***
— Хей, — Мари нагнала Эрика. Тот вздрогнул, когда девушка приблизилась, но обернулся к ней со спокойным лицом и непроницаемым взглядом. Столько лет прошло, а этот взгляд все еще вызывал трепет — взгляд мудрого человека, который узнал цену своих ошибок и расплатился за них. Бешеная смесь гордости и смирения. И ее собственный ужас от того, что он чуть было с ней не сделал, мешающийся с той его стороной, которую она узнала, когда они оказались в мире зеркала, странном и живущим по своим законам. Магнито был слишком сложным человеком. И никого к себе не подпускал. Но для нее изредка делал исключение. — Идешь на работу? — Мария поняла, что задумалась, а мужчина ее почему-то не торопил и не прерывал цепочку ее мыслей. Он просто глядел. Она куснула губу и переступила с ноги на ногу. — Да, — он чуть расслабился, но его взгляд остался изучающим и выжидающим. — Точнее, к корпусу телепорта. Мерзкая вещица. — Он переступил с ноги на ногу, словно собираясь идти, но не решаясь оставить девушку. Мария неуверенно шагнула туда, куда изначально он направлялся, и Леншер так же сдвинулся с места. Они неторопливо зашагали вдаль. — Внутренности будто скручивает, — согласно кивнула Мария, — и как тебе? Обычная жизнь? Магнито улыбнулся, и улыбка преобразила его лицо — если до этого он казался утомленным стариком, несмотря на молодое лицо, то теперь больше напоминал ребенка. Глаза засветились. — Мне нравится что-то делать самому. Просто приносить пользу. Хотя трудновато ничем не руководить, хочется сделать все иначе, по-своему… — он осёкся, и на лицо его снова вернулось напряжение. Видимо, мастер магнетизма нечасто позволял себе расслабляться. — А я не смогла работать, — Мария платила откровенностью за откровенность, — пока был особняк, пока я нужна была там, я делала то, что должна была. Могла быть собранной и твердой, но сейчас… Ничто из того, что мне предлагают, не кажется моим. Ничто из того, что меня окружает. Они подошли к выходу из двора. Леншер замер, словно бы за тонкой оградой начинался совсем другой мир. Он посмотрел на девушку чуть покровительственно. — Молодая еще, — он улыбнулся, и у Марии, «Шельмы», которая сражалась с опасными противниками, внутри которой жил мрачный и молчаливый ассасин с когтями, дрогнуло что-то внутри. Сжалось, будто задели особо тонкую струну, и она завибрировала, приводя в движение все ее существование, — прямо как Пьетро, — он замолчал глядя в пустоту, и сжимая кулаки. Марии почему-то захотелось его обнять и погладить по голове, но это было бы абсурдно — несмотря на то, что у них было общее прошлое, и они, по сути, были соседями, он все еще оставался тем самым мастером магнетизма, жутким Магнито, мутантом, вертевшем судьбы человечества в своих руках. Она не знала что ответить на его открытость — никогда не видела, чтобы он так открывался. И от этого почему-то дрожали руки. Пьетро погиб. Просто, глупо и довольно быстро — как только сложные отношения между близнецами и их отцом обрели хоть какой-то баланс. Пьетро и Ванда вытащили отца из его тюрьмы в другой реальности, и Леншер, неожиданно для себя, обрел хоть какое-то подобие семьи, и едва успел этим насладиться. Когда становишься мутантом — не просто зеленокожим уродцем, а именно одним из «сильных» мутантов, когда понимаешь свои силу и власть, сложно не загордиться. А еще сложнее принять собственную беспомощность и уязвимость. Казалось, в мире, где существуют люди икс и Мстители, нет ничего, что нельзя остановить. Казалось, они могут все — путешествия в другие миры, роботы, драконы — все это казалось миром из сказки. Миром, где нет ничего, с чем нельзя побороться. Пьетро с Вандой, что называется, связались с «плохой компанией». Леншер в это время попал в больницу — каким бы молодым ни было его тело, ему все же туго пришлось, и могущественного мутанта в ответственный момент подвело собственное сердце — да и не знал он о том, что таят его дети за семью печатями. Слишком долго его не было в их жизни, чтобы знать про «Гидру» или про их личную вендетту к Старку. Он не смог быть рядом, чтобы остановить армию роботов. Он не смог быть рядом и когда его дети решили встать на сторону Мстителей — да и что могло повредить им? Что бы