Un jour dans la prochaine vie

      Если спросить у Бакуго, как все это началось, он ответит просто, но красноречиво: «Да хуй его знает!», однако, если спросить это же у Тодороки, вы получите такой же красноречивый ответ, без мата, разве что, хотя после начала этого пиздеца, никто не может быть уверен в этом. Особенно сам Тодороки.       Все началось несколько месяцев назад, они тогда всем классом поехали отдыхать на горячие источники, Киришима даже уговорил поехать Бакуго, и тот, на удивление, практически не ворчал как в поезде, так и по прибытию на место назначения. Все были порядком обескуражены этим, но и несказанно рады. Что послужило такому спокойствию, мог знать только сам герой, но его донимать никто не решился, может просто устал, или настроение хорошее, кто знает? Даже Эйджиро не лез к нему со своими дурацкими шуточками, иногда подозрительно поглядывая на друга из исподтишка. Все слишком устали, чтобы долго сидеть и нежиться в воде, клонило в сон, и потому они быстро улизнули спать. Почти все. Бакуго, Киришима, Тодороки и еще парочка людей все еще были в воде, но постепенно оставалось все меньше и меньше народа. Последним ушел Киришима, оставляя подрывника и двумордого одних, они долго сидели молча, не обращали друг на друга внимания и казалось, будто в воде никого и нет, — было настолько тихо. А потом Кацуки заговорил. Он хотел поддеть парня, чтобы тот, как всегда бывало, кинул на него тяжелый взгляд и ушел, но тот не сделал этого, а довольно спокойно ответил, затягивая блондина в непринужденный разговор.       Это было так странно, разговаривать с человеком, из которого обычно не вытянешь никакой реакции. Это было очень странно, разговаривать спокойно с блондином, который вечно орет и кроет всех матом. Но это было интересно. Настолько интересно, что на следующий вечер они снова остались одни. Настолько необычно и странно, что и на ночь после этого они зависли вместе сначала в том же самом источнике, а потом просто рядом с ним. Настолько уютно, что они оба не хотели уезжать, лишь бы поговорить еще, но после непринужденно брошенных слов Шото обоим стало легче. «Если не хочешь, чтобы кто-то знал, окей, мне все равно, но я мог бы приходить к тебе в комнату вечером, если позовешь, ну или ты ко мне». И Бакуго согласился. Прищурился, подозрительно смотря на, так называемого, приятеля, но согласился.       Он терпеть не мог, когда к нему лезли со всякими идиотскими вопросами, когда кто-то врывался в его личное пространство, когда черт знает кто бесцеремонно пялился на него во время общения с Киришимой. Но, если честно, даже с этим красноволосым бунтарем, с которым они были очень похожи в чем-то, он не мог поговорить так, как говорил с ним. С Тодороки Шото, который бесил его с первого дня в старшей школе UA.       И потому Бакуго стал приходить в комнату к Половинчатому. Вечером, когда все были на первом этаже, либо спали, он приходил к нему, и они разговаривали. О героях, фильмах, музыкальных группах, играли в видео-игры, обсуждали всякую ерунду, которая только могла произойти в их классе. Вообще было весело, и, на удивление, спокойно. Кацуки не кричал, они не ссорились и не дрались, не разрушали все вокруг. Конечно, блондин не прекращал ворчать по любому поводу, но это казалось настолько обыденным, что Шото даже практически не замечал этого. Они не нарушали личного пространства друг друга, ну, разве что, немного, когда пихались, играя в видео-игры, но это даже не замечалось парнями. Было глубоко все равно, ведь как играть иначе то?       Во время уроков все было как всегда. Бакуго срывался, орал, лез в драку, задирался, и Тодороки стороной это не обходило тоже, ведь было бы странно, и все непременно бы заметили перемены в отношениях между ними, но все-таки блондин цеплялся к нему гораздо меньше, чем раньше. А Шото продолжал не реагировать на это, лишь иногда говорил колкости в ответ, что было довольно странным для окружающих, и тогда Бакуго понимал, что перешел черту, и прекращал.       