Узор тигрицы

      Когда отряд подошёл к мосту через левый рукав реки Минантер, сумерки уже сменились темнотой. Тучи, нагрянувшие со стороны Недремлющего моря, за день вылили всю накопившуюся в них влагу, но так и не рассеялись. Они обложили всё небо и заслонили звёзды, из-за чего руины по обеим сторонам улицы были погружены в непроницаемый мрак. Табрис тщетно напрягала зрение, но остовы сожженных ферм и разоренных амбаров сливались в одно чёрное бесформенное пятно.       Накануне она слышала от бродячих торговцев, что этот мост остался нетронутым, к тому же ничто не свидетельствовало там о присутствии порождений тьмы. Похоже, сказали торопившиеся в Денерим купцы, твари разорили селение и убрались восвояси в поисках новых жертв. Слова их сочились неприкрытым ядом. Табрис осталось только молча стерпеть прозвучавший из уст торговцев укор.       Полчище монстров стремительно расползалось по Ферелдену и сметало на своём пути всё без разбору, как саранча, но два Серых Стража чисто физически не могли сдержать двумя парами рук наседающую орду. Они спешили в кратчайший срок разнести весть о грядущем Море союзникам и потребовать от них помощи до того, как явится Архидемон и превратит страну в один большой дурно пахнущий курган.       Прежде чем взойти на мост, Табрис ещё раз вгляделась в развалины, протянувшиеся чёрной лентой вдоль проселочной дороги. Прислушалась. Но напрасно: грохот воды в широком русле заглушал все посторонние звуки. Дождевая вода наполнила русло до краёв. Река страшно бурлила и пенилась. В редких просветах между волнами то и дело мелькали груды камней и злобно ощеренные обломки дерева.       Табрис вопросительно переглянулась с Алистером. Тот лишь развёл руками. Шестое чувство Стражей предательски хранило молчание. Мабари тоже не подавал признаков беспокойства. Он старательно внюхивался в пыль дороги, стриг ушами, но вокруг было как будто спокойно.       Не подозревая о притаившихся на пепелище врагах, отряд дружно взошел на мост. Тотчас послышались жуткие шорохи и возня, и вооруженные до зубов монстры в одночасье хлынули несметной волной с обеих сторон. Их вёл высокий гарлок-эмиссар в пестром для порождения тьмы облачении.       Табрис невольно попятилась, когда перед её носом возникла уродливая физиономия генлока, но натолкнулась на чью-то грудь и вытянулась по струночке. Она гордо расправила плечи – командиру нельзя показывать страха.       Мабари низко зарычал, готовый в сию же минуту броситься на врага, но Табрис попридержала его за ошейник и насильно оттащила от кромки моста.       Она перевела косой взгляд на Стэна. Кунари грудой мышц возвышался позади неё, а выражение его сурового, непроницаемого лица напоминало скалистый утёс. Он с непробиваемым спокойствием неторопливо выудил из-за могучих плеч двуручный меч. Кунарийская закаленная сталь чисто звякнула, явив себя миру. Спиной Табрис ощутила, как Стэн напрягся для прыжка. Она благоразумно уступила ему дорогу. Меч со свистом рассёк воздух, послышался влажный звук, с каким сталь погружается в плоть. Табрис не успела посторониться – ноги ей залило вязкой кровью монстра.       Это послужило своего рода сигналом для остальной толпы. Плотоядно скалясь и извергая потоки бессвязного ворчания, порождения тьмы ринулись в ожесточенную атаку. Стэн даже не дрогнул и принялся с каменным выражением лица полосовать порождений тьмы. Он щедро раздавал могучие удары направо и налево. За ним подтянулся Огрен, который хоть и был вусмерть пьян, но не мог допустить, чтобы потеха кончилась без него. Гном грузно выпростал из мехового чехла топор и с воодушевленным рёвом бросился вслепую на врага. Мабари зашёлся бурным лаем и, как брошенное атлетом копье, вклинился в шеренгу порождений тьмы.       И всё бы ничего, если бы порождения тьмы, сгрудившиеся за авангардом, не подняли луки. Стрелы колющим ливнем посыпались на отряд. На каждую стрелу Лелианы приходилось десять стрел порождений тьмы.       