фур.

Марк улыбается, заботливо поправляет олимпос и совсем невесомо целует за мочку уха. До самолёта 7 минут, погода совершенно ебаная, как и состояние Назара. Он комкано обнимает парня, воровато оглянувшись по сторонам и улыбнувшись заходит в аэропорт один, знает что у Маркула студия и опаздывать ему не стоит. Багаж осматривали мучительно долго, а девушка, проверяющая паспорта все пыталась наклониться так, чтоб её грудь показалась из-под блузки. Сидя в самолёте Вотяков думал, что с ним стало. Он будто остыл, совсем-совсем остыл к своему мальчику. Ему не хочется целовать, обнимать, знать как у него дела. Ему не хочется ни-че-го. От этого очень паршиво. Марк замечает, Обла уверен. Он не помнит как это произошло. Просто Кура залетел на какой-то междусобойчик, а там все само. Они пили портвейн, тот самый, три семерки и вспоминали школьные годы. Сигареты на двоих, постоянные проебы уроков и первый поцелуй за гаражами. Потные ладони Куры на шее, он просто не мог забыть те ощущения. Бабочки в животе, колени дрожали, а язык не слушался, было очень тепло и приятно. Но Назар не такой, на следующий же день, на большой перемене Андрей и его предложение покурить были посланы на хуй, а ещё он кажется назвал его пидарасом. Вотяков любил, но не мог. Не знал как поступить и отверг. А потом появился Марк, такой весь из себя пай-мальчик, ласковый как котёнок и нежный до ужаса. И Обладает влюбился. Влюбился в мягкие волосы, пухлые и покусанные губы, в тембр его голоса и в глаза, которые были бесконечно влюблены в него самого. А потом вернулся блядский Андрей и все пошло по пизде. Первая измена, вторая, третья и так по нарастающей. Назар правда-правда любил Маркула. Когда-то, но явно не сейчас. Он больше не горит, он сгорает. Его больше не греют широкие улыбки, а в объятиях становится неуютно. К счастью он прилетел и думать о своей пизданутой личной жизни времени не было. Настроение совершенно не было, люди скандировали его имя и он вышел на сцену, пару раз сбившись в тексте. Горячо, толпа качала и это придавало сил. Он был рад видеть своих людей. Измотанный он отмечает Гору на своей стори и заваливается спать. Проснувшись он чувствует себя чуть хуже, чем очень хуево. Ответ Андрея заставляет улыбнуться, в директе дополнительное «я люблю тебя», Назар улыбается и кидает что-то на подобии сердца. Он никогда не говорил, что любит. Не может. Это было бы мерзко по отношению к Марку. Хотя, ебать другого парня тоже мерзко, забавно. По приезду домой просит не встречать. Он кинул его смской и был таков. Предложил встретиться через пару часов в семнашке. Маркула колотило, он собрался с силами и пошёл. Руки постоянно теребили край пальто и нижняя губа в миг оказалась прокушенной. я помню — был сильный дождь, я помню как я тебя ждал я помню всю речь наизусть, и помню что ты тогда не пришла я помню всю эту боль, я помню как тогда пил и клялся что никогда не отдам себя вновь любви Он не пришёл. Просто взял и не пришёл, не позвонил, ничего, просто забил хуй на человека, с которым провёл последние три года. Марк был опустошен, его блять втерли в землю, предали и унизили. Как можно было говорить о любви и не любить? Целовать, а потом начать отношения с другим человеком? Как можно променять того, кто искренне любит ради желания сорваться на час? Маркул не понимал. За что? Его било будто рыбу об лёд. Больно было почти физически и плакать хотелось больше, чем когда-либо. Ему было просто никак. Будто сердце сжали и вырвали все провода вместе с током. Точки опоры больше не было. Он был один и никому не нужен. Самое забавное то, что если бы спустя пару месяцев своей интрижки Обла сказал, что любит его, то он бы пустил его обратно. Забил бы на то, что он касался чужого тела, целовал чужие губы. Он бы вернулся к этому человеку после всего, даже после измены. Вот только Вотяков не вернётся, он его знает. Таблетки с горечью застряли в горле, но ком всё-таки проглатывается с помощью коньяка. Он чувствует желание спать и поддаётся. Все. Ни прощального звонка, ни предсмертной записки, нихуя. Терпеть всё это, ты устала, да ладно? Я тоже Боже блядь, лучше быть брошенным чем как у нас Какая к чёрту страсть? Оставь меня, оставь сейчас Уходи, хлопни дверью, чтобы треснули окна Чтобы всё тут промокло и только Бог помог нам Мне больно и трудно, я подошёл к черте Твоя любовь хуйня и мне это осточертело. Назар ахуевает. Серьёзно, Идан выглядит раздавленным и у самого Облы внутри что-то сломалось. Вина настигает его, но буквально на пару дней. После похорон его отпускает. Ему плевать, хотя он знает, что это неправильно. Иронично, он совершил ошибку и знает, что ему её не исправить. — Я люблю тебя, — он целует Андрея в щеку. — Я люблю тебя тоже, — дождался. Обла горит. И пока ты там думала, если у тебя чувства Я думал как не перезать себе вены в ванной Что говоришь? Да что ты знаешь, о том когда грустно Что знаешь, о том как носить в груди сердце рваное.