189

Перед глазами прыгали назойливые черные точечки, то появляясь, то исчезая и жутко раздражая Сэхуна. — Девяносто восемь, — дождь только начался, а уже столько капель разбилось об окно квартиры на пятом этаже, точно так же, как надежды Сэхуна об ненавистную реальность. Каждую секунду парень искренне сожалел, что мы не можем сами конструировать мир вокруг нас, создавая его комфортным и наполняя собственным уютом. В его личной реальности он бы обустроил все по другому, напрочь закрыв её от боли, слез и разочарования, а запустив туда лишь теплые объятия и приятный запах сонбэннима. Мечты — единственное, что заставляло Сэхуна жить в этой глупой вселенной, состоящей из сплошных обид. Где-то глубоко в душе он знал, или чувствовал, что у всего этого нету будущего, пусть и говорят, что мечты рано или поздно воплощаются. «Чушь», — шептало что-то внутри Сэхуна; «Молчи», — злилось его сердце. — Глупости всё это, все чувства. Любовь — иллюзия, построенная на самообмане, и никогда не бывает ответной, — усмехался Сынри на слова подростка. — Но ведь я тебя люблю, — не желая сдаваться, шептал Сэхун. — Эх, мелкий… Глупости. — с умным видом заявлял Сынри, поправляя воротник дорогого пиджака. Прошло ровно девяносто восемь дней, столько же, сколько капель разбилось о грязное окно. Ровно девяносто восемь дней, как Сэхун превратил свою жизнь в одну несбыточную, но такую яркую мечту. Нарушая все свои сказанные младшему слова, Сынри клянется в вечной любви, надевая кольцо на палец какой-то милой девушки. Все как в старых фильмах — строгий черный пиджак и слепящая глаза белая рубашка, приподнятая фата с пришитыми маленькими розами и нежный поцелуй перед полным залом гостей. Свадьба, по всем канонам, должна быть веселым событием и вселять радость в сердца людей, но только Сэхуну почему-то больно. Больно именно в той области, которая должна наполняться счастьем и атмосферой праздника, а не пустеть за считанные секунды. — Ничто в этой жизни не есть постоянно, точно так же, как и мои слова, — объясняет до отвращения веселый Сынри бледному парню, который стоит перед ним в одной футболке, надетой совершенно не по погоде. — Не стой на холоде, иди домой, а то рискуешь простудиться и променять наш счастливый мир на чёрную неизвестность. — Ваш счастливый мир, — поправляет Сэхун, дрожа от отвращения к глупым умным словам сонбэннима. Сто восемьдесят девятая капля растянулась на окне длинной дорожкой, как растянулся каждый день жизни Сэхуна, каждый пустой и до ужаса бессмысленный день. Мечты, подпитанные проблеском надежды, давно утратили свое былое значение и перестали существовать, забравши с собой последнюю возможность Сэхуна на жизнь.