Винн в последний момент возвела защитный барьер, и часть стрел рикошетом разлетелась в стороны. Другая часть познакомилась со щитом Алистера.       – Берегись! – прокричал он и заслонил Табрис собой, прежде чем стрела нашла свою цель. Табрис привыкла доверяться Алистеру на поле боя и беспрекословно нырнула под щит. Четыре стрелы с жадностью вгрызлись в дерево и оттеснили Алистера назад.       Однако не всем повезло так же, как Стражам. Табрис видела, как одна стрела с рваным опереньем пробила доспех Стэна и глубоко засела в лопатке у кунари. Не издав ни звука, он продолжал методично расшвыривать монстров размашистыми ударами. Когда запас боеприпасов у противника иссяк, Табрис уже изнывала от нетерпения. Она разъяренной фурией врезалась во вражеский строй и посеяла в нём смуту.       – Вот это моя девочка! – донёсся до её слуха хриплый, но полный восторга возглас Алистера. Он, несмотря на порезы от вскользь прошедших стрел, бился в первых рядах. Табрис одарила его мимолётной улыбкой и с новой силой начала кромсать порождений тьмы на куски.       Пару раз её нешуточно изваляли в грязи. Вражеские мечи отклонились всего на какой-то дюйм, и этот дюйм стал спасительным. Лезвие всего лишь пропороло стеганый рукав и скользнуло по поверхности кожи. Брызнула кровь, но довольно слабо, чтобы эльфийка на неё отвлеклась. Она яростно расправлялась с нерасторопными гарлоками, бездарно размахивающими мечами, будто это были арканы, когда генлок подкрался сзади и сделал ей подсечку. Табрис упала навзничь. Воздух со свистом вылетел из легких. Генлок торжествующе забулькал, имитируя безудержный хохот, и обездвижил эльфийку, вдавив её сапогом в землю. Табрис злобно зарычала, рукой нашарила отброшенные кинжалы и тотчас получила болезненный тычок под ребра мыском заостренного металлического сапога. Из глаз посыпались искры. Эльфийка свернулась в клубок от пронзительной боли. В глазах потемнело, а когда чья-то сильная рука поставила её на ноги, она не сразу смогла различить в мутном мареве Алистера.       – С тобой все в порядке? – взволнованно пропыхтел Страж.       – Жить буду, – коротко бросила она. – Если нас не убьют, пока мы здесь прохлаждаемся.       Она подобрала оружие и, морщась от острой боли в боку, возобновила неукротимый танец с кинжалами. Она вертелась волчком, припадала на колени, наносила точные удары снизу вверх.       Это был изнурительный затяжной бой на клочке подточенного водой моста. Когда он закончился, Табрис была до кончиков ушей заляпана своей и чужой кровью. Она победоносно выдернула клинок из груди эмиссара и только сейчас почувствовала, до чего же вымоталась. Она окинула себя рассеянным взглядом. На ней не осталось ни единого живого места.       Парчовая ткань на спине была живописно рассечена и болталась на лопатках окровавленными лоскутами. Под нагрудником с чудовищной вмятиной посередине надсадно щемило то место, на котором лихо отплясал генлок. В набедренных пластинах зияли глубокие дыры. А ушибленное ребро ежеминутно напоминало о себе, стоило Табрис неосторожно вздохнуть. Она умоляла Андрасте, чтобы кости были целы. Мало им, что ли, неприятностей, кроме болячек?       – Все живы? – Табрис переусердствовала, возвышая голос над охами и бранью спутников. Её тут же скрутило. Эльфийка надрывно закашлялась и сквозь наплывшие слёзы осмотрела медленно подтягивающийся отряд.       Оказалось, её собственные раны – только малая толика тех убытков, которые потерпел отряд в схватке.       Стэн с Алистером были похожи, по крайней мере, на хорошо сохранившихся ходячих мертвецов – так их исколотили порождения тьмы. Оба мужественно держались на ногах, но о продолжении пути не могло идти и речи. Огрен неуклюже прихрамывал на правую ногу и бранился отборным гномьим матом. Казалось, он протрезвел от прилива адреналина и теперь громко требовал, чтобы ему в глотку залили алкоголь, да покрепче! Даже всегда острожный Зевран обзавёлся парочкой глубоких колотых ран, которые обещали долго заживать и досаждать Ворону. А фургон Бодана превратился в подушку для стрел. Одно колесо соскочило с оси, и фургон крепко увяз в грязи. Толкать его ни у кого не было ни сил, ни желания.       