Always and forever

Всегда и навечно.        Клятва, смысл которой Майкл и Эстер не понимали. Они были родителями, которое хотели своим детям всего лучшего, что есть в этом мире. Но благими стремлениями, они вымостили себе дорогу в ад. Эстер старалась спасти своих детей, прибегая к черной магии. И она спасла их. Только породила куда страшнее чудовищ, чем оборотни из соседней деревни. И она возжелала исправить то, что наделала, сотворяя из своего мужа первородного вампира, охотящихся на других вампиров.        Майкл же, поначалу лояльно относился к своим детям, но постепенно стал ненавидеть, когда дети стали превращаться в чудовищ. В особенности Никлауса, за его природу. И Майкл стал преследовать их. Стал преследовать своих детей, охотясь на них с колами белого дуба. Он не желал им смерти. Только Никлаусу, выродку их семьи, как он считал.        Он не испытывал угрызений совести, наоборот, был движим ненавистью и праведной целью. А Эстер сожалела. Она лишила своих детей выбора, и была мучима совестью. Но не долго. Она продолжала ужасающие попытки избавиться от своего потомства.        И поэтому им обоим никогда не понять, что значит «Всегда и навечно». Всегда и навечно.        Клятва «Всегда и навечно» для Далии никогда не имела смысла. Она имела только одну цель — обрести бессмертие, не становясь вампиром, сохранив свои магические способности. Руководствуясь этим, она заключила сделку со своей сестрой, давая ей возможность обрести семью, а Далии каждого первенца в каждом поколении. За счет их магической силы она хотела жить вечно. Даже когда она получила к себе Фрею, она не испытывала угрызений совести. Она не Майклсон. Но часть их чокнутой семьи. Она ненавидела Майкла и все вампирское отродье, но была частью этого, по крови своей сестры. Ведь она была причастна к этой ошибке посредством старой сделки, но весьма успешно гнала от себя данные мысли.        Она преследовала свои цели так же жестко, как и все остальные Майклсоны. Она была такой же, как и они, но не считала себя частью семьи. Как и не считала себя частью этой странной и бессмысленной клятвы. Всегда и навечно.        Клятва, ставшая смыслом жизни для Фреи не так давно. Она стала частью семьи, но уже успела пройти через огонь, воду и медные трубы. Семья, которую она так долго желала и искала, принесла ей много боли. И не только ей. Ради неё приходится жертвовать. Жертвовать временем, силами, знаниями и счастьем. Но это не важно. Семья того стоит. То, ради чего она столько столетий жила… Она не может потерять все это вот так. Но сколько еще нужно времени, чтобы, наконец, собрать всю семью вместе под одной крышей за одним столом, не опасаясь древнего зла и не страшась, что эта встреча для кого-то может стать последней. Но кажется, нет. Будто проклятие преследует их сквозь столетия, постоянно разъединяя их и убивая. Отдаляя друг от друга. Это выматывает Фрею и огорчает. Но она Майклсон. Она сильнее, чем кажется на первый взгляд. Всегда и навечно.        Для Финна эти слова были не более чем пустым звуком. За долгое тысячелетие он пробыл в гробу по милости брата девять с лишним сотен лет. Он никогда не чувствовал себя частью этого «Всегда и навечно». За это время он возненавидел своих родных. Проклинал их. Он никогда не хотел становиться вампиром. Но выбор сделали за него. За всех них. Только все смирились со своей сущностью. Все, кроме Финна.        А когда появилась возможность перестать быть этим ненавистным существом мрака, он, не раздумывая, бросился в этот омут, даже не считаясь с мнением человека, тело которого он занял. Даже сейчас он не перестает быть Майклсоном. Не перестает быть тем, кого всей душой не принимает.        Но в конце своего пути он узнал, что такое «Всегда и навечно». Эта любовь к нему в последние минуты его жизни… Её было не подделать. Он, наконец-то, почувствовал себя частью так осточертевшей ему семьи. Только… слишком поздно. Всегда и навечно.        Для Элайджи эти слова были путеводной звездой на протяжении всей его жизни. Сквозь предательства и боль. Сквозь помутненный рассудок и ярость. Сквозь грусть и печаль. Он был готов пожертвовать своей жизнью, ради любимой семьи. Потому что «Всегда и навечно» не пустой звук. В этой клятве всё его существование.        Он столько раз терял своих любимых. Столько раз был предан и в отчаянии, что сейчас просто не сосчитать.        Он уже много раз хотел спастись. Спасти себя и уйти от Никлауса, навсегда забыв тот ужас, что они творили вместе и по отдельности.        