могло их остановить? Никто из мутантов даже не сообразил, что надо отправиться за ними. Эти двое, вместе со Мстителями, были невероятно сильны. Казалось, ничто не может им противостоять. Мария помнила, как стояла под дождем на кладбище. Дождь, скорее всего, был легким искривлением реальности — на Ванде лица не было, и ее все время окружало слабое алое свечение. Казалось, мутанты были непобедимы. Но хватило нескольких кусков металла, чтобы оборвать жизнь одного из самых сильных. Помнила она и лицо Магнито — непроницаемое. Только руки мелко подрагивали. Сотовые телефоны во всей округе сбоили, а металлические конструкции едва заметно дрожали. Кто-то решил, что это землетрясение. Пьетро убил металл. Раздался сигнал телефона, прерывая повисшее молчание. Оба мутанта встрепетнулись и переглянулись. Магнито мягко улыбнулся, и убрал седую прядь от лица девушки, а затем остановился, будто осознав, что сделал что-то не то. Он мягко убрал руку и вежливо попрощался. Мария постояла еще несколько минут у ограды, и побрела куда-то в сторону, прислушиваясь к своим ощущениям. На другом конце двора сидел Логан. У одной из качелей слетела цепь, и он занялся налаживанием. Поняв, что муниципальное добро милосерднее доломать, чем наладить, мужчина договорился с парой человек, которые привезли ему основательных бревен, и сейчас возился с инструментами. Здесь будет достойная качеля, а не муниципальное барахло. Особенно, учитывая, что качаться тут любили не только дети, но и вполне объемные взрослые. На таком расстоянии никто бы не заметил странного выражения на лице девушки, но Логану даже не нужно было смотреть. Он улавливал ее по движениям, по запаху, который отличил бы даже в многолюднйо толпе. Росомаха был старым. Очень старым. И иногда ощущение возраста, даже той его части, которую он не помнил, ложилось на его плечи. Успокаивался пыл, появлялась уверенность в том, кто он есть. И первый раз в своей жизни Логан не хотел убегать. Он сам был удивлен этому — ни одной женщине не удавалось держать его рядом, или завоевать его внимание надолго. Они проходили мимо него, и половины имен он не мог вспомнить. Были и такие как Джин — те, кто так и не подпустил к себе опасного и дикого Росомаху, но при этом был ему близким человеком. И была Роуг. Маленькая беззащитная девочка, ставшая уверенной женщиной. Но сейчас он видел в ее движениях и чувствовал в аромате ее волос ту самую Роуг — спрятавшуюся в его прицепе в Лофлен-сити. Девочку, которая зачем-то рванула в Канаду. Не потому что бежала от людей, не потому что бежала от себя — а потому что хотела бежать. Логан слишком хорошо знал это желание. Судьба была иронична. Единственный человек, рядом с которым Росомаха хотел задержаться, с которым мог задержаться, с которым у них было идеальное понимание, любовь, основанная на крепкой дружбе и взаимное уважение, та самая единственная Роуг, с которой он бы провел вечность — она хотела бежать. Еще не осознвала этого до конца, но он видел, как ее зовет огромный и бесконечный мир, как рвется на свободу ее внутреннее «я». И это было не его влияние. Его влияние было, как ни странно, тем, что ее тут держало, пока. И несмотря ни на что, он не собирался так просто сдаваться. Он знал, что рано или поздно вулкан «Мари» взорвется. Но это лишь заставляло ловить каждую минуту рядом с ней и ценить ее. А так же ценить то, каким он стал рядом с ней. Логан переключился на яму, которую он раскапывал для установки опоры. Что-то внутри подсказало, что все катится в пропасть. *** — Ты наверх? — Мария перехватила Мирру, которая, деловито покачивая бедрами, двигалась к лифту. Девушка смерила Роуг холодным взглядом, будто оценивая степень угрозы, а затем вынырнула из собственных мыслей и лицо ее потеплело. — Да, к Леншеру. Хочешь со мной? — в лоб спросила Мирра, и Мария замерла, не зная, что ответить. Брюнетка этого словно не заметила, — он любит потравить байки за игрой, и вплне может порадоваться свежим ушам, хотя, конечно, никогда этого не признает. Мария кивнула, и они зашли в открывшийся лифт. Мирра не косилась на нее подозрительно, не задавала вопросов, но девушка все равно чувствовала себя преступницей. — Эй, он тебя не съест, — улыбнулась