Не(люди)мые

      Анна просыпается от трезвонящего звонка. Звонит Таня.       Шарлотта лежала рядом.       Анна протягивает руку и берет телефон. Казалось, после недавних инцидентов, ей бы вообще не стоило разговаривать с Таней, а тем более отвечать на звонок, предназначенный сестре, но нервный интерес не позволяет ей поступить иначе. Должно быть, она звонит, чтобы рассказать о встрече с Анной, а этого допустить нельзя. Пока никак нельзя. — Да? — Анна делает максимально спокойный голос, пытаясь изображать сестру. Наверное, после этого разговора можно будет идти в театральный. — Привет, дорогая. Ну как там? Вы записались? Как она? — Голос в трубке звучит взволнованно и очень быстро. Несмотря на живость Анны, она сама никогда не могла привыкнуть к быстрому темпу речи Тани. — Записались? Ну да. Конечно. Сегодня идет. — Голос вздрагивает, Анна морщится. Этим психотерапевтом Шарлотта ей давила на мозг, не упуская ни малейшего шанса вывести сестру из себя. — Ну вот и хорошо. А ты что? Все в порядке? — Интонации меняются, а Анна вслушивается в эти колебания голоса, как будто от этого зависит ее жизнь. — Да. Да. У нас же все нормально? — несколько по-детски спрашивает Анна. Как бы то ни было, Шарлотта ей дорога, и портить ее отношения с другим человеком не хочется.       В трубке раздается смех. — Ну конечно, милая. — Наступает несколько резкая тишина, а затем Таня несколько раздраженно обрывает разговор: — Ладно, милая, у меня на второй линии тут мать. Потом созвонимся.       Анна откладывает трубку и выдыхает. Значит, все идет так, как и было оговорено в тот день. Таня ничего не скажет Шарлотте, а взамен Анна дает слово, что сходит к психотерапевту в ближайшее время и поговорит с ней, в том числе и о пробелах в памяти.       Все идет по плану, только если Таня не догадалась о том, что ответила Анна. А если догадалась, значит, она на самом деле все расскажет и все станет очень плохо.       Анна садится на кровати. Нет. Это уже паранойя. — О, раз встала, сделай мне кофе, — раздался голос сзади.       Анна нервно оборачивается. Шарлотта даже еще не открыла глаза, просто только начала просыпаться. Это было слишком близко и опасно. — Конечно. — Анна поднимается, движимая желанием поскорее уже занять себя чем-нибудь.       У нее есть около трех часов, чтобы морально подготовиться к моральному изнасилованию. Таня по ее глазам поймет, действительно ли Анна была у психотерапевта или нет, да и умеет она правильные вопросы задавать, несмотря на свой милый и наивный вид.       Конечно, они были правы, и сходить, может, стоило бы, но страх людей в спектре от психолога до психиатра может понять каждый. Обитая каждый день с проблемой, свыкаясь с ней, она не знала, чего ждать. Она не знала, оправдаются ли ее надежды и ей станет легче или ее душу раскроят скальпелем и вместо операции выльют туда мусор, после чего зашьют обратно. Не знает, поверят ли ей — вдруг не поверят совсем или же поверят настолько, чтобы послать в лечебницу? Ну и, конечно же, самое страшное: вспомнить все моменты ее жизни, которые создавали и бережно хранили травму.       Наверное, это должно быть похоже на ад. Словно бы кошмар, только от кошмара тебя может спасти пробуждение, а психотерапевт порой ставит человека напротив травмы, заставляя вместе с ним смотреть прямо ей в глаза. Изучать, копаться. Кто захочет залезть в самые больные уголки своей души и вместо того, чтобы лечь и поддаться слезам, работать с этим и верить в то, что все будет хорошо? Кто достаточно силен для того, чтобы не сдаваться и не падать в болото травмы, поддаваясь дрянному шепоту в голове?       Чайник отвлекает своим свистом, который сейчас кажется куда более мерзким и напрягающим, чем поход к психотерапевту.       Ладно, в конце концов, психотерапевт вроде как знакома Тане. Может быть, она не так страшна, как Анна успела надумать.       Шарлотта так и не встала.       Анна заваривает очередной чай из своей коллекции и усаживается перед диваном, включая телевизор.       Мелочи. Это просто выложенные деньги и время. И Анна сможет контролировать свои слова, психиатр же не читает ее мысли, верно? А если что — придет Шер. Если Анна занервничает, Шарлотта приедет и поможет. Она же рядом? *** — Итак, Анна. Что же привело Вас? — Голос у доктора спокойный и твердый. Почти Шарлотта, только улыбается.       