Победителю есть что сказать

*** Кисэ больно. Приземлиться на задницу с такой высоты - не самое приятное ощущение. Финальная сирена бьет по ушам. И тут же зал взрывается овациями. Но Кисэ слышит все это словно через вату, в голове тысячью молоточками стучит одно – поражение. Откуда-то сверху раздается громоподобное: «Команды, постройтесь!» Ведь это так легко, встать и выстроиться в шеренгу. Встать… Так легко… Так… Но неожиданно Рёта понимает, что силы предательски покинули его. Он беспомощно опирается на руки, но тем лишь привлекает к себе внимание ребят своей команды. Еще одна попытка… Может перенести вес тела на одну сторону?...Не помогает. Ноги отказываются слушаться. Черт бы побрал эту игру, эту академию Тоо, Аоминэ… Да, черт бы тебя побрал, Аоминэ Дайки! И Рёта с невесть откуда взявшейся твердостью и злостью упирается кулаком в прохладный пол, боковым зрением он видит стоящего невдалеке Аоминэ. Но образ Дайки тут же расплывается - предательские слезы бессилия и горечи поражения уже начали свой бег. И Кисэ не в силах их остановить, так же, как был не в силах остановить Аоминэ. Но вдруг чьи-то крепкие руки отрывают Рёту от пола. Сквозь дымку слёз Кисэ видит синие глаза Аоминэ Дайки. Руки Дайки чуть подрагивают – все же он не на скамейке всю игру просидел – но парень уверенно закидывает руку Кисэ себе на плечо и почти волоком тащит его из зала. Обе команды непонимающе смотрят на происходящее. Что это значит? Так ведь нельзя…Должно быть финальное построение и синхронное «Спасибо за игру!». Но не сегодня. «Победителю есть что сказать», - с ухмылкой бросает Аоминэ потрясенному капитану команды Тоо. Спустя несколько шагов, Рёта понимает, что они уже довольно далеко от зала. И он не слышит ничего, кроме тяжелого дыхания – своего и Аоминэ. Кисэ чувствует, что снова может идти сам, но Дайки и не думает его отпускать. Вскоре они сворачивают в какую-то комнатку, которая оказывается школьной подсобкой. Аоминэ осторожно опускает Кисэ на скамью, заставляя прижаться спиной к стене, и закрывает дверь. Рёта сидит, опустив голову, не в силах поднять заплаканные глаза на соперника. Зачем Дайки еще больше позорит его? - Вот что бывает, Кисэ, когда пытаешься прыгнуть выше головы, - голос Аоминэ звучит ровно и немного укоризненно. Без капли сарказма или насмешки. Кисэ только шмыгает носом в ответ. - Помню, однажды я сильно перегнул с тренировками, и меня вот также вынесли с поля, - Дайки ностальгически усмехнулся. - Не пытайся подсластить мое поражение, Аоминэ-чи, - бурчит себе под нос Рёта. И тут Дайки решительно приподнимает подбородок блондина – в золотистых глазах все еще горит бешеный огонь, слезам не удалось его погасить. Аоминэ улыбается, и его широкая ладонь ложится на блондинистую макушку. - Ты был хорош, Кисэ, - пальцы мягко треплют шелковистые пряди, - просто ты забыл, что победить меня могу только я сам. - Черта с два! – Рёта вскакивает со скамьи и хватает Дайки за грудки, - зимой я тебя сделаю! И парень со злостью отталкивает от себя Аоминэ, так, что тот врезается спиной в противоположную стену. Раздается грохот, кажется, это упало ведро и еще что-то. - Я рад, что тебе полегчало, Кисэ, - губы Дайки изгибаются в усмешке, - по крайней мере, ты больше не плачешь. Рёта тяжело дышит, затравленно смотря на соперника. Аоминэ потирает рукой ушибленный затылок. - Зачем, Аоминэ-чи? – Кисэ словно комок нервов, его голос звучит неестественно высоко, - зачем… ты… это дела…ешь… - последние слова теряются в новом всхлипе. И Рёта опускается на скамью, закрывая лицо ладонями. - Ну, нет, Кисэ, я не собираюсь сидеть и смотреть, как ты топишь эту подсобку, - Аоминэ решительно поднимается с пола. – Если тебя не отпустило от кулаков, может, это поможет… И Дайки резко вздергивает блондина на ноги, перехватывает его запястья, тут же разводя их в стороны. Последнее, что видит Кисэ, это синие хитро-прищуренные глаза Аоминэ, а потом…Потом его словно огрели по голове чем-то тяжелым. Дайки решительно прильнул к приоткрытым в удивлении губам блондина. И это так неожиданно, так неестественно, странно и горячо, что Рёта поначалу пытается вырываться, но крепкие руки Аоминэ не оставляют ему шанса на успех. Дайки лишь сильнее прижимается к блондину, продолжая нагло терзать его губы. И постепенно Кисэ чувствует, что больше не может сопротивляться. Он хочет этого. Ему нравится то, что сейчас происходит. Кровь бешено стучит в висках, сердце бухает так, что, кажется, его стук отражается от стен подсобки, а пальцы Аоминэ уже переплелись с гибкими пальцами Рёты и нервно подрагивают. В другое время происходящее, возможно, привело бы Кисэ в ужас, и Дайки бы уже давно получил свою пощечину, но не сегодня. Не сейчас, когда Рёта уже проиграл свою главную битву. Сейчас ему хочется сдаться, хочется быть побежденным, сломленным Аоминэ Дайки. Покоренным им уже в который раз. Потому что это Аоминэ, самый удивительный игрок Поколения Чудес, самый… Но внезапно желанные губы исчезают. Кисэ в удивлении распахивает глаза, в пылу новых эмоций и ощущений он почти забыл, как дышать, а Дайки – нет. Только нехватка кислорода заставила Аоминэ отстраниться. - Помогло, - улыбается Дайки, приподнимая подбородок блондина. – И учти, Кисэ, - фыркает Аоминэ, делая шаг прочь от Рёты и полностью отпуская его, - в следующий раз я сделаю это прямо на поле. Кисэ недоуменно моргает, молча смотря на Дайки. Зацелованные губы горят, словно тлеющие угольки, пальцы рук подрагивают, а тело уже не хочет отпускать Аоминэ. Тело помнит, как хорошо бывает в его сильных руках. Яркий румянец заливает лицо и даже шею Рёты, но он твердо произносит, глядя в пол: - Сделай сейчас… На секунды удивление проскальзывает на лице Дайки, но оно тут же сменяется нагловатой ухмылкой. - Много сладкого вредно, Кисэ, - прищуривается Аоминэ, - кому, как ни модели, знать об этом. Но Рёта умеет быть настойчивым, особенно когда отчаянно чего-то хочет. Он резко подается вперед, хватает Дайки за майку и притягивает его к себе. - Плевать я хотел на запреты, Аоминэ-чи, - с придыханием произносит Кисэ, вцепляясь пальцами в широкие плечи Дайки. – Победителю ведь есть, что сказать, - вскидывает он брови. - Даже не сомневайся, - ответные слова Аоминэ тут же тонут в новом поцелуе. Конец.