Но клятва «Всегда и навечно» держала крепче любых оков. Просто потому, что он Майклсон. Он искал искупления для брата. И нашел его. В новом члене их семьи — Хоуп Майклсон. Их маленькая надежда и небольшой лучик доброты.        Эта клятва вновь стала важнейшим элементом их головоломки. И покидая этот мир, Элайджа понимал, что он добился искупления для брата. И для себя. И для всей своей семьи. Всегда и навечно.        Клятва, ставшая смыслом жизни для Никлауса, не раз заводила его в тупик из ненависти своих родных. А ведь все из-за чертовых магических клинков. Хотя нет. Не только из-за них. Скорее, дело в страхе — он боялся остаться один. И поэтому он частенько закалывал своих единокровных родственников, и укладывал в гробы, которые возил с собой повсюду.        Да, он психопат. Да, он кровожадный убийца. Да, он художник, на холсте которого краски сливаются в единую картину, и это не метафора. Он первородный гибрид, и гордится этим. Но страдает от страха одиночества, хотя, порой, делал такие вещи, после которых невозможно оставаться прежним. Которые могли уже много раз отвернуть от него семью. Но с ним всегда оставался Элайджа, верящий в прощение и возможность искупления. Но Клаус его отталкивал, причинял боль, как и всем в своей семье. А все из-за страха. Нет, он никогда этого не признает и никому не расскажет. Но братья с сестрой слишком хорошо его знают, слишком долго жили с ним, чтобы этого не понять.        А сейчас, стоя на пороге вечного покоя, с колом белого дуба в руке и смотря на Элайджу, он понял, что весь его путь, утопающий в трупах и реках крови, не напрасен. Когда в его жизни появилась малышка Хоуп, он понял, что готов на все, ради ее счастливой жизни. Буквально на все. Да, именно она стала его искуплением. И Элайджа был прав, когда показал ему юную волчицу, тогда, много лет назад.        Клятва «Всегда и навечно» для него не просто слова. И не просто имеют глубокий смысл. Они стали куда большим, нежели просто семьей. В конце пути все примирились, ведь только общее горе может сплотить сильнее, чем все остальное. И Клаус знал это. Простая истина, на понимание которой ушло целое тысячелетие. Всегда и навечно.        Слова, ставшие проклятием и даром для него. Проклятие, потому что он тоже долго провел в гробу по милости своего брата. Даром, потому что только эта клятва, порой, и могла спасти семью от окончательной грызни и ругани. Конечно, они ссорились, как и все нормальные семьи. Только они не нормальные. Они, семья первородных вампиров. И уже только это делает их исключительными.        Кол может бесконечно перечислять моменты и события, когда его предавали, вкалывали кинжал с пеплом белого дуба в сердце, унижали, оскорбляли. Но так же может перечислять столько же событий, сколько он сам врал, предавал, обманывал, оскорблял и унижал. Он Майклсон. У него это в крови. Это не вытравить и не изменить. И фраза «Всегда и навечно» так же крепко связывает его со своей семьей. Только Кол умеет делать правильный выбор. Он всегда выбирает счастье. И в этот раз этим выбором стала Давина Клэр. Но нет, он не забыл про клятву. Просто он немного изменил ее значение. Всегда и навечно.        Эти слова всегда ассоциировались у Ребекки с болью, всаженным клинком в грудь рукой родного брата, но так же и бесконечной преданностью. И… ненавистью к Никлаусу. Только из-за него она не могла создать свое счастье. Для Никлауса, отдалиться от него, уйти к другому, значило предательство семьи. Ребекка его понимала. Она его любила и ненавидела. Жалела и желала мучительной смерти. Но не могла смириться с собственными утратами. Сколько раз Никлаус лишал жизни её любимых? Кажется, что уже не счесть. Но «Всегда и навечно», клятва, которая занимает слишком много места в её жизни, все так же поминутно всплывает в памяти. И она ее держит. Она любит Клауса. И Элайджу с Колом. И даже зануду Финна, который спит и видит, как избавит своих братьев и сестер от бренности вечного бытия.        Она столько раз хотела уйти, бросить все к черту и уйти. Но она Майклсон. Она не может отвернуться от своей семьи. Только она прогнила. Прогнила, погрязши в бесконечной лжи и боли. Но они Майклсоны. Они так живут. Всегда и навечно.        Марсель, сколько себя помнил, все время стремился стать частью семьи, что так за него вступилась много лет назад. Он считал своим отцом Никлауса. Они были родственными душами. Клаус видел в Марселе себя в далеком детстве, а Марсель видел в Клаусе спасителя, человека, способного решить любые проблемы.        