То, о чем не жалел Томас

В жизни Томаса происходило много чего, о чем он так или иначе жалел — сразу же после этого или спустя долгие годы. Он и сам совершал огромное количество поступков, которыми ничуть не гордился. О них он тоже жалел. Иногда — ночами, которые казались ему особенно длинными по сравнению с другими — Томасу казалось, что из таких вот поступков и состоит вся его дрянная жизнь. Он жалел о тех украденных бутылках вина, потому что это прекрасно отображало его неспособность сопротивляться собственным порокам. Он жалел, что в один момент своей жизни так беспечно и нелепо потерял бдительность, спутался с миссис О'Брайан и позволил ей узнать свои слабые места, чем она потом и воспользовалась без какого-либо зазрения совести. И он определенно очень жалел о той ночи, проведенной с мужчиной, чьего имени сейчас он даже не мог вспомнить. Это было не все. Перечислить все, о чем жалел Томас, лежа в своей постели и прислушиваясь к тишине поместья, было бы чертовски трудно. Может, невозможно. Того, о чем Томас не жалел, было гораздо, гораздо меньше. И все это касалось Джимми — напрямую или косвенно. Томас не жалел о том, что позволил себе поцеловать парня тогда, будучи одолеваем сомнениями, — несмотря на все те неприятности, которыми все для него обернулось потом. Он смог выпутаться из них, смог выйти сухим из воды, и это, конечно, радовало. Но даже если бы у него не вышло — он бы не жалел. Он бы не посмел жалеть. Он смог узнать, что ощущают дамы, когда целуют Джимми или когда Джимми целует их, и этого было достаточно. И если Томасу больше никогда в жизни не представится случая поцеловать Джимми снова, он не будет опечален этим. Разве что-нибудь может быть ярче и четче твоих собственных воспоминаний? Томас также не жалел о том, как отстаивал честь Джимми, когда самого Джимми рядом не было. Томаса не волновало, что Джимми оттолкнул его, что издевался над ним и едва ли не презирал. Томас готов был постоять за него перед кухарками, сетовавшими на его нерасторопность, перед мистером Карсоном, который как всегда был недоволен его рассеянностью и забывчивостью, миссис Хьюз, которая в привычной мягкой, но строгой манере высказывала Джимми замечания. А если бы пришлось, Томас был готов постоять за Джимми даже перед самим графом Грэнтэмом. Это могло послужить причиной для его увольнения, но Томаса это также не волновало. И Томас определенно не жалел, что вмешался в ту драку. У него, впрочем, не было особого выбора, как и времени подумать, стоит ли ему делать это. Но он не жалел. Не жалел, когда его избили и отобрали у него последние деньги. В тот момент, сидя на земле в крови, с больными конечностями и пульсирующей головой, он думал только о том, что смог спасти Джимми. От мысли, что Джимми не испытал все это благодаря его вмешательству, становилось немного легче. Наверное, Джимми действительно был человеком, ради которого Томас был готов на многое, если вообще не на все. Джимми был человеком, от которого за это Томас не стал бы требовать ничего взамен. Хотя… Может, он все же имеет право быть однажды одаренным его улыбкой?