Вся Власть Астартес 4 (Галактические викинги)

Генерал Шиллинг сдержал слово: западная часть Штрабена действительно стала адом для войск Мавинги. Части Аделаиды несли огромные потери. Отступающие имперцы подрывали целые жилмассивы, заманивая в них противника. Постоянные засады, снайпера, мины — всё это выматывало аделаидовские части и тормозило их наступление. Отряды рейнджеров «красных мундиров» через подземные коммуникации проникали в тыл аделаидовским войскам и устраивали диверсии. Местные войска были совсем не готовы к таким методам ведения войны. Приходилось в целях противодиверсионной борьбы периодически забрасывать коммуникации гранатами и заливать прометием. А когда группа пластунов решила повторить действия врага и нанести визит вежливости тылам противника, то в лабиринте коллектора напоролась на закованных в пустотную броню тяжеловооружённых имперских абордажников. Из двенадцати пластунов обратно вернулись лишь двое. Узнав об этом, Ипатьев личным приказом запретил разведке лезть в канализацию. В общем, с горем пополам аделаидовцы и войска Союза заняли западную часть города, а вот дальше продвижение захлебнулось — начались страшные бои за восточную половину города в которой и завязи защитники Мавинги. Взвод Гуасиса успел поучаствовать в боях на северо-западе Штрабена. Это было ставшее знаменитым сражение за медкомплекс. Огромный медицинский комплекс, раскинувшийся на пару добрых кварталов, стал ареной для жутких, кровопролитнейших боёв. Тут стоит заметить, что войска Мавинги никогда не воевали в городах, и такой вид боя был им совершенно не знаком, как солдатам, так и их командирам приходилось учиться всему уже по ходу пьесы. Немного спасало ситуацию наличие «Легиона Чёрных Кнехтов» которые знали, что такое бой в городе, и чьи инструктора и советники, как могли, в сжатые сроки пытались научить этому своих местных коллег. Что же касается «красных мундиров», то они имели колоссальный опыт городских боёв, что и позволяло им перемалывать численно превосходящего, но менее опытного противника. В этом самом медцентре Гуасис опять встретил старлея Некрасова, который, естественно, в этот раз был не в силовой броне. Взвод десантников под командованием Некрасова, разбившись на три разведгруппы, проводил диверсии в тылу врага, блестяще выполнив все поставленные командованием задачи. Однако, на этом везение десантников закончилось. Имперские рейнджеры устроили на разведчиков охоту. В результате, группы, сбившись в один кулак, с боем пробивались к своим как раз в районе медцентра. Кстати, выжили десантники только благодаря подземным коммуникациям, укрываясь в которых они и смогли вырваться из окружения. Взвод Гуасиса должен был обеспечить выход разведчиков к своим. Три дня назад взвод итаковцев Гуасиса был усилен танком, и теперь четыре бронемашины, ведя шквальный огонь в сторону противника, прикрывали собой два десятка десантников, которые несли четырёх тяжёлых 300-х. Разведчики выглядели страшнее некуда: все в грязище, в кровище, все израненные, все перемотанные бинтами и смертельно уставшие. После того как группа укрылась за хирургическим корпусом, всех раненых загрузили в одну БМП и отправили дальше в тыл, а остальные укрылись от начавшегося миномётного обстрела в подвале морга. Там уже Гуасис и узнал Некрасова. Офицеры обнялись. Затем хлестали спирт, закусывая сухпаем. Разведчики оказались голодные как черти, и вскоре, все дружно сопели, за исключением их командира. В этот раз Некрасов не отличался жизнерадостностью, а был злой как собака — он потерял семерых своих парней. А спустя три дня начался бой за терапию, где Мартин потерял четыре человека убитыми и четыре тяжело ранеными, а также была потеряна БМП. На следующий день был уничтожен и приданный взводу танк — подкалиберный снаряд имперского «Покорителя», пробив броню, попал в боеукладку, парни из 1-й мехдивизии погибли мгновенно. А через неделю сводный полк в котором служил Гуасис, вывели в тыл. Его рота располагалась вблизи одного из дивизионов 39-й бригады ПВО. После инцидента в столичном кабаке, Мартин старался избегать встреч с лётчиками, многие из которых (на его взгляд) были наглыми, высокомерными наёмниками-ублюдками, а вот к тем «кто сам не летает, и другим не даёт» он, наоборот, проникся ещё большим уважением. И вот сегодня, прихватив две бутылки амасека и оставив за старшего «страшного» сержанта Крипта, «страшный» лейтенант Гуасис шёл к ПВОшникам. У командира 2-го стартового взвода старшего лейтенанта Эрнандо Кабальеро сегодня был день рождения. Что же касается взвода Гуасиса, то его пополнили парнями с