Tempo Di Dance

      — Взбодрись, Кэти-Кэт! — так встречает её Мэтт, стоит мрачной Кэти открыть входную дверь. Брат стоит, сияя улыбкой во все тридцать два, и она поневоле вспоминает рекламу зубной пасты, которую недавно видела по ТВ. И вообще, не в пример ей, он источает счастье и довольство. — Пора выбираться на свет Божий, сестричка, так что сегодня у меня для тебя сюрпри-и-из!       — Знаешь, я бы как-нибудь обошлась, — бурчит девушка себе под нос, строя кислую мину, однако с тяжёлым вздохом пропускает его в коридор. Уж любимый-то старший брат вряд ли заслуживает получить дверью по лицу, ибо просто хочет помочь, хотя помощи Кэти ни у кого не просила. — Хватит с меня сюрпризов на этот месяц.       — Ну-ну, сестричка. Не стоит оскорблять единственного человека, который из кожи вон лезет, чтобы вытащить тебя из этого болота, — Холт вдруг притихает и кладёт руки ей на плечи в ласковом, утешающем жесте. — Как ты?       — Смотря с чем сравнивать. Лучше, чем вчера, но во сто раз хуже, чем месяц назад, — она слабо улыбается, выдавливая нечто вроде шутки, хотя нутром чует, что звучит жалко. Брата таким маневром не обмануть, да ей и не хочется.       Мэтт, однако, улыбается в ответ и внезапно притягивает её к себе, крепко обнимая. Его голос приобретает особую задушевность, от которой невольно теплеет даже насквозь промороженное сердце Кэти Холт.       — Я всегда буду рядом, ты же знаешь. И больше никто не посмеет тебя так обидеть, слышишь? Так что хватит замыкаться в себе: надо жить дальше, без этого идиота, который сам не понимает, какое упустил счастье. И вообще, я просто уверен, что ты найдешь себе кого получше.       — Давай закроем эту тему, хорошо? Я не собираюсь никого искать, с меня хватит и одного раза.       — Без проблем, — быстро соглашается он, крепко целует сестру в макушку, взъерошивая её и так лохматую шевелюру. Кэти в ответ наконец издает хоть один более-менее счастливый звук, а брат, так и не ослабив хватки, заговорщически шепчет ей на ухо, как в детстве: — Ну так что, сделаешь мне одолжение и поедешь со мной?       — Мэ-э-этт…       — Эй, я ради тебя с работы отпросился! — притворно обижается Холт, подталкивая её в бок. — Да и какая радость сидеть одной дома, пускать слёзы на подушку из-за этого идиота и жевать мороженое? Фигуру испортишь и посадишь печень, только и всего.       — Я правда не настроена никуда идти. Это совсем не из-за тебя, честно. Просто работа… — девушка дёргает плечом, сама не веря, что говорит это. Дожили… — Она меня совсем доконала.       — Бог мой, да тут уже ЧС! Наш мозг жалуется на работу мечты! Ну всё, теперь ты от меня точно не отвертишься: давай, подобрала сопли, утёрла глаза, приняла вид победительницы и отправилась одеваться. Буду реанимировать тебя, чтоб к понедельнику смотрела огурчиком!       — Ты не отлипнешь от меня, да? — почти сдаётся Холт, и Мэтт согласно кивает. На лице у него красуется странная улыбка предвкушения, которая даже едва вылезшую из депрессии Кэти наводит на мысли, что за душой у него нечто грандиозное. Это нехорошо…       — Точно, сестрёнка.       — У-у-ух, ладно, пиявка, — махнув рукой, она с преувеличенной грубостью выпутывается из его рук и нехотя плетется в спальню. — Десять минут. Может, ты и прав…       — Поторопись! — Мэтт опять становится Мэттом, сияющим и вечно позитивным. Даже девушке отчасти передаётся его бодрый настрой, и дверью в комнату она не хлопает. — Только платьев не надевай! У нас активная программа.

