Подкинь мне в сердце дров

      Хосок уже привык просыпаться каждое утро от настырного взгляда, такого прямого и глубокого, что пускает россыпь мурашек по всему телу, но и такого родного и нежного до приятной боли в груди. Чон жаловался, что его будят именно таким образом, потому что раньше Тэхен его целовал долго, не почистив зубы, пускал гулять собственные горячие пальцы по спине и путал их обоих в пуховом одеяле. Раньше он долго не позволял вставать, несмотря на позднее время и порой даже пропущенные вызовы с работы, и нежил в ласках Хосока до тех пор, пока сам считал это нужным. Сейчас Тэхен смотрит все с тем же необъятным теплом в глазах и лишь невесомо гладит пальцами молочную кожу.       — Доброе утро, — шепчет Ким низким голосом, и его губы трогает легкая улыбка.       Хосок понимает, что притворяться спящим уже не имеет никакого смысла, и разлепляет ресницы, щурясь от яркого света вкупе с не менее солнечной улыбкой парня. Чон льнет ближе, прячась от слепящих лучей за широкой спиной Тэхена, собирает одеяло и укрывает их обоих, чтобы было теплее, потому что февральское солнце и отопление почему-то не греют.       От Кима не пахнет ничем, только веет теплом и еще каким-то спокойствием в туманное утро пятницы, и Хосоку достаточно. Тэхен не обнимает за талию, не жмется к его телу до тех пор, пока станет невозможно дышать. Чон чувствует, как медленно и очень осторожно перебирают его волосы, и эта незначительная нежность согревает его лучше, чем вязанные носки с лимонами и теплый свитер с горлышком. Хосок уверен, что даже утренний горячий какао нельзя вскипятить до такой температуры.       — У тебя очень мягкие и приятные волосы, — произносит Тэхен куда-то в макушку сонного парня. — Я говорил тебе об этом?       — Нет, — сипло шепчет Хосок и подставляется под чужие руки.       — Жаль, потому что ты должен знать.       — Теперь я знаю.       Хосок не видит лица Тэхена, но четко ощущает, как тот растягивает губы в печальной улыбке. Чон думает, что если посмотрит, то заразится ей и еще чем-то тоскливым, как сгущающийся туман на улице или громадные пушистые хлопья снега, быстро стелящиеся на землю. Он абсолютно точно находит в этом грустную, немного пугающую своей отстраненностью эстетику и уверен, что хорошо в нее вписывается и без неоново-фиолетовых оттенков в спальне и погасшими искорками в глазах. У него есть Тэхен, довольно тяжелый разумом и немного пустой душой, зато согревающий очень даже хорошо и радующий всегда.       Неприятно громко звенит будильник, и Хосок дергается в ощутимом родном тепле и дотягивается до телефона, отключая его. Чону становится холодно и мерзко от гуляющего по спальне пронизывающего ветра, и он спешит обратно к горячей груди.       — Почему так холодно? — Хосок кутается в одеяле по самое горло, потому что и свитер уже не помогает, и садится на кровати, оглядываясь по сторонам и стараясь проснуться окончательно. Он не сдерживает зевка и хрустит позвонками.       — Февраль. Ты не закрыл окно.       — И ты, конечно же, тоже этого не сделал, — устало произносит Хосок и поднимается с кровати, ощущая на себе тяжелый взгляд. Тяжелый не в плане того, что он злой или недовольный, просто Чону почему-то очень трудно переносить любые взгляды Тэхена. Лучше бы он его обнимал или целовал, а не пялился столь бесстыдно. Но Хосок молчит учтиво и считает, что у Кима есть на то веская причина. Он не спешит расспрашивать парня, потому что это его сильный и на все способный Тэхен. Придет время, и он сам все расскажет, если потребуется. Такова натура Кима: не нагружать других своими проблемами. У Хосока нет ни малейших причин не доверять парню.       Хосок отправляется на кухню и ставит чайник. Шлейф тяжелого белоснежного одеяла тянется за ним в ванную комнату, а потом обратно на кухню. Когда Чон возвращается к плите, то Тэхен уже сидит за столом и внимательно наблюдает за ним.       — Как давно ты проснулся?       