***
Едва заметный шлейф тянулся то у лестничных пролетов, то в пресыщенном запахами коридоре, исчезая так же быстро, как и появляясь. Из-за этого так сложно было сконцентрироваться на рисовании, тем более сейчас, когда в голову лезли лишь коричные булочки и маффины, теплые, только-только испеченные. Задумавшись, он сам не заметил, как в кого-то врезался, едва успев в последний момент ухватиться за ручку шкафчика. На пол полетели изрисованные листы. — Извини, я не хотел! — затараторил художник, тут же слегка покраснев, когда рассмотрел свою жертву получше. Маринетт, что она здесь делает? — Ха-ха, не страшно, я в порядке, — девушка мило улыбнулась, приглаживая растрепавшиеся волосы. — А вот ты какой-то странный. Что стряслось? — Я… н-ничего! Всё хорошо! — Правда? Оу, как настоящий, — она поднесла к глазам набросок — разломанного напополам багета, от которого красивыми завитками поднимался пар. Девушка горько вздохнула. — Ну вот. Теперь я хочу есть. Натаниэль в ответ лишь нервно рассмеялся. Как же глупо. Но… может, она действительно сможет ему помочь? Он потянулся к раскиданным листам, стараясь собраться с мыслями. — Знаешь, я пытаюсь нарисовать что-то новое. Больше, чем просто наброски, а получается, — он пожал плечами, указав на рисунок слоеного пирога, — вот это. А я хочу рассказать историю, а не заставлять всех пускать слюни. Маринетт громко сглотнула, тут же смущенно потупив взгляд, но потом оживилась. — Д-да. Да, понятно, — девушка задумалась, рассматривая толстую тетрадь с рисунками. Внезапно в ее глазах мелькнула озорная искра, она хлопнула в ладоши. — Кажется я знаю, как тебе помочь!***
На следующий день всё повторилось, и, сидя в студии, он уже отчаялся, рассматривая очередную крученую булочку, что получилась в карандаше. Как вдруг, воздух будто стал гуще и слаще. — Я… я правда ничего такого… — прозвучал незнакомый голос. Натаниэль обернулся, и тут же понял что попал. Потому что обладатель того самого аромата, что терзал его все это время — сейчас прямо перед ним. — Это Марк, он писатель, — весело пролепетала Маринетт. Художник тут же зарделся, потому что чем ближе подходил этот «Марк», тем сильней он ощущал исходивший от него приятный аромат. О черт, ведь на столе сейчас ни одного нормального наброска! — П-подожди, на самом деле… — начал было он, но стыдливо замолчал, когда незнакомец принялся рассматривать разбросанные скетчи. — Знаешь, я видел твои рисунки на сайте школы, но вживую они совсем по-другому выглядят, — тот едва заметно улыбнулся. — Даже есть захотелось. Жар хлынул к щекам и шее, ведь он изрисовал столько страниц не героями Парижа, или сложными пейзажами и фонами, а маячившими в голове булочками и сладостями. Стыдно-то как!***
Позже, сжимая в руках увесистую черную тетрадь, он вяло плелся к фонтану, в голове роились странные мысли. Но тут он опять почувствовал витавшие вокруг сладость, тепло, от которых стало так хорошо на сердце. Не может быть, неужели тот, кто это написал… Подходя ближе, он неуверенно обогнул фигурку в красном капюшоне. Да, нос его не обманул. — Марк? Это ты? — К-как ты… как ты узнал? — тот смущенно перебирал пальцами, боясь посмотреть ему в глаза. Наверное, стоило выложить все начистоту, но как это будет звучать? Мне нравится твой запах, но я всего лишь бета? Да и вообще, какого типа был этот невзрачный парень? Как он отреагирует? Словно шагая в пустоту, он наконец решился. — Это прозвучит глупо, но, все эти, — он неопределенно махнул рукой, — булочки, круассаны, и всякое такое, ты… ты ими пахнешь. Вот. Марк в ответ широко распахнул глаза, смотря то на него, то на книгу в черном переплете в его руках. Ах да. — Держи. Мне… мне очень понравилось, — Натаниэль пытался вести себя уверенно, но так хотелось развернуться и убежать. Потому что после этих слов он наверняка останется без сценариста. — Ты ведь шутишь? — тихо проговрил Марк. — Тебя кто-то подговорил? — Что? Н-нет, о чем ты? Мне правда понравилось! — он присел рядом, стараясь не спугнуть, наблюдая, как парень сжался, скрестив руки на груди. — Понравилось, как написано. — Но я ведь омега, — тот с недоверием заглянул ему в глаза. — Знаешь, что говорят про таких, как я? — Мне все равно. Важно не это, а история, то, как ты ее рассказываешь. Или… показываешь. Сила искусства, и всякое такое, — он пожал плечами, и протянул черновик. Омега какое-то время просто смотрел на него, а потом забрал тетрадь. — Не врешь? — он закрылся от окружающего мира книгой, словно щитом, прижимая ту к груди. — Не-а, — Натаниэль широко улыбнулся, раскрывая ладонь. — Давай попробуем сделать что-то вместе? Марк едва заметно кивнул, и аккуратно ее пожал. — Х-хорошо. Но после твоих рисунков очень хочется есть. Может, зайдем за булочками? Бета тут же покраснел, стараясь смотреть куда угодно, но не на собеседника. Ведь теперь это больше похоже на свидание, а не на совместный проект. Но, после всего что произошло, он так просто не отступит! — Д-да, можно и так. Ведь в такой компании, скорее всего, еда покажется куда вкусней!