Tumblr.

Ты показал мне Большую Медведицу однажды ночью. Но я позволю себе забыть об этом, чтобы ты смог показать мне ее снова. Просто расскажи мне больше о звездах, любовь моя. Позволь мне потерять себя в твоих созвездиях. Почувствовать себя полностью защищённой, маленькой и нежной-нежной. Когда я вспоминаю этот день, нет, эту ночь, то по телу сразу пробегают множество мурашек, но внутри становится только теплее. Ты возродил во мне все чувства, которые я когда-то похоронила внутри себя, где-то глубоко-глубоко. Помню твой звонкий смех и твои сильные руки, когда ты увидел, что я до жути боюсь высоты той многоэтажки, что сливалась со всеми остальными, это же Нью-Йорк. Наш Нью-Йорк. Мне сразу же стало неловко, но ты лишь крепче прижал мне к своему телу, а я, обмякшая в твоих объятьях, поддалась тебе, и ты ускорил шаг, поднимаясь всё выше. Я взглянула на твое лицо, которое было освещено лишь серебряным блеском луны, и остановилась на твоих васильково-серых глазах. Они излучали испепеляющую силу воли, буквально вытягивавшую воздух из моих легких. Ты никогда не дашь кому-либо или чему-либо, тогда это был мой страх, не сделать то, что ты вбил в свою голову. Я ощутила полное опустошение, когда ты аккуратно и медленно начал опускать меня на ноги, будто я хрустальная статуэтка. Нет. «Мой фарфоровый ангел», — именно так ты меня называешь. Колени невольно согнулись, а желание чувствовать твои прикосновения на своем теле только усиливалось. Твои руки окружили меня, заключая в ловушку, из которой я не хотела сбегать, а взгляд был направлен прямо в мои глаза. Будь мы в каком-нибудь мультфильме, между нами бы возникла молния. И не одна. Букет молний. Но они были, только мы их не видели, а чувствовали. Ты медленно, будто боясь моей реакции, коснулся моей руки и сплел наши пальцы крепким узлом, не сводя глаз с меня. Уголки твоих губ потянулись вверх, когда ты почувствовал, что я сжала твою ладонь еще сильнее. — Посмотри на небо, Лили, — чуть хриповатым голосом сказал ты, но сам даже не собирался отрывать своего взгляда. — Не хочу. Мне так больше нравится, — помню, что ответила очень тихо и робко, но так, чтобы ты услышал. Ты резко отпустил мою руку и смятение сразу же овладело мной. Возможно, я сказала что-то не так? Но твои действия не дали мне времени на мысли, а сознание и вовсе выбило их все, до последней. Такой грубоватый обхват моего лица и такое нежное прикосновение твоих губ. Такое желанное. Я всегда буду ненасытна тобой. Я попытаюсь создать снежных ангелов в твоем сигаретном дыму. В тот день ты меня похитил со словами «Сегодня ты только моя. Я безумно скучал по тебе». Я жаждала этого не меньше. Я жаждала тебя. Кажется, эти слова отпечатались у меня на сердце. Всё, что ты говоришь, остается внутри меня. Как и всё, что говорю я. Я слишком хорошо тебя знаю, милый. Ты тогда отказался идти на встречу по поводу обсуждения какого-то сценария, сославшись на болезнь. Я тихо рассмеялась, когда ты пытался изобразить охрипший голос, разговаривая по телефону со своим агентом. Ты кинул телефон в широкое черное кресло и медленно подошел ко мне, не забыв поправить ураган волос на своей голове. Я сидела на кровати, перебирая подол своего легкого сарафана и с нескрываевым желанием смотрела на тебя, ждала этого момента. В одно мгновенье ты оказался около меня вплотную. Мое положение заставило меня поднять голову вверх, чтобы поймать твой взгляд. Какая-то детская улыбка накрыла мое лицо, когда я увидела этот огонь в твоих глазах. Мне нравится, когда ты на меня так смотришь, милый. Я осторожно провела руками по твоим бедрам сначала вверх, а потом опять вниз. Я знаю, что ты любишь