***
- Зачем ты позвал меня? Что-то случилось? - Случилось. Я предвидел подобное, дело было только во времени. Один из людей создал нечто необыкновенное; вряд ли даже он сам понимает, насколько необыкновенное… - Но ведь это уже продолжение: начало было положено еще до этого… - Верно, но тогда это было только начало. А теперь все гораздо серьезнее: по его воле соприкоснулись несколько миров, настолько разных, что их сближение может иметь необратимые последствия… - Ничего необратимого нет во Вселенной. Все повторяется, рано или поздно возвращаясь на круги своя – через сто, пятьсот или тысячу лет, но повторяется. И даже бывают случаи, когда время можно повернуть вспять. Это и есть закон мироздания, ты знаешь это не хуже меня. - Ты права. Обычно я не вмешиваюсь в такого рода ситуации, но теперь… Судьбы тех четверых – ты знаешь, о ком я говорю – оказались столь тесно переплетены, что мы просто не имеем права остаться в стороне. А тут еще эта… Тьфу, даже упоминать ее не хочу! Короче, тем двоим я помогу, а двум другим должна помочь ты. - Каким образом? - Увидишь. Уже недолго осталось…***
Звездное небо… такое близкое и далекое одновременно… Я отдал бы все на свете, чтобы снова взглянуть ему в глаза, услышать его голос… Ты сейчас в царстве вечного покоя, друг мой, брат мой, а мне больше нет покоя… нигде… День стал для меня пыткой, и ночью сон не приходит ко мне… Нет, я больше так не могу! Может, я сошел с ума, но я знаю, что должен делать! Я должен вернуть его!.. Это не просто боль утраты… словно огонь сжигает меня изнутри… Почему? Почему погибают такие, как Торвальд, а Минатрикс… Учитель пытается меня успокоить, говорит, что со временем я смирюсь с этим… но я-то знаю, что не смирюсь. Никогда. Каков бы ни был путь к нему, я найду его; а они… они пусть постараются понять…***
«Правильно говорят – везде нужна золотая середина… Охх…» Макс со стоном приподнялся на локте. Голова была тяжелой, во рту пересохло. Молодой человек почти с ненавистью оглядел знакомую обстановку: жаль, он не Дезмонд – сказал бы сейчас заклинание и тут же вскочил бы свеженьким и бодрым… - А все равно здорово отметили! – вслух произнес он, как бы в ответ нахальному полуэльфу, который наверняка был где-то поблизости, втихомолку посмеиваясь над ним, несчастным вокалистом группы «Эпидемия». Ну нельзя было не отметить такое! Они столько готовились к этой постановке, репетировали, придумывали костюмы и фон… А началось-то все с того, что однажды Юрон, сидя на кухне вместе с Энди, вслух принялся развивать идею о создании продолжения «Рукописи»… …Точно! Стоя в ванной перед зеркалом, Максим хлопнул себя по лбу. Он же хотел утром позвонить Энди! Ну-ка, сколько там у нас времени?.. Ого, половина двенадцатого! Друг уже, наверное, не спит, так что он его не разбудит… Умывшись ледяной водой (что сразу сделало мысли более адекватными), Макс побежал в комнату за телефоном. Мобильник Андрея отзываться упорно не желал. С упрямством, свойственным всем автоответчикам, механический голос повторял одну и ту же фразу: «Абонент временно недоступен…» Ну, это неудивительно: Энди, может, просто еще не встал… А если попробовать на городской? На этот раз трубку подняли почти сразу. - Энди! – обрадовался Макс. - Простите? – удивилась женщина на другом конце провода. - Ой… - Самосват оторопел. – А можно Андрея? - Здесь таких нет. - Значит, я не туда попал… Извините. Он набрал номер друга еще два раза, но постоянно попадал на ту же самую женщину. «Ну и телефонные линии у нас! – зло подумал он. – Вечно их замыкает где-нибудь не там!..» В конце концов Макс решил съездить к Андрею сам. Наскоро выпив кофе (больше он ничего не смог в себя затолкать, как ни старался), он накинул куртку и сбежал во двор к машине. Уже выруливая на дорогу, он снова набрал номер мобильного Андрея. «Абонент временно недоступен», - равнодушно сообщил автоответчик. И тут юношу огнем обожгла мысль: а что если друг попал в больницу? Вдруг ему опять стало плохо, как вчера? Что если он сейчас дома, один, и помочь некому?.. До дома, где жил Андрей, Макс долетел за какие-то минуты. Взбежал по лестнице и несколько раз нажал кнопку звонка. «Только бы ничего не случилось!» - твердил он про себя. Дверь открылась. На пороге стояла симпатичная молодая женщина. Макс ошеломленно уставился на нее. - Здра… здравствуйте, - наконец выдавил он. Она внимательно взглянула на него. - Это вы звонили мне раза три и спрашивали какого-то Андрея? – поинтересовалась она. Макс только кивнул, пытаясь собраться с мыслями. - Я же вам говорю: здесь таких нет. И не было. - Что значит «не было»? – Юноша наконец обрел дар речи. – Это квартира моего друга, Андрея Лобашева! - Первый раз слышу. Может, вы номер перепутали? - Да я бывал здесь раз сто, наверное! – Макс начинал злиться. – Вы-то, вообще, кто такая? Молодая женщина вспыхнула; потом взяла себя в руки и сказала спокойно: - Меня зовут Александра, я живу вместе с родителями и старшим братом Сергеем. Эта квартира наша уже более двадцати лет. Не верите, спросите в бухгалтерии. И Максим с убийственно холодной ясностью понял: она не врет. Если она говорит, что здесь нет и не было никакого Андрея, значит, нет. И не было. Не было… Не было?! - Извините, ради бога, - пробормотал он, повернулся и бросился вниз. Опомнился он уже во дворе, прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу своей машины. Это прикосновение отрезвило его, вернуло чувство реальности. Так, спокойно. Главное – спокойно. Возможно, он просто еще не отошел от вчерашнего и в самом деле перепутал улицу, номер дома и квартиры… Юноша взглянул на табличку, прибитую к углу дома. Нет, и улица, и дом те же… И двор… А вон скамейка, на которой они с Андреем любили сидеть летними вечерами… Все, как обычно, все на своих местах – но Андрея здесь нет. Ладно, попробуем по-другому. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, Самосват нашел в телефонной книжке номер Дениса Золотова – барабанщика группы «Ольви». - Денис? Это Максим Самосват. - О, Макс, здорово! – обрадовался Золотов. – Как жизнь? - Да ничего. Слушай, не знаешь, куда Андрей подевался? Мобильный не отвечает, и дома его нет… - Про приключение с квартирой юноша решил пока не говорить. - Какой Андрей? – искренне удивился барабанщик. - Денис, не дури! Энди, ваш вокалист! - Макс, ты с дуба рухнул? Забыл, как нашего вокалиста зовут? Илья Руднев! - К.. как? Илья? Руднев? Денис, ты с ума сошел? У нас же вчера постановка «Эльфийки» была, там Энди участвовал, и ты приходил! - Постановка? Слушай, Макс, ты выпил, что ли? Я вчера весь день из дома не выходил! Юноша машинально нажал на кнопку сброса и стоял, тупо глядя на телефон. Нет, Золотов вряд ли пьян, да и на сумасшедшего он не похож… А вот он, Макс, явно метит на теплое местечко в дурке… Нет, постойте, но постановка-то была!.. Юрон, вся надежда на тебя! Если еще и ты скажешь, что вчера ничего не было… Но Мелисов не отвечал – тоже был «вне зоны действия сети». Черт! Макс набрал по очереди номера Ильи Мамонтова, Димы Иванова, Димы Кривенкова, Вани Изотова… Эффект тот же. Да-а… Так, Макс, езжай-ка ты домой, выпей чего-нибудь успокоительного и ложись спать. Ты просто еще не проснулся и гуляешь по городу в состоянии лунатизма… Нет, всему этому должно быть какое-то разумное объяснение! Просто обязано быть! …На перекрестке вокалист «Эпидемии» резко притормозил. У самой проезжей части на тумбе красовалась афиша: «6 января 2008 года группа «Ольви» выступает в клубе…» Дальше Макс не читал: он впился глазами в лица музыкантов. Тимофей Щербаков, Сергей Долбнев, Илья Егорычев, Денис… И – стройный молодой человек с черными прямыми волосами и зелеными кошачьими глазами. Золотов не ошибся…***
- Ты сказал, что можешь мне помочь? Ты не шутишь?.. - Какие тут шутки… В свое время я служил злу, пусть и не по своей воле… И, кроме того, я уже однажды побывал на пороге гибели… Кому же и найти путь в мир духов, как не мне! Только вот Минатрикс… Мне что-то тревожно. Завладеть душой – это уже серьезно; тот, кто пытался тебя убить – первая, но не последняя жертва, это точно… - Я ее не боюсь. Сама она сюда не явится, а так… Ничего она мне не сделает. - Мне бы твою уверенность… Но я помогу тебе. Ты спас мне жизнь, и я рискну…***
- Юра, Юра! – Ваня Изотов не вбежал – влетел в студию, словно за ним гнались все демоны Астрального Королевства во главе с Минатрикс. Мелисов, мечтательно перебиравший струны гитары, подскочил от неожиданности. - Ванька, ты псих! Так и инфаркт недолго заработать! Что случилось? - Макс и Андрей пропали, - сообщил Изотов, плюхаясь на стул. - Как пропали? – Юрон чуть не выронил гитару. - А так. Решил с Максом поговорить – звоню, звоню, никто не отвечает, потом «абонент вне зоны действия сети»… Ну я взял и поехал прямо к нему – спит еще, думаю, после вчерашнего, звонка не слышит… Дверь так никто и не открыл. А тут еще Денис Золотов из «Ольви» звонит, весь на нервах: «Вань, Энди не видел?..» Тоже куда-то подевался… Мелисов задумался. Макс весь вечер был с ними, потом, когда все стали расходиться, он тоже отправился домой… Андрей же… Юра вдруг похолодел, сообразив, что не видел Лобашева после окончания выступления. - Так что будем делать? – Изотов был встревожен не на шутку. - Для начала позвоним всем, кто может что-то знать. – Юрон пригладил волосы, стараясь говорить спокойно. – В воздухе растаять они не могли, значит, найдем.***
…Полночь еще не наступила, а город весь будто вымер: навстречу не попадалось ни одного человека. Макс вел машину на автопилоте, инстинктивно поворачивая в нужную сторону. Остановил у своего дома, но руки с руля не снял. Одно из двух – или весь мир сошел с ума, или он сам… Он был бы склонен поверить во второе, если бы… Если бы речь шла о ком-то другом – не об Андрее… они ведь друзья уже давно, понимали друг друга с полуслова, чувствовали настроение друг друга… Да, люди исчезают, бывает, бесследно, но здесь-то другое: Андрея словно и не было никогда. Может, он сам уже в другом мире – в мире, который не видел Энди, его улыбки, не слышал его смеха… Это сон, кошмарный сон… Надо проснуться, и все будет хорошо, он позвонит Андрею и услышит: «Макс, привет! Как дела?..» Нет, весь ужас в том, что он не спит, и Андрея действительно нет – нет нигде. Его друг всегда сам решал, куда ему идти и что делать; он всегда был помощником и защитником… Не надо было отпускать его к порталу – может, он остался бы жив… …Откуда здесь мысли Дезмонда? Он ведь не Дезмонд, он – Максим Самосват… А, какая разница? Он теперь понимает, что чувствовал маг-полукровка, потеряв лучшего друга… Зачем Юрон так сделал? Вчера умер Торвальд, и вот не стало и Андрея… …Почему он думает о друге как о мертвом, ведь он не умирал?.. Не умирал? Где же он тогда? Замкнутый круг… …Раз уж он приехал, надо дойти до квартиры: не сидеть же всю ночь в машине. Странно: он не ел целый день, а голода совсем не чувствует, только вот никак не сдвинуться с места, и голова горячая… Надо встать, надо идти… Вот и подъезд… Шаг. Еще шаг. Ноги будто налиты свинцом. Господи, когда же кончатся эти ступеньки?! С трудом поворачивается ключ в замке… Дверь закрыть за собой уже нет сил… Юноша почти упал на пол в коридоре. Почему так темно? Ах да, уже ночь… Какая яркая сегодня луна: дверь в спальню открыта, и по полу протянулась сияющая дорожка… «Что ожидает нас, друг, на пороге ада?..» Почему он вспомнил эти строчки? И причем здесь ад, ведь там не светит луна?.. Откуда ему это известно? Внезапная боль пронзила тело, он отчаянно пытался вдохнуть… но, как ни странно, именно боль вернула ему чувство реальности. Он нашарил телефон в кармане куртки, нажал кнопку быстрого вызова… Первым оказался номер Мелисова. Гитарист ответил тут же. - Макс!! Твою мать, куда ты пропал?!.. Мы тебя весь день ищем!.. Слабое удивление: Юрон ругается? Значит, он на пределе… - Юра… - Новый приступ боли, и он смог только прошептать: - Юра… я умираю… Трубка выпала из ослабевших пальцев. Глаза широко раскрылись, наполняясь белым светом; пронизанное лунными лучами окно надвинулось, заслоняя мир… «Лунный свет и холодный блеск планет да укажут тебе путь…» - услышал он тихий голос. Путь? Какой путь, куда?.. И все исчезло.***
Молодой человек в джинсах и черной футболке лежит на гладком зеркальном полу у белой матовой стены. Его глаза закрыты, лицо умиротворенное. Прямо из стены выходит высокая, ослепительно красивая девушка в платье, переливающемся звездными огнями. Присев рядом с лежащим, она проводит рукой по его темно-русым волосам; ее пальцы задерживаются, перебирая мягкие пряди… - Спи… - шепчет она. – Твои сны будут светлыми и прекрасными, я обещаю… Больше от тебя ничего не зависит… А мне надо встретить твоего друга… Загадочно улыбнувшись, она исчезает в стене, и серебристый свет, до этого заливавший все вокруг, постепенно гаснет…***
