Сгоревшая звезда Сириус

      - Стой!       Гарри замер, занеся ногу над порогом. Из гостиной доносилось бормотание телевизора и громкие комментарии дяди Вернона. Видимо, вечерние новости не сильно совпадали с дядюшкиным мнением, которое он считал единственно верным.       - Ну ты смотри на него! Куда его понесло! - в голосе дяди Вернона прозвучало торжество. - Он же сейчас врежется в своего напарника! Я сразу понял, что не нужно делать этот маневр...       Дверь тихо закрылась, заглушив его брюзжание. Замерев на ступеньках, Гарри прислушался. Кажется, Дурсли не услышали щелчка замка.       Каждый вечер Гарри выскальзывал из своей комнаты и на цыпочках спускался вниз по лестнице, сжимая в руках куртку. Предпоследняя ступенька слегка скрипела, и Гарри наловчился перепрыгивать её бесшумно, словно кошка. Он знал, на какой доле секунды замок щёлкает, и в первый раз ему показалось, что этот щелчок услышал весь дом. Но Дурсли были слишком заняты телевизором, чтобы обращать внимание на Мальчика-Которого-Они-Вынуждены-Терпеть, и Гарри без зазрения совести этим пользовался. Однажды он чуть не нарвался на Дадли, но братец был слишком занят содержимым холодильника, чтобы заметить, как Гарри тенью метнулся к выходу. Он лишь почесал ногу, которой коснулся лёгкий сквозняк, когда Гарри приоткрыл входную дверь.       В распоряжении Гарри была всего пара часов, пока идут новости и пока Дурсли презрительно критикуют всех и вся. Потом дядя Вернон грузно поднимался из кресла, которое жалобно скрипело под его грузным телом, хлопал по плечу Дадли и многозначительно сообщал:       - Время уже позднее...       Это означало, что уже через десять минут жизнь в доме замирала до утра, пока на тумбочке дяди Вернона не звонил будильник. Его противный писк был слышен в каждом уголке дома. С этого противного писка начинался каждый день в доме Дурслей. Стрелки на циферблате отстукивали размеренный ритм маггловской жизни: завтрак, дежурные фразы, приказы тёти Петунии, придирки Дадли, обед, рык дяди Вернона, список дел на завтра от тёти Петунии, ужин, вечерние новости. И каждый вечер после ужина Гарри сбегал из дома, сжимая в руке осколок зеркальца.       Гарри спустился со ступенек. Улица была пустынной, лишь вдалеке мелькнули фары автомобиля. Воздух был неподвижен, словно прислушиваясь к чему-то далёкому, словно боясь спугнуть эту вечернюю тишину. Под ногами Гарри шуршал гравий, которым были щедро усыпаны дорожки перед домами соседей и который за день разносился по всей улице. И от звука этого шороха, который в вечерней тишине казался оглушающим, Гарри всё ускорял шаги.       На детской площадке было пусто. Лишь качели слегка покачивались, словно с них кто-то только что спрыгнул. Гарри осторожно сел на одну из них, и она послушно замерла. Откуда-то донесся звук неразборчивых голосов. Гарри прислушался. Рука машинально сжала волшебную палочку в кармане, но голоса постепенно отдалялись, пока не затихли вдали. Гарри слегка расслабился. Что сказали бы Рон с Гермионой, если бы узнали о его вечерних прогулках? Он и сам понимал, что это глупо и безрассудно, но ничего не мог с собой поделать.       В руку врезалось что-то острое. Гарри разжал кулак. на его ладони лежал кусочек зеркальца, того самого, которое ему дал Сириус. Когда оно успело разбиться? Наверное, когда он в беспамятстве швырял в чемодан свои вещи. Тогда ему было всё равно. Разбилось, порвалось, потерялось... Ну и пусть. Лишь однажды Гарри достал это зеркальце. Он проснулся ночью. И ему снился Сириус. Смеющийся и ... живой. Гарри метнулся к чемодану и, достав зеркальце, до самого рассвета повторял имя крёстного, вглядываясь в ровную поверхность. И лишь когда в спальню прокрался первый солнечный луч, а Рон зашевелился на своей кровати, Гарри швырнул зеркальце в чемодан и бросился на кровать, притворившись спящим. А потом они собирались домой. Может, именно тогда зеркальце и треснуло. Но Гарри даже не заметил этого. И лишь несколько дней назад он случайно нашёл его, когда искал в чемодане письмо Гермионы. Письмо, в котором она писала ему о маггловской звезде Сириус.       Внезапно Гарри почувствовал прикосновение чего-то тёплого и мокрого к своей руке. Опустив голову, он увидел чёрного лохматого пса. Откуда он появился, Гарри не знал. Просто однажды пёс пришёл на площадку. На нём не было ошейника, а шерсть украшали репьи.       - Привет. - Тихо сказал Гарри. Пёс с охотой завилял хвостом и сел, преданно глядя на Гарри.       - Извини, я сегодня ничего не принёс. - Гарри осторожно погладил спутанную шерсть. Пёс поднял ухо и высунул язык, словно удивляясь. И тут же коротко заскулил.       - Понимаю. - Гарри вздохнул. - Но меня самого сегодня одним грейпфрутом накормили. Могу принести, если хочешь.       Пёс встряхнулся и снова сел. Гарри гладил его голову, всё так же сжимая в руке осколок зеркальца.       - Смотри. - Негромко произнёс он. На небе появилась яркая звезда. Она выделялась среди других, словно стараясь затмить их своим сиянием. Гарри, не отрываясь, смотрел на неё. Звезда отражалась в его глазах, которые казались прозрачными от набегающих слёз. На голову псу упала тёплая капля.       - Это Сириус. - Объяснил Гарри ему. Пёс согласно завилял хвостом, глядя то на звезду, то на Гарри. Он не понимал, зачем этот грустный парень каждый вечер приходит сюда и подолгу сидит на качели, глядя в ночное небо. Иногда псу перепадал бутерброд, иногда Гарри лишь молча гладил его, и тогда пёс понимал: сегодня был неудачный день. Он сидел рядом с Гарри, изредка кладя лапу ему на колено. Гарри трепал его по ушам, но пёс чувствовал: мысли парня далеко. Возможно, даже дальше, чем эта яркая звезда.       Они сидели вдвоём на детской площадке, Мальчик-Который-Выжил и чёрный бродячий пёс. А над ними ярко сияла вечная звезда Сириус, отражаясь в крохотном осколке зеркальца.