Но спустя пару месяцев их конспирация провалилась с треском. Точнее Двумордый специально ее провалил. Ему надоело прятаться. Они что, парочка что ли, чтобы скрываться? Правильно, нет, поэтому смысл? Конечно, парень не стал говорить об этом Кацуки, ведь мог быть послан далеко и надолго, а потому воспользовался удачно выдавшимся моментом самостоятельно.       В тот вечер ребята решили поиграть в бутылочку на «Правда или Действие», а потом посмотреть вместе какой-то новый ужастик, и, если со второй частью Бакуго еще мог как-то согласиться, но вот первая ему совершенно не нравилась. Ну вот от слова совсем. И даже Киришима, отправившийся уговорить его или приволочь ко всем, вернулся ни с чем и лишь развел руками. И тогда Тодороки понял, что друг конкретно решил подставить его. Почему это он один должен мучиться, пока этот блондинистый придурок сидит в своей комнате и тухнет? Нет уж, увольте. — Давай я попробую, — сказал он и направился в комнату к Бакуго под удивленные и сочувствующие взгляды.       Большинство с искренней скорбью думали, что это последние минуты его жизни, думали, какой заказать гроб, и что купить на похороны, а главное, как сообщить Старателю, что его сын прискорбно скончался во время бомбежки Бакуго, но… — Хей, Кацуки, — Шото заглянул в комнату блондина, а когда тот заметил его, то вошел и прикрыл дверь, в последнее время, где-то неделю или две, они называли друг друга по именам, — Ты меня кинуть там с ними решил? — Иди нахер, Двумордый, я не буду участвовать в этом дебилизме, — красноглазый фыркнул, кидая в него подушку, но она была поймана и благополучно приземлилась рядом с ним на кровать. — Струсил что ли? — Тодороки прищурился, будто бы кидая вызов, а потом дернул бровями, когда блондин подскочил с кровати. — Нихуя я блять не струсил, просто не хочу в этом участвовать! Они меня бесят, — сказал он, но видя, что Шото не очень-то ему поверил и продолжал испытующе смотреть, выжидая чего-то, фыркнул и вышел из комнаты, отталкивая его от двери.       С победной ухмылкой, что появлялась на лице не так уж часто, Тодороки пошел следом. Они спустились на первый этаж, Бакуго фыркнул, заметив, с каким удивлением все смотрят на него и Шото ребята, уже севшие в круг. Бросив свое любимое: «Че вылупились, блять?!», он сел рядом с Киришимой, который даже с какой-то ревностью посмотрел на эту парочку, ведь как же так? Ведь это он друг Бакуго, а не Тодороки! Какого черта он его послал, а Шото нет?! Именно такие мысли читались в его глазах, но Половинчатый лишь пожал плечами и сел рядом с Мидорией и Иидой, практически напротив Бакуго. И началась игра.       Все это дерьмо проходило довольно весело, Кацуки не мог не признать этого, особенно, когда Мидорию заставили надеть женскую одежду, а вопросы, задаваемые на «Правду» действительно были забавны, но для вида он все продолжал ворчать, хотя даже Тодороки пару раз улыбнулся. Но долго это не продлилось. Вскоре такая игра им наскучила, и все пришли к выводу, что пора посмотреть фильм. Тодороки встал из круга первым и пошел на кухню, дабы сделать себе кофе, но в последний момент остановился и глянул на Бакуго через плечо. — Кацуки, тебе кофе сделать? — на секунду в комнате повисла гробовая тишина, все ожидали, что Бакуго разозлится, ведь КАКОГО ВООБЩЕ ЧЕРТА ТУТ ПРОИСХОДИТ??!!? Но парень, в мыслях которого промелькнула сотня способов убийства Шото, лишь фыркнул, но согласился. — Да, давай, — выдавил он из себя и пошел к дивану перед телевизором, усаживаясь на него, пока одноклассники осмысливали то, что происходит между этими двумя, ведь еще вчера Подрывник угрожал Тодороки взорвать его голову, а сейчас…       Двумордый сделал две кружки кофе и вернулся к ребятам. Сел рядом с Бакуго и отдал ему одну кружку, делая глоток из своей. Блондин снисходительно кивнул, благодаря друга таким образом, и вопросительно уставился на остальных. — Мы фильм блять смотреть будем? Хули расселись? — он закинул руку на спинку дивана и прикрыл глаза, игнорируя взгляды, кто-то, а именно Киришима осмелился спросить, что тут происходит, но был прямым текстом послан в одно интимное место с помощью Бакуго, а Тодороки пожал плечами, мол, ничего необычного, успокойтесь уже.       