- Макс!.. Макс, ответь! Где ты? – Юра тряс трубку, но из нее не доносилось ни звука. Черт, да что же это за день такой? В ушах еще звучал тихий, срывающийся голос: «Юра… я умираю…», а руки уже сами натягивали куртку, зашнуровывали ботинки. Откуда он знает, что Макс звонил из дома? Неважно. Знает – и все. Уже в дороге Юрон обратил внимание на неправдоподобно яркую луну: ее свет окутывал все серебристо мерцающей дымкой, и очертания предметов смягчались, скрадывались… Он сам же ехал словно по границе света и тьмы: справа – залитый лунным светом мир, слева – темные силуэты домов и деревьев… Припарковав машину, гитарист буквально взлетел по лестнице. Дверь в квартиру Самосвата была приоткрыта. Значит, он здесь, еще днем она была заперта! - Макс!.. – В ответ – тишина. Потоки лунного света затопляют коридор, и отчетливо виден сиротливо лежащий на полу мобильный телефон. И больше никаких следов Макса. Он был здесь, это очевидно, но куда же он исчез? - Макс! – тихо позвал Мелисов, почти не надеясь услышать ответ. - Его здесь нет, - прозвучал мелодичный женский голос. Юрон вздрогнул. - Кто тут? – Гитарист огляделся: никого не видно. – Где ты? Серебристый смех. - Посмотри в зеркало. В спальне на стене висело большое зеркало; Юра несмело приблизился и замер: своего отражения он не увидел – из таинственно мерцающей глубины на него смотрела редкой красоты девушка. Черные волосы струились по ее плечам сверкающим водопадом, в них играли белые огоньки; чуть раскосые глаза были наполнены сиянием звезд, а платье казалось сотканным из лунных лучей… - Здравствуй, Юрий Мелисов, поэт и музыкант. – Губы незнакомки не шевелились, ее слова звучали прямо в голове у гитариста. – Я очень рада познакомиться с тобой. - Кто ты?.. И где Макс? - Он… скажем так, очень далеко отсюда. Он в порядке. Что до первого твоего вопроса… Скажи, ты никогда не задумывался о том, существует ли все описанное тобой в «Рукописи» на самом деле? - Задумывался, и не раз… Для меня это не просто сюжет, а… другая жизнь, что ли… не знаю, как сказать… Постой, - Юрон подался вперед, - ты хочешь сказать… Девушка улыбнулась. - Ты догадлив. Что ж, иного я и не ждала. Да, и Эния, и Ксентарон существуют. Они так же реальны, как и твой мир. Собственно, именно поэтому я и говорю сейчас с тобой. Твой дар позволил тебе выйти за пределы пространства и времени, и ты, сам того не подозревая, невольно стал творцом судеб своих героев. Все, что ты написал, стало реальностью. И… я не имею права открыть тебе всего, но Равновесие Вселенной оказалось нарушенным… - Почему? - Ты не случайно выбрал Максима, Андрея и других на роли персонажей «Рукописи». Как бы тебе объяснить… У каждого есть как бы два «Я», две сущности: тот, кто он есть в своем мире, и тот, кем он мог бы стать при других обстоятельствах. Для Максима его вторая сущность – Дезмонд, и наоборот. Обе сущности связаны незримыми прочными нитями, но при этом относительно независимы друг от друга. И вот ты, создав «Эльфийскую Рукопись», изменил природу этих связей: теперь все, что происходит с одной из них, отражается на другой. И когда Торвальд погиб… - Андрей… - Голос Мелисова дрогнул. – То есть и он… тоже?.. - Нет, он жив, но… Понимаешь, кое-кто не преминул воспользоваться нарушенным Равновесием для достижения собственных целей. Минатрикс, Повелительница Демонов, побеждена, и новую армию собрать ей не удастся очень и очень долго, так что она решила действовать иначе. Душой Торвальда она завладеть не смогла и, горя желанием отомстить Дезмонду, наслала на Энию демонов, которые, вселяясь в эльфов, полностью подчиняют их себе. Ей это удалось потому, что в результате нарушения Равновесия соприкоснулось несколько миров: Эния, Ксентарон, твой мир… такие пограничные состояния особенно опасны, так как облегчают злу доступ к нематериальным составляющим мира… - И что же делать? – растерянно спросил Юрон. Может, он все-таки спит? Да нет, какое там… Вот так и сходят с ума… Собеседница словно прочитала его мысли: - Ты не спишь, и с ума ты не сошел. Надо вернуть душу Торвальда из мира духов. Дезмонд ничего не знает ни о планах Минатрикс, ни о сближении миров – это и к лучшему, им движет любовь к другу, и он пойдет за ним куда угодно и не остановится ни перед чем. Его искреннее и сильное чувство может спасти всех. Но одному ему не справиться… - Макс? – полуутвердительно сказал Мелисов. Незнакомка кивнула: - Именно. Ему тоже предстоит непростой путь; чтобы вернуть Андрея, он должен пройти испытание… Андрей ему дорог так же, как Торвальд – Дезмонду, так что поведет их одно – сила дружбы… История еще не закончена. Не тревожься за Максима: я постараюсь помочь ему. - Да кто же ты все-таки такая? - Я Эльдалин, Дочь Ночи. Дети Ночи – одна из древнейших рас во Вселенной; когда-то мы жили на Ксентароне, но покинули его много тысячелетий тому назад… Нас призвали следить за Равновесием мироздания: такие, как Минатрикс, увы, были всегда и будут до конца времен… Я – хозяйка мира снов и иллюзий; мой брат Энетри – Хранитель мира духов… Он поможет Дезмонду, а я – Максиму. Он и Андрей сейчас у меня. - Мир иллюзий? Что это значит? - Больше я ничего не могу тебе сказать. Прости, - Эльдалин виновато улыбнулась. – Мой брат и так был против того, чтобы я говорила с тобой, но я убедила его, что это необходимо. Мне нельзя рассказывать тебе… но показывать мне никто не запрещал! – Она подмигнула и плавно повела рукой: - Смотри, Юрий Мелисов, такого ты больше нигде не увидишь! По стеклу прошла рябь, Дочь Ночи исчезла… несколько секунд в зеркале было пусто, потом проступило изображение – сначала нечеткое, но затем…***
…Полутемная, богато убранная комната… На столе рассыпает искры светящийся зеленый шар размером чуть больше головы… Возле – хрупкий светловолосый юноша в черной одежде и высокий брюнет с красивым волевым лицом. В нескольких шагах стоят мужчина в темно-зеленом плаще и красивая девушка. Шар вращается, и по стенам комнаты двигаются изумрудные тени… в этом призрачном свете лица присутствующих выглядят какими-то потусторонними… - Ты уверен, что другого пути нет? - Да. А если и есть, мне он неведом. Пройти в мир духов сможет лишь его душа, а тело останется здесь. - Может, все-таки передумаешь? - Я не отступлю. Иначе мне всю жизнь придется мучиться, что я мог что-то сделать для спасения друга и не сделал. Кто знает, может, смерти и вовсе нет, а есть одна бесконечная дорога… Если таков мой путь, я пройду его! Я решил. - Хорошо. Тогда возьми Кристалл Памяти. Если правда то, что говорят о том мире, - будто душа, попав туда, забывает все о своей прошлой жизни, - он тебе пригодится. - Спасибо, учитель. - Я буду ждать тебя, любовь моя… Возвращайся… Я буду ждать вас обоих… - Пора. - Что я должен делать? - Просто закрой глаза…***
