— Это что, всё на что ты способна, Рау?
Вместо ответа я кувырком ушла на увеличение дистанции и заняла боковую стойку. Приглашающе махнула рукой, мол что стоишь, атакуй, но Стасс не купилась на провокацию. Толотианка, усмехнувшись, отсалютовала мечом, и плавно прокрутив его в руке, двинулась по кругу. Я, будто в зеркале, отразила её движения, отметив, что спарринг будет интересным. Алли не станет атаковать первой и не пойдет на сближение сама — это я помнила еще с падаванских тренировок. Как и то, что темп боя она всегда старается задавать сама, вынуждая противника замедляться и следовать за ней, сбивая с ритма и увлекая в свой танец. Я тоже любила подобную тактику, так что при желании мы обе могли бы бегать друг от друга до посинения, ведь поздней ночью в тренировочном зале никого кроме нас не было.
По правде, я не знала, почему Стасс оказалась здесь ночью, однако против компании и хорошей тренировки совершенно не возражала: заснуть все равно не получалось.
— Приятно знать, что твои привычки не меняются, — улыбнулась я противнице.
— А уж мне то как приятно, что ты заметила это, — фыркнула в ответ толотианка.
Резкий рывок вперед, максимально сократить дистанцию, чтоб клинок больше не был эффективен, и навязать рукопашный бой — этот ход всегда сбивал Стасс с толку, не подвел он и сейчас: Алли поняла, что я затеяла лишь когда получила не сильный, но ощутимый удар локтем под ребра. Следом последовала подсечка, но тут толотианка удивила, уйдя от удара по ногам через сальто, и тут же контратаковав. Я закрылась классическим блоком Соресу, и тут же атаковала в ответ, но Стасс сломила мою атаку и обрушилась серией ударов шиак — быстрых резких уколов.
Алли всегда была хороша в фехтовании, и многие, включая меня, никак не могли взять в толк, почему со столь выдающимся потенциалом в боевых искусствах Стасс всегда избегала поединков ради интереса, спаррингуя лишь при необходимости. Само собой, никто не упрекал её в излишней миролюбивости, тем более что Алли всегда удавалось удачно совмещать и боевые, и медицинские практики во времена падаванства, однако сейчас, когда от джедаев требовалось непосредственное участие в боях, многие считали, что в качестве офицера Стасс пригодилась бы больше, нежели в целительском корпусе. Сама толотианка, опять же, успешно умудрилась объединять обе сферы.
— Я практиковалась, пока ты пропадала не пойми где, — за каждым словом следовал новый удар, вынуждавший уйти в оборону.
— У меня было задание, — озвучила я официальную версию своего отсутствия, и тут же поспешила перехвать инициативу.
Атака — блок — связка — отскок. Сила пела, вторила каждому движению, направляла, помогала, подсказывала и объединяла, позволяя чувствовать и предугадывать движения друг друга. Единение сквозь Силу с окружающей средой и без того было уникальным, прекраснейшим ощущением, но, когда рядом с тобой находился другой чувствительный к Силе и так же взывал к Ней, уровень единения был совсем иной, в особенности сильный, если этот одаренный был близким другом. Я всё еще помнила те спарринги с Квай-Гоном и Оби-Ваном, когда мы настолько растворялись в Силе и друг в друге, что трудно было сказать, где начиналось и заканчивалось чужое сознание, а где было свое собственное. Со Стасс мы никогда не были настолько близки, но всегда оставались хорошими подругами, что усиливало наш с ней контакт. Потому сейчас я без труда ощущала и её обиду, и сдерживаемую злость, и то, как ей хотелось расспросить меня подробнее обо всём, что произошло за то время, что мы не виделись.
И само собой, Алли могла столь же легко ощущала мои эмоции.
— Так и будешь бегать от Оби-Вана? — внезапно поинтересовалась она.