девушка, когда лифт замер, — Леншер тоже человек, ему тоже надо с кем-то общаться, а все вокруг почему-то шарахаются от него, как от прокаженного. — Он бы лицо попроще делал, не шарахались бы, — попыталась непринужденно улыбнуться Мари. Мирра усмехнулась в ответ: — Все время ему это говорю. Но знаешь, привычка, выработанная годами … — они наконец дошли до нужной двери. Мирра постучала и замок тут же щелкнул. Квартира Леншера была просторной и по-своему уютной. Казалось, они не в квартире, а в особняке Ксавье, даже свет здесь был каким-то особенно домашне-желтым. Мирра скинула пластиковые тапки, в которых притопала сюда, и Роуг последовала ее примеру, избавляясь от туфель. Они вошли в просторную залу. На глаза Марии бросилась никак не вяжущаяся с обстановкой благодарственная грамота на русском языке, висящая в рамочке рядом с репродукцией (репродукцией ли?) Айвазовского. В остальном обстановка напоминала почему-то кабинет Ксавье — был тут и массивный дубовый стол, и огромные темно-вишневые кресла, в которые хочется забраться с ногами и уснуть, и даже камин — правда, электронный. Леншер сидел в одном из кресел, откинувшись на спинку, и укутав ноги пледом. Перед ним стоял изящный столик с позолоченными ножками, поверхность которого была раскрашена в черно-белую клетку, а по ней были расставлены шахматы. Мужчина поднял глаза, и снова чуть вздрогнул. Мария попыталась как можно более беспечно улыбнуться. Мирра же приветственно махнула повелителю металла и двинулась к столику. Стул подъехал к ней ровно в тот момент, когда она присаживалась — хотя, казалось, что эта массивная темная махина не может сдвинуться с места. Девушка поблагодарила мужчину кивком, и устроилась на кресле с ногами. Но Магнито все это время почему-то неотрывно глядел именно на Мари своим непроницаемым взглядом. — Я понимаю, что ты не привык видеть людей, — нарушила тишину Мирра, — но было бы неплохо не только на нее смотреть, но еще предложить ей сесть, выпить и включиться в нашу беседу, — девушка откинулась в кресло, и Леншер метнул на нее недовольный взгляд. Он чуть двинул рукой и третье кресло с другого конца комнаты медленно подплыло к столу, вставая рядом с ними. Мария присела на краешек. — Знаешь, пойду-ка я какао сварю, — Мирра подскочила со своего кресла, — а то у тебя как обычно, толко алкоголь и металлические стопки. Пешка на e4, кстати. — Тебя никогда не смущает алкоголь! — бросил ей вслед Леншер. Мария отметила, как он расслабился, и насколько по-домашнему выглядел — в какой-то безразмерной футболке и однотонных штанах. На краешке стола и правда стоял металлический бокал, но Эрик его почти не трогал. Он передвинул пешку, и задумался над ходом. Повисла уютная тишина, изредка нарушаемая шумом на кухне. Магнито огласил свой ход, и ему донесся ответ с кухни. — Одно время я любила шахматы. После острова Элис, — вдруг тихо заговорила Мари, и тут же смутилась. Стоило ли это вспоминать? Она опустила глаза, боясь поднять их на собеседника, — и ненавидела. По той же причине. Леншер открыл рот. И закрыл. Мария чувствовала, каким-то особым чутьем, что он хочет съязвить, хочет подтрунить над ней, и закрыться от нее. Но он закусил губу, а через мгновение заговорил спокойным тоном. — Мы с Чарльзом часто играли. Никто не играет так же как он, — мужчина передвинул пешку, и громко назвал ход. Девушка из кухни тут же ему ответила. Эрик усмехнулся: — Мирра не может думать долго, она полагается на интуицию. Полагается не зря, надо сказать, но неосмотрительность ее губит. И это один из лучших игроков, с кем я садился за стол. — Закончил он понизив голос, и добавил: — только ей не говори. Мари подняла взгляд и улыбнулась. Вернулась Мирра, и вручила ей какао. Роуг последовала примеру брюнетки и заползла в кресло с ногами, наблюдая за игрой. Атмосфера была расслабленной. Они перекидывались шутками, травили истории, и Мария чувствовала какое-то блаженное спокойствие, будто мир отступил куда-то на задний план. Но мир никуда не делся — об этом красноречиво напомнил грохот во дворе. Мирра тут же подлетела с места, и прижалась к окну, разглядывая двор в сгустившихся сумерках. За окном мелькнул крылатый силуэт. — Твои? — Поднял бровь мужчина, и