… Он открыл глаза. Высоко над ним выгнулся хрустальный купол, испускавший мягкий серебристый свет… лучи преломлялись в граненых колоннах, поддерживавших свод… Полежал некоторое время, прислушиваясь к ощущениям. Ощущений не было. Никаких. И тела своего он не чувствовал. Он на чем-то лежит – наверно, на полу… Вытянул руку… пальцы коснулись чего-то прохладного, гладкого… С трудом сел, осмотрелся. Огромный зал, тянущийся в обе стороны… между колоннами – массивные деревянные двери… все они закрыты… а рука его лежит на бортике бассейна с удивительно прозрачной водой. Он перегнулся через край. Из воды на него смотрело молодое лицо с правильными чертами. Карие глаза, длинные светлые волосы… Его лицо? Да, наверное… Но кто он? Как его имя? Он ничего не помнит… Легкие шаги, шелест платья… Перед ним появляется высокая девушка, прекрасная, как сон… Да, он точно спит – только у фей снов бывают такие неземные лица… и волосы как потоки черного света… - Максим! – зовет она и улыбается. Максим?.. Она назвала его по имени?.. - Вспомни, кто ты… - Его лба касаются прохладные пальцы, и с глаз словно спадает пелена… и знакомые образы встают перед ним…***
Сверкающая разноцветными огнями дорога… вернее, не дорога, а мост – уходит вперед и вверх… конец его теряется в искрящейся дали. Назад пути нет – что-то не пускает его… значит – вперед. Сияющие колонны… нет, не колонны – диковинные деревья по обеим сторонам… их стволы переливаются всеми цветами радуги… между стволами колышутся ленты искр, как живые занавеси… Так и тянет прикоснуться к ним… в ладони остается россыпь звездочек, меняющих свои очертания… Как хорошо и спокойно: не надо ни о чем думать, тревожиться, ноги сами несут его вперед… поток света увлекает его все дальше и дальше… Кто он? Зачем он здесь? Он должен кого-то найти и куда-то вернуться… бледные тени воспоминаний исчезают в звездном сиянии… В груди кольнуло. Он машинально прижал руку к сердцу и ощутил пульсирующее тепло — это отозвался Кристалл Памяти. И Дезмонд сразу все вспомнил. Сжимая амулет, он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и еще быстрее устремился вперед. Звездный Мост, как самоцветная река, убегал вдаль, и из-под ног отважного путника лились водопады огней…***
…- А где же зал? – Вопрос прозвучал немного по-детски; они вдвоем словно парят между небом и землей, вокруг клубится туман, ничего не разглядеть, лишь под ногами что-то твердое… - Это была иллюзия. – Девушка улыбается. - Иллюзия? - Да. Ты вспомнил, кто ты, и иллюзия исчезла, ты видишь все, как оно есть. Максим удивленно посмотрел на нее. - А ты кто? И где я? - Меня зовут Эльдалин. Ты в моем мире – в мире снов и иллюзий. - Ничего себе! – Юноша присвистнул. – И с какой такой радости? - Это долгая история. Ты узнаешь ее позже… может быть. Пока скажу только, что тебе предстоит непростой путь… к тому, кого ты ищешь. - Что?.. – Макс вскочил. – Ты об Андрее? Так он здесь? Почему? - Тише, тише, - она со смехом подняла ладони. – Да, он здесь, но добраться до него непросто… - Я знаю, почему так получилось, - медленно проговорил Макс. - Вот как? - Из-за Торвальда, верно? Он погиб, а Энди… - Молодец, догадался! Хвалю. Да, он здесь из-за Торвальда. А ты – из-за Дезмонда. - То есть? - Маг-полукровка решил вернуть друга и отправился за ним в мир духов. Ты должен помочь ему. Юрий Мелисов создал нечто действительно необыкновенное – настолько необыкновенное, что твой мир, Эния и Ксентарон сомкнулись в определенной точке. Да, не удивляйся, - эти миры существуют, и Дезмонд, и Торвальд, и другие – все они есть на самом деле. И ты – отражение Дезмонда, так же как он – отражение тебя. - Что?! Ты, наверное, шутишь?.. - Отнюдь. Вы в некотором роде одно целое, только живете в разных реальностях. Ваши реальности наложились друг на друга, и ты увидел мир таким, каким он был бы без Андрея… - Не напоминай! – Максим вздрогнул. – Это как кошмарный сон, только хуже… Так ты говоришь, что все можно исправить? - Да. Дезмонд не смирился со смертью Торвальда, и его вера и желание спасти друга так сильны, что способны повернуть вспять даже время… Мало того, от него теперь зависит и судьба Энии: если он сумеет вернуть друга, зло не сможет завладеть душами обитателей его родного мира… Но ему не справиться одному. - Я понял. – Юноша прямо посмотрел в глаза Эльдалин. – Что я должен делать? Ради Андрея я готов на все. - Я знаю. – Она улыбнулась. – Слушай меня внимательно. Это мир иллюзий, здесь все ненастоящее, поэтому ты не сможешь пройти его в своем истинном облике. Ты будешь принимать облик героев песен, которые ты пел в группе «Эпидемия». И с Андреем то же самое. Знай, что в каждой песне вы оставляете частичку свой души. Ты должен собрать частички души Андрея, рассеянные по моему миру. Ты должен узнать своего друга среди образов его песен и, меняясь сам, не потерять себя. Каждая твоя встреча с ним – это испытание; ты сам догадаешься, как миновать их. - Подожди… - Самосват растерянно потер виски. – Но как… если я буду не я, как же я пройду эти испытания? - Ты поймешь. Даже я не знаю, каким ты увидишь своего друга и кем ты сам будешь при этой встрече. Это ведь мир иллюзий, здесь нет ничего постоянного и определенного. Слушай свое сердце – вот все, что я могу тебе сказать. И еще: ничего не бойся, ничему не удивляйся и не оглядывайся назад. Помни: ты здесь ради друга, и ты сможешь ему помочь, если будешь верить. - Я запомню. – Макс глубоко вздохнул. – Но… получится ли у меня? Я ведь не маг, как Дезмонд… - А кто говорит о магии? Самая главная магия – в твоей душе, в твоем сердце. Смелей! - Эльдалин легко коснулась губами его лба и взмахнула рукой. В воздухе возникла железная дверь. Скрипнув, она приоткрылась. Макс сделал шаг – и исчез. Дочь Ночи осталась одна. - Удачи тебе… - прошептала она. – Ты пройдешь, ты выдержишь, я знаю… Но видят Владыки Ночи, как мне тяжело… как мне трудно будет отпустить его…***
…Таинственные ворота, украшенные странными картинами, остались позади. Так вот он какой, мир духов… Глубокая долина, окутанная голубыми сумерками; приглушенный свет идет ниоткуда и отовсюду, поднимаясь словно из-за горизонта… И небо — синее-синее, бездонное и в то же время странно прозрачное, как ясным летним вечером. Печаль разлита в воздухе… печаль – и покой. Что ждет меня здесь? Найду ли я того, ради которого рискнул всем?.. Найду – даже если мне для этого придется дойти до края Вселенной!.. Что бы ни ждало меня впереди, я выдержу. Выдержу – потому что должен, потому что обещал: учителю, любимой, друзьям… Отступать уже поздно. Да я и не собираюсь.***