Хосок закидывает ломтики хлеба в тостер и находит в этом параллель со своей жизнью. Глупо, но его жизнь сейчас так же опускается на самое дно. На этом дне, где глубоко и довольно мутно, чтобы осознать все сразу, что-то происходит, потому что в мире всегда происходят одинаковые вещи со всеми. А дно — единственное место, где происходит что-то у каждого индивидуально. Хосок не любит такие странные и замудренные вещи, потому что никогда не мог понять что к чему, поэтому в последний раз задумывается о том, что его жизнь с Тэхеном падает камнем на дно, и закидывает эти мысли подальше. У него есть Ким, который умеет решать проблемы и находит выходы из любых ситуаций, так что Хосок оставляет эту задачу для него и собирается не париться в собственных глубоких и печальных мыслях хотя бы ближайшие пять часов.       Свист чайника и щелчок тостера помогают осознать, что Чон выпал из жизни на пару минут. Это было странное и бессмысленное погружение в себя, но Хосок бы с радостью делал так почаще.       — Я не спал, — наконец отвечает Тэхен, а Чон заливает кружку кипятком и предлагает парню. — Я пока не голодный.       Хосок закидывает зефирки в какао и мажет тосты арахисовой пастой. Он неловко садится напротив Тэхена под все тот же внимательный взгляд и ежится от холода. В последнее время его теперь всегда морозит независимо от того, сколько на нем вязаных вещей и как много кружек горячих напитков он выпил. Согревает только Тэхен и его нежные ласки, которых Чону всегда не хватает. Хосок вновь не вдается в подробности, это же Тэхен, наверное, так нужно. У Кима аура очень теплая, которая не греет на расстоянии, но если подойти слишком близко, то щеки начинают гореть. Хосоку нравится это «слишком близко», чувство скорой смерти от переизбытка тепла абсолютно везде: в венах, в разуме, в душе, в теле. У Тэхена тепло необычное. Оно если согревает, то только целиком.       — Опять твои бессонные ночи. Что же ты делаешь? — Хосоку и впрямь интересно, чем же таким занимается его парень. Он даже думает однажды взять и не заснуть, а лишь притвориться, чтобы проследить за Кимом. Но он лишь так думает, а на деле засыпает под тихое и пробирающее пение Тэхена.       Поет Тэхен, к слову, великолепно. По крайней мере, Хосок готов на многое ради колыбельных Кима. Раньше он Тэхена всегда уговаривал спеть ему что-нибудь на ночь, а последний смущенно смеялся и из вредности отнекивался. Хосок просил до последнего, говорил, что сделает все, что тот захочет, а потом обижался культурно и забирал себе все одеяло. Сейчас Тэхен поет сам и уговаривать его не нужно. Только голос теперь у него ниже на тон, чем обычно, и глубже. Хосоку кажется, что звуки из самых легких поднимаются, и плавится от этой красоты. Ему бы на репите эту мелодию и саундтреком к жизни, потому что она печальная тоже и очень естественно вписывается в самого Хосока.       — Я пою для тебя, — отвечает Тэхен. И голос у него звучный всегда, на самом деле.       — А ещё? — Хосок ставит тарелки и кружку в посудомоечную машину и идет собираться на работу.       — Смотрю на тебя.       Хосок мимо ушей ни одной фразы Кима не пропускает, но, сказать честно, пытается. Нет, он абсолютно не считает странным то, что говорит его парень. Оно уже приелось за три года совместной жизни. Хосоку просто любопытно может ли он вообще не слушать Тэхена. Может ли он игнорировать его, не обращать внимания. Может ли Чон не прислушиваться к его мнению и всегда делать так, как самому захочется. Хосоку за несколько лет отношений с Тэхеном очень интересно, может ли он жить и дышать без него.       — Я говорил тебе, как красиво ты выглядишь в рубашках и черных брюках? — спрашивает Тэхен, облокачиваясь о дверной косяк. Хосок не видит его, потому что Ким стоит где-то сбоку и позади, но чувствует, как его цепкий и тяжелый взгляд обволакивает его с головой. Тэхен будто не пялится, а поглощает. Чону нравится привлекать внимание своего парня, но не имеет иммунитета к нему.       — Нет.       — Жаль, потому что ты должен знать.       Хосок тонкими пальцами застегивает последнюю пуговицу и затягивает галстук вслепую. У него никогда не получалось сделать это самому хорошо. Раньше за Чона это делал Тэхен, а потом чмокал в нос по-детски, ерошил уложенные волосы и получал нагоняй, потому что Хосок долго над ними парился. Сейчас Чон вполне научился делать это сам.       — Перед зеркалом вышло бы куда аккуратнее, — с укором говорит Тэхен и сводит брови на переносице в недовольствие.       — Нет, — резко отвечает Хосок, но сразу смягчается и просит прощения. — Ты бы лучше помог.       