планеты Патрэ, а также подогнали старенькую, но ещё вполне живую «Химеру». Новички, также как и итаковцы, были парнями бывалыми и в прежние времена служили наемниками в системе Хольмаста. Что же касается личного состава дивизиона ПВО, то они, в большинстве своём, также как и во всей 39-й бригаде, были с системы Либертан, и с большим интересом относились, как к самому Мартину, так и к его парням. Причиной такого интереса, было то, что планета Итака раннее входила в состав Империи Тау, и сами итаковцы участвовали в двух войнах на стороне синемордых. На Юго-востоке абсолютно у всех, тау вызывали самый живой интерес, поскольку, были одной из самых очевидных угроз. Правда теперь, когда система вошла в состав Союза, тау угрозы уже не представляли, а были вроде как союзники, и даже поговаривали, что товарищ Железный с самим товарищем Аун’Ва — «Вась-Вась», однако, интерес всё равно остался. Так что, отношения между зенитчиками и мотострелками сложились очень тёплые и дружественные. Люди обсуждали текущий момент, перспективы вхождения Мавинги в состав Союза, а также сам Союз. Либертановцы были искренне рады, что вошли в состав этого нового государства. Особенно рады были жители Патрэ и Сальвадинга, так как теперь их планеты имели собственные межзвёздные корабли (правда пока всего по одному, но это лучше чем вообще ничего, да и было очевидно, что это только начало) и они больше не зависели от Мекленбурга. Хотя теперь, как раз зависели гораздо больше, так как Мекленбург теперь стал столичной планетой, и на нём располагались все административные и военные центры Либертанской системы, а также на его лунах и орбите базировалась 2-я Оперативная Эскадра. Однако, возможность самим совершать путешествия в другие системы всё перевешивала. К тому же, жителей всех планет системы объединяло то, что, как они выражались: «дышать стало легче», и «на душе спокойнее», что означало — большую уверенность в своей безопасности. Ещё до вхождения в состав Союза, планеты системы находились не в самом худшем положении в сравнении с другими мирами Восточного Предела. Во-первых: втроём было проще обороняться чем по одному, хотя, конечно же, между мирами были противоречия и даже случались вооружённые конфликты, однако, все жители системы прекрасно понимали, что они далеко не одиноки во вселенной, и эта самая вселенная порой демонстрировала им свой звериный искал, поэтому оборонялись от внешних угроз всегда вместе. Во-вторых: традиционно дружественные отношения планет системы с влиятельной Свагой, тоже были, каким-никаким, но гарантом безопасности. Ну и в-третьих: Наварра, со своими грозными космодесантниками и лихими борейцами, который периодически вставал на защиту системы. Всё это позволяло не боятся даже Эскадры Хэлгайна, однако, были угрозы гораздо серьёзнее. И одна из них — это тау, а также зеленокожие и прочие ксеносы. Теперь же, когда в системе базировалась 2-я Оперативная Эскадра под командованием Наварры, а также, облюбовавший Патрэ Ба’кел Драака, либертановцы чувствовали себя гораздо увереннее. К тому же они знали, что в случае чего Союз может прислать и более значительные силы. Да и сама жизнь с вхождением в Союз стала интереснее. Обо всём этом и любили поговорить нынешние соседи. Проходя мимо ПВОшных складов, Гуасис приветственно махнул укрывшемуся от жары под импровизированным грибком часовому, который, пользуясь случаем, стрельнул у него сигарету. Мартин заскрипел зубами на явное нарушение устава, однако (понимая, что мир ему не изменить, да и к тому же вспоминая свои солдатские будни, когда он, как и все, курил в кулак в карауле), выдал «лицу неприкосновенному» три сигареты и двинулся в сторону большой палатки, которая была солдатской столовой и где проходило намеченное мероприятие. Ещё на подходе, Мартин услышал гитарные аккорды и расплылся в улыбке. Отворив полог палатки, Мартин окунулся в прохладу кондиционера и запах густого перегара, а так же песню, которую исполнял красный от спирта именинник: …Ответный грядёт удар На пеленг последней схватки Успеть бы свернуть радар, Уйти к запасной площадке… Старший лейтенант Эрнандо Кабальеро, не прекращая петь, приветливо кивнул Гуасису и указал глазами на стол. Мартина тут же усадили и влили в него штрафную, после чего, все четыре десятка глоток (три десятка офицеров и прапорщиков и десяток сержантов) грянули припев: …Грифами укрыты секретными Выдержим жару и режим! Небо зачищаем ракетами, Небо не бывает чужим!.. Далее, продолжил солист: …Срывался огонь с небес, И точки в экранах гасли! И бомбы с двуглавым орлом В песках безнадёжно вязли. И первый