Биткойн

      Он собирался выйти покурить, но идти одному — не комильфо. Поднять свою тощую задницу оказалось сложнее, чем он предполагал. Когда желание закурить пересилило Мирон взял телефон и, клацнув пару раз по экрану, набрал номер. — Пошли покурим, — голос был слишком заебан, будто он не на кровати лежал, а бегал километраж. — Тебе лень встать, чтобы позвать меня? — вопрос, конечно же, был риторическим, и уже стал своеобразной фишкой, — Иду.       На самом деле, Мирон старался не выходить лишний раз в подъезд — на лестничной площадке постоянно тусовалась их соседка. Девушка была примерно его возраста, однако выглядела за счет своей вызывающей внешности намного старше.       Как Мирон старался не выходить лишний раз в коридор, так Ваня постоянно туда рвался. Может быть дело было в соседке, а, быть может, в ее подругах, которые каждый день были разные. Что их привлекало в их с Ваней странной соседке совершенно не понятно. — Жопу уже оторви от кровати, Миро, — чуть ли не снимая с петель дверь, в комнату к Мирону ворвался Ваня.       Федоров подорвался, соскакивая с низкой кровати, и вывалился в коридор квартиры, в которой они снимают две отдельных комнаты.       Пока Ваня в очередной раз вспоминал, как, сука, наконец, открыть эту чертову дверь, — замок точно ставили извращенцы! — Мирон хлопал по карманам своих застиранных бриджей в поисках зажигалки. — По часовой, Ваня, — закатывая глаза, проговорил он, чиркая зажигалкой с космическим принтом. — Ебучий случай, — вываливаясь на площадку, высказал свое мнение парень.       Мирон меняет шлепки в которых ходит по квартире на кроссовки с загнутыми пятками и тоже выходит следом.       На площадке, как и ожидалось, сидит их соседка; на самом деле, они с Ваней до сих пор не могут сказать какое точное у нее имя, потому что каждая пришедшая девушка называет ее по-своему. — Здоров, — поднимает руку Евстигнеев в знак приветствия.       Девушка смотрит на него пару секунд с прищуром, а после кивает двоим сразу. Мирон кивает в ответ, и, подкурив, замечает, что зрачки у девушки практически полностью перекрывают радужку. — Ты под чем? — слегка наклоняясь к соседке, но не близко, спрашивает он. — Фен? Меф? Не помню. Но спиды прошли, вам повезло, сейчас только эйфорит, — растягивая губы в улыбке, отвечает она, — Я минут 15 назад просто без умолку тараторила, думала, мозоль на языке натру. — Ахуеть, — усмехается Ваня, — Ты просто дохуя пиздишь, а под спидами я вообще боюсь представить.       Мирон закатывает глаза: он слегка ревнует, конечно, но Ване этого знать совершенно не обязательно.       Евстигнеев начинает о чем-то лепетать с соседкой, активно жестикулируя; пепел сыпется с тлеющей сигареты. Мирон едва ли пытается держать нить их диалога, просто в один момент откуда-то появляется зип-лок, — наверное из заднего кармана широких штанин соседки, — и находится электронный пропуск в универ, которым дробятся кристаллы прямо на смартфоне. — Эй, Ванек, хорош, — Мирону это не нравится. — Да ладно тебе, Миро. Это же мефедрон, — вообще-то, Миро не наркоман, он даже сказать не может, будто знает, что это за вещество, — Ой, да ладно.       Ваня закатывает глаза, что прямым текстом говорит «ты живешь на одной лестничной площадке с наркоманкой, — ладно, ладно, не наркоманкой! — с человеком, который периодически употребляет и курит, и ты не знаешь, что это?». — Мефедрон, — отвечает за Ваню соседка, — Вещество, от которого нет зависимости. Моментальный вход, плавные выхода. Это эйфоретик. Хотя и спиды тоже.       Девушка говорит как-то медленно, растягивая слова, будто обволакивая голосом. Она чешет бритый затылок, выпуская волосы из пучка на макушке. Что самое удивительное, так это то, что сколько бы она не пила и не курила — алкоголичкой и синюгой не выглядит.       Удивительно.       Мирон внимательно наблюдает за тем, как Ваня сворачивает пятидесятирублевую купюру трубочкой, даже не пытаясь вмешаться. Плохо с его стороны, конечно, но он знает, что будет, если не дать Ване сделать то, что он задумал. — Ты смотри не выдохни перед тем как вдохнуть, — смеется соседка. — Иди нахуй, — усмехается в ответ Евстигнеев и вставляет в нос купюру.       Парень втягивает кристаллы неумело, толчками, после чего моментально закидывает голову наверх, утирая слезу, которая потекла с левого глаза. — Ебать как в ухо дало, я сейчас сдохну, ебать, ебать, ебать, — начинает тараторить Ваня, расхаживая из стороны в сторону.       Мирон закуривает третью сигарету подряд. — На, ебни, пока я тяну, — девушка достает из-за спины пачку сока, — Сейчас по горлу пойдет. Не забывай дышать носом, только не высмаркивайся. И глотай.       Пока Ваня пьет грейпфрутовый сок, девушка втягивает дорожку без перебоев, будто пылесос. Она так же закидывает голову, но не кашляет, как это было с Евстигнеевым.       Мирон наклоняет голову с вопросительным выражением лица. — Меф с коксом. У меня слизистая наебнулась — кокс обезболил. Это ему жестоко зашло, — она говорит это настолько быстро, что Мирон едва ли различает слова, кивая на Ваню. — Ох, ебанись, Миро, это пиздец, я тебе правда говорю — это пиздец, пиздец, как ахуенно Мирон, давай с нами… — Опа-опа, Ванко, не циклись, иначе тебе пиздец, я правда тебе говорю — пиздец, — она перебивает парня, начиная так же быстро говорить.       Мирон хочет уйти, но не может. Ребята говорят много; информации полезной мало; глаза у Вани такие ахуительные. — Мирон, пиздец, я тебя так люблю, пиздец просто, думал как тебе сказать, ведь ты меня не любишь, да и к педикам ты себя не причисляешь, понимаешь?.. — парень заглядывает ему в глаза и Мирон теряется.       Зато их соседка находит, что сказать. — Все, что говорится в трипе остается в трипе.       Мирон хлопает глазами, пока Ваня что-то еще говорит ему, держа за плечи, и открывает рот, чтобы ответить...