Спокойствие Шото немного обнадеживало и их, потому все довольно быстро расселись по местам, Киришима включил ужастик и выключил свет, чтобы было вообще напряжно, девушки недовольно посмотрели на него, но ничего не сказали. И все принялись смотреть фильм. Кто-то захрустел попкорном, кто-то прихлебывал газировку, «парочка» пила кофе. Напряжение со временем все нарастало, монстр, на которого охотился главный герой, сам нашел его, и началось сражение. Все кажется были настолько напряжены и увлечены фильмом, что даже не заметили, как голова Шото медленно опустилась на плечо Кацуки, глаза закрылись, и сам он видел уже третий сон. Даже сам Бакуго не сразу это осознал, но когда все-таки заметил, сталкивать не стал. В первый раз что ли?       Когда фильм закончился, кто-то из девчонок дрожал от страха, кто-то даже рыдал, но в целом фильм понравился всем, и никто даже не акцентировал своего внимания на двух огненных парнях, сидящих рядом с ними. Сначала Кацуки был даже рад этому, и надеялся, что никто так этого и не заметит, но все-таки ему не повезло. — Хей, кхм, Бакуго… — Урарака кивнула на Тодороки, она, наверное, подумала, что парень не заметил, что Шото уснул на его плече, но тот лишь фыркнул и тряхнул головой, откидывая волосы, что полезли на глаза, назад. — А я чо блять сделаю? Он не принцесска, чтоб я его на руках таскал. Пусть уж спит, — парень осторожно прислонился спиной к спинке дивана и прикрыл глаза, «Круглолицая» хотела было предложить отнести его в комнату с помощью ее причуды, но решила, что лучше с Бакуго не связываться, просто кивнула и ушла.       Когда они остались одни, Кацуки откинул голову на диван и простонал, ну зачем он ввязался во все это? Шото слегка дернулся во сне из-за резкого движения блондина, но не проснулся и, будучи уверенным, что Двумордый скоро откроет свои геторохромные глазищи и слезет, парень переложил его голову на свои колени и зарылся пальцами в разноцветные волосы так называемого друга. Хотя какие из них друзья? Не друзья, конечно! Просто одноклассники. И этот Тодороки-рожа-кирпичом-Шото чертовски его бесит! Разве нет?       Почувствовав, что оказался в горизонтальном положении, Тодороки подтянул на диван и ноги, удобно располагаясь на диване. Но никак не хотел, да и вообще не собирался просыпаться. «Вот гандон», — подумал Бакуго, перебирая мягкие волосы и путая белые с красными. Это чертовски успокаивало его, и было далеко не в первый раз. Нет, не так. При всех это был, конечно первый раз, но вот, когда они были в комнате одни… Глаза блондина слипались, он уже думал скинуть Шото с себя и оставить на этом диване, а самому уйти в комнату, но не успела эта мысль пронестись в его голове, как его глаза закрылись окончательно.       Утром, несмотря даже на то, что Тодороки уснул намного раньше, первым соизволил открыть глаза Бакуго. Он медленно поднял голову, застонав от боли в затекшей шее, потер ее и осторожно вылез из-под Шото, подкладывая под его голову подушку. Пошел на кухню, включил чайник, чтобы вскипятить воду и, когда его взгляд случайно упал на Половинчатого, парень фыркнул, делая на порцию бутербродов больше и доставая еще одну кружку под кофе. Когда все было готово, он поставил завтрак на стол, поел, и, проходя через зал к лестнице на второй этаж, — в свою комнату, — толкнул ногу Тодороки своей, будя его таким образом. — Эй, Двумордый, — фыркнул он, когда гетерохром соизволил приоткрыть глаза и подняться на локтях. — поднимайся, завтрак на столе. — И тебе доброе утро, Кацуки, — парень встал с дивана, потирая глаза, и пошел на кухню, кинув ему напоследок, — спасибо! — Нахуй иди, — ответил блондин и поспешил удалиться, лишь бы не видеть эту долбанную довольную ухмылочку на лице «друга». Конечно нет. Они не могут быть друзьями. Вот сто процентов. ***       Бакуго лежал на кровати и залипал в свой телефон. Были выходные, поэтому он предпочел закрыться в комнате и игнорировать всех и вся, смотрел какие-то видеоролики, переписывался с кем-то в месенджере. Неожиданно раздался глухой стук в дверь, который Кацуки проигнорировал, за ним еще последовало