Дольки мандаринок

Музыка била по ушам, девушки вились вокруг, касаясь своими длинными пальчиками и мелодично смеясь, стопки с алкоголем, едва опустев, наполнялись снова, но Чжэнтину это всё давно приелось — скучно и банально. Каждая вечеринка начиналась одинаково и так же предсказуемо заканчивалась: он просыпалась в гостинице с очередной моделью или актрисой, которая обязательно потом названивала, считая себя его девушкой. Иногда это забавляло, но часто такое внимание становилось всё более навязчивым и даже пугало. Телефон в руке вибрировал, не переставая. Чжэнтин старательно игнорировал все оповещения, но в итоге сдался, открыв первое попавшее сообщение: «Топовая звезда Китая Цай Сюйкунь объявил о своём романе с сыном влиятельной аристократической семьи Ван Цзыи. Их поймали фотографы, когда парочка обедала в Париже. Они держались за ручки и мило перешептывались, как говорят сами журналисты, вокруг них словно была особенная, внеземная аура. Фанаты…» Экран потух, и Чжэнтин не даже не попытался разблокировать телефон, так было противно и тошно. Его променяли на богатство, на титул. Стало трудно дышать, стены как будто давили. Поднявшись, Чжэнтин пошатнулся, но какая-то девица тут же подхватила его. — Тин-тин, ты куда? Не уходи, — она обиженно надула губки. — Подышу свежим воздухом и тут же вернусь к тебе, жемчужинка, — Чжэнтин сладко улыбнулся и подарил счастливице невесомый поцелуй в уголок рта. Девушка захлопала ресничками и плюхнулась назад на диван, трогая место, которого коснулись губы. Действовало безотказно, для них это было, как наркотик. Он двинулся к выходу, даже не прикладывая усилий, толпа сама расступалась, пропуская вторую по величине звезду Китая Чжу Чжэнтина. Прохладный ночной воздух слегка остудил разгорячённое тело и чуточку отрезвил пьяный мозг, но не настолько, чтобы заставить передумать. — Ключи, — бросил он парковщику и уже через несколько минут сидел в своём спортивном Порше. Автомобиль сорвался с места, разгоняясь до ста километров за доли секунды. Чжэнтин вжимал педаль до упора, не обращая внимания ни на светофоры, ни на предостерегающие знаки, опасно лавируя между другими машинами. Неизвестно, к чему привела бы эта гонка, если бы его не остановил патрульный, Чжэнтин решил, что проще заплатить, чтобы об инциденте сразу забыли, чем попытаться скрыться. — Что-то не так? — опустив стекло, как можно милее спросил Чжэнтин. — Доброй ночи, офицер Чэнь Линун, — патрульный поднял голову от своих бумажек. — Вы превысили скорость. Он явно узнал нарушителя, потому что раскосые глаза, так похожие на дольки мандаринок (Чжэнтину почему-то тут же захотелось их), удивленно распахнулись, но тут же офицер нахмурился снова, хотя на щеках его сохранился лёгкий румянец. Это было неудивительно: перед ним не просто была знаменитость, о нет, перед ним была чертовски сексуальная знаменитость. Чжэнтин знал, как завлекательно выглядит сейчас: волосы в беспорядке, словно он только встал с постели, что создавало определенный подтекст; макияж, который не каждая девушка осмелится нанести, от которого его взгляд становился более томным, а алые губы манили прикоснуться. Шёлковая рубашка и без того с не особо приличным вырезом соскользнула с его плеча, открывая не только ключицу, но и белоснежную грудь с тёмной горошинкой, которая затвердела от холодного ветра, проникающего через открытое окно. — Может, обойдемся без штрафа? — Чжэнтин протянул руку и накрыл длинными пальцами чужую, не давая писать. — Давайте, я заплачу за доставленные неудобства, и мы разойдёмся, забудем об этом недоразумении. — Взятка должностному лицу — это уголовная ответственность, — парень говорил словно по учебнику, больше походя на прилежного студента, чем на служителя закона. Руку он аккуратно отстранил, вернувшись к своей писанине. — Тогда, возможно, ты хочешь что-то ещё? — Чжу не сдавался, резко переходя на неформальное обращение. — Ты же младше меня, наверняка, есть девушка, которая захочет получить подарок от звезды… — На четыре года, даже на пять, — машинально вставил офицер и тут же