Вопрос был задан как бы невзначай, мимоходом, однако я знала, что спрашивает Стасс не из праздного любопытства. Уйдя с линии атаки и отскочив на безопасное расстояние, я лишь неопределенно пожала плечами. По правде, ответ на этот вопрос был мне и впрямь неизвестен. Стасс снова напала:
— Не находишь, что сидеть у его постели, пока он был без сознания, а затем, после того как он наконец очнулся, прятаться от него по углам, сколько, часов двенадцать, как то не cправeдливо?
Я блокировала клинок Алли, направленный мне в живот, и, применив толчок Силы, освободила себе пространство для наступления.
— Посмотрела бы я на тебя, если б ты едва не угробила лучшего друга, — бросила в ответ.
Стасс никак не прокомментировала эту реплику, сосредоточившись на сражении, чему я была только рада.
Мы кружили практически по всему тренировочному залу, по максимуму используя пространство, обмениваясь стремительными быстрыми атаками, сменяющимися мощными и сложными комбинациями, расчитывая их так, чтоб в случае чего остановить клинок в считанных сантиметрах от кожи соперника. В реальном бою любой удар из примененных имел все шансы стать для врага смертельным, но здесь и сейчас — был лишь демонстрацией навыка и способом безмолвного диалога. Не нужно было гадать, чтоб понять как этот своеобразный танец выглядел, или скорее ощущался, со стороны. В движениях Стасс скользила её уязвленность тем, что я не доверила ей свою тайну, мои же, наверняка, кричали о страхе потери близкого товарища и о боли признания собственных ошибок. Спарринги всегда были чем-то большим нежели тренировочным боем, потому мастер в свое время так настаивал на том, чтоб в бою мы с Оби-Ваном отрешались от всего, что происходило не в момент сражения. Бесконтрольные эмоции и впрямь могли сыграть очень злую шутку в ситуации, когда от уровня концентрации зависела жизнь.
Писк комлинка раздался столь неожиданно, что отвлёкшись на него я едва успела избежать касания клинка Стасс. Использовав опору, чтобы оттолкнуться и сделать сальто через голову противницы, я приземлилась за её спиной, приставив клинок к горлу Алли, и уже предвкушала победу. Жар у собственного бока был замечен секундой позже.
— Похоже, ничья, — произнесла Стасс, деактивируя меч. — Ты хорошо двигалась, я не ощутила никаких нарушений.
Даже несмотря на то, что еще утром она доложила Совету о моей готовности приступить к службе, Стасс очевидно использовала спарринг чтобы в очередной раз проверить, полностью ли я восстановилась.
— Похоже на то, — улыбнулась я, так же убирая оружие. Комлинк не переставал пищать. — Если мы закончили, то я отвечу на вызов.
— Да, разумеется.
Стасс забрала тренировочные клинки и отошла к стойке с ними, чтоб вернуть мечи на место. Я тем временем нажала на кнопку приема вызова, особо не гадая, кто мог потревожить меня так поздно.
— Рау на связи.
Появилась голограмма Коуди:
— Генерал, простите за беспокойство, у Вас есть минутка?
Исходя из шума на фоне, коммандер был в казарме.
— Да, Коуди, слушаю, — я покосилась на Стасс, явно изумлённую тем, что клон-коммандер связался со мной так поздно вечером.
Пару недель назад меня вероятно это тоже бы удивило, но за последнюю неделю созвоны с Коуди стали почти нормой: коммандер регулярно выходил на связь, если у него была возможность, старался держать меня в курсе событий, рассказывал о новостях легиона и эскадрильи в частности, ну и само собой интересовался как обстоят дела у нас с Оби-Ваном, и само собой знал, что я частенько в это время тренируюсь, а не сплю, что хоть и не одобрял, но осуждать не мог. Коуди искренне беспокоился о своих командирах, однако придерживался субординации, хотя парочка моих пилотов однозначно бы высказалась на тему ночных тренировок в не самых лестных выражениях.
— Ходят слухи, что Вы к нам скоро вернетесь, это правда? — полюбопытствовал Коуди. На фоне стало чуть тише, и я могла лишь предположить, что бойцы прислушивались к разговору.
