***
Чонгук медленно спускается в подвальное помещение своего офиса, предвкушая потрясающее представление. Он никуда не торопится, идёт словно на прогулку, выкуривая любимые сигареты. Куда спешить, если главный виновник торжества всё равно никуда не исчезнет от него? Этой крысе уже поздно метаться или молить о пощаде, Чон уже вынес ему приговор и даже подготовил казнь. Но это не отменяло того, что мужчина с удовольствием послушает мольбы о пощаде, которые всё равно ни к чему не приведут. Чонгуку всегда нравилось наблюдать как надежда на спасение во взгляде наказуемого плавно сменяется отчаянием. Представление воистину великолепное! Чон никогда не отрицал и тем более не скрывал того факта, что он садист. Он любит ломать людей, подстраивать их под себя, а непокорных обрекать на долгую и весьма мучительную смерть. Но Чонгук не убивал всех подряд ради удовольствия. В каждом убийстве была выгода для него, а когда делаешь что-либо на благо самому себе, грех не наслаждаться процессом. Вскоре Чонгук добрался до нужного ему помещения, внутри которого уже находились несколько подчинённых и главное действующее лицо сегодняшнего спектакля. У обвиняемого были связаны руки и ноги, а сам он лежал на спине, из-за чего терял всякую возможность пошевелиться. До этого его неопределённое количество времени били металлическими дубинами, при этом стараясь не повреждать жизненно важные органы, а также лишили еды и воды. Но всё это было лишь прелюдией. В углу комнаты стоял небольшой ящик и лишь Чонгук и один из подчинённых знали, что внутри. Приговорённому к смерти разумеется не рассказывали, что именно сегодня его убьют и уж тем более не распространялись о методах. Ведь так было бы совсем неинтересно, напрочь убивало весь азарт. — Ну здравствуй, Чанхёк, — Чонгук склонился над мужчиной, внимательно наблюдая за его мечущимся взглядом. — Надеюсь, мои парни не слишком плохо обращались с тобой. — Чон...гук...,— Чанхёк было крайне трудно разговаривать из-за ужасной боли по всему телу, но он понимал, что нужно бороться за свою жизнь и в этом ему могут помочь лишь слова. — Для тебя «господин Чон», — мужчина опустился на корточки рядом со своей сегодняшней жертвой, дабы он лучше его слышал. — Г-господин Чон... клянусь... это был н-не я. — Где бы сигарету потушить? — Чон начал демонстративно оборачиваться по сторонам. — Надо будет всё же распорядиться, чтобы тут поставили пепельницу. Ещё немного оглядевшись по сторонам, Чонгук нашёл для себя аналог пепельницы. Он приложил сигарету к ещё свежей ране на руке Чанхёка, вызывая этим истошный вопль мужчины, который даже человеческим криком нельзя было назвать. Но Чонгук даже не собирался убирать сигарету, напротив лишь сильнее прижал и покрутил, стараясь продлить мучения мужчины. — Может уже хватит заводить свою старую шарманку про то, что это не ты. Что Кенвон с Сонхваном, что ты, все пытаетесь отрицать свою вину, когда у меня имеются неоспоримые доказательства. Или ваше весёлое трио меня за дурака считало? — Господин Чон... уверяю Вас... м-меня заставили. Пощадите... — Рассказать тебе, как я расправился с твоими партнёрами? Сонхвана мои парни положили в бочку, а затем наполнили её цементом и закрыли крышку. Теперь он развлекается не с шлюхами, а с рыбами. Кенвону повезло, у меня было хорошее настроение и я просто пустил ему и его жене пулю в лоб. К тому же было бы ужасно с моей стороны расчленить его при юных дамах. Знаешь, Чанхёк, у меня и сейчас отличное настроение, но просто застрелить тебя было бы слишком скучно. Специально для тебя я приготовил нечто действительно особенное. — Это всё господин Ли! — Чанхёк не знал откуда у него появились силы сказать это, но слова о смерти его коллег привели мужчину в настоящий ужас, и он начал всеми силами бороться за свою жизнь. — А здесь поподробнее. — Господин Ли... приказал Кенвону и Сонхвану у-украсть товар и... деньги. Меня как бухгалтера... они тоже в-взяли в долю. — И зачем же старику Ли всё это было нужно? — Он не говорил. С-сказал просто... выполнить. Но Сонхвану... давались какие-то поручения. — Чёрт, а я эту свинью первым делом убил. Хотя похоже Ли окончательно впал в маразм. Я бы доверил ответственное дело Кенвону, ему по крайней мере было, что терять. Но