***

      — Эм… А это точно надо? — сидеть с повязкой на глазах, мягко говоря, не совсем удобно. Да что там, это совсем не удобно, но разве её кто-то спросил? Ткань такая плотная, что не видно ни зги, и Кэти ориентируется в пространстве лишь благодаря голосу Мэтта и звуку двигающейся по дороге машины. Дабы отвлечься от подозрительных мыслей, что активная программа — это шоппинг до потери сознания, она считает повороты. А Мэтт пребывает в состоянии детского восторга.       — Точно, иначе сюрприз сорвется.       Как говорится, ч.т.д. Энтузиастские настроения братца вообще часто выходили ей боком, а сейчас он явно замышлял нечто грандиозное. Кэти мысленно вздохнула свободней, отметя шоппинг как слишком банальный вариант. Его место заняла ещё более неприглядная перспектива ужастика с рожами на пол-экрана, и в ней всколыхнулось дикое желание выскочить из машины, пока не поздно. Увы, предусмотрительный брат поставил блокировку дверей.       — Скажи хотя бы, что это не ролики и не кино…       — Не-е-е, близко не стоит! — слышится убеждённый голос Мэтта. — Это намного интереснее, поверь! Хочешь честно? Нечто подсказывает мне, ты будешь просто в восторге!       — Всё, я угадала. Можешь снимать с меня эту тряпку. Мы едем на выставку старейших компьютерных игр. — Легче лёгкого. Ей-богу, из этого не стоило делать такую тайну. Кэти победно усмехается, внезапно чувствуя прилив сил. Она очень хотела сходить туда, но из-за инцидента с бывшим всё желание потонуло в депрессняке, который надо было ещё совмещать с работой.       — Ахах, нет. Ещё варианты? Впрочем, ты всё равно не угадаешь.       — А я бы сходила… — она сникает, обнимая себя за плечи. Ну да, если уж не везёт, так не везёт везде. — Магазины, да? Меня от них тошнит.       — Холодно.       — Да ладно тебе, Мэтт! Хватит косить под загадочность! — кажется, у неё играют нервы. Кэти вообще терпеть не может, когда Мэтт начинает вести себя подобным образом, ибо неопределённость раздражает. — Чёрт, ты меня как будто на стратегически важный объект везёшь!       Тот, однако, не отвечает шуткой.       — Просто расслабься и получай удовольствие. Тем более мы почти приехали. Эй, руки от повязки! — Кэти хлопают по пальцам, и машина в этот момент начинает притормаживать. Вписывается в поворот, окончательно сбрасывает скорость и паркуется задом. Кэти нетерпеливо пыхтит, но больше не задаёт вопросов. Ладно, сюрприз так сюрприз.       Ключ зажигания поворачивается, мотор глохнет, и Мэтт, судя по звукам, выходит на улицу. Потом открывается её дверь, и знакомая рука тянет девушку за запястье.       — Аккуратно. У меня всё под контролем, но координацию никто не отменял.       — Я на это надеюсь, — скептически замечает его сестра, машинально нащупывая плечо Мэтта и опираясь на него для большего комфорта. Весьма относительного в подобной ситуации. Прямо триллер какой-то, ей-богу. — Хоть скажи, куда ты меня привёз? Это городской центр?       — Меньше знаешь — крепче спишь. Просто иди. Давай, я тебя держу, — видеть бы ещё, куда! Очень трудно ориентироваться только на шаги спутника, и Кэти некстати вспоминает давние слепые тренировки в танцевальной школе. Но там хотя бы паркет без бордюров был, а тут… Её внезапно накрывает волна дикого раздражения: прошлое по-прежнему режет до крови, так что приходится стиснуть зубы. — Так, лестница. Переставляй ноги аккуратней: здесь ступеньки высокие. Вот так, да, ты просто умница. Мы же не хотим тебя покалечить?       — Богом клянусь, Мэтт, твой сюрприз должен просто превзойти мои ожидания, чтобы я простила тебе эту комедию!.. — угрожающе восклицает Кэти, на минуту теряя внимательность и таки спотыкаясь, однако её вовремя подхватывает брат, крепче прижимая к себе худой, но сильной рукой.       — О-опс! Легче, сестричка.       