это. Тебе не хватает взгляда. Я знаю, что ты любишь ощущать меня. — Ничего смешного, — твой твердый тон отразился во мне вибрацией по всему телу, повышая мою температуру. — Ты моя болезнь, Лили, — нагнувшись, ты просто оставил легкий поцелуй на кончике моего носа, а я уже была готова взлететь до небес. Оставив в спальне смятые простыни и одеяло на полу, мы сидим на небольшом балкончике отеля, который был больше всех близок к аэропорту. У тебя ведь на следующий день вылет на съемки. Боже, как же я не хотела тебя отпускать. Мне не хотелось просыпаться одной в нашей кровати, нет. Лишь одна мысль об этом сводила меня с ума. Ты сидел ко мне боком, уложив ноги на миниатюрный столик, на котором была бутылка французкого Бордо. Но опьяняло меня совсем не оно. Меня опьяняли твои поцелуи, которые мокрой дорожкой проходили от моих скул до груди. Меня опьяняли твои нежные, но одновременно и грубые прикосновения, от чего мне просто сносило крышу. Меня опьяняло то, как ты шептал мое имя, когда в очередной раз дошел до пика эйфории и волна наслаждения накрыла нас обоих. Я по-хозяйски расположила свои ноги на твоих коленях и облокотилась на жесковатую спинку дивана. Было так тихо и хорошо. Слышался лишь удар твоих пальцев по экрану и временами небольшие затяжки. Ты усердно что-то печатал, почти не отвлекаясь на окружающий мир. Но иногда ты смотрел на меня таким голодным волчьим взглядом, вызывая у меня легкую улыбку смущения. Тебе нравилось, когда я хожу в твоих вещах, как тогда. Та красная футболка оголяла мои плечи и еле прикрылавала изгиб бедер. Твой взгляд говорил мне — «лучше не двигайся», но я лишь приподнимала руки, заставляя края красной ткани натянуться, дразня тебя. Ты прикусил нижнюю губу и снова уткнулся в экран телефона, пытаясь сфокусироваться. И знаешь, тогда я старалась уловить каждое движение твоего тела. Я наблюдала за тем, как твоя голая грудь поднимается и опускается от глубокий вздохов. За тем, как изменяются твои черты лица, когда ты снова вдыхаешь в себя новую дозу никотина. За тем, как трепещут твои густые ресницы. За тем, как ветер слегка играет твоими иссиня-черными локонами, небрежно сваливая их на правый бок. Я наблюдала и хотела сохранить это в себе до мельчайших подробностей. В любом другом случае я бы даже не приблизилась к человеку во время курения. Ты помнишь, я рассказывала, что мне было так неприятно. Но с тобой будто особый случай. Мне даже нравится смотреть на тебя, когда ты куришь. Такие медленные и смакующие движения, ты пытаешься получить как можно больше удовольствия этого. Белый дым тонкой струйкой оказывается в воздухе и окружает нас, застывая в каких-то узорах. А когда докуриваешь сигарету до самого фильтра, последняя затяжка начинает обжигать тебе губы и уже не сигарета подвластна тебе, а ты ей. Обжигает, но при этом не перестаёт приносить удовольствие. 3:24 утра Мягкость моргания ощущается в моменты, когда слезы уже иссякли. В тот день мы с тобой ужасно поругались. Не хочу это вспоминать, аж в дрожь бросает. Слова, которые ты сказал в порыве ярости прокручивались у меня в голове каждую секунду. «Может, тогда разбежимся, раз уж мы такие разные, Лили?» Одна фраза. Девять слов. Сорок три буквы. Я чувствовала себя убитой, мертвой. Отчаяние в коктейле с опустошенностью и громкий хлопок входной двери после твоего ухода оглушили меня. Как же хотелось раствориться, исчезнуть, умереть, но не слышать этого от тебя. Ты увидел меня слабой. Ты увидел меня пустой. — Меня разрывает, милая. Я конченный идиот. Я никак не достоин тебя, но я так не могу. Эта самая ужасная ночь в моей, чертовой, жизни. Самая ужасная ночь, потому что тебя