Лжец

      Шумные улочки Коттердама, полные воров, мошенников и убийц. В этом городе точно не соскучишься, да и винить за твою работу тебя никто не будет, каждый выживает, как может. Люди носятся из стороны в сторону, не замечая друг друга, крича что-то в след, сбивающей их ритм, толпе И среди этой суматохи, в сторону бочки, не спеша шел мужчина, чуть прихрамывая на одну ногу, он был словно вырезан из другой сцены жизни, слегка мрачен, погружен в себя и не обращающий внимание ни на кого, люди обходили его стороной, ведь все слышали страшные слухи о новом креминальном авторитете с тростью.       Каз Бреккер, с недавних пор босс бочки, глава Шестерки воронов и самый влиятельный человек в ближайших городах."Грязные руки» — так его называли противники и трусы, которые перебегали на другую сторону улицы, лишь завидев его.       Каз не мог понять, это новое гложушее чувство, будто он получил все о чем мечтал и оно находилось на расстоянии вытянутой руки, оставалось только схватить свой выигрыш, но руки оказывались связанными настолько сильно, что даже такой умелый мошенник, как он не мог с ними справиться. А началось все это неделю назад, тогда, на пристани, когда встречая сулийских акробатов он вновь почувствовал себя тем наивным и светлым мальчишкой, который только сошел с корабля вместе с братом, с полной готовностью доказать этому миру, что он чего-то стоит. Каз не находил себе места. Вот уже неделю он ничего не слышал о своем Призраке. Да, разумеется, раньше она могла исчезнуть из его видимости и на несколько недель, но тогда все было по-другому.       Метнув дикий взгляд на стол, где лежала копия письма от командира корабля, на котором прибыла ее семья, был оговорен точный день отбытия и этот дьявольский день, неумолимо приближался. И в первые Каз Бреккер признает, что не может контролировать ситуацию, не может контролировать ее решения и, что самое пугающее для него самого, он не может контролировать себя. У него есть, какие-то жалкие два дня, чтобы что-то доказать ей, что-то сделать, как-то удержать. В глубине души он знал, что он никогда не был властен над ней, даже имея тот факт, что она ему должна, но, а теперь, когда она вольна делать все, что заблагорассудится, что же будет делать он?

***

      Прошло два дня, Грязные руки так и не покидая своего кабинета, лишь ссылаться на бумажную волокиту с приобретение нового игрового клуба. Но он даже не открывал ту, злосчастную папку, ему совсем не хотелось заниматься этим. Каз был опустошен, вновь. Завтра она должна уплыть со своими родными и он не в праве на нее сердиться, она ведь была права, ему нечего ей предложить. То, что он снял перчатки, дабы показать ей, что пойдет на все чтобы быть вместе, не гарантировало ему полное забытие, моменты минувших дней всегда его приследовали, он уже и не надеялся от них избавиться. Он проклинает ту надежду, которая питала его. Он ненавидит чувство, что назойливой мухой не вылетает у него из головы. Он презирает себя, за все взгляды брошенные на нее, за мысли и желания, которые не привели его ни к чему хорошему. Хватит. Я Каз Бреккер. Лучший мошенник и лжец в городе. Самый молодой и хитрый босс бочки. Человек мстивший за все косые взгляды, за каждый шепот за спиной. Грязные руки — ночной кошмар, не прощающий ошибок. Он не станет скулить, как пёс, стоя на задних лапках, моля остатся с ним. Она — лишь инвестиция, ценное вложение денег, которое наконец-то окупилась. Она не нужна ему, он и без нее обойдется. В конце концов, мало что ли в этом затхлом городе, полном убийц и воров, хороших пауков, которых смогут ему пригодится. Ему не нужна ни она, ни ее сулийские боги, которым она молились каждый раз, когда им угрожала опасность. Он не нуждается в ее глазах, в которых так явно читалась вера в его гениальный ум, он больше не хочет видеть, как она дотрагиваясь до своих ножей, произнося имя каждого и успокаивается.       Он не увидит больше, как храбро она встречает опастность, скрывая дрожь, лишь исправляет плечи, словно птица крылья, готовая к полету. Она всегда была признаком, но теперь она птица, перед которой наконец открыта дверь из своей клетки. Она свободна. Он отпускает ее, без сожаления. У него не должно быть слабых мест, он должен спрятать эту ахиллесову пяту, подальше от любых глаз.

***

      В день отплытия, сидя за своим столом и наконец продумывая каждый шаг нового ограбления, каменное лицо главного ублюдка Коттердама, на мгновение приобретает не свойственный ему нотки облегчения, а в глазах появляется тепло. По бледной шее, скрытой воротом рубашки, пробегает еле заметная дрожь, Каз прекрасно знает, что это значит. Ведь обернувшись он снова увидеть прозрачную фигуру, кожу, цвета кофе с молоком и ее черную бездну глаз, с такой верой смотрящей на него. Как же хорошо становится от мысли, что лгать самому себе Каз не умеет.