I'm not bulletproof

      — Может, всё же попросишь помочь тебе, хён? — Чимин садится на постель рядом с Хосоком.       — Спасибо, Мини, но... — Чимин выгибает бровь, — но ты такой пирожочек, — Чимин прыскает, но возвращает серьёзное выражение лица, готовясь обидеться, — мне нужно, просто необходимо — грубо, до хруста костей, со страстью, чтобы разрывало на части, но в тоже время без побоев, я боюсь боли, да и скоро концерт, надо сохранить товарный вид. К тому же, ты мне как младший брат.       — Тогда тебе надо обратиться к Намджуну, — Чимин решает не дуться, а помочь другу. Чем скорее Хосок справится с недотрахом, тем скорее Чимин будет спать по ночам спокойно и крепко, без эротических спецэффектов.       — К Намджуну? — удивляется Хосок. — Ты его видел? Он же сама милота с ямочками на щёчках, его бы тискать, как тебя.       — Ох, хён, — треплет его по влажным волосам Чимин. Хосок взъерошенный и потный после мокрого сна. — Ничего ты не понимаешь и не видишь дальше своего носа. Говорю тебе, сходи к Намджуну, так ему прямо и скажи, что, мол, не могу больше терпеть, трахни меня, Намджуни. Я плохого не посоветую.       Хосок утвердительно кивает головой, пытаясь слезть с постели. Даже не спрашивает, проверял ли Чимин свой совет на практике. К Намджуну, так к Намджуну. У него колом стоит, ему хочется секса, бешенного и безудержного, Хосок на всё готов, только согласитесь.       — Ты что, прямо сейчас к нему пойдёшь? — Хосок трёт спросонья глаза, угукая. — Ну правильно. В три часа ночи он тебя точно выебет за то, что ты его разбудишь. — Хосок настроен решительно и останавливаться не собирается. — Подожди минутку, лучше не идти с пустыми руками.       Не найдя Намджуна в спальне, Хосок стучится в его студию. Смело дёргает ручку — по обыкновению не заперто. Намджун посапывает на диване с тетрадкой для текстов на груди. Услышав шаги, он просыпается, резко дёргаясь, тетрадка падает на пол, локоть задевает столешницу, настольная лампа с грохотом летит за тетрадкой, благо, на мягкий ковёр. Намджун в смущении чешет голову, улыбаясь и демонстрируя ямочки, Хосок мнётся на пороге, сомневаясь в дельности своей затеи.       — Хён, ты чего не спишь? — Намджун поднимает упавшие вещи, пару раз прикладываясь головой о столешницу.       — Я это... — Хосок теребит шнурки своих спортивок, — ты сейчас не очень занят?       — Да нет, почти дописал песню, думаю, на сегодня хватит. Что ты хотел, хён?       Хосок вспыхивает, моментально заливаясь краской, а в штанах подёргивается от представления, как Намджун вбивается в него, произнося это хён своим низким голосом.       — Мне нужна помощь... — Намджун внимательно на него смотрит, ожидая продолжения, — ну с этим... — Хосок косится на выпирающее из своих штанов возбуждение. Намджун явно понимает, но не спешит помочь и хоть как-то снять неловкость момента. — Трахни меня, Намджуни, — выпаливает Хосок тихо-тихо, себе под нос. Намджун не шевелится, и Хосок понимает это как полный провал. Он пятится спиной к двери, всё ещё опустив голову и теребя завязки. — Я пожалуй пойду, спокойной ночи.       — Стоять, — не громко, но властно отрезает Намджун, — я не разрешал тебе уходить.       Он встаёт, подходя к Хосоку. Хоть тот не видит его лица, но кожей чувствует, как всё в поведении Намджуна мгновенно меняется. Он лбом чувствует его сверлящий тяжёлый взгляд, исходящие от лидера силу и мощь. Намджун берёт его за подбородок и тянет к себе, запускает ладонь в мягкие волосы, с силой оттягивая, заставляя Хосока смотреть на него снизу вверх.       — Я трахну тебя так, что ты неделю сидеть не сможешь, сладкий. Только запомни раз и навсегда: здесь моя воля и моя власть. Будешь подчиняться – получишь награду, будешь перечить – получишь наказание. Понятно?       