Тэхен молчит, и воцарившаяся тишина неожиданно прессом давит на Хосока. Ему кажется, что Ким ушел и уже не слушает его, но когда оборачивается, то сталкивается с широкой теплой грудью.       Раньше Тэхен пах бананами, желтыми и переспевшими. И сам был такой же сладкий и мягкий, с еле ощутимой горчинкой на кончике языка, коим являлась его вредность, но она никогда не перебивала его светлой и доброй натуры. Сейчас Ким не пахнет ничем, но все такой же теплый и мягкий. Хосок даже не хочет возвращать прежнего аромата. Пока Тэхен согревает его, то этого достаточно.       Хосок млеет не в объятьях парня, а просто стоя рядом. Настолько сильное и опьяняющее воздействие имеет на него Тэхен. Чон чувствует, как медленно тает, пока едва касается пальцами плеч Кима. Он прикрывает глаза, чтобы чувства поглотили его целиком до хриплых вздохов от вечного недостатка ласки, и тянется к губам. Хосок слышит, как грустно усмехается Тэхен, ощущает на своих ладонях тепло, а потом и на своих дрожащих губах. И это не просто тепло, а буквально целый пожар, потому что Чону внезапно очень больно терпеть такую близость. И горят не губы, а сердце, будто Тэхен именно его поцеловал.       Хосок обнимает крепко напоследок и закрывает за собой входную дверь их небольшой и в последнее время не особо уютной квартиры.       Что-то произошло, думает Чон. Между ним и Тэхеном что-то произошло и происходит по сей день. Хосок не любит копаться, потому что ничего хорошего в итоге обычно не находит, поэтому продолжает играть в привычную для него жизнь с Кимом. Тэхен всегда решает проблемы, чего нельзя сказать о Чоне (он их обычно создает). Так что Хосок полностью полагается на своего парня и позволяет ему вести.       У Хосока даже мысли о том, что Тэхен его разлюбил, не закрадывается, потому что бред, навеянный тоской и нехваткой ласки. У Чона вообще-то на безымянном пальце серебряное колечко, точно такое же как и у его парня. Свадьбу они правда не сыграли еще, Ким как стал год назад его женихом, так им и является. Хосок не торопит Тэхена и еще ни разу не затрагивал тему женитьбы с того дня. Возможно, Тэ поторопился, возможно, еще не готов, а может и вовсе не хочет расписываться. Он колечко мог и для галочки подарить, как приятное вознаграждение за длительные отношения. Хосоку обидно немного, потому что он себя под венцом мечтает увидеть (желательно с Тэхеном), но наслаждается и простым существованием Кима. Чону не обязательно давать такую огласку, чтобы быть счастливым. Тэхен греет его лучше всех до сих пор. Этого, он знает, достаточно.       Хосок когда с работы возвращается под поднявшийся пронизывающий ветер и густой снег, задумывается внезапно, почему Тэхен не ходит на свою работу уже год. Он как-то хотел спросить парня об этом, но тот постоянно выглядел таким тоскливым, что Чон забывался ненадолго и просто шел обниматься. Шли месяца, а Хосок до сих пор решал все проблемы объятьями. Мило, но малоэффективно. Зато Чону нравится: все вопросы отпадают, не потому что он уже знает ответы, а потому что знать их не обязательно. Хосок ловит себя на мысли, что ему все равно есть ли у Тэхена работа, друзья, общается ли он с семьей и близкими. Хосок здесь с Кимом и готов дать крепкую и исцеляющую порцию объятий взамен на родное тепло. Проблемы, в общем-то, так не решаются, но Чон и не умеет. Зато Хосок может игнорировать их и вдохновлять Тэхена на их решение.       Раньше Тэхен часто выводил Хосока развеяться каждый раз абсолютно в новые места. Чону больше всего понравились кофейня за углом и океанариум. Жаль только, что Тэхен в одни и те же места дважды не водил. Он всегда пытался удивить и у него хорошо получалось. Теперь жизнь с Тэхеном стала немного скучнее, потому что у Хосока все по расписанию и в строгом порядке. Чон не жалуется лишь потому, что ласки и нежностей от Кима стало больше. Хосок любит тепло и объятья, а Тэхен очень удачно это совмещает.       Поэтому когда Чон возвращается домой, то буквально в голове все просчитывает, потому что наизусть за год выучил. Вот он открывает дверь, Тэхен стоит напротив, чуть поодаль. Руки у него скрещены и поза немного напрягает, но мягкая улыбка играет на его лице. Две секунды и Ким первым здоровается. Хосок отвечает в той же манере и какой день подряд не может сдержать и собственной улыбки, хотя обещает себе всегда, что из принципа вернется домой не в духе. Тэхен первым при встрече обниматься никогда не лезет, но Хосок знает, что если он потянется за поцелуем, то Ким обязательно ответит.       