погибший друг И орден в солдатской кружке, С почтением, с нами, в круг- Мавиноговцы… Жуткий вой сирен воздушной тревоги прервал посиделки. Осуществляемая контроль за воздушным пространством пара аделаидовских истребителей (из одной из двух оставшихся у Аделаиды эскадрилий) сообщила о множественных воздушных целях. С этой воздушной атакой, которая должна была отвлечь внимание аделадовцев, и началась операция генерала Шиллинга по разгрому штрабеновской группировки противника. Эскадрилья майора Мальборо имитировала атаки на объекты аделаидовцев и отвлекала на себя их авиацию, а в это самое время группировка генерала Смедли Батлера обходила Штрабен с севера и нацелилась нанести удар по бригаде аделаидовских войск, прикрывавших северный фланг Северной группировки под командованием полковника Абалкина (Южной группировкой командовал де Кастельмор, который, по совместительству, был командующим всем Штрабеновским фронтом). Ударами двух БТГ Смедли Батлер смял боевые порядки бригады «Сердце Грифона» и вынудил её отступить с занимаемых позиций. Аделаидовцы два раза пытались закрепиться и дать отпор наступающим, однако, неся большие потери, вынуждены были отступать дальше. Чтобы избежать окончательного разгрома бригады, что грозило гибелью всего левого фланга, Абалкин бросил в бой сводный танковый полк (созданный на базе его 2-й механизированной и 3-ей танковой дивизий). Чёрные Кнехты довольно-таки легко опрокинули «красных мундиров» и развили контрнаступление. Полковник Абалкин Семён Ильич был опытным комдивом. Его легендарная 2-я дивизия (прозванная Скальдом «Сарматы») прославилась ещё во времена страшных боёв в Гуляй-Поле Зиберта. Затем Абалкин водил своё славное соединение на Н’драс и Одланд, очищая эти миры от нашествия зеленокожих, а затем снова на Н’драс, но уже давить хитиновую волну тиранидов. Оба этих противника, конечно же, были страшны, но добивались успеха в основном за счёт численного превосходства. А вот опыта боёв с противником, который побеждает не числом, а умением, у Семёна Ильича не было, иначе он бы насторожился таким относительно лёгким успехом контрудара танкового полка. * * * — Билли! Билли, мать твою! — рявкнул генерал Смедли Батлер. — Я здесь, Сэр! Я в вашем полном распоряжении, Сэр! — браво отрапортовал пожилой денщик фельдфебель с наглой, круглой, рябой мордой. — Билли, мать твою, скажи мне: за какой вжопу-долбанной-варповой-матерью, мне тобой распоряжаться, а, тупой ублюдок? Билли, сынок, ты же знаешь, что мне насрать на тебя всяким долбанным говном! Скажи, сынок, какой придурок додумался напялить на такого идиота как ты красный мундир, да ещё и произвести тебя в фельдфебели? — Вы, Сэр! — фельдфебель Билл Томпсон расплылся в улыбке, он знал генерала как облупленного, и понимал, что если тот начал обзываться, то это значит, что «окопный глист» (как прозвали генерала подчинённые за его любимое выражение, кстати, ещё одним прозвищем, а по совместительству и позывным генерала было «сверлильщик») доволен как обожравшийся енот. — Вот так вот, сынок. Даже такие гении разума, как я порой совершают глупости, пытаясь вылепить из такого дерьма, как ты, конфетку, — генерал скорчил свирепую рожу, однако, глаза его выдавали, — Билли, мать твою! Как ты, вонючий окопный глист, думаешь: зачем такой великий полководец как я, вообще обратил внимание на такое дерьмо как ты? — Так точно, Сэр! Всё готово, Сэр! — Билл, словно из ниоткуда, извлек небольшой серебряный поднос накрытый салфеткой, картинно смахнув которую, он продемонстрировал то, что эта салфетка скрывала. А скрывала она рюмку и 70 грамм чистого спирта в ней, кружку воды, бутерброд с паштетом и сигару. Генерал хмыкнул, опрокинул в себя рюмку (Смедли Батлер пил амасек только в компании, а один на один предпочитал чистый спирт), запил водой, смачно зажевал всё это дело бутербродом, и с умиротворённой рожей пыхнул сигарой. В этот момент затрещал статикой вокс-передатчик генеральского КШМ, а затем, проплевавшись, выдал: — Сверлильщик… Сверлильщик… Я Отвага-4… Приём… — Сверлильщик на связи… — Сверлильщик… Я Отвага-4… Наблюдаю передовые части злодеев… — Отвага-4… Я Сверлильщик… Спокойно, сынок… Позволь гостям спокойно вытереть ноги… И пригласи их в гостиную… — Вас понял, Сэр. — Что, тупая скотина, — обратился Батлер к денщику, — твои любимые оральные садомиты (генерал слышал радиоперехват милой беседы де Кастельмора и графа Мальваузена, и выражение ему понравилось) нашли интересные приключения на свои распаренные, розовые попки, которые я сейчас буду драть, друг Билли. И драть буду без вазелина, — генерал гаденько