Покой

Они встретились на маковом поле. Деймон смотрел на бывшего возлюбленного, который сейчас стоял перед ним. Обычный чёрный плащ, сапоги… Алауди не изменился. Но им предстояло решить, кто сильнее. Кто-то умрет. Деймон в тайне хотел, чтоб Ал убил его одним точным выстрелом. Деймон молился об этом. Когда облако не увернулся от одного удара косой, Спейд не обратил внимание. Угар боя уже захватил его. Когда коса пронзила его тело, Деймон всё осознал. Алауди упал прямо в маковое поле. Крови не было видно, её закрывали лепестки, ее не было на черном плаще. Она впитывалась в землю. Когда она потекла изо рта, Деймон попытался стереть ее с губ облака. Когда ее стало слишком много… Ее всегда было много. Алауди всегда стирал с его лица кровь. Кончиками теплых пальцев, своей рубашкой. И тогда Деймон понимал, что не один в этом прогнившем мире. А сейчас. Алауди умирал на его руках. — Зачем ты подставился? — спросил Спейд и заглянул в голубые глаза. В них был только покой, забота. Никакой боли. — Потому что так надо, — еле ответил Ал, кровь потекла еще сильнее. Деймон не смог его спасти. Не смог… Его глаза стали стеклом. Равнодушным кусками стекла. Деймон закрыл их ладонью и ткнулся лбом в его лоб. Будь проклят Джотто и его наследники, будь он проклят! Впервые за свою жизнь Деймон ревел в голос. Он прижимал к себе его холодное тело и выл. Потом сам же похоронил. Ему показалось, что часть его души погибла. Погибла лучшая часть. Самая. Алауди был тем, кто вытаскивал из него все дерьмо, при этом не мараясь. Методично он выгребал это из него, а потом целовал так, что сносило крышу. *** Деймон повержен. Окончательно и бесповоротно. Он сидит на коленях, его не видит никто. Он не сумел… Не сумел сделать то, что хотел. Не сумел. Повержен, раздавлен. Его не видит никто. Хибари сидит возле тела Мукуро, гладит того по лбу. Так же, как и Деймон когда-то. Почему-то ему уже мертвому кажется дико смешным. Деймон хочет засмеяться, но теплые пальцы касаются его рук. Он оборачивается и не верит. Алауди выглядит так, как в день своей смерти. Не воля кольца. Нет. Он в черной юкате. Волосы чуть длиннее. И взгляд живее. Намного. Перед ним сам Алауди, а не воля. Не воля, которая признала Хибари Кёю. — Пошли, — блондин берет его за руку и тянет за собой. Сейчас Деймон понимает, что место Алауди всегда было в Японии. Понимает, что… Его простили. И идет к свету, Алауди тянет его за собой, сжимает его руку в своей. Вот теперь все правильно. Каждому свое. Наверное, это можно назвать счастьем. И единственный, кто их видит, это Ламбо. Он не верит. А после подходит к Тсуне и говорит: — Он нашел покой, — на эти слова Савада распахивает глаза, — Точнее, они нашли покой. В это же время очнулся Мукуро, раненный, избитый. Но… Его взгляд прошелся по лицу Хибари. — Не смей умирать на моих руках, — хрипло и надсадно проговорил туман и прижался к нему ближе. Когда-нибудь он расскажет Хибари, что увидел воспоминания Деймона. Когда-нибудь.