Хосок кивает головой, готовый ждать указаний. Всё, что угодно, он уже не на шутку завёлся от такого властного Намджуна, и по спине бегут мурашки в предвкушении чего-то особенного.       — Да, мой господин, — слышит Хосок рык Намджуна сквозь боль от пощёчины на своей щеке, — повтори.       — Да, мой господин, — вторит Хосок, не скрывая в голосе своего восхищения. Щека пылает, из уголка глаза скатывается слезинка, Хосок понимает, что нашёл то, что искал.       — Для начала покажи мне, на что ты способен. Порадуй меня своим язычком.       Хосок подлетает к Намджуну как атлет, стартовавший после выстрела, стягивает с него штаны и боксёры, жадно рассматривает полувставший член.       — Не спеши, сладкий, — гладит его по волосам лидер.       Хосок встаёт на колени, облизывается и массируя одной ладонью яички, второй придерживает член, покрывая его мокрыми поцелуями. Облизывает сверху вниз, и снизу вверх, оттягивает крайнюю плоть, играясь языком с головкой. Хосок чувствует вкус выделяющейся смазки и, крепко ухватившись за бёдра Намджуна, постепенно заглатывает член. Медленными движениями он насаживается на него своим ртом и выпускает практически полностью, постанывает и оттопыривает свой зад, скулит и подрагивает, как щенок, получивший лакомство. Не сдерживается и ускоряется, перед этим метнув на Намджуна похотливый взгляд. Лидер одобрительно поглаживает его по щеке, впиваясь ладонью в макушку. Сам подаётся навстречу похотливому ротику, внутри него жарко и безумно мокро, Хосок пропускает по самую глотку, не давясь, мыча в желании заглотить ещё глубже. Намджун резко отстраняет его голову, член вылетает изо рта Хосока со звонким чпоком, ниточки слюны тянутся между ними. Намджун поддевает их пальцем и размазывает по щеке Хосока.       — Хороший мальчик. А теперь раздевайся и вставай на колени, папочка хочет тебя попробовать.       Хосок молниеносно стягивает с себя штаны с футболкой, и Намджун присвистывает, увидев на обнажённом хёне чулки в крупную сетку.       — А ты подготовился, похвально.       Намджун проводит руками по тонким ниточкам, соединяющим клетки чулков, по манящему кружеву липучки, массирует ладонями ягодицы Хосока, надавливает на поясницу, заставляя прогнуться ниже в коленно-локтевой. Сжимает мягкие половинки до красных отметин и, не удержавшись, впивается в левую зубами. Хосок кричит от неожиданности и боли, Намджун, не размыкая зубов, с размаха шлёпает ладонью по правой, наказывая, и наслаждается всхлипом Хосока. Оторвавшись от нежной кожи, он проводит языком по свежему следу зубов, лижет мокро половинки, размазывая слюну, опускаясь между, к заветному подрагивающему колечку мышц. Кончиком языка дразнит вход, тот сжимается от первой стимуляции, Намджун с силой разводит половинки шире, проникая языком внутрь. Он толкается им как членом, вылизывает круговыми движениями, вгрызается в задницу Хосока, а тот скулит и подаётся назад, желая ощутить его ещё глубже. Намджун добавляет палец, потом два. Растягивает Хосока грубыми, но аккуратными движениями, не причиняя вреда. Видя, как Чон изнывает, он отстраняется, «не так быстро, сладкий».       Намджун окидывает взглядом студию: бежать в таком виде в комнату рискованно, но кое-что у него припасено в нижнем ящике стола. Порывшись в нём с минуту и напугав Хосока непонятными штуками (со словами «с этим пока рано», спрятанными обратно), Намджун командует ему лечь на спину на полу, скрещенные над головой руки он привязывает стяжками к ножке стола, а левую ногу, согнутую в колене, к ножке дивана. В рот вставляет баскетбольный мячик, уменьшенный до размера яйца, замыкая ремешок на затылке. На нём же крепится повязка на глаза. Сквозь маленькую щёлочку Хосок видит лишь потолок. Любуясь распятым старшим, Намджун снова командует:       — Не вздумай брыкаться свободной ногой, а то привяжу её к стулу, а это будет не круто.       