Удивление Стасс стало почти осязаемым. Она и так была удивлена звонку, но факт того, что клон-коммандер действительно интересовался, когда его генерал снова вернется в строй, окончательно выбил её из колеи. Вероятно решив, что с неё довольно, Алли направилась к двери, на прощание махнув мне рукой. Я повторила её жест, и снова обратила внимание на Коуди:
— Насколько скоро я вернусь к 212-му мне пока не известно, однако сегодня утром я получила добро на возвращение к выполнению заданий.
На том конце связи одобрительно загудели. Коммандер сурово глянул на своих братьев за пределами голограммы и снова стало тихо. Я с трудом сдерживала смех.
—
Рад слышать, что с Вы снова в норме. По правде, без Вас в эскадрилья что-то сильно приуныла, — мне было трудно представить, что под руководством Скайуокера мои «золотые мальчики» могли приуныть, но я промолчала. —
А как состояние генерела Кеноби? Нам никто ничего не говорит.
Я немного удивилась, ведь была уверена, что Энакину, как и мне, сообщили, когда Оби-Ван пришел в себя, а если знал Энакин, то наверняка и бойцам бы передал, однако по всему выходило, что 212-й не знал, что с Оби-Ваном уже все хорошо. Тем не менее, ответить на вопрос Коуди мне не дали.
— Если так хотел знать, мог бы спросить непосредственно у меня, — прозвучало от входа.
Я обернулась: в проеме, опираясь на дверь, стоял Кеноби.
—Сэр! — Коуди мгновенно понял, кто стал еще одним участником нашего разговора, и когда Оби-Ван приблизился, показываясь в поле охвата голограммы, коммандер отсалютовал ему: —
Рад Вас видеть, генерал.
На фоне снова раздались восторженно-радостные возгласы, но на сей раз никто даже не попытался урезонить бойцов.
— Это взаимное чувство, Коуди, — Оби-Ван приветливо кивнул. — Как обстоят дела в легионе?
Я с трудом подавила желание закатить глаза: Кеноби был таким… Кеноби! Даже несмотря на то, что почти неделю он провалялся между жизнью и смертью и всё еще был достаточно слаб, сейчас по ту сторону голограммы вряд ли кто-то мог бы это понять, ведь Оби-Ван ни взглядом, ни жестом, ни намеком не выдал этого. Но он был ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, мы оба были связаны в Силе и само собой я знала, что Оби-Ван пытается выглядеть намного бодрее, чем есть на самом деле.
Коуди дал краткую справку о произошедших событиях, которую я тоже с удовольствием выслушала. Кое-какие новости с фронта уже долетали до меня, и услышать о них поподробнее сейчас, когда я уже могла нормально соображать, было познавательно. Особенно порадовала новость о том, что Энакин все-таки задал Гривусу хорошую трёпку и даже то, что сепаратистский генерал всё-таки сумел уйти, не особо огорчало. В конце концов, было достаточно очевидно, что с Гривусом нам придется столкнуться еще не раз.
— Когда обратно к нам, генерал? — прокричал кто-то за пределами голограммы, и я буквально ощутила, как остро Кеноби хотелось быть сейчас там, на крейсере, вместе с бойцами отправляясь на очередную миссию. Мне и самой хотелось
Признаться, мне было знакомо это чувство. Храм сейчас был пустоват, а энтузиазм и радость бойцов просто из-за того, что спустя неделю они наконец увидели нас двоих, был крайне заразителен.
—
Магистр Кеноби! Как же я рада Вас видеть! Посторонитесь, ребята, — падаван Тано едва ли не подпрыгивая от радости появилась в кадре, не успел Оби-Ван ответить. —
Учитель сказал, что Вы уже в порядке, но не позволил Вас тревожить: сначала мы были на миссии, где его, кстати, ранили, а потом мастер сказал, что уже поздно и Вы отдыхаете. А правда, что Вы совсем скоро снова к нам присоединитесь?