брюнетка кивнула. Магнито жестом поднял тяжелую, покрытую металлом оконную раму и девочка-лампочка скользнула в проем. — Доиграй там за меня, — она подмигнула Марии, и исчезла в сумерках. Зашлепали ноги по пожарной лестнице. — Опять тапки забыла, — вздохнул Леншер, и перевел взгляд на Мари. Девушка засмущалась, и опустила взгляд. Все стало казаться неправильным. Эрик смотрел на нее изучающим взглядом пару минут, будто колебался, не в силах решить, как действовать. Девушка подумала, что он ее выгонит, и в душе тут же мелькнула тень ужаса. Ужас? Анна-Мари Д’аканто сражалась со стражами и ненависниками мутантов, путешествовала меж миров, жила с Росомахой, и даже как-то раз готовила блинчики с Кейси (с сонным Кейси!). Поэтому она не собиралась пасовать перед этим стариком, пусть и в молодом теле. Она тут же подняла голову и твердо встретила взгляд мужчины. «Молодое» тело было таким уже довольно относительно. Относительно прежнего Магнито он был юнцом. Относительно Роуг выглядел довольно зрелым мужчины. Он казался старше Логана — то ли дело было во взгляде, то ли в морщинах, залегших в уголках глаз и проступающей седине. И он ощущался зрелым — даже относительно багажа чужих лет, которые Шельма никогда не проживала, но чувствовала грузом на своих плечах. Эрик хмыкнул, и откинулся на спинку кресла, расслабляясь. Он то ли принял какое-то решение, то ли отложил на потом — но снова стал выглядеть довольно безмятежно. — Шахматы — это скучно, — нагло заявила Мари, косясь на доску. — У тебя ветер в голове, — вздохнул Эрик, — впрочем, нечего звать в партнеры юных девиц и жаловаться на это. А последнее время мне только такие и попадаются. — А юные для тебя — это младше сотни лет? — Выгнула бровь Мари. Она не знала, откуда взялась ее дерзость. Росомахе она позволяла покровительственное отношение. Во многом потому, что тот давал ей необходимую свободу. Но Леншер был лидером, жестким лидером, и даже в спокойной обстановке вокруг него царила давящая аура, которая подминала под себя. Шельма не собиралась поддаваться. — Быстрые. Торопливые. Бегучие. Вон как ребята во дворе, — с улицы доносились какие-то крики, подозрительные хлопки и вспышки света, — в давние времена с такими силами я бы уже Землю вращал по своему желанию. А эти что делают? Гипноз по дешевке, иллюминация с доставкой на дом, да цирковые представления два раза в неделю, прямо в этом дворе. — Это звучит куда более интересно, чем скучное управление планетой, — пожала плечами Мари, — ребята живут, как им хочется, и счастливы, а брюзжат, как двухсотлетние старички. — Мне даже девяноста нет, — отмахнулся Магнито, — и ничего не я не брюзжу. — Ты именно это и делаешь, — нахально заявила Мари, — кто тебе мешал перемахнуть через балкон и разобраться с происходящим? — Инстинкт самосохранения? — Магнито усмехнулся, подхватил бокал и поднялся с кресла, подходя к окну. Двор освещался гигантским световым шаром, под которым суетилось несколько фигур. Показался Логан, который ругался громко и довольно некрасиво. Кажется, Кейси сломал одну из качелей. — Или просто ленишься? — Мария подошла следом, и облокотилась на подоконник, оказываясь лицом к лицу с Леншером и заглядывая ему в глаза, — а может боишься сдвинуться с место, оставаясь в квартире, как в клетке, не желая выпорхнуть наружу? Мастер магнетизма навис над ней. Она не могла разгадать выражение его лица, как ни старалась. Он казался… взволнованным? Злым? — Ты говорила про меня или про себя сейчас? — Тихо споросил он, заглядывая в глаза девушки. Рама за ее спиной опустилась — Мария поняла это, осознав, что прижалась к стеклу спиной. Воздух наэлектризовался. Они замерли, глядя друг другу в глаза, и оказались так близко, что нельзя было и помыслить. Так близко к Мари не приближался никто, не считая Логана. Она ощутила его дыхание, и почувствовала, что совершенно теряет почву под ногами. — Ты еще не обрела себя. Не до конца, — заговорил мужчина, — знаешь, скульпторы не создают что-то. Они просто освобождают образ, который видят, от камня. А ты… ты все еще немного в камне. — Думаешь, ты видишь мой образ? Того, кем я должна быть? — Она пыталась добавить язвительности. Пыталась говорить на равных. Но этот человек