захихикал. Билли Томсон показал похабный жест. Генерал расхохотался ещё громче, и выдавил сквозь смех, — всё, Билли, проваливай, не до тебя… Можешь задрать юбку какой-нибудь из штабных шлюх. — Как прикажете, Сэр! — фельдфебель, хитро подмигнул генералу (с которым они были знакомы ещё с детства и, несмотря на разный социальный статус их семей, даже иногда вместе проказничали), и удалился. Генерал же погрузился в голографическую карту и хищно оскалился. Его БТГ умело изображали отступление, и для пущей правдоподобности ими было брошено 4 наливняка с прометием, 11 грузовиков с боеприпасами и один медэвакуатор, всё это должно было убедить местных вояк в том, что «красные мундиры» действительно драпают. Противник уверенно шёл в ловушку. * * * Сводный танковый полк продолжал развивать успешное наступление. Первыми сквозь лесостепь неслись вперёд две танковые роты. Внезапно из двух небольших рощиц ударили спаренные залпы танковых пушек. Судя по пробивной силе подкалиберных снарядов, которые прошивали «Молоты» в лоб, как фанеру, это были пушки «Покоритель». Первым же залпом было уничтожено 5 бронемашин, затем ещё 7 танков. Из 20-ти «Молотов» осталось 8. А затем, взревев двигателями, из рощ выползли 11 тяжёлых танков «Махариус» в модификации «Покоритель», а во втором эшелоне шло ещё 16 таких танков. Это был 646-й Преторианский Отдельный Тяжёлый танковый полк, который Батлер усилил танковым и мотострелковым батальонами и артдивизионом. Таким образом, генерал Шиллинг зашёл с козырей. Позволю себе небольшое отступление, дабы лучше объяснить происходящее. Как известно, Астра Милитарум насчитывает запредельно огромное количество формирований. При этом, у Империума не хватает производственных мощностей для оснащения всей этой многомиллиардной армады всем новейшим вооружением и техникой. Также, полки ИГ ведут постоянные войны, и постоянно несут потери в технике. Поэтому, чтобы хоть как-то обеспечить полки матчастью, большинство оборонных предприятий вынуждено выпускать максимально облегчённые в производстве и наиболее дешёвые виды техники. Поэтому, подавляющее большинство полков оснащены довольно-таки примитивной техникой, которая, к тому же, редко достигает штатной численности. Да что там с техникой, многие полки испытывают проблемы даже с вещевым довольствием. Однако, Империум производил и производит и вполне современную технику, правда, хватало её лишь на очень ограниченное количество войск. В первую очередь, речь идёт о кадианских частях, которые находились на передовой войны с Хаосом и по этой причине вооружались только всем самым наилучшим, и по-сути, были эталоном для всей ИГ. Также, на фоне всей ИГ выделялись Востроянские Первенцы. Речь идёт, именно о линейных, общевойсковых частях, а не о всяких там элитных формированиях специального назначения, наподобие штурмовиков темпестус, либо катачанских рейнджеров, десантников, гренадёров и тд. Правда, причиной элитарности востроянцев было их марсианское происхождение, а Марс, как известно, на своих войсках не экономит. Поэтому, востроянцы имели не только наилучшие модификации военной техники, но и эти самые модификации были ещё и максимально прокачаны и нафаршированы электроникой, практически, на уровне космодесанта. А также, только Востроя могла похвастаться наличием целых легио титанов, и орденов рыцарей, которые были созданы исключительно для поддержки востроянских частей. Но, формирования Вострои — это всё-таки исключение из всех правил, и приведены скорее как пример контраста между имперскими и марсианскими частями. Помимо кадианских войск, Астра Милитарум могла себе позволить оснастить новейшей техникой ещё какое-то количество соединений. В первую очередь, это касалось войск Святой Терры, Некромунды, а также Корпусов Смерти Крига, Стального Легиона Армагеддона и Маккавейских Янычар. Однако, после знаменитых событий на самом Армагеддоне, Стальной Легион попал в немилость из-за подозрений в симпатии к Логану Гримнару в частности, и к Фенрисийским Волкам в целом. С тех пор, части Армагеддона, стали снабжать, в основном, обычным ширпотребом, так как большинство заводов планеты перешло на выпуск более дешёвых видов техники. К тому же, изменился статус их применения — теперь их использовали как пушечное мясо, хотя на словах их по-прежнему считали элитой, и некоторые части именно так и использовали, но в целом, армагедонновцев стараются посылать на убой. А их место теперь заняли Мордианцы и Преторианцы. Почему именно войска этих планет, а не других? По каким признакам шёл отбор? А отбор шёл по трём признакам. Ну во-первых, естественно, отбор