замер, ручка перестала скрипеть по бумаге: он понял, что сболтнул лишнего; от такого ответа Чжэнтин растянул губы в обольстительной улыбке, в глазах его заплясали бесенята. — Так, значит, не твоя девушка, а ты мой фанат, — не спеша, он выбрался из машины и забрал ручку. — Где же мне расписаться? Здесь? А может, здесь? Чжэнтин провел пальцем сначала по запястью с выступающими венами, вверх по напряженной руке, задержался на шее и нацелился на участок голой кожи, виднеющийся из-за расстёгнутого воротника, но тут Линун отмер и перехватил своевольную руку. — Не хочешь автограф? — Чжэнтина не смутила железная выдержка парня — и не таких соблазнял. — Могу оставить тебе что-то на более долгую память. Он приблизил своё лицо, почти выдохнув последние слова в губы Линуна. — Вы пьяны! — воскликнул Чэнь, чуть отстраняясь, однако он недооценил напористость нарушителя: губы Чжэнтина всё же достигли своей цели, а язычок попробовал его на вкус. — Что вы творите? — вспыхнув и прижав руку ко рту, ощущая алкоголь на своих губах, Линун сделал шаг назад, пораженно смотря, как Чжэнтин проводит кончиком языка по своей верхней губе. — Ты даже на вкус как мандарин, — послав напоследок воздушный поцелуй, Чжэнтин открыл дверь, рассчитывая, что инцидент исчерпан, но теперь уже он недооценил своего оппонента. — Какой, к чёрту, мандарин?! Вам нельзя за руль! Не успела звезда вселенского масштаба ничего возразить, как его усадили на пассажирское место, а властный офицер завёл машину, выяснив его адрес. — Может, ещё и наручники на меня наденешь? — игриво произнес Чжэнтин, касаясь бархатной щёчки. — Знаешь, это очень мощная машина. — Если продолжите распускать руки — надену, — пригрозил своим приятным голосом парень, но от руки не отодвинулся. — Да, знаю. Порше Спайдер, развивает скорость до 350 километров в час. — Тогда почему мы плетёмся как улитки? Педаль заела? — лениво поинтересовался Чжэнтин. Хотя вообще-то он никуда и не торопился, в обществе этого ещё по сути мальчика ему было спокойно и даже уютно, было в нём что-то домашнее. При ближайшем рассмотрении офицер напоминал какую-то диковинную зверушку, поэтому, не сдержавшись, Чжу почесал его за ушком. Реакция Линуна была бесподобна. Он засмеялся, глаза его превратились в полумесяцы, открылись ровные белоснежные зубки, и в этот момент Чжэнтину хотелось остановить время, чтобы его улыбка не исчезала. Но всё в этой жизни имеет конец. — Щекотно, извините, — прокашлявшись, сказал Линун. — Мы приехали. Чжэнтин вышел из машины и тут же чуть не поцеловался с асфальтом. Его подхватили надёжные крепкие руки. — Я помогу. «Он такой наивный», — мелькнуло у Чжэнтина, когда он прильнул всем телом к парню, ликуя, что план сработал, потому что он не собирался отпускать его так просто. За те несколько метров, что они прошли от парковки до подъезда, пьяный айдол успел ещё раза три споткнуться о несуществующие преграды, пока его не оторвали от земли и не понесли на руках. Чжэнтин тут же уткнулся носом в нежную кожу шеи, рядом билась синяя жилка, которая так и манила, чтобы её прикусили, но так он мог бы его спугнуть. Так что Чжу наслаждался тем, как быстро бьётся сердце в широкой груди, надеясь, что это не от тяжести его тела, а от близости с кумиром. Чжэнтин почти заснул, когда его аккуратно опустили на постель, и тепло растворилось. Он тут же вытянул руку вперёд, ухватился за офицерскую рубашку и прошептал: — Не уходи, — его глаза лихорадочно блестели, а влажные губы приоткрылись. — Оставь хотя бы номер. Линун мягко высвободился из хватки, но не ушёл, а снял с него новые туфли, из-за которых ноги были ужасно стёрты (боль во всей красе Чжэнтин ощутит лишь завтра, алкоголь надёжно предохранял его этим вечером). — Спи, тебе нужно отдохнуть, — перешёл на ты Линун, накрывая расслабленное и почти спящее тело, и прежде, чем сон полностью завладел сознанием Чжэнтина, до него донеслось: — Теперь я тебя не брошу, Чон-чон. Случись это в любой другой ситуации, его бы заинтересовало, почему он вдруг слышит своё корейское имя, но сейчас он просто хотел спать.