Анна молчит некоторое время, просто изучая доктора. Глаза у нее приятные, а волосы, наверное, жесткие. И поза расслабленная. Наверное, она уже со многим сталкивалась во время работы. Вряд ли ее можно так просто удивить. Сейчас даже кажется, что провалы в памяти — не такая уж и проблема. — Ну… у меня два затруднения, с которыми я столкнулась. — От слишком красивого светлого кабинета Анна, как ребенок, пытается говорить слишком серьезно, но в сочетании с нервами это выглядит даже забавно. — В общем… Мои бывшие парни уроды, а я не помню часть своей жизни. — Емко, — отвечает доктор с легкой усмешкой, отчего Анна отводит глаза. — Что ж, предлагаю Вам такой план: Вы расскажете подробнее о проблемах, а затем мы решим, с какой из них заниматься. Но перед этим я бы задала Вам несколько необходимых вопросов, так как направленность тем нам обеим вроде понятна, верно? Как Вам такой вариант? — Да. Да, конечно.       Анна кивает, в то время как внутри начинает разрастаться сильное напряжение.       Зреет маленькая бомба.       Тик-так. Тик-так.       Что там она думала? Контролировать свои чувства? — Можете рассказать о своем детстве? Не знаете, были ли осложнения при беременности у матери или какие-либо болезни в младенческом периоде?       Голос психотерапевта расплывается вдруг какой-то сеткой в голове, раздается эхом и отталкивается от стен, повторяется в голове у Анны.       Тик-так. Тик…так… — Я…не могу. — Анна морщится, пытается вспомнить, хоть что-то, а голова в это время начинает кружиться.       Тик-так. Досчитать до десяти.       Детство вырезано под ноль. Ничего. Полная пустота. Белая пелена перед глазами. Должно быть, так видят мир слепые.       Почему она раньше никогда не думала об этом?       Тик-так.       Где ее детство?       Где ее память? — Анна, спокойно. Все хорошо. Вы слышите меня? — голос становится ни на шутку обеспокоенным, а слова мячиками-попрыгунчиками из железа с острыми шипами отбиваются эхом от стенам и бьют в голову, бьют, бьют, бьют.       Анна помнит, как оказалась у Шарлотты. Это много лет назад. Но недостаточно много.       Холод закрадывается внутрь и сжимает все органы. Тело покрывается мурашками. Анна встает и, пытаясь вдохнуть, выбегает из кабинета.       Бомба взрывается. ***       Первое, что видит Шарлотта — выбегающую из кабинета женщину. — Анна, — осторожно произносит темноволосая доктор и нервно оглядывает Шер.       Шарлотте, видимо, ни к месту, становится смешно. Она усмехается и мотает головой. — Нет. Простите, но Вы обознались. Я Шарлотта, но, понимаю, перепутать нас довольно легко с первого взгляда. Доктор Домбаль, верно? — Шарлотта цепляется взглядом за табличку на халате. — Да.       Голос у доктора напряженный, да и взгляд внимательный. У Шарлотты начинает создаваться ощущение, что с Анной что-то случилось. — Где моя сестра?       Вопрос пропадает в наступившей тишине, отчего у Шарлотты сводятся брови. — А Вы сами не догадываетесь? — психотерапевт все еще не сводит с нее глаз, но спустя секунду лицо врача меняется. Слишком поторопилась с ответным вопросом. — Простите, что? — выдает Шарлотта с напряженной улыбкой, а мысленно уже готовится разносить здание клиники до кирпичиков. — Простите, я думала, Вы с ней разговаривали. Извините. Пройдемте в мой кабинет. — Доктор Домбаль открывает дверь, и внутри Шер поселяется сильное ощущение, что за дверью ловушка. — Расскажите, что произошло, — сразу требует девушка. Может, и зря она так грубовато общается с психотерапевтом, но вся информация, которая хоть как-то касается ее сестры, нужна прямо сейчас, причем точно и ясно.       Шарлотта переступает порог и садится на диван. После такого сразу становится не по себе.       Еще более «не по себе» становится, когда доктор Домбаль садится напротив нее, в свое «профессиональное» кресло. — Прошу прощения за такой вопрос, но как давно Вы знакомы с Вашей сестрой? — Должна Вас удивить, не с самого детства. — Шарлотта жмет плечами. Внимательный взгляд психотерапевта ни на каплю не помогает расслабиться. — Мы встретились около трех лет назад, до этого не виделись. Так что с моей сестрой? — Ей стало плохо. Думаю, скоро она свяжется с Вами. Шарлотте хочется прямым текстом сказать, насколько прямыми были слова доктора, но она сдерживается. — Ладно. Спасибо. — Шарлотта уже поднимается с кресла, как вдруг Домбаль добавляет: — Не советую прерывать психотерапию. В ближайшее время я хотела бы встретиться с Вашей сестрой или с Вами. — после этих слов доктор поднимается вслед за Шер и приоткрывает дверь девушке. — Да? И с чего это я Вам нужна? — Шарлотта смотрит с явной насмешкой. Есть в ней, всегда было некое пренебрежение к мысли, что ей понадобятся услуги психотерапевта. — Вы близки с Анной, Вы могли бы ей пригодиться, — туманно отвечает психотерапевт, а затем кивает на дверь: — Я думаю, Ваша сестра Вас ждет где-то поблизости.       Шарлотта кидает недоумевающий взгляд на врача, а затем быстро покидает Кабинет Великого Напряжения.