—
Магистр Кеноби вряд ли скоро вернется в строй, — голос Энакина по ту сторону прозвучал так же неожиданно, как и его падавана пару минут назад. Судя по звукам, бойцы спешно повскакивали, приветствуя вышестоящего по званию, кто-то даже что-то уронил. —
Особенно, если будет столь небрежно относится к рекомендациям медиков, — Скайуокер стал уперев руки в бока, что напомнило мне чью-то очень знакомую позу. Да уж, бывший падаван перенял у Оби-Вана гораздо больше, чем мне казалось раньше.
— И я рад тебя видеть, Энакин. Снова, — хмыкнул Кеноби. — Видимо, наш часовой разговор ты счёл слишком коротким, раз решил присоединиться.
Парень, казалось, смутился, но быстро взял себя в руки:
—
Ловлю максимум, пока Вы еще с нами, Учитель.
На мой скромный вкус, шутейка попахивала черным юмором, но лучезарная фирменная Скайуокеровская улыбка не давала ни малейшего повода усомниться в его искреннем желании подначить бывшего мастера.
— Ты не упоминал о ранении Энакин, — упрекнул Оби-Ван.
—
Да к слову не пришлось, — отмахнулся тот, еще больше потеснив Асоку у приемника. От изображения Коуди остался лишь край руки: коммандора плавно отодвинули за кадр. —
И вообще, ранило — это громко сказано, меня едва ли оцарапало. Асока склонна… проявлять чрезмерную заботу временами.
— Так и ты, мой дорогой бывший падаван, — вернул шпильку Оби-Ван. — У меня порой чувство, будто вы заботу в соревнование превратили.
Я, не сдержавшись фыркнула: у меня тоже было ощущение, что Энакин и Асока способны из чего угодно сделать…
— Как бы мне ни хотелось и дальше слушать ваши очаровательные препирательства, но думаю, Энакин прав. Уже довольно поздно, нам всем не помешает хороший отдых, — я выразительно посмотрела на Оби-Вана и затем не Скайуокера.
— Кажется в нашем соревновании новый чемпион, — хмыкнул Энакин. —
А если серьезно, то я был бы признателен, если б ты позаботилась о том, чтобы Учитель покинул зал как можно скорее.
— Энакин…
— Доброй ночи, мастер. Доброй ночи, Хелл, — быстро произнес тот и самым наглым образом отключился. Последнее, что я успела заметить, было очень удивленное лицо Коуди, на мгновение снова оказавшее в кадре.
— Вот же заноза, — сокрушенно вздохнул Оби-Ван.
Я рассмеялась:
— Разве ты сам не поступал так же? Лично я могу припомнить пару…ммм… Пару десятков случаев, когда ты прерывал связь точь в точь как Энакин.
Кеноби посмотрел на меня так, будто я мучала его любимого лот-котёнка, но никак не прокомментировал.
— В любом случае, твой падаван возложил на меня миссию, так что…
— Знаю я к чему ты клонишь, — перебил Оби-Ван. — И нет, не беспокойся, я не собирался посвящать ночь тренировке. Однако, на полуночный чай могу тебя пригласить?
По правде, я б скорее от полуночного каффа не отказалась, но и чай был вполне приемлемым вариантом.
— Как в старые добрые, с лимоном и мёдом? — поинтересовалась в ответ.
— Как в старые добрые.
***
На пороге гостиной я невольно замерла: мало что изменилось здесь с того времени, как я в последний раз была тут: казалось, Оби-Ван нарочно старался сохранить все так, как было во времена нашего ученичества. В этих комнатах мы жили, спали, готовились к занятиям, тренировались и даже дурачились или играли в настолки с Квай-Гоном, и едва ступив на порог, я ощутила, как меня охватили воспоминания. Какое-то время я попросту боролась с собой: несмотря на то, что Учитель был мертв уже более десяти лет, здесь его присутствие всё еще ощущалось довольно остро. На полках стояли всё те же книги, столь любимые мастером, и, не удержавшись, я потянулась к ним, чисто машинально пробежавшись пальцами по корешкам, невольно копируя излюбленный жест Квай-Гона.