…Холодная луна заливает мертвенным светом спящий город. Вдоль пустынной улицы тускло мерцают фонари, над ними нависают силуэты домов с черными окнами. Свет горит лишь в одном окне – ярко-желтый квадрат, как маяк, сияет во мраке… По улице, прячась в тени домов, крадется темная фигура, с кошачьей грацией перебегая от фонаря к фонарю. Одним неуловимым движением незнакомец оказывается на свету, и луна отражается в его зрачках, высвечивая красивое, по-звериному жестокое лицо; темно-русые волосы ложатся на плечи тяжелой волной… Подняв голову, он смотрит на освещенное окно, и улыбается хищной улыбкой… хочет приблизиться к дому, но из темноты навстречу ему выходит юноша с длинными светлыми волосами, принеся с собой аромат ночных цветов. За его спиной словно распахиваются ворота в иной мир: там ветер играет в кронах деревьев, бьется о крутой берег морская волна, а над всем этим выгнулось бездонное звездное небо… Тень городских улиц пристально смотрит на светловолосого; тот вскидывает руку в запрещающем жесте, и тень невольно отступает… Пришелец ничего не говорит, но слова не нужны здесь, они только мешают… «Вот он какой… Что он делает здесь? Там, в освещенном окне, та, кого он любит… Да любит ли?..» «Я знаю смысл слова «любовь»!.. Я видел ее не единожды… и каждый раз она приносила мне только страдания… Теперь я действую по-другому. Рассуждения про зло и добро не для меня, я не стану их пленником! Она заплатит мне ту цену, которой я жду!..» «Я не герой, может, я недостоин ее любви, но запретить любить мне не сможет ничто! Зачем платить за то, что не имеет цены?» Кипящая волна страсти накрывает с головой, тянет за собой на дно, но она же способна вознести на вершину скалы, откуда видно небо… если ты сумеешь ее укротить. И тогда любовь станет для тебя не жестоким огнем, от которого больно, но светом во тьме, и душа твоя будет светом, а не адским пламенем… Причинить боль легко, куда труднее быть милосердным… «Что ж, трать свою вечность ради секунд, если хочешь! Жизнь здесь ничего не стоит, я разрушу ее движением руки!» «Не стоит, говоришь? А как же последний шаг, ради которого и стоит жить? Я сожгу свое сердце в огне, лишь бы быть рядом с ней!..» «Мое сердце уже в огне, и он возрастает с каждым часом… Я возьму ее, и никто мне не помешает!» - Тускло блестит обнаженное лезвие кинжала. «Я помешаю», - легкая улыбка на красивых губах. «Ты? Да кто ты такой? Ты разве не знаешь, что от любви до убийства самая малость? О, как сладка эта мучительная боль, как я мечтаю узнать вкус ее слез!..» «Я – тот, кто не даст пролиться слезе своей возлюбленной! Я готов бросить вызов даже небесам за каждую ее слезинку, и тебя я не боюсь! Не стой у меня на пути; быть может, я погибну, сделав этот шаг, но я его сделаю!..» Светловолосый и в самом деле делает шаг вперед, еще один, еще… Глаза убийцы вспыхивают красным огнем, но юноша не останавливается… Любовь – не зло, ночной убийца, она благо… Ты знал ее, и одно это может спасти тебя… Луна начинает гаснуть, улица тонет во тьме, но на небе высыпают яркие звезды, складываясь в причудливый узор… огонь в глазах незнакомца гаснет, его фигура отдаляется, растворяясь в потоках льющегося с небес звездного света… а перед светловолосым возникает массивная деревянная дверь. Он улыбается своим мыслям и бестрепетно нажимает на ручку. Дверь легко открывается, и юноша исчезает за ней.***
- Зачем ты пришел сюда, полуэльф Дезмонд? Ты оставил мир живых по своей воле… - Я здесь, чтобы вернуть друга. Он был мне дороже жизни… - В свое время я тоже пришел сюда за тем же самым… но у меня не получилось. Я испугался… и остался здесь навсегда. - Испугался? Чего? - Вернуть душу в мир живых не так-то просто. За это надо платить – и платить дорого, надо отдать самое ценное, что у тебя есть. Ты не знал этого? Найдешь ли ты в себе силы пожертвовать самым дорогим? - Найду. Я оставил сомнения позади и не поверну обратно. Если в моей власти сделать хоть что-то для спасения друга – я это сделаю, пусть даже придется отдать половину сердца… - Тогда иди. У тебя ясные глаза, ты выстоишь… Не теряй мужества…***
…Потоки холодного дождя текут по лицу, смешиваясь со слезами, но он словно не видит их, не чувствует… Одинокая фигура на земле, почти неразличимая за пеленой льющейся с небес воды… Поджав под себя ноги, юноша сидит, опустив голову, и длинные мокрые пряди падают ему на глаза… Дождевые струи, достигая земли, обтекают его со всех сторон прозрачными ручьями, словно жалея, гладят, шелестя тихо и печально… …Справа появляется человек: он идет медленно, еле переставляя ноги… но дождь не касается его, испуганно проливаясь вокруг… потому что вода замерзает там, где он проходит, и вместо луж – голубые ледяные зеркала… «Свет погас, солнце навсегда зашло для меня…» Тихий голос пришельца нарушает тишину, и сидящий поднимает голову. «Это дождь погасил свет… и нет мне покоя, нигде не найти его… Смешались тени, и раны на сердце кровоточат… Моей любви нет со мною больше…» «И моей… Я все погубил, не ценил ее, и вот теперь потерял… Ничего уже не вернуть… Сердце стало куском льда, и ее лицо стирается из памяти…» «Я спрятал ее отражение в зеркале, дождю до него не добраться; оно всегда со мной, но это лишь отражение… Я так и не успел сказать «Прости»… Весь мир спит, лишь мне не до сна…» Светлые глаза, затуманенные болью, встречаются с темно-карими, холодными, как лед… на первый взгляд непроницаемыми… но их глубины приоткрываются для того, кто испытал то же самое, и видно, что там подо льдом – тоже боль… боль, от которой перехватывает дыхание и застывает кровь… только сердце еще бьется, неровно, с перебоями… для чего? «Мой путь проклят… - Судорожный вздох. – Теперь я хочу только одного – найти страну забвения… Там, среди покрытых льдом скал, я обрету покой… и забуду о своем горе…» «Я кричал, но меня никто не слышит… - Юноша на земле откидывает назад мокрые пряди. Лицо у него бледное, без единой кровинки. – Больше нет сил… Сердце еще бьется, а в ушах колокольный звон – наверное, это мое проклятье… Отсюда нет выхода – кругом дождь, один лишь дождь… куда бы ты ни пошел, он встанет у тебя на пути… Плакать уже нет смысла… но слезы все равно льются…» «Нет выхода? Неправда, есть! Мой путь не кончается здесь, я знаю…» - Кареглазый простирает вперед руки с раскрытыми ладонями, и слезы небес застывают, не долетев до него, падая голубыми льдинками ему на плечи… Серое небо начинает светлеть, в разрыве туч появляется яркая лучистая звезда… Сидящий удивленно вскидывает голову, и ее сияние наполняет его широко раскрытые глаза… Нити дождя протянулись от неба до земли сверкающими струнами, звенящими невыразимо печальной мелодией… Юноша неожиданно легко поднимается на ноги и делает шаг к незнакомцу… их ладони соприкасаются, и тот, кто плакал под дождем, исчезает, постепенно растворяясь в потоке голубого света, хлынувшего с небес… и на этом месте появляется ледяная полупрозрачная дверь. Как во сне, кареглазый идет к ней, и дверь сама открывается ему навстречу…***