шёл среди самых лучших, среди тех, кто лучше остальных владеет оперативным искусством и тактикой действий механизированных соединений. Во-вторых: выбираемые войска должны были быть абсолютно надёжными, ну и в-третьих: должны иметь подходящую численность. Именно, по этим параметрам и подошли вышеуказанные части. Кто-нибудь спросит: а как же Ледяные Воины Вальхаллы, неужели они хуже? Нет, не хуже. Абсолютно и, категорически, не хуже. Вальхалльцы подходили по всем трём параметрам, однако, им не повезло. Просто не повезло. Также, как не повезло, тем же самым талларнцам, Джоурским Драгунам, либо знаменитым танковым дивизиям с Миневры. Это не значит, что войска с этих планет были не укомплектованы матчастью, как раз наоборот — техники у них было с избытков, вот только, это были более дешёвые модификации, хотя, какое-то количество модернизированной техники всем им (а также другим, наиболее отличившимся соединениям) перепадало, в том числе и сверхтяжёлые танки, которых в подавляющем большинстве частей и соединений ИГ видели только на картинках и видеопиктах. Кстати, криговцы тоже не полностью оснащались только лучшей техникой, кое в чём на них тоже экономили, что позволяло дооснащать другие части. В основном, это выражалось в большом количестве буксируемой артиллерии, вместо самоходной, ну и естественно знаменитые криговские танки «Рагнарёк». Ещё раз уточняю, что все вышеперечисленные формирования считались элитой ИГ, и разница между ними выражалась только в качестве матчасти, так как элитной техники на всю элиту Гвардии не хватало. Так вот, мавинговцам и войскам союза противостоял, не только прекрасно обученный и закалённый в боях, но и великолепно оснащённый противник. Отсюда и «Леман Руссы» в модификации «Покоритель», и «Василиски», и «Виверны», и РСЗО «Предатор», а также «Махариусы» в их наилучшей модификации. И это защитникам Мавинги ещё повезло, что у Шиллинга не оказалось титанов, которых частенько давали в поддержку лучшим соединениям ИГ. Теперь возвращаемся на штрабеновский фронт. Сводный танковый полк, был практически разгромлен, и, потеряв до половины личного состава и бронетехники, отступал, бросив тылы. Конечно же, остатки полка сохранили боеспособность и пытались огрызаться, однако части генерала Батлера ударами стальных кулаков «Махариусов» сметали любое сопротивление. Нависла угроза разгрома всей группировки полковника Абалкина. А в это же самое время, «красные мундиры» перешли в наступление в районе медцентра, где Шиллинг применил свои штурмовые группы на базе абордажников. А затем на юго-востоке Штрабена произошло невиданное до этого событие. Бригада «Золотые Кирасиры» (сформированная на базе одноимённого полка регулярной армии), оставила позиции и бросилась в бегство, рассказывая о каких-то невиданных стальных чудовищах, которые залпами своих орудий сносят многоэтажки, как карточные домики. Это был ещё один козырь генерала Шиллинга — 6 сверхтяжёлых танков «Гибельный Клинок». Следующие два дня упорных и кровопролитных боёв чуть действительно не закончились разгромом войск Аделаиды и Союза. На северном направлении полковник Абалкин бросил в бой все свои резервы, однако, остановить наступление генерала Батлера не удавалось. Не помогла даже артиллерия полковника Мезенцева, так как «красные мундиры» собрали на севере практически всю дальнобойную артиллерию (оставив в городе лишь осадные орудия и миномёты), и смогли навязать контрбатарейную борьбу, в который они уже не уступали войскам Союза. Спасла ситуацию бригада ополченцев именуемая «Рудокопы Калина», которую прислал генерал Ипатьев. Абалкин усилил бригаду двумя рыцарскими ротами и послал в бой без всякой надежды на успех. Однако, совершенно неожиданно, ополченцы, воодушевлённые примером офицерских рот, встали насмерть. Это был самый настоящий массовый героизм. Бойцы вооружённые мельтами и гранатомётами, не жалея своей жизни, бросались жечь вражеские бронемашины. Старались любой ценой подойти как можно ближе и сделать свой (как правило: первый и последний) выстрел. Были и те, кто бросался со связками гранат под танки и БМП имперцев. Ещё одной из причин успешных действий бригады стала гибель комбрига барона Виллау практически со всем штабом (диверсанты Батлера навели артиллерию на штабную колонну), пришлось Абалкину, в срочном порядке, брать бригаду под своё управление. Таким образом, генерал Батлер вынужден был остановить наступление, а также, следуя местным традициям ведения войны, объявил часовое перемирие для сбора и эвакуации раненых. Это был жест уважения к железной стойкости ополченцев, которую Смедли