— Ты пока осматривайся, а я в душ, — нарушил тишину Оби-Ван. — От меня несёт больничным крылом и бактой. Ужасно.
Обернувшись, хотела было прокомментировать, но увидела только, как Оби-Ван забавно скривился и скрылся за закрывающейся дверью.
— С собой не зову, не скучай, — донеслось из освежителя, и я подавилась воздухом.
Это Кеноби сейчас сказал? Похоже, его повреждения были сложнее, чем предположили целители.
Подложив изучать комнату и подмечая всё больше не изменившихся деталей, я к собственному удивлению, заприметила небольшой голопроектор на столе. Похожий всегда был при мне, и даже несмотря на то, что я догадывалась, какое именно изображение хранится на этом, повинуясь импульсу, все-таки коснулась кнопки.
Пара секунд и улыбка сама появилась на губах: на записи была я, Оби-Ван и Квай-Гон. Короткое видео было сделано во время тренировки, пока мы отрабатывали удары, а наставник улыбался, глядя на нас. На тот момент мне было около шестнадцати, и я очень хорошо помнила и ту тренировку, и ту улыбку Квай-Гона, едва ли не первую после смерти Таллы. Не помнила, (или даже не знала), только то, кто именно подловил столь удачный момент и запечатлел нас.
Не успел водоворот воспоминаний поглотить и закружить меня в своих сладких объятьях, как из освежителя послышался глухой звук падения. Не успев даже подумать или что-то предположить, я бросилась к панели на двери в помещение, и опомнилась только когда взору предстал Оби-Ван. Его волосы были мокрые после душа, на бедрах повязано полотенце, а поза явно свидетельствовала о том, что Кеноби поскользнулся и теперь пытался восстановить равновесие.
— Ты в порядке? — поинтересовалась я, отчаянно стараясь не смотреть на оголенный мужской торс.
Джедаев никогда не смущала и не интересовала нагота в принципе, но почему то мне никак не удавалось оторвать взгляд от шрамов на груди Оби-Вана. Некоторые были старыми, (как тот у правого шестого ребра, который был у Кеноби еще со времен одной из первых наших совместных миссий), другие — чуть поновее и я не имела ни малейшего представления, как и когда они появились, но больше всего взгляд цеплял новый, совсем свежий шрам. Да, само собой после полноценного курса лечения бактой шрамов не оставалось, но Оби-Ван был знатным любителем сбежать из медкрыла, едва появлялась такая возможность, так что парой памятных отметин он обзавелся уже давненько, а теперь к ним присоединился еще один. По моей вине.
— Всё нормально, — ровным голосом отозвался Кеноби, но что-то в его тоне меня зацепило, и я вскинула голову.
Ровно в ту же секунду, как мы встретились взглядами, меня окатило водой.
— Эй!
— Тебе явно не помешает немного остыть.
— Что ты… — возмущение сменилось удивлением: Оби-Ван сейчас больше походил на мальчишку, которого я знала долгие годы, нежели на уважаемого члена Совета, а пляшущее в глазах джедая озорство совершенно не вязалось с уже привычным образом магистра Кеноби.
Не дав мне договорить, Оби-Ван снова окатил меня водой.
« Какого ситха здесь происходит?» — мелькнула шальная мысль, но ответ на этот вопрос был слишком прост и слишком безумен, чтобы быть правдой.
Магистр Оби-Ван Кеноби, будучи одет только в полотенце решил устроить водную баталию через двенадцать часов после того, как пришел в себя после тяжелого ранения. Нда, походило больше на бред сумасшедшего, нежели на реальные события, но тем не менее.
Всё еще будучи под впечатлением, я позволила Кеноби выплеснуть на меня еще пару жмень воды, а затем решила наплевать на все условности и прошедшие события, и вспомнить детство.
