцами голову Алланона и почувствовать глубину шрамов на его коже. Кончиком пальца он коснулся уха Алланона, невольно поразился его мягкости и округлости, но ещё больше — реакции Алланона на это. — Ты дрожишь, — мурлыкнул он и огладил пальцами ушную раковину. Мурашки прокатились по телу Алланона, глаза его закрылись. — Этого ты хочешь? — Вы всё ещё сомневаетесь? — Алланон низко засмеялся, и прекраснее звука Андер не слышал уже очень давно. Брошенное Алланоном «мой король…» повисло в воздухе, он подался вперёд. Губы Андера разомкнулись в ожидании поцелуя, но его не последовало; только грубый мазок бороды Алланона, когда тот поцеловал кончик Андерового уха. Хватка Андера усилилась, шрамы пылали под его рукой, и он попытался отодвинуться от Алланона, потому что это было слишком, в нём пульсировала настоящая боль. Он хотел большего. И в то же время он хотел восстановить дыхание перед следующим прикосновением. — Это магия? — спросил он, чувствуя улыбку Алланона, его губы прошлись по мочке уха, а ответом послужил только мягкий вибрирующий звук. — Алланон. После ласкового прикусывания уха Андер почувствовал, будто вот-вот вознесётся на небеса, и, мучительно тяжело открыв глаза, заметил, что Алланон смотрит на него со смесью веселья и возбуждения. — Я в какой-то мере удовлетворил своё любопытство. «Никогда до этого не пробовал эльфийских ушей?» — Вы словно сами поместили эту мысль мне в голову, — сказал Алланон с долей вины во взгляде. — Мне не следовало… — Всё в порядке. Мне нечего скрывать от тебя. «Ты в моей постели, так почему я не должен пустить тебя в свою голову?» — Вы усиленно тренировались сегодня. Зачем? Война закончилась, — напомнил Алланон, касаясь кончиками пальцев синяка у Андера на боку. — Сосредоточься. Мне лучше не думать, ну, или же думать только об одном. — Я могу помочь, Ваша светлость. Андер встретил предложение немым вопросом. Он был вознаграждён весом тела Алланона, тёплой колыбелью его ладоней, удерживающих Андера при неожиданном, чувственном поцелуе. Несколько мгновений ушло у него на то, чтобы осознать происходящее и ответить, коснуться пальцами кожи Алланона, его волос, приоткрыть губы, чтобы задействовать язык. Напор был ошеломляющим, Алланон наверняка желал этого десятилетиями или даже больше. Поцелуй смягчился, Алланон улыбался навстречу губам Андера. — Простите меня. Я слишком… — Нет, — ответил Андер. — Сними эти идиотские перчатки, всю свою одежду. Ты гладишь мою кожу, так дай мне коснуться твоей. — Похоже, Вы всё же учитесь. — Ты дразнишь меня, друид? — полюбопытствовал Андер и тихо зашипел, когда Алланон стиснул его бока, усеянные синяками. — Никогда. Я навсегда Ваш верный слуга и советник. И всё же, мне интересно… Подчинитесь ли Вы мне сейчас, мой король? Или это — битва, к которой Вы готовились? Андер прикрыл глаза и прижался щекой к подставленной Алланоном ладони. — Так что? — Ты наделил меня силой, но я всё ещё ощущаю себя беспомощным… Но да. Тебе, — прояснил Андер, — тебе я подчинюсь. — Вы мудры, — прошептал Алланон, губами прижимаясь к шее Андера. Его зубы, язык, укусы словно пробудили Андера ото сна, и как Алланон мог предположить, что он не согласится на это? Он горел от пальцев до кончиков ушей, и как только Алланон разделся, огонь разгорелся с новой силой. Перчатки Алланон снял в последнюю очередь, и Андер сразу понял, почему. — Что случилось? — спросил он, затаив дыхание, накрыв рукой покрытые шрамами, обугленные костяшки. —Так вот какой ценой ты одолел Дагда Мора? Алланон оставил ещё один поцелуй на плече Андера, прежде чем ответить. — Не было ничего ценнее, чем Вы, в безопасности. Чем нетронутый Арбарлон, который мог сравняться с землёй. — Алланон. — Мне не больно. — Расскажи правду, — потребовал Андер и завёл руку между их телами, чтобы поднести израненную ладонь к своим губам. Алланон внимательно наблюдал, черты его лица сглаживало лунное сияние. — Андер, — пробормотал он, его прикосновение сместилось с тёмного синяка на талию, затем на бедро. — Мне не больно. — Покажи. *** Казалось, на это ушли часы, но круглая луна была всё ещё на месте, когда Андер открыл глаза, вцепившись в руку Алланона. Его кожа была нежной, как пепел, выгоревшая до золы под напором сотен поцелуев. Он ощущал себя девственным и сырым, начисто переделанным, вылепленным руками Алланона во что-то новое. Не только руками. Он выдержал, когда Алланон толкнулся в него ещё раз, когда он издал острый и почти нечеловеческий звук, когда он высвободил весь огонь из своего тела. Андер чувствовал это, его кожа словно трескалась от каждого прикосновения, он чувствовал имя Алланона на своих губах, и силы покинули его. Он позволил себе упасть, не боясь, что может разбиться в ничто. Если бы он разбился, Алланон несомненно сделал бы его единым целым опять. — Ты всё ещё здесь, — сказал Алланон низким манящим голосом, постепенно замедляясь меж бёдер Андера. Разгорячённый, блестящий от пота и теней, мужчина в его зверином великолепии, и Андер был пленён. Какое-то время они лежали в тишине, пока воздух между ними не остыл — единственное, что было способно на это. — И это поступок мужчины? — спросил Андер, и его бровь поднялась, когда Алланон отодвинулся и застыл неподвижно. — Не совсем. Был ли я чересчур… — Нет, — Андер покачал головой и потянулся, чтобы нежно провести пальцами рядом с ухом Алланона, и улыбнулся. Он всё ещё чувствовал себя заведённым, готовым на всё и даже больше, желая Алланона внутри себя, пока не поднимется солнце, но некоторые мысли просто не складывались в слова. Только не те, которые не говорили о боли. — Ты всё же устал, — подметил Алланон. — Тебе следует отдохнуть. — А ты? — Я попытаюсь. Я не оставлю тебя, Андер, не тревожься. — Не сегодня ночью, но в один прекрасный день. — Пока — нет, — с чувством, будто снова возвращается домой, Алланон обернул тяжёлую руку вокруг Андера, когда тот лёг подле него. — Спи. Андер закрыл глаза, слегка напуганный тем, что ждёт его в дальнейшем, но Алланон притянул его ещё ближе к себе. Его тело напоминало щит и даровало укрытие, так что плохие мысли балансировали на границе сознания, и Андеру ничего не оставалось, кроме как погрузиться в крепкий, спокойный сон.