Ей слышно, как он открывает дверь. По коже пробегает приятный ветерок от кондиционера, однако дискомфорта она не ощущает. Место, должно быть, не из дешёвых, ибо над ними раздаётся приятная вальсовая музыка, а воздух пропитан лёгким освежителем.       Мэтт продолжает куда-то вести её, потом бросает на минутку, о чём-то тихо говорит в сторонке с, кажется, девушкой, и та сдержанно смеётся. Ещё бы! Столбом стоящая Кэти с платком на глазах иной реакции вызвать не может! Ну, Мэттью… Санта чёртов.       — Я знаю, что ты уже злишься, — внезапно брат снова оказывается рядом, подхватывая её под руку и сразу как-то задавая направление, — но потерпи немного. Ещё одна лестница, и мы на месте.       Господи, помилуй…       Однако они справляются и с этим препятствием, и измождённую Кэти наконец легонько подталкивают в очередной проход. Она чуть не запинается, вытянутой рукой ощупывая косяк, потом стену, и идёт по ней, справедливо полагая, что так хотя бы не грохнется. Пол кажется очень гладким, почти скользким, как паркетный, и девушка прикусывает губу. У неё странное чувство дежавю…       — Всё, можешь снимать.       Она, точно дожидаясь позволения, едва ли не со вздохом радости срывает с глаз ткань, моргает, привыкая к свету и… едва не роняет челюсть на пол.       Паркет. Светлый, букового цвета, до блеска начищенный и безумно красивый. Белые панельные стены — только та, за которую она так уцепилась, декорирована искусственным коричневым камнем вроде кирпича и крашенным под орех деревом. Одна стена полностью зеркальная, и Кэти видит своё отражение: обалдевшее, точно её огрели ноутбуком по затылку. А сзади ухмыляется Мэтт, и рядом с ним…       Кэти поворачивается на пятках, едва позорно не целуясь с полом. Перед ней, почти вплотную, стоит мужчина скала и с явным замешательством отирает лоб маленьким белым полотенцем. Незнакомец улыбается, и эта улыбка в буквальном смысле притягивает к себе, равно как притягивают умные, спокойные глаза с лёгкой искоркой. Сами черты лица — правильные, выраженно восточные, и ещё шарма добавляют белая челка, налипшая на лоб, и розовый шрам на переносице. На секунду Кэти невольно выпадает из реальности, откровенно таращась на мужчину и краем сознания отмечая, что он более чем симпатичен, однако тут же спохватывается и обращает пылающий взгляд на Мэтта.       — Куда ты меня привёз?!       — Спокойно, без лишних движений, — Мэтт делает шаг навстречу, как бы заявляя о своих мирных намерениях, однако не решается слишком уж приближаться к вскипающей сестре. Правильно делает, не то получит балеткой по лбу. — Это Такаши Широгане, — он кивает на мужчину рядом с собой, который незаметно, но предусмотрительно отодвигается от первоначального положения, видимо, резонно полагая, что лучше ему быть сторонним наблюдателем будущего побоища. — Мой друг и преподаватель по спортивным танцам. А теперь и твой учитель на ближайший месяц.       — Учитель?! — наверное, не следовало так кричать. И делать лицо гориллы тоже не следовало. Но Кэти настолько перекосило от возмущения и шока, что придать себе хоть мало-мальски приличный вид она не смогла, а тут ещё дали своё и расшатанные за последние восемь дней нервы. Но, Боже, он совсем двинулся на почве заботы?       — Учитель, — терпеливо, хотя и не без опаски в глазах тем временем повторяет её брат. — Я записал тебя в группу по спортивным танцам.       Паркет уходит из-под ног, а Холт давится воздухом. Да уж, сюрприз удался. Но, может…       — Иди ты к чёрту с такими шутками… — плевать на грубость, она жутко зла. И если Мэтт не скажет, что это прикол, то она не постесняется и поволокёт его отсюда за шиворот отменять абонемент.       — Это не шутка, — качает головой парень и усмехается: — Ты ведь как-то обмолвилась, что хотела бы начать снова. Вот я и подумал тебя удивить.       — Эм… — «скала» наконец подает голос, который заставляет Кэти вздрогнуть, несмотря на мягкость, и временно отвлечься от прожигания дырок в брате. Мужчина немного взволнован, точно это его притащили сюда с платком на глазах, однако делает героические попытки не подавать виду. — Рад познакомиться с вами, мисс Кэтрин.       Она дергается в его сторону, открывает рот, закрывает его и, наконец связав слова во внятное предложение, выдавливает глухое:       — Вы… — сглатывает, запоздало вспоминая о вежливости и абсолютно не зная, как облечь свой бушующий ураган чувств в словесную форму, чтобы при этом ещё и не нагрубить шикарному незнакомцу, который, на минуточку, прочится ей в преподы. — Извините, я… Это одна большая ошибка!..       И она, краснея от злости и стыда, бросается вон из зала, ругаясь себе под нос на отборном итальянском. Дверь хлопает, Широ щурится, а Мэтт закатывает глаза к потолку.       — Господи, ну и намаюсь я с ней…       — А ведь я предупреждал тебя, что так и будет, — мрачно замечает Широ, со вздохом глядя на часы. До урока остаётся меньше двадцати минут. — Нельзя заставлять человека делать то, к чему у него не лежит душа.       — Спорим, ты возьмёшь свои слова обратно через пару недель?       — Она расстроена, Мэтт. Никто в её состоянии не может реагировать по-другому, когда ему навязывают нечто подобное. Ты видел её глаза?       — Так, я помню об обещании помочь мне, а ты всегда держишь слово. Жди тут и никуда не уходи! — Мэтт хлопает друга по плечу и выскакивает из зала, оглядываясь в поисках сестры. Широ провожает его взглядом, невольно отмечая про себя фамильное сходство не только во внешности, но и в характерах: просто бронетанки какие-то.       У него вырывается смешок.       — Куда мне? Я тут работаю.       «Вот тебе и адреналин в жизни, Широгане. Новый уровень преподавания. Мэгги бы точно посмеялась…»

***

      Официально до занятий остается десять минут. Широ, знавший, что его группа всегда приходит чуть-чуть позднее (всё-таки взрослые люди, и работу никто не отменял), мысленно решает, что успеет перекинуться парой слов с Лэнсом, пока тот не удрал домой, однако тут дверь зала издаёт скрип, и её нерешительно открывают. Такаши поднимает глаза от телефона, где уже собирался напечатать МакКлейну короткое «Где ты?», и с удивлением видит уже знакомую ему рыжеволосую девушку, которая, поджав губы, опасливо заглядывает внутрь.       — Я думал, вы не вернётесь, — мысленно поздравив Мэтта с выживанием и допустив, что, может, на сей раз его психологические умозаключения были ошибочны, Широ улыбается, вставая навстречу. — Не закрывайте дверь. До занятий ещё минут пятнадцать, так что можете сходить куда-нибудь, только не потеряйтесь.       — У меня не было выбора, — горько усмехается Холт, показывая на невесть откуда взявшуюся небольшую спортивную сумку. — У Мэтта ужасная черта предусматривать всё и ставить людей перед фактом.       — Не поспорю, — Такаши не может отказать себе в любопытстве и осторожно разглядывает ее: Кэтрин Холт действительно милая, даже лучше, чем на фото. У нее длинные волосы, уже собранные в хвост, чуть заострённые черты лица, большие, блестящие глаза, впечатление от которых портит только явная усталость и какая-то еле ощутимая тоска. Он снова вспоминает краткий рассказ Мэтта в кофейне и невольно проникается к ней ещё большим сочувствием: эта девушка, видимо, по жизни яркая и сильная, выглядит надломленной. — Мы, к слову, так и не познакомились как следует. Широ. Я много слышал о вас.       Он не протягивает руки, хотя она чуть вздрагивает, и Кэти, всё это время глядевшая куда-то ему на нос, понимает, что он ждёт от неё позволения на рукопожатие. Такая щепетильность приятно удивляет, и девушка, смущаясь своей недавней грубости, робко протягивает ему кисть:       — Кэтрин. Или Пидж, как хотите.       