Батлер высоко оценил. В северо-восточной части города, преторианцы, заняв медцентр, перешли к обороне, а выполнившие свои задачи штурмовые группы Шиллинг отвёл в резерв. А вот на южном направлении два мотострелковых полка при поддержке «Гибельных Клинков» уверенно громили местных вояк. Точнее сказать: именно сверхтяжёлые танки сносили всё на своём пути, а полки лишь прикрывали их и поддерживали огнём. Тут нужно уточнить один момент: полк имперский и полк союзовский: «это-таки две большие разницы», — как говорят в Одессе, так как союзовский полк — это по-сути усиленная БТГ. Таким образом, имперский полк в 2 — 2,5 раза по численности превосходит союзовский, да и мавиноговские полки были в 1,5 — 2 раза больше союзовских. Кстати, практически все аделаидовские регулярные полки были развёрнуты в бригады за счёт ополченцев. Ну и раз уж зашла речь о аделаидовских войсках, то стоит упомянуть, что более половины регулярных полков были полностью разгромлены «красными мундирами» и ситуацию спасло только развёртывание ополчения, ну и естественно Чёрные Кнехты — без которых война давно была бы проиграна. Ещё стоит добавить, что помимо бригад ополчения, которые как правило усиливались рыцарскими (офицерскими) ротами, были развёрнуты две дивизии ополчения, однако, генерал Ипатьев, ввиду отсутствия у них гибкости применения, переформировал их в бригады. Так вот, остановить наступление южной группировки «красных мундиров» не могли никакие — ни танковые, ни мотопехотные части. Минные поля и мины-ловушки тоже не помогали, так как маршрут следования сверхтяжей проверялся инженерной разведкой, да и двигались они только вынося всё перед собой. Таким образом, позади «Гибельных Клинков» оставались только дымящиеся руины. Поскольку никакими стандартными действиями остановить наступление преторианцев было нереально, и де Кастельмор вынужден был отводить части назад, чтобы избежать их уничтожения, в ситуацию вмешался лично Василий Иванович Ипатьев и пошёл на нестандартные методы — пустив в дело своих пластунов, которые единственные из всех Чёрных Кнехтов уже имели трёх Героев Советского Союза. Генерал Ипатьев вылетел из Гюнтмарка и прибыл в штаб де Кастельмора, чтобы лично напутствовать диверсионно-штурмовые группы. Две роты пластунов отправлялись практически на смерть. Василий Иванович, сам будучи пластуном, объяснял парням, что задача перед ними стоит выполнимая, однако, цена будет страшная. Вернуться обратно шансов очень мало, однако, именно от успеха их действий зависит, будет ли разгромлена их армия или нет, так как, речь о победе сейчас не идёт, сейчас речь идёт о том, будут ли защитники планеты сейчас уничтожены, или смогут выстоять и продолжить войну. После напутственной речи, Ипатьев обнялся и трижды облобызался с каждым из пластунов, и со словами: «сынки, только на вас вся надежда», отправил роты в лабиринты канализации. Понимая, что обратно вернутся немногие (если вообще вернутся), обвешанные гранатами и зарядами к мельтам пластуны на манер Чёрных Рыцарей Вааля повязали чёрные ленты. А далее, штурмовые группы, словно черти из табакерки, вырывались из ада подземных коммуникаций на поверхность и бросались атаковать наступающих с леденящим душу кличем: «Жизнь — Родине»! Почему -"леденящий душу», да потому, что это был девиз Рыцарей Смерти Вааля, который очень хорошо знали «красные мундиры», и не только знали, но и боялись. Пластуны, проходя через подземные коммуникации, пропускали ударные группы преторианцев через себя и били им в тыл — забрасывая противника гранатами и уничтожая технику залпами мельт. Итогами этих атак стали: 7 танков, 8 БМП, 3 штурмовых орудия и 2 «Гибельных Клинка». Сверхтяжёлые танки не были уничтожены, как их более лёгкие собратья — у них были перебиты траки и уничтожены орудийные системы, а экипажи отравлены газом из специальных гранатомётных выстрелов. Всё это вызвало жуткую сумятицу в передовых частях имперцев, а контратака четырёх офицерских рот и двух БТГ аделаидовцев вынудила отступить «красных мундиров» и перейти к обороне. Шиллинг вынужден был приостановить наступление, чтобы сформировать группы рейнджеров и абордажников для отправки их в канализацию и блокирования действий пластунов, которые тоже понесли тяжёлые потери: погибло более шести десятков из почти двух сотен бойцов. А вот в воздухе у имперцев такого успеха, как на суше, не вышло. Адмирал Ли послал три эскадрильи «Молний», которые поддерживала эскадрилья «Фурий», в атмосферу Мавинги с целью отвлечь на себя внимание, а далее должны были вступить в дело «Мародёры». Однако, ещё в космосе, имперцев атаковал