Конечно, сейчас Марсель понимает, что порой стать частью семьи Майклсон слишком сложно. Что как бы не старайся, все равно останешься в стороне от их «Всегда и навечно».        Но даже пройдя столь долгий путь, и став новым первородным с ядом стаи семи оборотней, он понял, что стать частью «Всегда и навечно» значит выбрать путь страданий и боли. Хотя, связавшись с Майклсонами, уже по умолчанию влезает во внутрисемейные разборки.        Но когда он делал предложение Ребекке, он задумывался насчет этой клятвы. Он готов ее принести, если потребуется. Только приносить её он будет своей возлюбленной. Ради нее он готов на это. Как, возможно, и ради всей её семьи. Но он не Майклсон, чтобы приносить эту клятву и следовать ей. Всегда и навечно.       Хейли Маршалл не является Майклсон. Она оборотень из стаи полумесяца. И она мать дочери Клауса. И именно это делает ее членом их семьи.        У нее достаточно короткая и тяжелая жизнь. Она тоже пережила много боли и предательств. Она искала своих родителей, и в итоги узнала, что она Андреа Лабонер. В тот день ее мир перевернулся в третий раз. В первый раз мир перестал быть прежним, когда она обратилась в волка в свое первое полнолуние. Во второй раз, когда узнала, что забеременела от самого опасного существа на планете.        Хейли стала Майклсон. Потому что она и есть теперь Майклсон. Для нее слова «Всегда и навечно» не просто предложение. А цель жизни. Цель, которая воплотилась в ее дочери. «Всегда и навечно» не просто выражение или фигура речи, нет, в них скрыто большее, чем кажется на первый взгляд. Она дала эту клятву после своего обращения в гибрида. Она поняла тогда, что стала частью этой семьи. Она стала Майклсон. И она так же предавала и убивала. Так же до одури верна семье. Так же сильно её любит и ненавидит. Она не Маклсон по крови, но Майклсон по духу. Всегда и навечно.        Давине не нравились Майклсоны. Лишь один из них — Кол. Остальных она не принимала на метафизическом уровне и частенько пыталась убить. В особенности Клауса. Такая уж у него репутация.        Давина слишком много натерпелась за свою недолгую жизнь. И да, ее уже пытались убить. Она с характером и может за себя постоять. Она ведьма, она — Девушка с Жатвы. Она многое знает и многое уже успела свершить. И она вышла за Кола Майклсона. И она принесла клятву «Всегда и навечно», становясь частью семьи, которую еще не так давно столь яро ненавидела. В этом вся Давина. Делает так, как считает нужным. Делает так, чтобы уберечь своих близких и защитить их от боли, которая может им грозить. И она выбирает счастье. Совсем как Кол. Они слишком похожи между собой, чтобы это отрицать. Но Кол — Майклсон. И она теперь тоже Майклсон. И принесла на алтарь своей жизни все ту же клятву — «Всегда и навечно». Всегда и навечно.        Для Киллин сложно понять смысл фразы «Всегда и навечно». Но за несколько лет жизни с Фрей, она поняла, что для нее это должно быть важным. Но не совсем для Киллин. Киллин была как Давина в этом вопросе. Симпатизировала только Фрее, а к остальным Максонам относилась с прохладой.        Но спустя время, зная, что происходит внутри семьи, она все равно не принимает все до конца. Она может говорить «Всегда и навечно», но она не Майклсон. Она не может давать это обещание. Но ради Фреи, она его даст. Связывая с ней себя узами брака, она вошла в чокнутую семью Майклсонов. Она одна из них. Но себя таковой не считает. Всегда и навечно.        Хоуп родилась Майклсон. А родившись Майклсон, считай, что твой путь предрешен. Путь во мраке, реках крови, предательстве и бесконечной лжи. Но она Майклсон. Она трибрид — сильнейшая из ведьм ее семьи, в ее жилах ген оборотня и она первородный вампир. Она та, кто объединит кланы. Но она не готова к этому. Так же не готова к тому, чтобы потерять своего отца. Но она справится, обязательно справится. Ради семьи.        У нее такой характер. Она пошла в отца, Никлауса, худшего кошмара в истории для многих. Но такого любящего, и готового на все, ради своей дочери, даже отдать свою жизнь.        За свои недолгие пятнадцать лет, большую часть которых она провела в поисках способа вновь соединить семью, она поняла смысл клятвы «Всегда и навечно». И она тоже принесла эту клятву. И плевать, скольких нужно убить или обмануть, дабы достигнуть своей цели. Она Майклсон. И это ее жизнь. Всегда и навечно.