"Старая шкатулка"

Легкими, мелодичными, пальчиками она открыла крышку шкатулки и в комнате заиграла умиротворяющая музыка. Девочка расплылась в улыбке и чуть прикрыла глаза тяжелыми и длинными ресницами. А потом, став на середину комнаты, затанцевала, представляя себя на сцене. Легко выводя на воздухе неизвестные символы, она витала, как птица в глубине дыры неба. Ей бы еще крылья. Каждое утро, просыпаясь от криков с коридора, девочка кривилась, портя неудовлетворенной гримасой милое, детское личико. Пухлые, слегка алые губы, дрожали, а глаза уже покрывались прозрачной пеленой слез. Стук разбитой посуды, крики, правда, ложь. Прикрыв уши ладошками, девочка уткнулась носом в подушку. Страшно и больно. Уже после полтора часа криков в доме стало тихо, как затишье перед бурей. Опустив ножки на землю, девчонка неуверенно зашагала и все также прикрывала глаза тяжелыми ресницами. Робко взявшись за ручку двери, она боялась ее открыть. Но набравшись смелости она тихо со скрипом открыла дверь, держась все еще за ручку, что бы, если что, сразу же захлопнуть дверь. Но за дверью было пусто, лишь маленькие осколки от дорогой вазы были разбросаны по коридору, а по стене медленно текла вода от букета ромашек. Робко пройдя по дорожке усыпанной стеклом, девчонка подняла ромашки. Все еще цветущие ромашки пахли. Пахли весной и нежностью. Услышав медленные шаги, ребенок сразу же метнулся в комнату, не замечая осколки по пути. Лишь тихий хруст говорил от том, что в бледную кожу стопы, была вогнана стекляшка. Но ей совсем не больно, совсем. Опершись спиной на дверь, девочка легко выдохнула. Сердце неспокойно билось, а дыхание было чуточку оборванным. Присев на пол, ребенок начал плести с ромашек венок. Красивый, самый белый и чистый. Со стопы струилась дорожка крови, но девочка не замечала. Слишком занятая. Слегка цокнули часы, оповещая о том, что уже полдень. Легко вздрогнув, девочка подняла голову вверх и, встав, подошла к окну. Жаркий взгляд солнца безжалостно пек, проходящим мило людям, верхушки голов. А другие носили с собой зонтики, пряча за ними не только головы, но и лица, улыбки, эмоции. Улыбнувшись, девочка пошла искать в шкафчике свое наилучшее платье. Платье было белым, долгим и едва касалось пола. Надев платье и расчесав рыжие кудри, девочка достала шкатулку и открыла пальчиками крышку. Любимая мелодия, божественная и по-настоящему королевская, мелодия, которая играет на балах высшего общества, ее общества. Она всегда слушала эту мелодию, перед делами, прогулками. Словно колыбельная для души. Прикрыв крышку старой, деревянной шкатулки, девочка медленно надела туфельки и прихватит бежевый зонтик, пошла на улицу. Солнце все также ярко освещало все вокруг. Девочка шла подпрыгивая и не забывая здороваться со всеми людьми. Люди незаметно прикрывали свои улыбки руками, а потом за спиной начинали плести нить сплетен, а она как серебряная паутинка, тянулась вдоль их душ и сердца. Но девочка не замечала, слишком занятая. Красивые дамы, в дорогих платьях, держа за руку своих мужей, обходили девчонку, но при этом не забывали здороваться. А дальше лишь серебряная паутинка. Уже дойдя до края города, девочка обернулась, смотря на дорогие дома и большие рестораны, а потом зашагала в глубины поля. Люди никогда не ходили в те поля, ибо говорили, что там живут ведьмы, чудища, и что грешным нет туда хода. Девчонка шла, напевая мелодию со шкатулки и прикрывая свое лицо за бежевым зонтиком. В свете солнца и золотистой травы, она казалась заблудшим ребенком Серафима. Вот только бы еще крылья. На ходу девочка собирала попадающиеся на пути ромашки, плетя из них новый венок. Вместе с ромашками она плела и легкую, серебреную нить, переплетая их вместе. Дойдя до сухого, то ли живого, то ли мертвого дерева, возле которого росла малина, девочка остановилась. К ней медленно, словно по воздуху шли, то ли люди, то ли призраки душ. В белых, долгих рубашках они казались солнечным пятном на земле. Самой ближней была женщина, молодая, красивая, белые кудри развивалась, как по ветру, пусть его и не было. И лишь губы сшиты серебряными нитями, как паутинка. Женщина наклонилась к девочке и ребенок , проведя по шелковистым волосам рукой, надела ей на голову нежный венок. Паутинистые сети на губах сразу же разорвались, словно невидимая рука ангела сняла их. Медленно женщина зашагала к городу, а волосы все также развевались, как по ветру. В тот день в городе прошла новина, что вернулась блудная дочь одной графини. Дочь была раньше куртизанкой, и ходили слухи, что ее прирезал любовник. Но мать дочери верила, что самое дорогое сокровище в ее жизни вернется, и не зря. И в тот же вечер в белокурые кудри дочери вплели ее любимый цветок – лилию. Говорили, что даже скоро она выйдет замуж. Вечером, когда луна освещала темные улицы, по дороге шла маленькая девочка. Она была как вспышка солнца на темной аллее. В руках же девочка вновь плела венок с ромашек, переплетая цветок с серебряными нитями судьбы.