несколько, и парень фыркнул, вставая с кровати и поворачивая ключ в замке. — Чего вам блять надо? — задал он вопрос, прежде, чем увидел того, кто стоял за дверью, — а, это ты… Ну проходи, Двумордый. — И тебе хорошего дня, — Шото зашел в комнату блондина, дождался пока тот окинет его испепеляющим взглядом, так и спрашивая: «Нахера приперся?», фыркнет и уляжется обратно на кровать, а потом нагло залез к нему. — Ахуел? — Бакуго дернул бровями, смотря на то, как его одноклассник бесцеремонно раздвигает его ноги и ложится между ними, головой укладываясь на его живот и открывая, прихваченную с собой книжку. — Ты удобный, — немного поерзав и, наконец, устроившись в самом лучшем положении, выдал Шото, углубляясь в книгу с головой. — Заебись… — заключил Кацуки, но не столкнул его, а наоборот обхватил ногами торс и включил полное игнорирование, погружаясь в социальные сети, на случай, если Тодороки решит постебаться над этим, но гетерохромный даже не подумал об этом, зачитываясь очередной херней, которую так не мог терпеть Кацуки.       Спустя где-то час парень захлопнул книгу и потянулся, выбивая из руки блондина телефон и запрокидывая голову назад, чтобы увидеть его недовольное лицо. Бакуго посмотрел на него испепеляющим взглядом, но у Тодороки уже явно выработался к нему иммунитет, потому что, как по-другому объяснить то, что Двумордый оттолкнулся ногами от кровати, подтягиваясь вверх на грудь красноглазого, от чего его майка задралась, и уткнулся носом в открытую шею, он объяснить не мог. Он вообще ничего не мог объяснить в тот момент, просто лежал и хлопал глазами, наблюдая за тем как Шото переворачивается на живот и закрывает глаза, явно намереваясь так и уснуть. — Эмм… — Бакуго осекся, когда гетерохром потерся о его шею, шумно вдыхая запах, — бля… ты чо творишь, уёбок? — Ты уютненький, — протянул Тодороки и обнял его, как будто все так, как и должно быть, — и пахнешь вкусно, — на лице его появилась странная улыбка и Каччан растерялся.       Нет. Не растерялся. Тут лучше подойдет слово Ахуел. Да, верно, он ахуел от такого поворота событий. Молча похлопал глазами, смотря на этого ублюдка, которому понятие личного пространства, похоже, уже ничего не говорило. Он ахуел и метался между несколькими вариантами событий: Первое: Смутиться, но промолчать. Второе: Выкинуть его нахуй из своей комнаты. Третье: Убить Шото своей причудой, а потом сгореть нахер со стыда самому, потому что бля, чо за пиздец?! Но его щеки вспыхнули, решая все самостоятельно, Бакуго еще несколько секунд пролежал просто хлопая глазами, а потом посмотрел на Тодороки, прищуриваясь. — Ты пьяный блять что ли, Тодороки?! — удивление мелькнуло в красных глазах, Кацуки захотел было оттолкнуть двухмордого от себя, но тот перехватил его руки, заставляя себя обнять. Кажется в тот момент у Бакуго начал дергаться глаз… — Я не пьяный… почти, — помедлив, ответил парень, врать он не любил, поэтому Кацуки только оставалось догадываться, где он достал алкоголь и… какого хуя он к нему домогается блять?!       Пока блондин был в замешательстве и пытался осознать, как с этой херней ему теперь жить, Тодороки накрыл их обоих ебаным одеялом и уснул. Уснул, блять! — Сука… — выдохнул Каччан, мысленно молясь, чтобы к нему никто не зашел.       Сначала была мысль спихнуть двуцветного с себя и выдворить в коридор, а там пусть сам со всем этим разбирается, но потом он уж очень сильно захотел увидеть выражение лица Шото, когда тот проснется и обнаружит себя в таком… неловком положении. Взгляд Бакуго снова упал на этого… странного Тодороки, и он невольно засмотрелся на него, так мило тот выглядел. И в чем-то даже был похож на кота, это как-то умиляло и заставляло на время забыть, что это мать его парень и… одноклассник! Парень фыркнул. Нет, они точно не друзья. Теперь то ни за что, но… блять. Кто они тогда друг другу?       