Последующие минут пятнадцать мы провели за совсем не джедайским делом, дурачась будто нам было тринадцать. Попеременно воюя за контроль над душем, то я, то Оби-Ван при помощи Силы окатывали друг друга водой, старательно при этом уклоняясь от встречного потока и что есть приглушая собственный смех. Повезло, что еще тогда, выбирая апартаменты Квай-Гон позаботился о том, чтоб его шумные падаваны не мешали остальным обитателям Храма, так что вероятность того, что нас кто-то слышал была минимальна. Закончилось всё тем, что почувствовав, как отвратительно мокрая туника прилипает к телу, я в последний раз щедро окатила Кеноби водой, не забыв плеснуть в лицо, и пока тот отплёвывался, выскочила за дверь, хихикая. С той стороны донеслись неразборчивые ругательства и обещания припомнить мне столь подлый трюк.
Отдышаться после потасовки получилось, пусть и не сразу, и пока Кеноби приводил себя в порядок, (проскочив за моей спиной из освежителя в свою комнату), я успела сделать тот самый обещанный полуночный чай. К тому моменту, как Оби-Ван вышел в гостиную держа в руках сверток я уже изрядно продрогла, несмотря на то, что в помещении было вполне тепло. Горячая кружка и такой же напиток тоже не особо помогали, да и в мокрой тунике в принципе не могло быть аж так уютно.
— Вот, — Оби-Ван протянул мне сверток, — Переоденься, пока не замерзла. Не уверен, что будет по размеру, но всё же.
Я отставила кружку и взяв, предложенную тунику в руки, перекинула её через спинку ближайшего стула. Повернувшись спиной к Оби-Вану стянула через голову свою мокрую тунику, и уже собиралась надеть сухую, как по спине пробежались холодные пальцы.
— Это еще что? — Кеноби очертил тройной продолговатый шрам под лопаткой, и я вздрогнула. — Извини.
Оби-Ван мгновенно убрал руку.
— Ничего, — отмахнулась я. — Мне не больно, он довольно старый.
— Я вовсе не хотел проявлять невежественность, не стоило так…
— Не волнуйся, Оби-Ван, всё в порядке, честно.
Он казался искренне обеспокоенным этим маленьким происшествием, так что я поскорее натянула сухую тунику, распустила намокшие в душевой потасовке волосы, позволяя им подсыхать самостоятельно, и устроилась на диване с кружкой чая, бесхитростно попросив Оби-Вана присоединиться ко мне. Кеноби пристально следил за каждым моим движением, но взял свою кружку и устроился рядом, согнув одну ногу в своей излюбленной манере.
Какое то время царило молчание, но как раз тогда, когда тишина начала казаться давящей, Оби-Ван неожиданно её прервал.
— Я слышал, ты проводила неприлично много времени в моей палате.
— Мастер Че сказала?
— И не только она. Ты вовсе не обязана была, знаешь?
Я нахмурилась:
— Что ты имеешь ввиду?
— Я слишком хорошо тебя знаю, — Оби-Ван усмехнулся. — И уж точно догадываюсь о том, какие мысли тебя посещали в это время, так что если вдруг никто тебе еще этого не сказал, я скажу: ты не виновата в той аварии.
— Но, Оби-Ван…
— Нет, Эль, послушай меня, и послушай внимательно. Я знаю, что ты чувствовала, пусть никогда и не сказала бы об этом сама. Знаю, потому что тоже самое было после смерти Таллы, после смерти Квай-Гона и каждый раз, когда из боя возвращались не все бойцы. Знаю потому, что знаю тебя, и повторяю снова, ты не виновата. Не нужно прятаться от меня в тренировочном зале или избегать смотреть в глаза, потому что я не виню тебя за то, что случилось.
— Но я виню себя, Оби-Ван, — перебила я Кеноби. — Если бы я только умела исцелять при помощи Силы, всё было бы иначе.
— Как и если бы я не отослал эскадрилью или если бы тогда на Набу нас было трое. Всегда есть факторы, которые мы не можем контролировать, как бы нам не хотелось. И иногда происходит то, что происходит, а мы не можем это изменить. Случается то, что должно случиться.
