Kleine geile Nonne

Клаас спокоен и невозмутим, однако его тело говорит само за себя. Рыжему басисту даже делать ничего не надо, чтобы свести с ума всех присутствующих. Шульц – тот и вовсе теряет голову, становясь намного смелее, чем обычно. И так всегда, каждое их совместное выступление. Клаас забирается на возвышение на сцене, и Даниэль с охотой включается в игру. Трётся бёдрами о ногу "монашки", под восторженный рёв зрителей медленно опускается вниз, облизывает стройное тело… И уже не надо притворяться – Шульц и правда испытывает дикое желание. Правая рука скользит по груди рыжего, средний палец дерзко ныряет в ямку пупка, имитируя секс, и Клаас еле заметно подаётся навстречу – нравится. Когда дым заволакивает их, Даниэль позволяет себе большее. Прижимается губами к накачанному прессу, подключает язык, и рыжий с шумом втягивает в себя воздух. Левая рука вокалиста Unzucht, свободная от микрофона, гладит бёдро Клааса, нагло переходит на ягодицы. -Es ist die Sündenlast, die dich zu Boden zwingt, - каким образом в этом месте голос Шульца ещё ни разу не сбился – не понятно. Он начинает петь как ни в чём не бывало, и лишь Клаас знает, чего брюнету это стоит. Хотя, пожалуй, обе группы тоже догадываются, не слепые ведь. - Es ist die anerzogene Schuld, die dich durchdringt, - Даниэль выпрямляется и обращает внимание, что толпа восторженно скандирует его фамилию. Ещё бы… - Wenn Gebote völlig gegen die Schöpfung sind, - Шульц на пару секунд наклоняется к Клаасу, их губы в считанных миллиметрах друг от друга, но поцелуя не происходит. Небольшая пауза, брюнет снова сползает вниз, проводя свободной рукой по телу басиста LOTL, а затем обнимает его за колени. - Dann sind sie falsch und nicht für dich bestimmt, mein Kind! Последнюю строчку Шульц едва ли не выкрикивает – сказывается напряжение от присутствия горячего тела рядом. Резко выпрямившись, он жестом просит Клааса вернуться на сцену, и спрыгивает следом за ним. И тут же оказывается в объятиях Диско, откуда-то доставшего банан. Со смехом уворачивается – к таким безумствам вокалист Unzucht пока ещё не готов. Зато Клаас готов, в чём Шульц имеет удовольствие убедиться, глядя, как Крис Хармс со злополучным бананом пристаёт ко всем, причём большинство с удовольствием включаются в игру. Облизывающий банан Клаас – это потрясающее зрелище, однако уж кто-то, а Даниэль Шульц знает, что эта рыжая монашка способна творить ртом ещё и не такое. Пожалуй, гримёрка – не лучшее место для секса, но дотерпеть до дома будет уже невозможно, в этом брюнет уверен. Какое счастье, что есть Клерк, который практически целиком исполняет Kleine geile Nonne – иначе Шульцу пришлось бы нелегко. Безумно сложно петь, когда так дерзко соблазняют. Тут не выдержал бы даже святой, а Даниэль далеко не он… После концерта Клаас ждёт в гримёрке. Понимающие согруппники обоих ушли сразу же как переоделись, предоставив любовников друг другу. -Ты сегодня… разошёлся, - выдыхает Шульц, едва закрыв за собой дверь. -Ты тоже, - на губах Клааса лёгкая ухмылка. -Сам завёл меня – вот теперь сам и справляйся с последствиями, - Даниэль тянется руками к пряжке ремня, но рыжий жестом остановливает его. -Я всё сделаю сам. Иди сюда… - кончик языка скользит по губам, очерчивая их контур, и Шульц тихо стонет от предвкушения. Подходит поближе к сидящему в кресле Клаасу, и почти сразу же оказывается в его власти. Руки касаются груди, скользят вниз, пробираются под майку – и возвращаются вверх, на ходу поднимая чёрную ткань как можно выше. Тёплые губы касаются низа живота, и Даниэль, тихо выдохнув, кладёт ладони на макушку любовника. Поцелуи перемещаются чуть выше, к губам присоединяется язык. Клаас не пропускает ни одной чувствительной точки на теле брюнета, которое он уже знает ничуть не хуже своей любимой гитары. Вот только гитара никогда не ответит на поцелуй и сексом не займётся… -Сними эту тряпку, - выдыхает сквозь стиснутые зубы Шульц, имея ввиду головной убор монахини. -Ну, кто бы говорил, - Клаас выпрямляется и касается ладонью шапочки Даниэля. -Она мне