целый полк перехватчиков. Началась бойня. Если бы дело было в атмосфере планеты, то имперские «Молнии» разорвали бы «Фурии» Союза, однако, перехватчики застигли их в космосе, который был их стихией. Итогом этой битвы стали: 18 «Молний» и 5 «Фурий», перехватчики Союза потеряли 3 машины. Особо отличился борт «61» под командованием старшего лейтенанта Серёги Смирнова (того самого, для которого когда-то пел сам Скальд на борту «Знамени Фенриса») который уничтожил «Фурию» и две «Молнии» противника. Это был рекорд для всей авиации как Союза, так и Мавинги по количеству сбитых в одном бою. С этих пор позывной «Космос-14» знал весь ограниченный контингент. Особенно, союзовцев радовало, что это были не какие-то там наёмники, а свои зибертовские парни. На третий день боёв со стороны имперцев внезапно наступила тишина. «Красные мундиры» прекратили, какую-либо стрельбу, а затем выбросили белые флаги на всех направлениях. А затем, в эфир вышел адмирал Ли и заявил, что война окончена, так как Император отзывает своих верных слуг на другой, более важный, фронт. После адмирала, в эфир вышел генерал Шиллинг и сказал, что для него было честью сражаться со столь достойным противником. После чего, изумлённые защитники Мавинги, а также мирные жители, наблюдали как бесконечные механизированные колонны «красных мундиров» потянулись на восток… А дело было вот в чём: в системе нарисовался гранд-крейсер Гвардии Смерти, однако, обнаружив имперскую эскадру, тут же рванул обратно. Палид, главный навигатор эскадры, заявил, что нурглиты оставляют настолько омерзительный, но чёткий след, что можно попытаться рвануть следом за ними. Ли принял решение мгновенно: срочно эвакуировать Шиллинга и валить с этой дыры. Но сначала, сразу же в район варп-перехода был отправлен фрегат «Смертельный», который ушёл следом за нурглитами, оставляя по дороге маяки, что, конечно же, было смертельно опасно, поскольку могло привлечь внимание тварей варпа, однако, другого выбора не было. Внезапный конец войны, стал для планеты как гром среди ясного неба. Люди не верили, что наступил мир. А вот пластуны (по личному приказу Ипатьева), которых всех вызвали в столицу, ушли в жуткий запой. Да и было с чего. За последнюю операцию к званию Героя было представлено 5 пластунов (два посмертно), 22 получили Красное Знамя (16 посмертно), остальные Красные Звёзды, либо медали За Отвагу. Также, группа из восьми борейских спецназовцев нарыла у местного населения ударную установку, гитары, трубы и синтезатор и записала хулиганскую песню, ставшую хитом среди контингента. Звучала песня следующим образом: Нас не много и не мало, Нас три сотни человек. Все в одежде для спецназа, Ладно скроенной навек. Не в одежде только дело, Лишь бы был здоровый дух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Заграница нас сплотила Крепкой дружбой боевой Мы роднее братьев стали Под мавингскою звездой. Друг за друга, брат за брата, Мы не ходим меньше двух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Все чубатые, с усами. Только двое с бородой. И за местных нас не примешь, Даже скрытых под бронёй. На зеленых и нарядных мы косим на молодух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Мы не мыты, мы не бриты, Лица пылью поросли. Мы мечтаем о корыте, И про баб мы видим сны. И колы под простынями, И в глазах огонь потух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Как ходили мы в походы, Получили мы приказ Захватить прессцентр имперцев, Чтоб не вякал лишний раз. ГСС на все готовы, разнесём всё в прах и пух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. По вечернему Гюнтмарку При потушенных огнях Бронированные багги Мчат бореевских ребят. Тормоза скрипят лениво. Русским матом режет слух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух. Если хочешь есть варенье, не лови ебалом мух… Через трое суток имперская эскадра действительно ушла в варп. Но за день до этого произошло одно, очень занимательное событие. Внезапно, исчез генерал Смедли Батлер и его денщик. Генерал Шиллинг обратился к местным с просьбой выдать им похищенного товарища, однако, генерал Ипатьев, герцог Никлот (правитель Аделаиды) и князь Тойбо (правитель Вааля) однозначно заявили, что не имеют к пропаже генерала никакого отношения. Когда же, с планеты стартовал последний грузовой шаттл имперцев, в эфире раздалось: — Монета… Монета… Я Сверлильщик… Приём… — Твою мать, придурок, ты где есть? — Старый пьяница, я тоже рад тебя слышать… — Батлер, старая ты обезьяна… Высылаю за тобой шаттл… — В задницу шаттл, Шиллинг… Я лишь хотел пожелать тебе: счастливого пути… Я