Сейчас Хосок должен спросить голодный ли Тэхен и получить в ответ короткое «нет». Тогда он тоже не будет ужинать и проведет остаток дня с Кимом за просмотром чего-либо или же разговаривая. Но Чон внезапно все рушит.       — Ты вечно сидишь дома.       Хосок вешает пальто и снимает ботинки, пока чувствует, как спокойное выражение лица Кима меняется на вопросительное. Хосок не обнимает и не целует парня, идет на кухню, цепляя пальчиками Тэхена за руку и вынуждая идти за собой.       — Ты же знаешь, что я не могу выйти, — устало отвечает Тэхен, будто повторяет не в первый раз, но Хосок на самом деле не знает.       Чон открывает холодильник и достает продукты к ужину.       — Хорошо, — говорит он, беря в руки нож, и режет овощи. — Ты был дома. Мог бы приготовить мне ужин за последний год, раз сам ничего не ешь.       Хосок волнуется, но по Тэхену не скажешь, что он голодает. Ким больше и шире самого Чона в два раза, хоть продолжает отказываться от еды. Хосок может проблемы решать не умеет, может быть и доверяет Тэхену, но все же он его любит и хочет заботиться. Хосок готовит ужин, чтобы накормить не себя, уставшего и голодного, а парня, и все еще думает, может ли он дышать без Тэхена.       — Чем ты вообще занимаешься целыми днями?       Тэхен стоит прямо за спиной и дышит в затылок, Чон это чувствует. А еще Хосок ощущает исходящее приятное тепло от своего парня и моментально успокаивается. Его клонит в сон, и такая слабость с ленью нападают на него, что Хосок хочет просто лечь спать с Тэхеном на всю жизнь. Это будет довольно скучно и не в стиле прошлого вечно заводного Тэхена, но зато сейчас красиво впишется в начало холодного и мерзкого февраля с липнущими к одежде хлопьями снега, густым туманом и совершенно не греющим солнцем. Хосок считает, что если закроет глаза на всю оставшуюся жизнь, то ничего не потеряет. У Чона есть Тэхен, и он явно покруче самой горячей звезды во вселенной.       — Тебя жду, — отвечает Ким и медленно скользит приятно липнущим к коже взглядом от шеи к тощим рукам, умело обращающимся со сковородой и лопаткой. Хосок может сказать, что Ким способен даже взглядом согреть, и это очень кстати вечно мерзнущему Чону.       — Погулял бы. С Чимином, например. Он звал меня недавно выпить, — говорит Хосок, выключает огонь и поворачивается лицом к Тэхену, стоящему слишком близко. Чон ощущает его размеренное, горячее дыхание на своих тут же краснеющих щеках.       — И ты отказался? — недовольно спрашивает Тэхен, но звучит отнюдь не вопросительно, потому что ответ он знает.       — Потому что я знал, что ты не пойдешь. Я не хочу без тебя, Тэхен.       — Гулять?       — Жить.       Чистая правда, между прочим. Хосок давно хотел сказать это в лицо парню, потому что он чувствует, что что-то происходит, но не знает как бороться с этим. Тэхен отдалился сильно за последний год, и Чону страшна мысль о том, что его разлюбили. Хосок не боится стать ненужным, он боится, что от него отвернется Тэхен. Не потому что он привязался к Киму или привык к его компании, а потому что он любит его до умопомрачения и все тут. Чону знакомы симптомы: учащенное сердцебиение, лихорадочный румянец, дрожь в руках. Хосок если скажет, что болен, то это будет слишком сюрреалистично и неоригинально, зато правда.       — Ты меня не любишь, да? Больше нет, Тэхени?       Ким смотрит в глаза, и Хосок чувствует, будто его сердце трогает что-то. Становится невыносимо больно, но это что-то пускает приятное обволакивающее тепло по всему телу. Чон, кажется, умирает, но чувствует себя защищенным.       Хосок решает, что достаточно. Это и его жизнь тоже, у него здесь не камео. Ему мысль о том, что Тэхен его разлюбил, внезапно ударяет по сознанию, и становится так страшно. Хосок не боится стать ненужным, быть преданным или использованным. Чону страшно, что Тэхен от него откажется окончательно, скажет, что надоело, что ему не нравится или он нашел кого получше. И все это не потому, что Хосок привязался к парню или привык к его компании. Просто он действительно любит сильно, и сердце свое еще давно Тэхену отдал. Ким либо не вернет его, либо вернет изувеченным. Чон боится и того, и того.       