нравится, - хмыкает вокалист Unzucht. – Но если ты так хочешь… Шапочка летит в сторону, а спустя пару секунд вслед за ней отправляется и головной убор Клааса. -Так-то лучше… А теперь, может, вернёшься к делу? -Как скажешь, - рыжий покорно опускает взгляд, но в его глазах уже пляшет адский огонь. Страсть Даниэля передалась и ему, Клаас завёлся не хуже любовника. Опустившись назад на кресло, он принимается расстёгивать ремень на брюках Шульца, не прекращая поцелуев в живот. Язык периодически ныряет в ямку пупка, словно мстя за пальцы на сцене, и обоих это заводит всё сильнее и сильнее. За считанные секунды штаны Даниэля вместе с бельём оказываются где-то в районе его колен, и брюнет жмурится в предвкушении. Удовольствие не заставляет себя ждать. Клаас лишь проводит языком от головки до основания и обратно, а потом резко берёт в рот почти полностью. Громко застонавший Шульц еле сдерживается от желания запустить руку в длинные волосы любовника и начать двигаться самому. Он знает – рыжий такое не любит, ему нравится всё держать в своих руках. Поэтому брюнет лишь сжимает кулаки и шумно дышит, позволяя Клаасу творить всё, что ему вздумается. А с фантазией и опытом у басиста всё в порядке! Ещё никогда, ни в одном порно, Шульц не видел такого, что вытворял рыжий. Он то выпускает плоть изо рта, то вновь забирает почти полностью, его язык словно живёт отдельной жизнью, скользя по каждой вене и вытворяя совершенно невообразимые вещи. Ладони гладят бёдра, живот, спину Даниэля, принося дополнительное удовольствие. Клаас умеет продлять процесс, но сейчас он понимает, что это лишнее – долго простоять в таком положении брюнет не сможет, ноги уже и так подкашиваются, грозя уронить своего хозяина на пол. Поэтому, почувствовав близость оргазма, Клаас отрывается от минета и встаёт на ноги, принимаясь за молнию на своих брюках. Заметив это, Шульц стаскивает с себя куртку и майку, после чего помогает любовнику выбраться из его узких обтягивающих штанов. Брюки Даниэля снять труднее, мешают высокие сапоги, расшнуровывать которые в возбуждённом состоянии крайне трудно. К счастью, без этого можно обойтись – Клаас лишь спускает брюки как можно ниже. И вот уже оба обнажены, брюнет жадно пожирает глазами открывшееся ему прекрасное тело. Накачанные мышцы, пресс – и всё только его, Даниэля. За всё время их связи Шульц никогда не переставал восхищаться доставшимся ему призом. Поначалу казалось – Клаас просто увлёкся игрой в развратную монашку, однако спустя некоторое время Шульц убедился, что рыжий басист и правда интересуется им. Это казалось странным – но приятным, и Даниэль позволил себе нырнуть в этот омут с головой, и ещё ни разу об этом не пожалел. -Я не экспонат в музее, не надо так на меня глазеть, - хрипло выдыхает Клаас, отвлекая брюнета от любования его персоной. -Не смог удержаться, - смеётся Шульц, притягивая любовника к себе и жадно целуя. Собственный вкус в сочетании с прижимающимся горячим телом сводит с ума, и брюнет тихо стонет и трётся бёдрами о ногу Клааса. Спускается чуть ниже, прикусывает и сразу же лижет сосок, наслаждаясь первым сорвавшимся с губ рыжего стоном, поднимается к шее… Руки басиста гуляют по спине Шульца, их бёдра соприкасаются, и кажется, что от одного этого можно кончить. -Сядь, - внешне Клаас кажется совершенно спокойным, однако Даниэль уже давно научился распознавать его возбуждение. По лёгкой дрожи тела, по расширенным зрачкам, по чересчур резким движениям… Вокалист Unzucht уже и сам возбуждён до безумия, поэтому он подчиняется этой полупросьбе-полуприказу. Садится в кресло – достаточно широкое для того, чтобы подлокотники не мешали – и призывно смотрит на любовника, нетерпеливо облизывая губы. Макияж Шульца уже давно размазался, аккуратные чёрные "слёзы" превратились в непонятные разводы, но это уже никого не волнует. Развратно ухмыляясь, Клаас нарочито медленно подходит к любовнику – дразнится. Тяжело дышащий от возбуждения Шульц тянется к рыжему басисту, кладёт руки на бёдра, касается губами живота… Клаас жмурится и выдыхает – он уже тоже безумно