С Днем Рождения, Крис!

«Мы уже не нужны, все и так случилось. Мне очень жаль, Лео», - слова полицейских холодным металлом прорезали душу. Только не это! Он должен держаться, его сынок, его Крис! Нет, не сейчас, когда все уже позади, он просто не мог умереть! Оттолкнув надменную Шеридан, Лео тот час же ринулся в комнату. Стальная секунда, застывшая в неизвестности, ледяным током пробила нервы, он сел перед ним на колени и… вздох облегчения. Его грудь еще слабо колышется, силясь пустить внутрь живительный воздух. Он дышит. Он жив. И никогда больше не будет так страдать. «Папа…» Мягкие губы нежно коснулись горячего лба, Крис слабо улыбнулся и посмотрел на отца. Со страхом и болью, боясь, что холод безжизненной тьмы, сдавившей все тело, засосет его в ледяные объятия своей бездны. А она ведь все ближе и ближе, она давит на веки, и стоит только закрыть глаза, как чернота бездонной пропасти нерушимой стеной встанет между ними. «Нет, папа, не оставляй меня, нет!» - проносится в его мыслях. Словно в детстве. Но то необычная темнота, она забирает все чувства, безжалостно раскалывая их о стены своих бесконечных коридоров, в холодном мраке которых гулким эхом еще слышен жалобный стон разбившейся души. И даже плакать уже нет сил, только алая кровь слезами раненого тела сочится изнутри, и с каждой пролитой каплей коварные щупальца этой тьмы все больше опутывают ангельскую плоть. Уже невозможно держать поднятыми веки, последний взгляд. «Нет, папа, куда же ты? Нет!» Тягучая ватная тьма, словно мокрый снег, сильнее облипает его сознание, и вязкая чернильная густота начинает плескаться в измученном теле… Но что это? Он вовсе не чувствует ее холод. Темные облака становятся более мягкими и прозрачными, пропускающими свет, их золотистая теплота сильнее сгущается в области солнечного сплетения и вместе с кровью течет внутри, обволакивая ореолом блаженства и упоения. Теперь эта тьма не кажется чем-то враждебным и чужим, она больше не хочет забрать в неизвестность, наоборот, ее объятия бархатные и нежные, пропитанные теплом отцовской заботы. Нега ласковых легких прикосновений разливается в густоте гладких, чуть влажных волос, она сладко баюкает тело и душу, заставляя слегка улыбнуться и робко открыть глаза, в боязни, что теплую сладость умиротворения прорежет острый нож вернувшейся реальности. Но нет… Желтый блик вечернего солнца плавно ложится ему на лицо, шутливо светит в глаза, заставляя игриво жмуриться, от чего Лео не может сдержать добрый смех. «Все хорошо, сынок, все позади…» Еще сложно привыкнуть к отсутствию боли, это ощущение кажется чем-то новым и незнакомым, неестественным, даже неудобным в какой-то мере, но с каждой секундой оно все больше срастается с чувством реальности. Реальности? Нет!... Кажется, она все-таки вернулась. Его братик… «Вайет! Господи, Вайет! Нужно найти его, пока еще не поздно!» - острая игла этой мысли кольнула в самое сердце, заставив Криса резко вскочить с постели. «Папа, его надо найти, Вайет скоро захочет стать злым!» - нервная и возбужденная интонация резкой болью сгустилась где-то во лбу и, будто бы едкая лава, растеклась по всей голове… Лео нежно обнимает сына за плечи, и в напряженной, пугающей тишине слышится мелодичный и родной голос: - Расслабься, Крис, все позади, Вайет в безопасности, мы спасли его, - сладкое умиротворение этих слов баюкает уставшее сознание, и даже звук в ответ произнести слишком страшно - вдруг он спугнет эту зыбкую идиллию. Но лучезарная улыбка отца внушает спокойствие и уверенность. Уверенность в том, что это правда. Правда, так похожая на шаткую иллюзию. - Но… как? И где теперь Гидеон?... - Его чары разбиты, Старейшины отняли у него силы, а его судьбу теперь решит Трибунал. Крис, это правда, будущее спасено, - его тон плавный и тихий, приятный и успокаивающий. - Но…а… А как же баланс, злые двойники и… все такое? – растерянно говорит парень, еще не в силах привыкнуть к этой новой, чудесной мысли. - Лишив его способностей, они восстановили баланс. Долгий день подходит к концу, как видишь, уже вечереет… - Лео подводит Криса к окну: на матовых стеклах еще играют тусклые блики заката, оранжевый солнечный диск утопает в желто-розовом горизонте, разливая в безоблачном небе свои лилово-алые краски, в которых уже начинают проблескивать первые робкие крупицы звезд. Крис открывает окно – приятный холодок вечернего бриза тут же овеивает лицо, обдает его свежестью уходящего дня, окутывает ласковой южной прохладой, взъерошивает темные пряди волос… Парень стоит, облокотившись на подоконник, упоенно вдыхая соленый запах прибоя. Закат очерчивает темные силуэты небоскребов, проливая на город свои последние лучи, его яркие блики то и дело рябят в шелковой водной глади и меркнут где-то там, в горах, позволяя чарующей южной ночи распахнуть свои бархатные объятия. В центре уже скапливается народ, который спешит занять свое место в уличных ресторанах, кафе и барах, в вечернем воздухе звучит тихая музыка, в мелодию которой изредка врываются далекие голоса случайных прохожих. - Эй, отвлекись, - нежно зовет отец, парень закрывает окно, оставляя за тонким стеклом суету вечно неспящего города, оглядывается... Перед ним стоит Лео, держа в руках поднос с большим шоколадным тортом, - с Днем Рождения, Крис! В глазах заиграли теплые блики радости, и кофейно-ореховый вкус тут же растаял во рту. Такой манящий и сладкий, как вкус настоящего счастья, он обратился в поток энергии, вживляясь в каждую клеточку тела. Но ее мало, ничтожно мало, и это невозможно не заметить. - Крис, ты в порядке? - лицо вдруг стало серьезным, а в голосе проступила тень легкой тревоги. - Все хорошо, папа, просто… Просто он наконец-то позволил себе расслабиться, освободившуюся чашу ушедших страданий вдруг заняла такая обычная естественная потребность – потребность в отдыхе, которой раньше просто не находилось места в той напряженно-нервной суете. Стоять становится все труднее, в руках и ногах оседает смертельная слабость, усталость смыкает веки, давит на них всей тяжестью пережитого дня. - Тебе нужно поспать, Крис, ты очень устал. - Не могу, - на автомате отвечает парень, утомленно потирая глаза. Он слишком привык осознавать то, что просто не имеет права этого делать. Не может, до тех пор, пока не упадет в бессилии за чтением очередной умной книги и пока первый луч восходящего солнца вновь не возвестит о заветной миссии. - Нет, можешь, пожалуйста, Крис, ради нас, - легким усилием Лео заставляет сына сесть на кровать, помогает ему снять верхнюю одежду и накрывает одеялом… - Я правда не могу, я… - больше нет сил придумывать отговорки, да и зачем - подчиниться так сладко: зарыться в невесомо-пуховую мягкость, утопить беспокойство прошедшего дня в ее пушистой белизне. Лео приносит чашку зеленого чая – каждый глоток по капле забирает тревогу, отдаваясь волной приятного тепла. Теперь можно закрыть глаза и отдыхать, он заслужил это. - Засыпай и набирайся сил, - один ласковый поцелуй в каштановую макушку, и умиротворенный покой плавно ложится на веки, окутывая тело сладостью подступающего сна.