Хосок молчал слишком долго, не потому что трус или слишком жалок. Он понял, что все развлечения и подарки — лишь небольшие и приятные дополнения к настоящим отношениям. Когда Тэхен больше не веселился и не предлагал авантюры, то Хосок понял, что ему крышу сносит и от вечно тоскливого и тихого Кима. Чону внезапно уютнее и спокойнее стало, когда смех и громкие разговоры в их квартире прекратились. Тэхен всего лишь рядом всегда находится, все так же нежит в незначительных ласках и греет лучше любых пледа, какао и носков со смешными принтами. Хосок раньше думал, что без Тэхена жить не может, а сейчас он в этом уверен, потому что безумно боится потерять даже такие малые проявления любви в виде объятий, переплетения пальцев и сна на двоих.       Возможно, именно поэтому Чон на свой страх и риск делает шаг к решению проблемы первым.       — Что-то случилось?       — Ты знаешь, что случилось, — выделяя каждое слово, твердо отвечает Тэхен в то время, как Хосока трясет от каждого вздоха.       — Можем ли мы как-то исправить это вместе? — На самом деле, Хосок не помнит, что случилось между ними, и не отказался бы от подсказки.       Тэхен осторожно накрывает щеку парня ладонью и знает, что Чону от этого будет только хуже, поэтому уже стирает первые накатывающиеся слезы. Хосоку даже плакать страшно. Ким поймал его взгляд своим и будто в клетку посадил, Чон не может пошевелиться и лишь обрывисто дышит.       — Мы не можем исправить это. Даже вместе.       — Тэхен... — На последнем слоге голос внезапно трескается, и Хосок задерживает дыхание на вздохе. Чон абсолютно точно не может дышать без Кима, и если тот его сейчас оставит одного, то у Хосока в легких будет еще несколько секунд жизни.       Тэхен прикрывает глаза и разворачивается, чтобы уйти. Сердце Чона пропускает удар, но его берут за руку и ведут за собой. Хосок слушается, но знает, что руки у него дрожат от неизвестности. Он из последних сил сжимает ладонь Кима крепко и греется о такое родное тепло, которое сейчас доставляет больше боли, чем самый настоящий пожар. Хосок внезапно понимает, что от тепла Тэхена умереть совершенно не боится.       Чон никогда не любил зиму, особенно февраль. У него нет каких-то плохих воспоминаний из детства, связанных с этим месяцем, просто февраль даже звучит некрасиво. На улицах под сугробами снега грязь и мусор, у Хосока за душой — тоже самое. В феврале всегда происходит что-то неприятное. Приятное тоже, конечно, происходит, но Чон думает, что не с ним. У него происходят обычно проблемы, которые он не умеет решать. Хосоку повезло встретить Тэхена, потому что он точно умеет. Наверное, поэтому Чон не сопротивляется и следует за парнем.       — Только не оставляй меня одного. — Хосок правда старается сдержать слезы и панику, подступающую к горлу, но случайно представляет, как Тэхен говорит, что никогда не любил, и теряет над собой контроль. Чон отчаянно хватается свободной ладошкой за руку Кима и пальцами в нее впивается, будто пытается ухватиться и остановить то тепло, что течет внутри парня. Он замерзнет без Тэхена на смерть даже в жару. Ким — его солнце, которое греет только его. Хосок так боится наступления вечной ночи. — Я не справлюсь без тебя.       — Ты сильный. Ты справишься.       Тэхен останавливается в спальне напротив зеркала, завешенного огромной простыней, и оборачивается на Хосока, который до сих пор стойко держит слезы, но плохо видит из-за их пелены перед глазами.       — Нет, не справлюсь, — хнычет в ответ Чон и трет глаза.       — Дело в том, — Тэхен дергает простынь вниз, и та спадает с зеркала, — что ты справляешься.       Хосок ощущает, как Ким нежно берет его за запястья и убирает его руки от лица. Каждое прикосновение такое горячее, что он уверен, на коже останутся ожоги клеймом. Больно и на всю жизнь. Тэхен так близко, а Хосок чувствует внезапную опасность и хочет спрятаться в до безумия необходимых объятьях.       — Хосок, — Чон ощущает чужие теплые ладони, которые с трепетом держат его за руки, но не видит в зеркале рядом стоящего печального Тэхена, — я умер год назад.