- Что ж, он прошел уже два испытания. Осталось одно… - Да. Он выдержал их, выдержит и его. А что у тебя? - Мне придется отпустить его друга: он готов пожертвовать самым дорогим. Его дар – достойная плата за право победить смерть. Ты же знаешь, не в моей власти изменить законы, начертанные на Скрижалях Времени; иначе отлетевшую душу вернуть в мир живых нельзя… - Я знаю. Но… как же он будет жить после этого? Ведь это значит забрать часть его души… - Верно. Но он готов к этому. И удержать его не сможет ничто. Странно: я никогда не знал ни любви, ни дружбы, мне не понять, что движет им… но эта сила могущественнее любой магии… - Я тоже не знала таких чувств… а вот теперь узнала… и сердце сжимается от боли и радости… И половина моей души останется с ним, когда он уйдет… - Кто уйдет? О ком ты? Неужели?.. - Да… Сейчас он спит… Как бы я хотела тоже уснуть… и не знать никаких тайн Вселенной, ни того, что было, ни того, что будет!.. Просто быть рядом с ним… - Ты знаешь, что это невозможно, сестра. - Знаю. Но все же… Ладно, мне пора. Надо встретить его на той стороне.***
Мир, странный мир, где нет никаких цветов и красок… Серый низ, серый верх – не то пол и своды огромного помещения, не то унылая земля и затянутое плотными тучами небо… В воздухе – что-то среднее между дымом и туманом, в котором неясно видны… деревья?.. Да, пожалуй, – только не они сами, живые, зеленые, дышащие – а их бесплотные силуэты… Между призрачных стволов то появляются, то исчезают темно-серые сгустки… Тени неведомых созданий? Обман зрения?.. Неизвестно… Светловолосый юноша в черном лежит ничком, обхватив руками голову. Длинные пряди разметались, он не шевелится, словно мертвый… но слабо вздрагивают судорожно сведенные пальцы, и ясно – он еще жив. На радость или на горе?.. Жутковатую, неестественную тишину внезапно нарушает громкий крик ворона – еще один, и еще… и тишина, до того уверенная в своей силе, нехотя отступает. Сразу становится легче дышать… Но лежащий не поднимает головы – нет сил или ему уже все равно?.. Странные серые сумерки чуть рассеиваются, кругом светлеет, сквозь призрачные стволы деревьев проступают контуры величественного сооружения с колоннами – по виду храма… У входа на железном треножнике теплится робкий красноватый огонек. В противоположной стороне обрисовываются ступени лестницы, уходящей куда-то ввысь, в серую мглу. И по этой лестнице, сопровождаемый карканьем невидимого ворона, начинает спускаться словно возникший из ниоткуда человек… да, человек в черном, со свободно падающими на плечи густыми волосами необычного темно-золотого оттенка… За ним струится шлейф голубоватой сияющей пыли… нет, крошечных звездочек, вспыхивающих и тут же гаснущих… Лицо у него молодое, красивое, только холодноватое, а светлые глаза странно мерцают… Человек соступает на пол с лестницы – та тут же исчезает за его спиной., и легкие шаги заставляют лежащего вздрогнуть. Он поднимает голову, замечает пришельца, и его карие глаза теплеют. - Здравствуй, - тихо говорит он. – Твое лицо мне знакомо. Как странно… Кто ты? - Я? – Пришелец усмехается. – Я и сам не знаю. Никто не знает. Если и ты не можешь сказать мне, кто я такой… - Он замолкает, потом спрашивает: - А ты кто? - Я помню, я все помню… - Взгляд светловолосого становится отрешенным. – Но слов найти не могу… Я падал камнем, рвался ввысь птицей, но крылья, мои крылья… их больше нет у меня… Обжигающий Свет… больно, как больно… и Тьма, холодная, вязкая… - Он пытается приподняться, но руки подламываются, и он со стоном роняет голову, так что волосы совсем скрывают его лицо. Окутанный звездной пылью задумчиво произносит: - И я познал дороги к Свету и в ночь… видел много и многое испытал… но так и не обрел себя… - Отбросив за спину волосы, он подходит и, наклоняясь, протягивает руку: - Вставай! - Не могу. – Светловолосый грустно улыбается. – Я скован цепями, разорвать которые невозможно… - Цепи? Но я их не вижу… - И не увидишь, они незримы, но от этого не менее прочны. Моя жизнь – словно страшный сон, я мечтаю о смерти как избавлении, но и этого мне не дано… Я не могу ни ползти, ни лететь… - Он снова улыбается, на этот раз чуть виновато: прости, мол, что жалуюсь, я не должен, но… Его собеседник секунду медлит и улыбается в ответ – тепло, дружески, и его лицо словно освещается изнутри. Подстелив полы своего одеяния, он садится рядом с кареглазым юношей и заглядывает тому в лицо. - Знаешь, а я ведь понимаю тебя, - говорит он. – Да, тебе кажется, что я свободен, а я не знаю, так ли это. Куда бы я ни шел, я не вижу света в конце пути, который подарил бы мне надежду, помог бы понять, кто я и где мое место… - А я мечтаю вырваться отсюда и увидеть рассвет… Мне снилось, что грянул гром, явился серый странник, и небеса вспыхнули ярким пламенем, которое сожгло серый туман.. Но это был всего лишь сон… О, как бы я хотел вернуться!.. - Вернуться? Куда? Неужели ты оставил позади что-то, о чем следует тосковать? - Да. Это была жизнь, настоящая жизнь, полная смеха и слез, радости и печали, потерь и обретений, разлук и чудесных встреч… Я жил, отдавая всего себя без остатка, сгорал и летел… и вот за это я оказался здесь. Безумные игры с судьбой не проходят даром… - А ради чего ты совершал все это? Разве есть смысл в том, чтобы жертвовать вечностью ради мгновений счастья? - Конечно! – Светловолосый, сделав невероятное усилие, все же приподнимается. – Почему ты так говоришь? - Я видел. – Презрительная усмешка на красивых губах. – Эти дураки, - кивок в стороны храма, - бьются лбами об пол перед изваяниями своих богов, умерщвляют плоть ради вечного блаженства… Еще большие дураки те, кто проживают каждый день как последний, сжигая за собой все мосты… Напрасный труд! Я уже не верю ни во что. У меня осталось не так уж много времени. Видишь вот это? – темноволосый показывает на светящийся шлейф. – Еще немного – и я растворюсь в звездной пыли, и обо мне не останется даже воспоминания… Может, оно и к лучшему… - Нет! – Тонкие пальцы сжались в кулак. – Этого не будет! Да, отсюда нет выхода – по крайней мере, я не нашел ни одного… - но мы сделаем его сами и уйдем, слышишь, уйдем вместе! Да, я уже лишь смутно помню, кто я и где был до этого, знаю только, что ждал именно тебя…. Я нашел потерянное, вспомнил забытое – не умом, но сердцем… Я знаю, кто ты… - И кто же? – Молодой человек подался вперед, от безмятежно-обреченного спокойствия не осталось и следа. – Ты знаешь? Говори, прошу тебя!.. - Ты друг. Мой друг. Самый лучший, самый верный, самый надежный… Вспомни… вспомни это чувство… что такое дружба… Ради нее и жизнь отдать не жалко… Когда друг рядом с тобой, минуты становятся вечностью… Не этого ли ты искал? Поверь… - Дружба? – повторил темноволосый. – Да… дружба… я знаю, что это… я испытывал такие чувства… в прошлой жизни… но там