Наутро парень проснулся от того, что ощутил на себе чужой взгляд и почувствовал, как медленно, практически невесомо кто-то водит по его лицу и груди кончиками пальцев, сидя на животе, но тут же все мечты о какой-нибудь красивой девчонке были забыты, потому что Кацуки вспомнил с кем он тут засыпал. — Тебя ничо, сука, не смущает? — сказал он, но почему-то не одернул чужие руки, и глаза не открыл. — Да не особо. Ты же не взорвал меня до сих пор, значит и тебя тоже не очень смущает данная ситуация, — Тодороки пожал плечами и провел подушечкой пальца по нижней губе блондина, улыбаясь. Последнее время он слишком много улыбался, и это было странно. — Ты так спокойно об этом говоришь, что это поражает, ничего, что я так-то могу тебе ебнуть? — Бакуго схватил чужие запястья и отстранил руки от себя, облизывая пересохшие губы. — Да нет, ничего, после того, как ты начал пялиться на мою задницу, я сомневаюсь, что ты это сделаешь, — Двумордый прищурился, заметив, как расширились глаза Бакуго. — Я не пялился! — парень дернулся и покраснел, то ли от ярости, что это его пытаются обвинить в чем-то, то ли от смущения, что его раскусили. — Ну да, ну да, — Тодороки потрепал его по и так вечно растрепанным волосам, выдернув руку из не слишком-то сильной хватки. — Не пялился я блять!!! — подрывник дернулся и резко сел, пристально смотря в лицо Шото, которое оказалось в нескольких сантиметрах от его. Настолько близко, что они могли чувствовать дыхание друг друга. — Да я то не против, можешь пялиться сколько хочешь, — да он издевается!       Бакуго нахмурился и обхватил лицо двухцветного ладонями, противясь желанию подорвать его прямо сейчас, но неожиданно Тодороки поддался вперед одним движением и коснулся холодными губами губ Кацуки. И тот окончательно завис, приоткрывая рот, чем сразу воспользовался Шото, углубляя поцелуй. Парень положил руки на грудь красноглазого, покусывал его губы, исследовал языком рот, будто пробовал его на вкус, пока не… Раздался стук в дверь, и Тодороки резко оторвался от «друга», вскакивая с кровати. Он успел вовремя, ведь чуть ли не в эту же секунду в комнату зашел Киришима — спасибо хоть постучался, блять, — он недоуменно посмотрел на Тодороки, который успел вернуть себе свою «морду кирпичом». — Доброе утро, — Двумордый кивнул однокласснику и покинул комнату, чувствуя на себе две удивленные пары глаз. — Чувак, это пиздец… — выдохнул Бакуго, как только хлопнула входная в комнату дверь. ***       Это произошло спустя неделю после случившегося, Тодороки был на кухне, чайник закипал, в кружке лежал пакетик заварки зеленого чая, парень ушел в свои мысли, слыша только журчание воды, и потому до него не сразу дошло, что кто-то подошел к нему, заговорил и хлопнул по плечу. — Чувак, не игнорь, завис? — Киришима сел на обеденный стол, смотря на то, как Шото заливает заварку кипятком и разворачивается к нему. — Чего тебе? — холодно спросил он, осматриваясь. В общежитии практически никого не было, девочки ушли в торговый центр, большинство парней тоже куда-то смылись, и это сыграло красноволосому на руку. — Слушай, а ты как к Бакуго относишься? — спросил он, пытаясь понять что-то по лицу Тодороки, но тот лишь фыркнул на это. — Это он тебя подослал, да? — двухцветный провел рукой по своим волосам и сделал глоток чая, выслушивать оправдания по типу «Мне просто интересно» не хотелось, поэтому он перебил Киришиму и продолжил, — Передай ему, что может пялиться сколько угодно, но я никаких «первых шагов» делать не буду! Если он ко мне что-то испытывает, пусть признается сам, я заебался констатировать факты, которые он блять отрицает, — Шото взял кружку, пару печенек и отправился в свою комнату, оставляя красноволосого, удивленно смотрящего на него вслед, одного. — Нервозность Бакуго заразная, походу… — заключил он и ушел в свою комнату, дожидаться блондина. *** — Хей, Шото, ты долго еще меня избегать будешь? — Кацуки схватил гетерохромного за руку и прижал к стене. Все уже давно ушли в общежитие, и в школе оставалось не так уж и много людей, чтобы кто-то заметил эту парочку. — А я тебя разве избегаю? Я просто не подхожу к тебе и все, — парень непринужденно пожал плечами, но голос его сорвался, когда подрывник прижался к нему еще ближе, чуть ли не зажимая его между стеной и своим телом, — что ты творишь? — Блять… поговорить надо, — Бакуго