У него длинные, очень красивые пальцы, да и сама рука такая огромная, что ладошка Кэти почти полностью прячется в ней. Тем не менее, Широ рассчитывает силу и только слегка, но очень искренне сжимает её, а потом так же бережно отпускает, заставляя собеседницу окончательно сравняться в цвете с помидором. В этой формальности сквозит слишком много трепета.       — Приятно познакомиться, Пидж. Надеюсь, вы не пожалеете, что решили вернуться в танцы, — Широ улыбается на тихое бормотание, что она давно бросила и сомневается, что может теперь сделать хоть банальную связку. Ему нравится, как она дуется и краснеет: в ней проклёвывается другое лицо. — Как показывает практика, все танцоры остаются танцорами, даже если бросают. Вопрос только в ухудшении техники. В любом случае, думаю, у вас есть все шансы восстановить навыки, особенно учитывая склонность к нашему роду занятий. Не удивляйтесь, я получил очень подробные сведения из надежного источника.       Удар ниже пояса. Кэти не знает, куда деть руки и лицо, чтобы не выдать замешательство. Широ говорит с ней дружески, точно со знакомой, и, несмотря на то, что в словах его нет ничего такого, что она бы не слышала раньше, они звучат иначе. Так, что на душе невольно становится легче, и Холт это добивает пуще прежнего. Она не находит ничего лучшего, кроме как беззащитно контратаковать и захлопнуться перед ним, пока дело не дошло до откровенностей. В конце концов, они знакомы от силы минут десять.       — Могу полюбопытствовать, какими ещё сведениями из моей биографии вы располагаете?       — Извините, — шутливая улыбка резко пропадает с лица Широ, стоит ему почувствовать раздражение в голосе собеседницы. — Кажется, я наговорил лишнего. Это действительно меня не касается.       Он ерошит волосы и отходит, давая ей пройти и мысленно отвешивая себе подзатыльник. Мэтт под строгим секретом, только из-за их долгой дружбы, рассказал ему больше, чем это допустимо со стороны даже брата, а он бездушно перевёл все в шутку. Дурак. Где твоя тактичность, Широгане?       Однако этот жест вызывает у Кэти ровно противоположную реакцию. Она ловит его взгляд, где сквозит нечто похожее на стыд, и у неё самой неприятно сжимает в груди.       — Нет, нет, всё в порядке. Это я должна извиняться, — спохватывается она и быстро мотает головой, коря себя за несдержанность. Хватит с неё роли социопата, от которого скоро все люди перешарахаются. — Я не хочу казаться противной колючкой, просто Мэтт поставил меня в неловкое положение с этими уроками, о которых я понятия не имела, а ещё сами танцы… Извините, я в последнее время ужасно излагаю мысли, но ничего из тех грубостей не относится конкретно к вам!       — Всё в порядке, я понимаю, — Широ ободряюще улыбается и снова кивает. Чувствует, что надо как-то замять конфуз и аккуратно переводит разговор в более безопасное русло: — Но, насколько мне известно, он руководствовался самыми лучшими побуждениями.       — О да, — отзывается девушка не без горького сарказма. — Других у моего брата просто не бывает.       Они с минуту молчат, а потом Широ неожиданно заводит разговор о том, как познакомился со старшим Холтом. Кэти, догадываясь, что он пытается в меру сил расположить её к себе и заставить хоть немного отойти от едва не потерпевшего фиаско приветствия, делает усилие и вступает в беседу, однако уже через несколько минут ловит себя на мысли, что не испытывает особой тягости, ибо её не принуждают много говорить.       А потом в дверях показывается первый ученик, и Широ, оставляя её, с улыбкой идёт навстречу молодой женщине. Кэти вздыхает, однако переводит взгляд на компьютер с флешкой, где, должно быть, записаны треки, и немного светлеет. Может, её в кои-то веки порадуют хорошей музыкой…       Да и сбежать теперь возможности нет, ибо надо отрабатывать купленный меценатом Холтом месячный абонемент.