First Love (Первая любовь)

      Он был его первой любовью… Хиде знал ещё с детства, что его чувства к Канеки были намного сильнее, чем у любого другого. Он не задумывался об этом, пропуская мимо. Канеки был его лучшим другом. Конечно, он будет заботиться о нём.       Произошло это, когда Канеки собирался на свидание с Ризе — Хиде начал сомневаться, чем это всё было на самом деле. Конечно, Канеки был его лучшим другом, но нормально ли, что лучшие друзья чувствуют настолько невероятную ревность при мысли, что второй встречается с кем-то другим? Целуется с кем-то ещё? Хиде сомневался. Но скрывал свои чувства за улыбкой, подбадривая Канеки и его новообретённый любовный интерес, всё время желая, чтобы Канеки так смотрел на него…       Канеки пытался скрыть свои изменения после того случая с Ризе, но от Хиде это было сделать трудно. Нагачика знал Канеки лучше, чем кого-либо другого в этом мире: любое небольшое изменение, любой признак расстройства, переживания — он это замечал.       Правда в том, что он подозревал Канеки, что тот был гулем, задолго до инцидента с Нишио. Это объясняло всё: стресс Канеки, его неспособность есть, его новых друзей и жалкие попытки казаться нормальным. Хиде делал всё возможное, пытаясь обеспечить некоторую «нормальность» в жизни Канеки: поощряя его ходить на учёбу или выйти попить кофе. Он знал, что это нужно Кену. Канеки нуждался в том, чтобы чувствовать себя человеком.       В конце концов Канеки перестал с ним связываться… Он волновался. Он так чертовски волновался. Он хотел сделать больше, он хотел быть сильным, но он был ничем по сравнению с гулями. И он должен был использовать свою слабость в своих интересах.       Когда парень услышал, как крупный гуль говорит о Ризе, холодок пробежал по спине. Борясь с каждым пульсом инстинкта, который пробегал словно сквозь голову Хиде, он следовал за человеком, установив небольшое электронное устройство для гуля, Ямори, чтобы следить за ним.       Нагачика наблюдал за красной точкой на дисплее телефона, направляющейся в одиннадцатую камеру и, увеличив громкость, мог слышать любой звук, который проходил через подслушивающее устройство, хотя это и был в основном хруст гравия под ногами гуля.       Это было поздно ночью, и веки Хиде только начали тяжелеть, когда он услышал первый крик…       В ту ночь он поставил на уши CCG, отчаянно надеясь, что они предпримут немедленные действия. Сам он не мог сделать ничего полезного. Всё, на что хватало его возможностей — это слушать и тихо плакать, слыша ужасные крики, леденящий смех и отсчёт Канеки семёрками.       К тому времени, когда CCG, наконец, вторглись в Аогири, Канеки находился в этой комнате в течение десяти дней, и Хиде понимал, что друг никогда не будет прежним.       Только спустя несколько месяцев Хиде смог снова увидеть Канеки. Но думал он о нём каждый день. О его милой улыбке, мягком лице и невинных глазах, и о том, как хотел бы увидеть его снова. Естественно, когда Хиде услышал, что любимый автор Канеки раздаёт автографы, то пошёл на сессию, надеясь увидеть свою любовь после столь долгого времени.       И увидел…       И почти не узнал.       Его волосы были белыми, уже не мягкими, но грубо торчащими во все стороны. Его лицо и его глаза — о боже, его глаза — застыли во что-то, что Нагачика не смог распознать, и это заставило внутренности в животе перевернуться. Он так хотел подойти и сказать что-нибудь, но не смог набраться смелости.       В CCG было трудно работать, особенно после того, как они выяснили, что Хиде был тем, кто послал им наводку. Он знал, что в CCG относятся к нему с подозрением, но было в порядке, ведь Хиде был человеком. Гораздо больше он беспокоился о Канеки, и о зацепках, что у них были на него.       Нагачика сделает всё возможное, чтобы защитить гуля.       Именно в ту ночь, в канализации он, наконец, понял, насколько запутавшимся и сломанным стал Канеки. Хиде пытался сохранять спокойствие, говоря легко и утешительно, даже когда Канеки выдернул его волосы, задыхаясь почти бессвязными предложениями. Он не кричал, когда его любовь укусила его за плечо, посылая боль, струящуюся по телу.       Канеки страдал от ещё большей боли.       Он бы сделал всё что угодно.       Всё что угодно для Канеки.       И этого всё равно было бы недостаточно…       Хиде утонул в своей печали, оставаясь в живых только по одной причине: на месте, где он видел Канеки, не оказалось никакого тела. Если не было тела, Хиде не смог бы доказать, что Канеки мёртв. А если он не мог это доказать, значит Кен мог быть жив. Эта надежда была единственным, что осталось Хиде, и означало для него всё.       Нагачика почти не мог поверить в то, что видит: знакомое лицо, улыбающееся кому-то, с кем он работал. Глаза Хиде наполнились слезами. Он боялся, что если закроет их, то человек с белыми волосами и чёрными корнями исчезнет прямо перед ним…       Он наблюдал, как Канеки в своей форме CCG мирно разговаривал с Акирой.       Хиде не потеряет его снова.