отстранился от него как ошпаренный, но руку не отпустил, щеки предательски выдавали его состояние. — Ну давай поговорим, — Тодороки огляделся по сторонам и, никого не увидев поблизости, медленно пошел к выходу из школы, на секунду затормозивший Бакуго пошел следом. — Слушай, ты… не такой уж и придурок, каким казался мне раньше, и… блять, да, я засматривался на тебя, но… Сука, ну не могу я этого просто так сказать! — со злости парень дернул руку Шото, разворачивая его на себя лицом. Он явно не ожидал, что Тодороки окажется настолько близко, что они чуть ли не будут касаться носами, что на лице Двумордого будет сиять довольна улыбочка, и что он сам резко притянет Шото к себе за воротник рубашки и поцелует. Жестко, требовательно, но говоря этим долбанным поцелуем всё, что нужно. Все, что от него требовалось. Но, к удивлению, Тодороки не ответил на поцелуй. Он коротко чмокнул Кацуки и легко отстранил его от себя, уходя в сторону общежития. — Не посреди улицы же, придурок, — сказал он, поняв, что парень остался там, позади. — Ну ты и пидорас, конечно, — фыркнул Бакуго и пошел вслед за ним, еле скрывая улыбку. — И ты мне тоже очень нравишься, — Шото не нужно было даже оборачиваться, чтобы почувствовать, как покраснели кончики ушей Кацуки, и как он замер на секунду, а потом ускорил свой шаг, нагоняя его.       В общагу они пришли вместе. Ребята странно посмотрели в их сторону, когда Тодороки схватил Бакуго, который хотел было куда-то свалить, за руку и потащил за собой в комнату самого подрывника. Один лишь Киришима довольно улыбался.       Как только они скрылись от посторонних глаз, Шото закрыл дверь и впился в губы Кацуки, зарываясь в его волосы пальцами, и простонал, когда блондин сам впечатал его в стену и подхватил под колени, поднимая в воздух. Его пальцы подрагивали, и парень сильнее сжал ноги Тодороки, впиваясь в них ногтями и делая несколько шагов в сторону кровати. Они упали на кровать, не прерывая поцелуй. Ребята кусались, сталкивались зубами, сплетали в танце языки, рубашка Кацуки слетела первой, за ней с треском разорвалась рубашка Шото, руки блондина хаотично блуждали по его телу, губами он спустился на шею, кусая ее и оставляя засосы, но и двухцветный не остался без ответа.       Парни даже не заметили, когда оказались на полу, воздуха чертовски не хватало от беспрерывных поцелуев, губы кровоточили от постоянных укусов. Кацуки дрожащими пальцами расстегнул штаны Тодороки и стянул их вместе с трусами, кусая губы в предвкушении и сжимая его ягодицы, пока парень возился с его джинсами. Он тихо матерился, чем вызвал у Бакуго тихий смешок, и резко дернул джинсы, ломая застежку и чуть ли не с корнем вырывая ее. Плевать. Он наконец-то стянул эти несчастные штаны и прикусил губу, сжимая член блондина через боксы, чем вызвал у того тихий стон и получил еще один укус в плечо. ***       Они вылезли из комнаты Кацуки только вечером следующего дня. Был выходной, поэтому они не особо парились по поводу того, чтобы куда-то идти. Нежились в кровати, Тодороки ворчал на Бакуго, из-за чего тот смеялся и еще сильнее лохматил то гнездо, что было у Шото на голове. Но желудок все-таки давал о себе знать, поэтому несколько минут проспорив о том, кто пойдет за едой, они выползли на первый этаж вместе. — Опа, наши голубки пришли, — заржал Киришима, осматривая результаты бессонной ночи всего их класса. — Иди нахуй, — Кацуки залез в холодильник, в поисках продуктов, из которых можно сварганить что-нибудь вкусное, а Шото, еле как пригладивший свои волосы, включил чайник и достал пару кружек, припадая к крану с холодной водой. — Что, сушняк, да, Тодороки? Не мудрено, столько-то орать, — успел вставить свои пять копеек Каминари, прежде чем Двумордый выключил воду и, вытирая губы рукавом его рубашки — рубашку Тодороки ведь они порвали — развернулся к нему. — Ты тоже иди в пизду, пожалуйста, — он довольно-таки мило улыбнулся всем присутствующим в комнате, мечтая иметь убийственный взгляд, и принялся делать кофе. — Каччан слишком плохо на тебя влияет, Тодороки! — Заткнись, Деку, кто еще на кого плохо влияет??!!