хочет секса, не меньше Даниэля, хотя и может ещё держать себя в руках. -Клаас, пожалуйста… - не выдерживает Шульц. И басист сдаётся. Кладёт руки на плечи брюнета, заставляя откинуться на спинку кресла, а затем устраивается на его бёдрах. Лицом к лицу – рыжему так больше нравится, можно беспрепятственно ласкать партнёра. И пока Клаас, заведя руки за спину, подготавливает себя, Шульц покрывает поцелуями его шею, плечи, грудь, губы… Рыжий тихо стонет и выгибается – возбуждение уже берёт над ним верх. Как можно быстрее закончив с подготовкой, Клаас приподнимается на коленях и, помогая себе рукой, осторожно опускается на плоть любовника. В ответ на это долгожданное действие Шульц запрокидывает голову назад и громко стонет, жмурясь от наслаждения. Он вскидывает бёдра, заходя в рыжего сразу до конца, и тот сдавленно шипит сквозь сжатые зубы. -Полегче! -Прости… Ты сводишь меня с ума, - словно извиняясь, Даниэль ловит губами губы любовника и мягко целует. Гладит руками стройное тело в своих объятиях, расслабляя, и это помогает. Вскоре Клаас начинает осторожно двигаться, постепенно всё ускоряясь и ускоряясь. Быстрее, ещё быстрее… Басист громко стонет и выгибает спину, когда Шульц наконец находит нужный угол. Удовольствие заволакивает глаза, и Клаас, упираясь одной рукой в колени Даниэля, начинает двигаться ещё быстрее. Громкие стоны заполняют тесную гримёрку, и любовникам уже плевать, услышит их кто-либо или нет. Тем более есть другая проблема – Клаас выбрал далеко не самую удачную позу. Неудобно обоим, и первым не выдерживает Шульц. Обхватив любовника за талию и ненадолго покинув его тело, Даниэль бросает свою висящую на подлокотнике куртку на пол и бесцеремонно укладывает на неё басиста. Клаас было собирается возмутиться – кто знает, когда этот пол последний раз мыли! Но все возражения оказываются предусмотрительно прерваны жадным поцелуем в губы, и рыжий сдаётся. Позволяет любовнику завладеть контролем над ситуацией, и даже переворачивается на живот, после чего приподнимается на коленях и локтях. Шульц тихо стонет, глядя на открывшуюся ему картину, и проводит рукой по спине рыжего, отчего тот выгибается и виляет бёдрами. -Ну же… -Нетерпеливый, - тихий смешок, хотя и сам Шульц уже на пределе. Положив руки на бёдра любовника, он резко входит в него и сразу берёт быстрый темп, наслаждаясь ответной реакцией Клааса. Не одного Даниэля совместное выступление здорово завело. Клаас тоже возбудился на сцене от прикосновений губ и рук брюнета, хотя и смог скрыть это за маской невозмутимости. Именно по этой причине секс вышел ярким, бурным – и недолгим. Первым кончает Шульц, распалённый минетом. Колени подгибаются, он совершенно без сил падает на рыжего. Пальцы левой руки сжимаются вокруг возбуждённой плоти Клааса, и нескольких резких движений вполне хватает, чтобы басист с громким стоном кончил в руку любовника. -Сумасшедший… Здесь же грязно, - устало бормочет Клаас спустя пару минут. Впрочем, попыток встать и уйти басист не делает, его совершенно устраивает лежать в объятиях брюнета. -Подумаешь… - Шульц проводит ладонью по щеке Клааса, и вдруг удивлённо округляет глаза. Но затем присматривается к своей руке – и начинает смеяться. – У нас есть проблема похуже. -Что? – басист LOTL недоумённо смотрит на любовника, но стоит его взгляду опуститься немного ниже, как Клаас всё понимает. Брюнет здорово перепачкался в чёрной краске, которой было разрисовано тело рыжего. Даже на щеке – и то оказалось немного чёрного. А уж кому как не Клаасу знать, что эту краску очень трудно смыть! -Теперь все точно догадаются, что мы вместе, - бормочет Шульц, когда ему удаётся отдышаться и более-менее успокоиться. -Пле-вать, - чётко и по слогам произносит рыжий. – Кого сейчас удивишь этим? -Никого. Но мы довольно странная пара, - задумчиво говорит Даниэль, намекая на их разницу в фигурах. -Тебя это волнует? Ты мне нравишься, я тебе, думаю, тоже – в чём проблема? -Ни в чём, моя рыжая монашка! – тихий смешок и горячий поцелуй. Ночь обещает быть долгой, нужно только добраться до дома… DAS ENDE.