не было со мной. Я полный кретин, — ты стоял на пороге моей квартиры и на одном дыхании сказал эти слова. Джинсовка плохо прикрывала помятую футболку, ботинки были в пыли, твои глаза окружали светло-синие мешки, а волосы небрежно взъерошены. Ты подошел ближе, стирая границу, которую мы выстроили вчера, всего одним шагом, и нежным прикосновением убрал одинокую слезу на моей щеке. — Это самая отвратительная пытка для меня. Прости меня, Лили. Твои сильные руки заключили мое полумертвое тело в крепкие объятья и я опять сдалась. Я вцепилась в тебя мертвой хваткой, обхватывая твою спину. Эмоции шли через край и слезы покатились одна за одной. Ты лишь тихо вздохнул и, не ослабляя хватки, начал расцеловывать мою голову. Мне было ужасно страшно. Ужасно страшно, что потеряю тебя. Я не могу написать идеальных слов Или заставить их литься как следует. Они не звучат особенно глубоко. Я не могу нарисовать тебе милых картин. Или смешивать цвета, как это делают другие художники. Мои акварели не кровоточат красиво. Но я могу сказать, что люблю тебя. На стольких языках, на скольких тебе будет нужно. Я могу свободно любить тебя. Сердце начало биться в бешеном ритме, легкие будто придавило грузовой машиной, не давая сделать даже самый короткий вздох, а голова начинала кружиться. Я до сих пор не поняла причину этого состояния. Это высота 800 метров над землей или твое присутствие рядом? На мой 21 день рождения ты подарил мне полет на воздушеном шаре. Как ты только запомнил это, дорогой? Помню, что просто случайно сказала об этом за завтраком около месяца до самого дня рождения. И вот мы поднялись на максимальную высоту. Ты стоял сзади меня, крепко обхватив мою талию и аккуратно приложив свой подбородок мне на макушку. В нос ударил твой запах. Нет, не запах твоего парфюма. Именно твой запах. Запах, в котором я была готова раствориться. Запах, который выбивал меня из этой реальности, погружая куда-то глубоко. В тебя. Нашему взору открылся божественный вид. Травы буйно стелились кругом, россыпи цветов рябили перед глазами. Господи, у меня опять закружилась голова от удовольствия. Удивительно, какая же сила у этой земли, если она способна взрастить на одном поле столько растений. Знаешь что мне это напомнило? Силу нашей любви. Для меня всё расцветало вокруг, когда ты был рядом. Мои глаза судорожно бегали по предоставленному кругозору, пытаясь увидеть каждую деталь. Как же там было красиво. В тот день ты исполнил мою мечту, милый. Я все еще вижу блики на воде. И чувствую солнце на своем лице. Иногда я открываю глаза, когда мы целуемся… Чтобы увидеть, что ты так же теряешься во мне, как я в тебе… — Я ужасно нервничаю, Коул, — я сказала это при глубоком выдохе и слегка прикрыла, в миг отяжалевшие, веки. Готова покляться, меня бросило в дрожь. — Тише, Лил, — мне так нравится, когда ты меня так называешь. — Ты же знаешь, что я буду рядом? — твоя легкая ухмылка и тихая хрипота в голосе от недавно выкуренной сигареты расслабила меня. Я улыбнулась. — Мы выйдем вместе на эту дорожку Мет Гала и всё пройдет идеально, милая. Ты осторожно прикоснулся к моим оголенным плечам и мягко надавил. Кожа пылала под твоими прикосновениями, а я уже начинала злиться на себя из-за того, что не могу научиться спокойно реагировать на тебя. Я знаю, что тебе нравится именно такой фасон платьев. Наши глаза не отрывались друг от друга, будто поглощая каждого из нас. Мои наманикюренные ногти скользнули по твоей шее, от чего из тебя вырвался рваный выдох, который говорил мне о том, что ты возбужден не меньше меня. Лишь легкое прикосновение выбило тебя из строя, сладкий. Помнишь? Тишина. Мы просто стояли в