Хосок мотает головой и мычит в знак согласия. Шарик во рту приятный на ощупь, Хосок проводит языком по шершавым точкам, еле сглатывая собирающуюся слюну.       В комнате воцаряется тишина. Прохладный ветерок пробегается по обнажённой коже Хосока и он подрагивает, скорее от неизвестности происходящего. Намджун как будто испарился, не слышно ни его шагов, ни дыхания, а собственное сердце бьётся у Хосока в ушах набатом.       Вдруг Хосок чувствует лёгкое прикосновение к бокам, на уровне рёбер. Что-то острое, кажется ногти, медленно скользит по коже по обеим сторонам, вызывая рой мурашек. Спустившись до бёдер, ноготки возвращаются наверх и заново скользят вниз, на этот раз сильнее надавливая на кожу. Хосок прогибается в пояснице, пытаясь определиться в ощущениях: ему щекотно, немного больно, но очень приятно. Намджун ещё несколько раз полосует его кожу, с каждым разом всё сильнее впиваясь ногтями в плоть, Хосоку уже нестерпимо больно, тело горит. Намджун его тушит, вылизывая холодным языком красные борозды, они пощипывают от влаги и прохладного воздуха. Ким оставляет багровые засосы по линии полос, с жадностью всасывая кожу. Ловкий язык юркает во впадинку пупка, повторяя круговые движения за пальцами у Хосока в заднем проходе. Также игриво язык медленно спускается ниже, кружит по бедренным косточкам и лобку.       Хосок неосознанно подаётся вперёд, требуя внимания болезненно ноющему члену. Он может только представить, как Намджун расположился между его ног, каким взглядом пожирает его просящее тело. Хосок дрожит от горячего дыхания на своей головке. Оно обжигает, крепкая ладонь смыкается у основания и яростно дрочит. Хосок скулит и дёргается, ему больно и нестерпимо приятно. Намджун крепко удерживает свободную ногу Чона, бьёт ладонью по внутренней стороне бедра, обжигая, приказывая не дёргаться. Останавливается, слегка шлёпает по пульсирующему члену и надевает на основание эрекционное кольцо. Хосок мучительно и недовольно стонет, Намджун оставляет засос чуть ниже живота. Он сгибает неприкованную ногу Хосока в колене, впивается пальцами в кожу, рвёт тонкую сетку, и дрочит на Хосока.       — Будь громким для меня, детка, — требует он, оставляя полумесяцы ногтей на красной от ударов коже. Хосок мычит и выгибается, чуть не давится слюной, не в силах нормально глотать, Намджун до крови закусывает губу и остервенело наяривает по собственному члену, наслаждаясь болезненными ощущениями и слабым Хосоком.       Остановившись, не доведя себя до предела, Ким тянется ко рту Хосока, надавливает на щёки, еле просовывает палец в его рот подле мячика и собирает стекающую слюну. Размазывает её по члену, мешая со своей смазкой.       — Хочешь, чтобы я перестал медлить? — Хосок мычит и трясёт головой. — Неправильный ответ, но как скажешь.       Намджун резко входит, не давая привыкнуть, толкается по основание, заполняет Хосока, разрывая его изнутри. Больно обоим, их стоны смешиваются в тишине комнаты. Намджун сразу двигается, пробуя разную скорость и угол наклона.       У Хосока затекли руки, спина содрана о мелкий ворс ковра, всё тело ноет и от этого грубые заветные толчки внутри приносят неописуемое блаженство. По нему прокатываются электрические разряды, боль мешается с наслаждением. Плохо и безумно хорошо. Намджун распирает его изнутри, Хосок готов взорваться, но силиконовое кольцо на члене не даёт высвободить скопившуюся в нём энергию. Намджун находит идеальный ритм, вбиваясь в него, на каждом толчке выкручивая Хосоку соски. Играется с бусинами, мнёт кожу на животе, боках и бёдрах. Его руки повсюду, исследуют тело Хосока, пока член пробивается внутрь.       