— Если произнесёшь фразу «Пути Силы неисповедимы» я тебя стукну, — предупредила на полном серьезе.
— И тем не менее, Эль, я склонен считать что это так. Думаешь, я не догадываюсь о том, что если б не Джеонозис тебя бы здесь и сейчас не было? — Оби-Ван приподнял одну бровь.
— Откуда ты… — на мгновенье я даже растерялась. Никому и никогда я не говорила
о том, что действительно не планировала возвращаться в Орден. Я качнула головой: — Неважно. Возможно было бы лучше, если б я не возвращалась.
— Эль, когда я был на Камино, я знал, чуял, что ты там, совсем близко, но не стал тебя тревожить, уважая твое решение. И всё-таки, ты сейчас здесь, несмотря ни на что. Разве не это воля Силы?
— Из-за этой самой воли Силы я потеряла и первого, и второго мастера, Оби-Ван. Так что в данном случае, я склонна считать, что возвращение в Орден это последствие моих самостоятельных решений. И если ты планируешь дальше читать мне лекцию о велениях Силы, чтобы я чувствовала себя лучше, то огорчу: это не помогает, — я отставила уже пустую кружку на столик чуть более резким движением, чем хотела, и это с головой выдало мою досаду.
Я терпеть не могла такого Оби-Вана, начинающего говорить Храмовыми догмами. Это выводило меня еще с детства и частенько чтение морали со стороны Кеноби заканчивалось тем, что в него прилетала книга или подушка, или яблоко — что угодно, что было под рукой. Именно из-за этой его правильности мы и разругались с ним в день похорон Квай-Гона, когда Кеноби начал говорить что-то о правилах в совершенно не подходящий для этого момент.
— Эй, ну не дуйся, — Оби-Ван тепло улыбнулся, тоже убрал свою кружку и внезапно предожил: — Хочешь заплету волосы?
Мне тут же припомнилось, как где-то в четырнадцать я сломала руку на задании, а Оби-Ван счел, что заплести мои волосы не составит труда, и в итоге провозился с ними где-то полчаса, под смешки Квай-Гона, мое ворчание и комментарии Таллы. Узнав об этом, Сири подняла Кеноби на смех и после этого он частенько просто так заплетал-расплетал мне косы и хвосты разной сложности. Это был наш своеобразный маленький ритуал, особенно после ссор.
Сейчас мои волосы были стрижены под плечи, совсем не то, что раньше, но повозиться было с чем, тем более мы всё равно отдавали сегодня дань давним традициям, так что…
— Почему бы и нет. Мне интересно, не растерял ли ты сноровку, — поддела я Кеноби, поворачиваясь к нему спиной и подтягивая ноги к груди, чтоб поместиться на диване.
Оби-Ван принялся разбирать и переплетать пряди между собой, и я только расслабилась, как вдруг прозвучал совершенно неожиданный вопрос.
— У мандалорцев черный цвет доспеха ведь означает «справедливость», верно?
— Да, а что?
— Вспомнил, что ты обещала поподробнее рассказать о нём, — припомнил разговор на «Зефире» Кеноби.
— Это долгая история, — уклончиво ответила я. — Могу лишь сказать, что это подарок.
— Вот как.
— Да, что-то вроде.
— Может расскажешь как-нибудь поподробнее? — поинтересовался Оби-Ван.
Я не могла видеть его лица, но могла поспорить, что он забавно насупился, как всегда, когда не получал желаемых ответов.
— Как-нибудь расскажу, — заверила я. — Но не сегодня.
***
— Ну здравствуй. Как твое самочувствие? Слышал, ты была ранена.
— Да так, сотрясение небольшое. А ты как?
— Ничего. Учу, воюю и снова обучаю. Признаться, тебя не хватает.
— Не могу ничего с этим поделать. Не стоит нам видеться вживую пока что.
— Понимаю. Держи в курсе, вдруг что, поняла?
— Как скажешь.