тишине и наслаждались обществом друг друга. Я слышала биение твоего сердца. Ты закрыл глаза и прикоснулся лбом к моему лбу. Я накрыла ладошкой твою мощную грудь и теперь я чувствовала биение твоего сердце. Твои пальцы плавно опустились на мою талию, перебирая между собой те маленькие цепи. Значит, я не ошиблась. — Не хочу никуда идти. Хочу стоять вот так вечность, — тихо прошептала я, а вместо ответа почувствовала, что твои руки образовали замок на моей спине и лишь сильнее прижали к тебе. Мне достаточно. Кажется, я твой новый любимый роман. Который не дает тебе спать по ночам…ты продолжаешь листать мои страницы. Пальцы задерживаются на мне, поэтому ты не потеряешь свое место. В ту ночь мне приснился кошмар. Не помню всех подробностей, да и не хочу. Ко мне подошла какая-то женщина и сообщила о твоей смерти. Всё, что было до этого и всё, что было после в одно мгновенье отключилось для меня. Как по щелчку пальцев. Лишь истошный крик вырвался из моих уст, а тело вздрогнуло от накатившей волны паники. Ты говорил, что испугался и сразу же подскочил от моих действий. Мое тело было буквально вжато в постель, а на лице застыла ужасная гриммаса. Нет, нет, нет, это неправда — как красная строка проносилось в моей голове. Сквозь этот ужас я почувствовала теплые прикосновения на своем лице. Слезы ручьем лились из моих глаз, а сердце готово было выпрыгнуть. Когда я открыла глаза, то увидела твое лицо, выражавшее лишь одну эмоцию — страх. Ты облегченно выдохнул, когда увидел мой затуманненый взгляд. — Господи, детка. Я ужасно испугался, — ты так быстро это протараторил и сразу же потянулся к лампе на прикроватной тумбочке нашей спальни. Я не могла остановиться. Какие-то непонятные эмоции овладели мной, а эти слова будто зависли в моей голове. Паника. Как какая-то пластинка, раз за разом. Нет, не надо. Я вся тряслась, а ты пытался разгадать причину моей истерики, не зная какие действия можно принимать. — Иди сюда, — ты резко скинул с меня одеяло, которое итак скатилось в какой-то узел, от моих телодвижений, и поднял меня на руки, усаживая себе на колени. Ты оставался в сидячем положении, а я клубком свернулась в твоих руках. Я уткнулась носом в твою грудь и тихо плакала, пока ты нежно гладил меня по спине. Я слышала всё, что ты тогда мне шептал. Мои руки робко потянулись к твоей шее и притянули ближе. Куда еще ближе? Желание сейчас же почувствовать вкус твоих губ переполнило меня и я сделала это. Не ожидая такого поворота, ты был осторожен. Твои пухлые губы медленно накрыли мои и все мои страхи растворились. Я чувствовала солоноватый привкус своих же слез, но не могла остановиться. Мне так хотелось, чтобы это не заканчивалось. Я нехотя отстранилась от тебя и провела носом по твоей щеке, в итоге уткнувшись в шею. Я не отпущу тебя, слышишь? Ты просто еще сильнее прислонил моё дрожащее тело к своему, будто стараясь впечатать в себя. Сделай это, прошу. — Что тебе снилось, Лили? — осторожно спросил ты, одарив меня горячим дыханием. Я почти неслышно произнесла эту страшную фразу, от которой все органы внутри скрутились, а на языке будто образовалась неприятная горечь. Сделав глубокий вздох ты сказал слова, которые прогнали всё напрочь. — Посмотри на меня, — это был приказ, нежели просьба. Я подняла свои заплаканные и красные глаза на твое лицо. Ты был таким спокойным. Меня это даже обидело. — Смотри, я здесь. Я живой, детка, — ты невосомо коснулся губами до моих губ. — Я не собираюсь никуда уходить. Никогда, слышишь? Я навечно с тобой, милая. И это уже никак не исправишь. Я сказала себе, что никогда не позволю тебе уйти. Именно так я и понимаю, что очень сильно люблю тебя.