остаюсь… — Не бзди, старина, выручим… Твои координаты запеленгованы… — Шиллинг, мать твою, слушай меня внимательно… — Старый долбанный окопный глист… Ты бухой, что-ли? — Шиллинг… Мы пришли на эту сраную планету и убили много храбрых парней… Сожгли кучу техники… Расколошматили местный флот… А теперь уходим… Империум ещё не скоро вернётся сюда… Если вообще вернётся… А местные остаются… Остаются один на один с этой сраной галактикой… И остаются гораздо слабее, чем были… Мы им должны, Шиллинг… — Твою мать, Смедли, ты рехнулся… — Ну и пусть — рехнулся… Однако, я ещё умею воевать… Вот я и остаюсь: в счёт уплаты долга… Конечно, местные здесь не одни… Однако, у всех их союзников не хватило сил разнести протухшую эскадру «косолапого мангуста»… Поэтому, я буду учить местных парней драться по-взрослому… Шиллинг, старый ты пьяница… Для меня было честью сражаться под твоим штандартом… Конец связи… Пять дней спустя два старших лейтенанта Гуасис и Некрасов сидели в одном из кабаков столицы. Делать было совершенно нечего. Война совершенно внезапно закончилась. Войска Союза не торопясь шли к космодрому Гюнтмарка, а некоторые уже были здесь и все ждали, когда же прибудут корабли и увезут их домой в Союз. Уходя, имперцы оставили несколько десятков единиц техники. Причём, в основном, это была техника войск генерала Батлера, который приказал не взрывать вышедшую из строя технику. Таким образом Батлер хотел хоть как-то компенсировать потери местных. Были и несколько единиц на юге, где солдаты рассуждали аналогично с Батлером. Естественно, всё это досталось армии Аделаиды и было отправлено на ремонт. А вот что касается двух «Гибельных Клинков», то это была законная добыча Союза. К тому же, только у Союза были ремкомплекты для таких танков, в том числе и запасные орудия — всё это досталось Союзу на луне планеты Си’л’келла. Ну, а поскольку наши старлеи большими шишками не были, то и забот у них особых не было, вот парни и забурились в кабак от скуки. Внезапно, глаз Гуасиса дёрнулся, а кулаки непроизвольно сжались — он увидел летуна. Лётчик тоже имел нашивки старшего лейтенанта на воротнике (напоминаю, что союзовские войска носят местную форму, в которой погоны отсутствуют) и приветливо улыбнулся старлеям увидев шевроны Чёрных Кнехтов. Глаза Некрасова округлились. — Мартин, да это же Смирнов! — Кто? — не понял Гуасис. — Смирнов! Космос-14! — Саня, откуда ты знаешь, что это он? — Профессия такая, — Некрасов усмехнулся, — профессия, Мартин… — Ааа., — - многозначительно выдал Гуасис. — Эй, Космос-14! Давай к нам на посадку! — Некрасов стал махать рукой лётчику. Авиатор не стал корчить из себя целку и плюхнулся на свободное кресло. А далее, три старлея во всю широту души выпили за содружество родов войск, и очень знатно погуляли оставив местным массу впечатлений… Что же касается имперской эскадры, то участь их ждала незавидная. Фрегат «Смертельный» пошедший следом за нурглитами всплыл в районе Иерихонского Пролива, как раз куда изначально эскадра и направлялась. Фрегат смог вернуться по оставленным маякам и эскадра наконец-то смогла вырваться из проклятой системы. Однако маяки действительно привлекли огромное количество тварей и фрегат «Ехидный» стал их добычей — экипаж на какое-то время утолил вечный голод чудовищ. Остальным повезло не намного больше. Выйдя из варпа, эскадра адмирала Ли столкнулась с ожидавшей её эскадрой чумных кораблей из девяти вымпелов. Причём, семь кораблей Гвардии Смерти были крейсерами, какими сказать очень сложно, поскольку влияние Нургла изменило их до неузнаваемости. В своём последнем бою эскадра уничтожила четыре крейсера хаоситов. Когда погибли почти все корабли эскадры — три оставшиеся фрегата вырвались из ада и ушли к своим. После, члены экипажей фрегатов на допросах инквизиции рассказывали о какой-то неизвестной системе, где они сражались с какими-то людьми и какими-то неизвестными кораблями, которые могли создавать иллюзии, однако, где это находится, они сказать не могли, и на их показания не обратили особого внимания. Тем более, что и знали они мало. Это адмирал Ли мог бы рассказать много интересного, однако он погиб во славу Императора. * * * — Что скажешь, Билли? — Ты осёл, Смедли… — Да? Ну, допустим… А ты, дерьма кусок, нахрена остался? Ушёл бы с нашими? — Ага, куда бы ушёл? Если бы не ты, старый вонючий окопный глист, меня бы из армии ещё двадцать лет назад гнали бы ссаными тряпками… Не… Некуда мне идти… — Да, уж… Старый ты пердун… , — Батлер расхохотался, — там есть ещё? — Ага, полторы бутылки. — Так наливай, выпьем за парней. Дай, долбанный Император, им удачи…