Маги и Лелиана отделались легкими царапинами и ушибами. На их плечи легла забота о раненых. Морриган долго артачилась, но в итоге великодушно пожертвовала запасом целебных трав и степенно удалилась, чтобы позаботиться о себе в одиночестве. Лагерь организовали в нескольких сотнях ярдов от пепелища. Те, кто ещё мог стоять на ногах, расчистили небольшой участок для костра, расстелили спальные мешки и натянули тенты, чтобы защититься от ветра и моросящего дождя.       Табрис в поте лица исполняла все указания Винн и неустанно курсировала между рекой и костром, где чародейка кипятила воду, чтобы промыть раны. Она только и делала, что таскала на своём горбу по два ведра и убегала за новой партией воды. Всё это время Алистер самоотверженно порывался помочь командиру, но Винн властно усаживала его на место и строго отчитывала. Табрис на сей раз полностью поддерживала чародейку: командир должен заботиться о своих подчиненных, и точка.       Когда наконец последняя кровоточащая рана была заштопана и обработана, Табрис без сил растянулась подле чародейки. Винн со знанием дела ощупала её рёбра и констатировала, что все кости у командира целы. Она предложила подлечить ушиб, но Табрис отказалась.       – Пустяки, – отмахнулась она. – Не трать силы, Винн. Само заживёт.       Она настолько устала, что готова была мешком с песком упасть прямо в грязных сапогах в спальник, но саднившие порезы на спине и руках поминутно напоминали о себе назойливым жжением. Табрис, превозмогая вселенскую усталость, добралась на заплетающихся ногах до илистого берега реки и стащила с себя непригодную больше экипировку. Она дотронулась кончиками пальцем до вязи мелких царапин и ранок на коже, наморщилась и залпом опрокинула на себя ушат теплой воды. Вода заструилась по телу вниз, смыла долой стойкий запах крови и пота и ушла проторенной дорожкой меж камней в реку. Табрис зябко поежилась от дуновения ветра, гуляющего в зарослях, которые отгораживали берег от лагеря, и быстро обтерлась. Она со страстью оттерла въевшиеся пятна крови, сменила белье на свежее и рассеянно собрала разбросанные вещи.       Не успела эльфийка выйти из тени зарослей, прихватив в охапку никуда не годное снаряжение, её место тут же заняла Лелиана. Девушка кинула на Табрис быстрый выразительный взгляд, в котором та безошибочно прочитала приглашение, и, вильнув бедрами в форменной боевой броне, скрылась за живой изгородью. Табрис проследила за подругой тоскливым взглядом и качнула коротко остриженной головой.       Нет, только не сегодня, когда я еле держусь на ногах и хочу спать, как мабари бороться, подумала Табрис без эмоций и, рассеянно затянув пояс мужской рубахи свободного покроя, поплелась мимо костра в палатку. Хотела лечь, но спина, располосованная мелкими порезами, загорелась адским пламенем, а боль, как жидкое железо, растеклась по всему телу. Табрис была вынуждена вылезти из уютной палатки. Она с досадой подумала, что напрасно отказалась от предложения Винн поколдовать немножко над ушибами и царапинами. Табрис огляделась и с разочарованием поняла, что все уже разошлись по палаткам, кроме Алистера. С забинтованной головой и спиртными компрессами на пол-лица, он сидел на карауле и ворошил палкой тлеющие угли в костре.       Табрис пожала плечами. Не худший вариант. Главное, не Стэн, который с легкостью может расплющить её одним неосторожным движением, или Зевран, у которого на уме всегда ни пойми что.       – Алистер… – Табрис с удивление обнаружила, что едва может ворочать языком. – Ты бы не мог помочь мне забинтовать спину?       – Да кто я такой, чтобы отказаться! – с готовностью отозвался Страж.       Он шустро, несмотря на полученные сегодня синяки, поднялся и галантным жестом пригласил командира сесть перед костром. Эльфийка удивленно вскинула брови: поразительно, как Алистер после нынешней свалки мог сохранять такой завидный запал. Похвастаться тем же Табрис не могла. Последние полчаса непрерывной беготни по лагерю с полнехонькими ведрами воды отправили её в нокаут.       Табрис обошла костёр, села в согревающий круг света, беззастенчиво стянула через голову рубашку и прислонила её к груди. Боковым зрением она заметила, как Алистер неловко шаркнул ногой, а у него по лицу расползлись неровные пятна румянца.       – Можешь приступать, – снисходительно сказала она и кивком показала Алистеру на бинты и баночку с душистой мускусной мазью, которые захватила с собой. Алистер стушевался в своей очаровательной манере, издал невнятный звук, похожий на сжеванные извинения, и со всей ответственностью приступил к делу. Он отвинтил крышку, плотно сидевшую на резьбе, обмакнул пальцы в масляной консистенции и неумело провёл по свежим порезам, набухшим и раскрывшимся от крови. Табрис невольно вздрогнула и зашипела сквозь сжатые зубы. Винн не предупреждала, что в составе мази есть перец, а иначе, что ещё могло так невыносимо жечь?       – Больно? – озабоченно спохватился Алистер и отдернул ладонь от лопаток Табрис.       Эльфийка отрицательно мотнула головой и поторопила его нетерпеливым жестом. Сидеть с голой спиной на продувном ветру – то ещё удовольствие.       У Алистера были шершавые теплые ладони, но он старался прикасаться с максимальной аккуратностью. Его слегка потряс вид располосованной в пух и прах спины командира. Признаться честно, он ожидал увидеть, если не безупречно бархатистую, то уж просто гладкую кожу. Его наивные фантазии разбились вдребезги о жестокую реальность. Узкую спину эльфийки усеивали старые рубцы, которые скверно рассасывались, и крупные синяки всех расцветок и мастей, а свежие ссадины сочились прозрачной сукровицей. Как опытный картограф читает топографические чертежи, так и Алистер мог читать по незамысловатому узору рубцов историю всех боев, в которых Табрис билась неистово и яростно. И бесконечно восхищаться стойкостью этой удивительной женщины. Женщины с узором тигрицы на спине.       …– Ну, кажется, сегодня я буду спать, как на иголках у Архидемона, – пошутила Табрис, когда Алистер закончил и она надела рубашку, чтобы окончательно не прозябнуть на холоде.       – Знаешь, тебе не обязательно спать на жестком спальнике.       – Да? И что же ты предлагаешь, набить матрас потрохами порождений тьмы?       – Я, конечно, не претендую на состязание с такой ароматной периной, но рискну предложить свою скромную персону в качестве подушки, – расхохотался Алистер.       – И не мечтай! – категорично отрезала Табрис, усмехаясь. Алистер вспыхнул, как зажженная лучинка, и неловко замямлил:       – Я… нет! Я совсем не это имел в виду… просто… эээ… у костра теплее! – Конец фразы он выдавил из себя с большим трудом.       Табрис хохотнула в кулак.       – Расслабься. Всё лучше, нежели спать бок о бок с мабари, который сегодня воняет почище огра, – Табрис движением подбородка показала на боевого пса, который спал без задних лап после утомительного дня.       – Да уж, наверное, лучше, – всё ещё смущаясь, пробормотал Алистер рассеянно, и не успел он добавить ничего определенного, как Табрис уже изможденно привалилась к его правому боку, закрыла глаза и мгновенно отключилась.       Алистер порадовался, что не придётся больше краснеть от смущения, и наконец расслабился. Он ещё долго сидел и наслаждался моментом в тишине, которую нарушал только треск поленьев в костре и милое сопение Табрис.       Он счастливо улыбался костру и думал, что его командир прекрасна даже с тысячью шрамов.