судя по тому, что он согласился на эту авантюру не так уж и сильно он дорожил своей семьёй. Однако им стоит отдать должное, никто не сказал про причастность господина Ли ко всему этому веселью. — Вы... отпустите меня? В глазах Чанхёка ещё теплилась надежда на то, что его простят, и он сможет уйти живым из этого подвала. Именно в этот момент Чонгук понял, что началась самая интересная часть представления. Чон подошёл к небольшому столику в углу комнаты и, взяв бутылку молока, вернулся к своему «собеседнику». Вместе с этим, из другого конца комнаты один из парнем принёс небольшой ящик, который Чанхёк раньше даже и не замечал. — Какой же ты молодец, Чанхёк. Поделился столь ценной информацией, а я обошёлся с тобой так грубо. Ты наверняка хочешь пить. Чтож я могу это устроить. Чонгук открыл бутылку и начал медленно лить в рот мужчине молоко. Чон старался делать это не слишком быстро, дабы Чанхёк не захлебнулся ненароком. Сама же жертва настолько оголодала по питью, что поглощала молоко жадными глотками. Чанхёк воспринял этот жест как милость и был уверен, что сейчас его развяжут и отпустят. Но все надежды мужчины разбились вдребезги, когда он увидел, как Чонгук достаёт из ящика змею. Чанхёк тут же начал что-то мычать, поскольку сказать он ничего не мог из-за наполнившей его рот жидкости. — Ну что ты так испугался? Это же просто уж, он не кусается, к тому же вы с ним примерно в равных условиях, его тоже долго не поили. Знаешь, Чанхёк, когда я был маленьким, то услышал весьма занимательную историю от одного моряка. Он рассказывал, что ужи очень любят молоко и частенько ползут туда, где оно есть. Эта история произвела на меня такое впечатление, что я в тот же вечер налил в миску молоко, пошёл к небольшой речушке и стал упорно ждать ужей. Но ни один не появился. Я был так расстроен, но надеюсь сейчас мой эксперимент удастся. Сказав это, Чонгук положил ужа на грудь Чанхёк и отпустил. Змея начала медленно подползать ко рту мужчины. Он уже было хотел закрыть его, но подчинённый Чона, который и принёс ящик больно сжал челюсти Чанхёка, не давая ему совершить задуманное. Голова ужа уже покоилась на подбородке приговорённого ко смерти и, почувствовав рядом столь необходимую ей влагу, заползла внутрь. Мужчина вновь стал мычать и умоляюще смотреть на своего палача, надеясь, что Чонгук просто его запугивает и сейчас передумает, вытащит змею. Но Чон не привык менять своего решения. Он лишь возвышается над своей жертвой и внимательно наблюдает за тем, как змея заползает в глотку. Чанхёк начинает биться в агонии, старается вырваться, но парень, который держит его челюсти куда сильнее и не позволяет этого сделать. Если же он хоть на минуту даст слабину, то господин без проблем найдёт и для него ужа. Тогда в агонии будет биться уже подчинённый, потому что ослушаться Чон Чонгука значит подписать себе смертный приговор. Сонхван, Кенвон и Чанхёк уже подтвердили эту аксиому на своём примере, а становиться в один ряд с ними никто не хочет. Все бояться смерти, тем более такой мучительной. Чонгук знает это чуть ли не с самого детства и умело применяет свои знания на практике. Пока только Люнхи не пришлось по-настоящему испытать этот страх, но если она пойдёт по стопам отца, то непременно прочувствует на себе это чувство, когда смерть прикасается своей ледяной рукой к твоему плечу. Тогда в ресторане О почувствовала лишь привкус этого страха, это даже сравнить нельзя с тем, что сейчас испытывает Чанхёк, который начинает постепенно задыхаться. Вскоре жизненный путь мужчины заканчивается. Змея уползает дальше внутрь, а дыхание очередной крысы навсегда прерывается. — Передайте Мин Юнги, чтобы он выяснил куда именно ушли деньги Сонхвана, которые он получил от господина Ли, — Чонгук уже собирается уйти, но в последний момент бросает презрительный взгляд на труп у его ног. — И уберите это отсюда.***