была и смерть. Всему когда-то приходит конец…Так зачем нужна дружба? - Неправда! Ты жив, мы оба живы, и мы вернемся!.. – Светловолосый рванулся, но тут же вскрикнул от боли: незримые цепи держали крепко. – Нет… - Его глаза затуманились. – Выхода… нет… ничего… нет… Я проклят… проклят… - Он медленно стал оседать наземь. Но его собеседник неожиданно легко вскочил на ноги и подхватил падающего, помогая ему встать; и – странное дело – ничто более не удерживало его, оковы исчезли неизвестно куда. - Ты свободен! Идем! – Его глаза сияли, он улыбался ласковой, доброй улыбкой. - Куда? – Опираясь на подставленное плечо, светловолосый с трудом огляделся. - Вот он! – Темноволосый указал рукой. – Путь напрямик! И действительно: куда-то исчезли и призрачные деревья, и таинственный храм, серые сумерки сменились нежным жемчужным сиянием, а от самых ног молодых людей вдаль и вверх уходила ровная, вымощенная квадратным плитами дорога. Плиты чередовались, как на шахматной доске: темная - светлая, темная – светлая… - Не может быть! – прошептал кареглазый. – Выход все-таки есть… - Так вперед! Но едва они сделали первый шаг, как небо расколола страшная ветвистая молния. Гром грянул такой, что даже плиты, казалось, вздрогнули. Новый разряд – и позади молодых людей взвился столб черного дыма. - Бежим! Только прямо, не сворачивай! – крикнул светловолосый. Взявшись за руки, они побежали. И так выходило, что на пути напрямик светлые и темные плиты постоянно сменяли друг друга. Молнии били прямо за спинами друзей, превращая в пыль то место, которое они только что миновали, но молодые люди не останавливались, и… дорога неожиданно кончилась. Перед ними возникла дверь – даже не дверь, а ворота из какого-то голубоватого металла. Друзья улыбнулись друг другу и, не разнимая рук, одновременно толкнули тяжелые резные створки...***
…- Кто ты? Твое лицо мне знакомо… Я тебя знаю? Сердце колотится так сильно, что смысл этих слов доходит не сразу… но нет, он их действительно слышит. - Друг мой… Брат мой… Это же я, Дезмонд! - Дезмонд? – Ни единого отклика в синих, глубоких, плененных Вечностью глазах. – Вроде бы мы сражались вместе… в каком-то мире… - Да… Я пришел к тебе… пришел за тобой… Пожалуйста, вернись домой!.. - Домой? Разве у меня был дом? Теперь мой дом здесь. Зачем мне возвращаться? - Неужели ты забыл о нашей дружбе? – Слезы подступают к глазам: невероятно… он плакал последний раз над могилой у Каменных Врат… - Неужели ты забыл, как мы впервые встретились? - Нет, я помню. – Губы Торвальда дрогнули в улыбке. – Ты спас мне жизнь тогда… - А у Каменных Врат не сумел… - Я был готов к такой смерти. Да… я воин. Самая достойная смерть – в бою, я понял это, когда сражался у Каменных Врат… Я выполнил свое предназначение. - Я понимаю… Ты мне часто говорил, что такие, как ты, не умирают своей смертью. Но все же я здесь… Возвращайся, Торвальд! - Зачем? Мой путь в том мире завершен. Я там больше не нужен. Мое место здесь, в стране вечного покоя… - И тебе не одиноко здесь? – Только бы не дрожал голос: он не должен плакать сейчас, не должен… он не имеет права быть слабым… тогда, когда ему нужны все его силы… - А что такое одиночество? – Робкий огонек интереса зажегся в родных глазах… - Это когда вокруг тебя чужой враждебный мир, погибающий под ледяным колдовским панцирем… а над головой нависли черные горы… и след друга потерян на заснеженных равнинах… когда вокруг цветет весна, в небе сияет солнце, но тебе до этого нет дела, потому что ты никому не нужен в целом мире, все видят в тебе подозрительного чужестранца и никто не был добр к тебе… кроме молодого воина с синими лучистыми глазами… - Этого воина звали Торвальд… - Их взгляды встречаются. – Тогда, на Ксентароне, я не знал, где ты, где искать тебя… и очень беспокоился, не случилось ли с тобой чего… - Бесстрастное лицо пленника мира духов медленно оживает, согретое дыханием истинного чувства. – У тебя печальные глаза… Ты грустишь… Почему? - Потому что сейчас я еще более одинок… Ты ушел, и в моей душе пустота, которую ничем не заполнить… Эту рану не залечит время… Торвальд… вспомни… вспомни, кто ты… Дай мне руку… На шее наливается теплом и начинает пульсировать Кристалл Памяти… …Вспомни, как ты пытался научить меня держать меч, а у меня ничего не выходило, и мы смеялись оба… «Ну что ж, тогда я стану твоим мечом», - сказал ты… …Вспомни, как мы сражались со Скаем в подгорном туннеле… Я потратил на магию столько сил, что не мог идти, и ты нес меня… и я увидел над собой ясное ночное небо… …Вспомни, как ты не отпустил меня одного на Ксентарон… как я увидел тебя на вершине Черной Башни, и твои волосы развевал зимний ветер… а потом ты уже не мог видеть, как я пытался не сойти с ума от боли, прижимая к себе твое тело… И вот я пришел. Вернись!.. Твой путь еще не закончен, нам еще долго идти вместе… может быть, всегда… - Дезмонд… - Тихий, неуверенный голос, но живой, теплый, как и прикосновение руки… - Я помню… Я все помню… Этого не забыть… Как бы я хотел снова пройти по той дороге… с тобой… - Торвальд! Ты вернулся!.. «Что ж, юный маг, ты победил. Твой друг вернется вместе с тобой. Но ты должен заплатить. Ты готов?» «Я готов, Хранитель мира мертвых. Ты знаешь». «Хорошо…»***
…- Андрей… Проснись, Андрей… Тебе пора домой… Кто это? Голос незнакомый, женский, но очень мелодичный… Куда ему пора? Разве уже утро? На репетицию, что ли?.. Как же не хочется вставать… - Еще немного… пожалуйста… - пробормотал молодой человек, не открывая глаз. - Андрей… - Легкое прикосновение к волосам. – Просыпайся… И странно: сон как рукой сняло. Лобашев сел и… глаза его изумленно расширились. Огромный зал с прозрачно-хрустальными стенами, залитый нежным жемчужным светом, идущим словно ниоткуда… А совсем рядом – сияющие неземным светом глаза и нежное девичье лицо, обрамленное звездчато мерцающими волосами чернее ночи… Девушка сидит, обхватив руками колени, и смотрит на него с невыразимой печалью… А прямо за ней… - Макс! – Одним по-кошачьи гибким движением Андрей оказался возле друга. Молодой человек полулежал на бортике бассейна с удивительно прозрачной водой, склонив голову на сгиб руки. Глаза его были закрыты. - Макс, что с тобой? – Энди потряс его за плечо, но тот даже не шелохнулся. - Сейчас ты его не добудишься, - прозвучал тот же мелодичный голос. – Пусть спит, сон ему необходим после перенесенных испытаний… Он придет в себя уже в вашем мире. - Что?.. – Лобашев недоуменно оглянулся на незнакомку. – Каких испытаний?.. – Тут до него дошел смысл ее последних слов, и он похолодел: - В… нашем мире? А сейчас мы где? Как мы сюда попали? И кто ты? - К чему тебе знать это? Все равно ты все забудешь, вернувшись домой. Вам уже пора. - Но есть же у тебя имя! - Есть. Эльдалин. - Красивое имя… - Энди подошел и присел возле. – Эльдалин… Ты такая грустная… Почему? - Потому что только сейчас поняла, что я не хозяйка мира снов и иллюзий, а его пленница. И мой дар – не благо, а проклятье… - Девушка отвернулась. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, но я вижу, что ты страдаешь… - Вортекс взял ее за руку; она вскинула на него глаза… и сердце внезапно кольнуло. – Скажи… я могу что-то сделать для тебя? Она помолчала. И попросила: - Спой мне… Пожалуйста… - Если хочешь… И в памяти сразу всплыли строчки песни, не столь давно написанной Тимофеем Щербаковым – гитаристом и поэтом группы «Ольви». Почему именно эта песня вспомнилась ему, Андрей не знал: но запел – негромко, задумчиво… и почувствовал, как поет его душа, отзываясь на каждое слово… Эльдалин смотрела на него, склонив голову набок, и улыбалась… «И я иду, но эта боль сильней день ото дня; Я каждый день иду к тебе, и смех твой слышу я… Терять уже я научился, научи прощать И жить без страха снова потерять Тебя…» Андрей замолчал… Девушка вздрогнула, будто просыпаясь… и развела в стороны ладони. Между ее пальцами закружились яркие голубые огни, вспыхнули… и сложились в дивное ожерелье, само обвившее ее шею. Она подняла глаза на Энди. - Это твой голос… - Она прикоснулась к ожерелью. – Он останется со мной… на память. Пусть это всего лишь иллюзия среди прочих иллюзий… здесь нет другого… но она так реальна… невыносимо реальна… - Это не иллюзия, это правда, - тихо возразил он. - Правда… - тихо откликнулась она. – Для нас – может быть… Вам пора. Закрой глаза… Он повиновался – и ощутил, как ее губы коснулись его лба… и сон исчез.***
Темнота исчезает, рассеивается, тает, как снег под лучами весеннего солнца… и с ней исчезают демоны, завладевшие чужими душами… Они снова в мире живых, и сияние волшебного талисмана гонит прочь мрак и отчаяние… «Торвальд, ты вернулся!..» «Где я был? Неужели?!..» «Что там с тобой сделали, Дезмонд?..» «Я больше не маг. Но я смог… Я не испугался!..» «Дезмонд… Зачем?.. Зачем ты сделал это?.. Ради чего?.. Если бы я знал, что ты решил, я бы никогда… никогда не согласился… Как мне теперь быть?..» «Это был мой выбор. Торвальд… Не плачь… Мы оба живы, мы вместе – какого еще подарка ждать от судьбы?.. А мой дар… На что он мне, если тебя не будет рядом?.. Зато теперь я увижу мир таким, каким его видишь ты. И ты научишь меня сражаться. Надо же мне уметь защитить себя! Я не хочу садиться тебе на шею!..» «Дезмонд!..» Два сердца бьются, как одно… Вливаются новые силы, и отступает боль, терзавшая душу, и смерть не властна более… «Спасибо, учитель… Ты хорошо меня учил…» Тень опасности растворилась в потоке живого света… Над Энией вставало солнце…***
Миры расходились, возвращаясь на круги своя… Врата в обитель отлетевших душ снова закрылись. «Так должно быть, сестра. Так надо». «Не говори ничего, прошу тебя…»***
…- Макс! Макс, ты слышишь меня?.. Юноша разомкнул веки. И первым, что он увидел, было встревоженное лицо Андрея, впрочем, тут же просиявшее улыбкой – такой знакомой, милой, присущей только ему. - Макс, как ты себя чувствуешь? – Энди заботливо потрогал его лоб – нет ли жара. - Энди!.. Это ты!.. – Невзирая на слабость, Самосват приподнялся и крепко обнял друга. - Ну конечно я! А кого ты ожидал увидеть? Лежи-лежи, тебе отдыхать надо! – Мягко, но решительно высвободившись, Вортекс уложил Макса обратно. Тот не противился; он, сам не зная почему, испытывал невероятное облегчение оттого, что Энди здесь, что с ним все в порядке. Он провел рукой по лицу. В голове было странно пусто и легко, все мысли куда-то делись… осталась только усталость и смутное беспокойство – так бывает, когда хочешь и не можешь вспомнить нечто очень важное… - Я сейчас. – Андрей поднялся и, пройдя к двери, окликнул кого-то. - Макс, ты очнулся! Слава богу! – У постели столпились все «эпидемцы» во главе с Юроном. – Ну и напугал же ты нас! - А что случилось? – Самосват недоуменно глядел на друзей. Ответил Энди: - Ты мне обещал позвонить на другой день после премьеры «Рукописи», помнишь? Я ждал-ждал, ты не звонишь, позвонил сам – никто не отвечает, я и поехал к тебе – дверь никто не открыл… Машина твоя во дворе, значит, из дома ты не выходил… Пришлось вызывать милицию и замок вскрывать… Захожу – а там ты лежишь… - Он стиснул руку Максима. – Врачи говорят – переутомился, перенервничал… - Ничего, теперь отдыхать будешь! – с притворной угрозой пообещал Мелисов. – Никаких репетиций и работы в студии до самого Нового года! Ишь чего удумал – в обморок падать! - Ладно уж… - Макс улыбнулся. – Юра, я вот о чем подумал: раз все так хорошо прошло, может, ты и третью «Рукопись» напишешь? - Не знаю… - Мелисов присел на край кровати. – Были какие-то мысли… Но вот что странно: во мне откуда-то уверенность есть, что напишу я третью часть или нет, а история все равно на этом не закончится. Ведь дружба, любовь – это вечные ценности… - «На весах Зло и Добро – битва вечная, в ней нет победителей»… - улыбаясь, подсказал Андрей. – Давай, Юра, твори! Мы верим в твой гений! - Уж и гений! – хмыкнул гитарист. – Только премьера прошла, нам еще работать и работать! Приключений будет с избытком – и вымышленных, и настоящих! - Это точно! – откликнулся Макс.***
Вечером «эпидемцы» ушли, пообещав навестить Макса в больнице завтра; Энди покидать друга отказался наотрез. Когда Самосват уснул, Вортекс постелил и себе в уголке, но сон не шел к нему. Поворочавшись и так и этак, он встал, взял оставленную Мелисовым гитару и подошел к окну. На темно-синем, по-зимнему холодном небе мерцали звезды… «Вот и все – Ты все дальше ускользаешь, Но забыть тебя, ты знаешь, нелегко…» Лобашев вздрогнул. Почему он вспомнил эту песню?.. Но пальцы сами нашли и зажали нужный аккорд, и струны зазвенели, заговорили – тихо-тихо, чтобы не разбудить друга… да о сокровенном и не положено кричать во весь голос… « Помню все – Глаза, улыбку, голос, Мой мир надвое расколот без тебя… Без тебя в потоке дней Осень на душе моей, Как на линии дождя…» Энди снова взглянул на небо. Над крышами далеких многоэтажек вспыхнула цепочка ярких голубых звезд, похожих на драгоценные камни волшебного ожерелья. И странно – их вид подарил вокалисту «Ольви» умиротворенность и покой. Он лег, завернувшись в плед, и сразу же уснул. По лицу его блуждала счастливая улыбка. «И жить без страха снова потерять Тебя…»***
А ветер всю ночь шуршал голыми ветвями растущих во дворе деревьев… и в этом шуме как будто слышалось какое-то слово… или имя – неземное и таинственное, как сон, в котором сбываются мечты…31 января – 5 апреля 2009 года