не был ей равен. Этого человека она могла признать выше, старше себя. И это было ново и странно. С тех пор, как ушел профессор, ушли Зверь и Шторм, и особенно после того, как она сблизилась с Росомахой, Мари не считала никого выше себя. Кто-то был умнее, кто-то опытнее, но все воспринимались как равные. Но здесь, в этой комнате, она ощущала себя совсем растерянной. — Вижу. — Мужчина чуть отступил, и Мария облегченно выдохнула, и в то же время почему-то ощутила грусть. Он оглядел ее с ног до головы, — не весь, но вижу. И он… потрясающий. Она заглянула ему в глаза. Магнито не врал. В его глазах был тот блеск… Она видела такой уже. На острове Элис, давным-давно. Когда этот мужчина собирался создать лучший мир. Правда, ценой ее жизни. — Я отправляюсь в путешествие, — неожиданно сказал он, — я давно задумал. Думаю, поэтому Мирра и притащила тебя ко мне. Я уже взял отпуск, — он усмехнулся, — подумать только, когда-то в моей власти была армия, а теперь я прошу отпуск на маленьком заводике, — мужчина провел по волосам, глядя в пустоту, — и мне нужен компаньон. — У меня тут дела, дом, и… — Росомаха? — Магнито скептически выгнул бровь, но замолчал. Он помедлил. — Я ухожу этой ночью. Пустырь за соседним домом, — мужчина улыбнулся, — довольно просто, не так ли? — Куда ты уходишь? — Я не знаю, — пожал плечами Леншер. — А с какой целью? — Не скажу. — Почему ты думаешь, что я хочу пойти за тобой? — Потому что ты в клетке. А я прожил достаточно, чтобы знать, как тебя освободить. Рано или поздно ты вырастешь. Со мной, или без меня. Либо затухнешь, как стоячая вода и съешь себя сама. Небось, твои способности последнее время ослабли? Мария подскочила с подоконника, будто подброшенная. — Откуда?.. — Немного психосоматики, — Леншер умолчал, что на это ему намекнула Фрост, когда он настойчиво интересовался девушкой, — рано или поздно они угаснут навсегда, если ничего не изменится. У тебя будет нормальная, счастливая, спокойная жизнь. В этом доме. В этой квартире. До самой старости. Мария замерла, переминаясь с ноги на ногу. Такого поворота событий она не ожидала. А Леншер оживился, будто подстегнутый невиданной силой: — Так что можешь попытаться найти себя, настоящую себя, и узнать, что из тебя выйдет, а можешь стать обычной счастливой домохозяйкой. Мария, не говоря не слова, промчалась к двери, подхватила туфли, и вылетела в коридор. Она замерла только на лестничной площадке, услышав шаги сзади. Девушка тяжело дышала и ссутулилась. Наконец, она заставила себя обернуться. Эрик стоял у двери в нерешительности. Так же — босиком. У него были довольно красивые ноги — с проступающими венами и ломаными линиями. — Я не знаю, куда иду, но был бы рад, если бы ты оказалась там со мной, — выдохнул он, выглядя… испуганно? Виновато? Мари не могла разобраться в выражениях его лица. — Я подумаю, — выдавила из себя девушка и лихорадочно слетела по лестнице вниз.***
Когда много о чем-то думаешь, оно становится далеким, призрачным и нереальным. Настолько далеким, что ты удивляешься, когда мысли становятся правдой. И почему-то боишься, слишком привыкший жить ожиданием. Эрик закрыл дверь, и прислонился к ней спиной. Получилось глупо, безумно и дерзко. Он хотел этого путешествия, ждал и надеялся. И какая-то его часть постоянно прокручивала в голове варианты, как позвать Мари с собой. Ту, с кем он уже бывал в другом мире. Ту, кому, как он думал, можно довериться. Ту, кому хотелось довериться. И это правда произошло. Пальцы похолодели, во рту пересохло. Разумная его часть твердила, что он поступил как надо, и девочка согласится. Девочка будет полезна. Вот только разумная часть уже давно не была главной. Он отчаянно хотел ее согласия. И еще больше его боялся. Пустырь освещался сполохами желтого и синего. Крайне нестабльный портал, выторгованный им у одного украинца на одном нелегальном рынке. Точнее, конечно, не сам портал, а устройство открытия — своенравное, рандомное и жутко опасное. Рюкзак за спиной, назначенное время близится к важной отметке. Остаётся собраться, выдохнуть и шагнуть вперед. Но что-то его держит. Он дает себе минуту на то, чтобы собраться. И уже на исходе этого времени за спиной голос — пугающий и желанный. — Эрик?