Чимин нервно переминается с ноги на ногу и уже начинает терять терпение. Он не особо рад стоять в тесном и душном помещении, которое насквозь пропахло дешёвой краской и марихуаной, но выбора у Пака всё равно нет. Здесь находится мастерская его давнего знакомого, который зарабатывает себе на жизнь изготовлением фальшивых документов, в основном для нелегальных иммигрантов. С Чимином они сошлись примерно год назад. Пак тогда учился на первом курсе и случайно обнаружил целую систему по изготовлению поддельных дипломов, которой успешно пользовались многие годы студенты. Разумеется парень захотел выяснить имя и адрес умельца, который так неплохо поднимает процентное содержание людей с высшим образованием в Республике Корея. Чимину тогда дали все контакты, взяв с него обещание не раскрывать эту систему администрации университета. Пак тогда ничего не сказал, поскольку выгоды от подобного доклада не получал абсолютно никакой. Его бы просто погладили по головке, даже не улучшив оценки в зачётке, зато настроив против него добрую половину университета. Подобного расклада парень конечно не хотел, поэтому по сей день об этом никто не знает, зато Чимин теперь имеет связь с весьма нужным человеком в сфере, в которой частенько зарабатывает себе на жизнь Пак. — Готово, Чимин. Могу поздравить, теперь ты Пак Джиук, сын ныне скончавшегося босса одной из сеульских банд. Ты кстати внешне даже немного на него похож. — Спасибо, Сэм. Сэм был китайцем средних лет, который уже давно живёт в Корее во многом благодаря его умениям. Своё настоящее имя или же имя, которое записано в поддельном паспорте китаец никому не говорит, отводя тем самым от себя угрозу и оставаясь по-прежнему на плаву. Сэм уже давно вертится в мире сеульских банд и знаком со многими представителями криминального мира столицы. Именно это и стало одной из причин, по которой Чимин обратился именно к нему. За небольшую доплату Сэм поможет составить правдоподобную легенду, найти нужных «свидетелей» и даже создать пару семейных фотографий. — Настоящий Пак Джиук покинул Корею после смерти отца. Я лично изготовил ему тогда паспорт, поэтому по документам он ещё на родине. Банда сейчас конечно распалась, но в своё время весьма тесно сотрудничала с кланом Ли, поэтому если хорошо попотеешь сможешь убедить их тебя взять. — А что со свидетелями? — Как я уже упомянул банда распалась, и многие, кто в ней состоял оказались не в самом хорошем положении. Их посадили, а когда они вышли на свободу, оказались на самом дне общества. За деньги на соджу они будут готовы на крови поклясться, что ты Пак Джиук. Я тебе дам несколько контактов, но учти, что они могли уже покинуть этот бренный мир. — И последнее, Сэм. Есть контакты какой-нибудь пешки из клана Ли? Я обладаю лишь поверхностными знаниями, а мне нужно подробнее знать, через что проходят те, кто хотят вступить в клан. — Ну зачем же тебе пешка из самых низов? У меня тут есть контакты людей, которые уже неплохо продвинулись в клане. — Нет, мне нужна именно пешка. Люди, которые имеют более высокое положение менее надёжны в данном вопросе. К тому же их подкупить куда сложнее. — Как скажешь, Чимин. Ожидай всех контактов вечером. На этом небольшая встреча Чимина и Сэма закончилась. Пак получил то, зачем пришёл и наконец смог покинуть ужасно душное помещение. Пока всё шло по плану, что не могло ни радовать парня. Но он старался пока не расслабляться, прекрасно понимая, что самое сложное впереди. Вообще Чимин не с огромной охотой согласился на всю эту авантюру. Затея слишком рисковая, и в случае неудачи его наверняка заставят отправиться на небеса. Чимина не покидали мысли о том, чтобы отказаться от участия во всём этом, но вспоминая сумму, которую ему назвал Хосок, Пак старался отодвигать все эти мысли на второй план. Разумеется Чон наверняка приукрасил перспективы, которые откроются в случае удачного завершения дела, но даже с учётом этого предложение было весьма манящим. Однако было ещё кое-что, заставляющее Чимина сомневаться. Своему плану парень доверял если не на сто, то на восемьдесят процентов точно, но ему совершенно не внушал доверия план Ким Тэхёна. Возможно всё дело в том, что Хосок рассказал всё слишком сумбурно, или же Тэхён сам не хотел делиться подробностями. Пак искренне надеялся на то, что его догадки окажутся верными. Но если у Кима нет нормального плана, то потонут они все вместе, и Чимин не сможет выйти сухим из воды как ни в чём не бывало. Впрочем он старался пока не думать о плохом и просто выполнял свои обязанности. Дальше наверняка будет яснее, куда всё это движется, а пока выводы делать рано