Намджун развязывает ногу Хосока от ножки дивана и, не давая тому опомниться и размять её, закидывает обе ступни себе на плечи. Подтягивает зад Хосока ближе и выше, теперь тот принимает ещё глубже. Наклоняясь к Чону, он водит языком по влажной шее, под линией челюсти, слегка прикусывает, не оставляя засосов — слишком открытое место. Меняя темп, Намджун вколачивается в Хосока, точно ударяя по заветной точке. Втрахивая скулящего Чона в ковёр, он расщепляет его на атомы, нашёптывая на ухо: «О, хён, как давно я хотел оказаться внутри тебя, как давно мечтал тебя трахнуть. Тебе нравится? Ты хочешь ещё, маленький ненасытный Хосоки?».       Чон мычит и дёргается сильнее. По его щекам текут дорожки слёз. Да, чёрт возьми, он хочет сильнее, хочет ещё, хочет, чтобы Намджун стёр его в порошок, чтобы проткнул своим членом, чтобы прикасался к нему ещё и ещё, делал с ним, что угодно. Хочет потеряться в ощущениях, сойти с ума, уже не различая, где он, а где Намджун. «Ты придёшь ко мне ещё раз, хён?». В ответ Хосок обвивает его ногами.       — Хороший мальчик, — Намджун выходит из него и трётся головкой о рваную сетку чулков. — Иди сюда, мой ненасытный. Ты заслужил поощрение.       Он переворачивает Хосока, помогая не вывихнуть всё ещё привязанные руки, ставит в коленно-локтевую, разводя ноги как можно шире, устраиваясь между, он любуется не сошедшим следом своих зубов, ещё раз грубо мнёт половинки и, разводя их в стороны, входит. Двигается медленно, полосует ногтями натянутую струной спину. Ускоряясь, его рука ныряет под Хосока, легонько шлёпает по головке, после снимая ненавистное кольцо. Хосок вздыхает с облегчением, но сдерживает себя, чтобы не кончить, без разрешения ни в коем случае нельзя. Левой рукой Намджун оттягивает пушистые пряди волос Хосока на себя, правой дрочит ему в такт своим быстрым толчкам. Вбивается в него со смачными шлепками, Хосок запрокидывает голову теряясь в ощущениях, накатывающем жаре, Намджун его пронзает насквозь, доводит до самого пика. Его тело дрожит, ноги едва держат, он стонет и задыхается, кусая резиновый шарик.       — Можешь кончить для меня, Хосоки, — разрешает Намджун, проводя пальцем по сиреневой головке, — сделай это для меня, малыш.       Хосок жмурится до фиолетовых пятен перед глазами и, когда Намджун в очередной раз проходится по простате, изливается в его руку. Ким не сбавляет скорость пока Хосок тряпичной куклой не обмякает под ним. Замедляясь, он слизывает сперму Хосока со своей ладони. Развязывает Хосоку руки, снимает кляп, усаживает Чона на корточки и водит своей головкой по призывно открытым влажным губам. Хосок высовывает язык, Намджун шлёпает по нему своим членом, быстро дрочит и кончает старшему на лицо. Снимает испачканную повязку с глаз, Хосок щурится от яркого света, пытаясь сфокусировать взгляд. Он весь мокрый и дрожит, но по лицу расплывается блаженная улыбка, оттрахан он на все сто. Хосок вылизывает член Намджуна, очищая его от спермы, облизывает его пальцы, собравшие капли с лица, и прерывисто дышит.       Ким достаёт из ящика два полотенца, одно протягивает Хосоку. Тот поднимает на него взгляд — Намджун снова прежний: добряк с ямочками на щеках, смотрит с улыбкой, в глазах тепло и участие. Одевшись сам, он помогает Хосоку, тело которого ещё прошивают иголки и дрожь.       «Спасибо...» мямлит Хосок, снова теряясь и заливаясь краской. Намджун так же неуверенно вторит ему «угу». Как будто не они только что трахались на этом полу. На ватных ногах Хосок ковыляет к двери, уже затворяя её за собой, он тихо шепчет «я обязательно вернусь ещё» и, придерживаясь рукой за стенку коридора, плетётся в ванную.