***
Должно быть, Все-За-Одного не был достаточно удачлив для того, чтобы получить два визита за одну неделю, но это не помешало Изуку уверенно пройти через дверь по почти прямой траектории. — Хэй! — Разве ты не был здесь вчера? — голос заключенного колебался между радостью и… чем-то, что явно радостью не было. Он наклонился к стеклу. — Ага. У меня появились вопросы, — парень вскочил на свой стул с новой чистой тетрадью. — Или же обвинения. — Что на этот раз? — издевательски раздраженно скатилось с языка заключенного. — Особенно для преждевременного визита. — На самом деле Вы не самый крупный суперзлодей Японии, — Мидория едва ли мог усидеть на краю своего стула. — Тогда кто же я? — почти раздраженный ответ. — Вы самый крупный линчеватель Японии, — бросил Изуку. Булавка могла упасть на другом конце Японии, и парень ее бы услышал. — И откуда взялась эта идея? — другой эмоцией определенно было опасение. То же самое, что преследовало разговоры о Тсубасе. Как удачно. — Видите ли, до того, как в Японии появилась система героев, в ней действовала необычайно сильная организованная группа линчевателей. Этой группой управлял лидер, удерживавший ее и составлявший планы. Их гроссмейстер, так сказать, — Мидория раскачивался из стороны в сторону. — По отзывам было не так уж и много жалоб на предоставляемые ими услуги ввиду бушевавших, как в Америке, дискриминации и «охоты на ведьм». — И каким боком это относится ко мне? — Вы так легко от этого не избавитесь, — прощебетал Изуку. — Когда Япония воссоздала американскую систему героев, менее одного процента линчевателей получили право действовать законно в качестве героев. Они были выбраны из-за слабых, но броских причуд, простых и совсем не губительных. Причуд, которые были хороши для взаимодействия с обществом. Полные Ваши противоположности, правда, — Мидория ухмыльнулся, увидев, как Все-За-Одного скривил губы. — Все линчеватели в тот момент де-факто стали злодеями, а Вы как их лидер де-факто стали королем зла Японии всего лишь из-за того, что Вы не были достаточно выделяющимся, чтобы стать про-героем, по довольно жалким оценкам правительства. Одно лишь суждение, и к чему оно привело. — Ты ранил меня, Изуку, ты серьезно полагаешь, что я не был достаточно хорош для правительства? — протянул Все-За-Одного, исходя сарказмом. — Ох, Вы нет, а вот Ваш брат да, — парень подскочил. Все-За-Одного открыто сморщился. — Как раз тогда, когда я решил, что ты избавишь меня от страданий… — Не-а. Все становится лучше! Как и в Америке, родственники людей с причудами стали мишенями, как и сами люди с причудами. Ваш брат был одним из них. Вы дали ему эту причуду, чтобы он мог защитить себя от масс. Но дальше все пошло наперекосяк, не так ли? — дрожь, прошедшая по связанному телу мужчины, едва ли остановила Изуку. — Нет, — пробормотал мужчина. — Ваш брат, имевший относительно броскую, но легко контролируемую причуду, был принят в систему лицензирования про-героев Японии. Он был не так силен, и его легко можно было бы контролировать, вздумай он восстать против тоталитарных мер, которые правительство применило к носителям причуд, — Изуку перевел дыхание. — Вы не такой. Вы могли выравнивать городские кварталы, лишь усердно подумав об этом, и не были согласны с планом. Вы хотели, чтобы причуды разрешили, а не запретили. Вы могли забрать причуды правительственных агентов, но не могли забрать его причуду. Его легко можно было контролировать, поэтому Вы подорвали здание правительства и посчитали, что дело закончено, — продолжил Мидория, его тетрадь подпрыгивала на его коленях. — Это создало разрыв между вами. — Думаю, это наиболее мягкий способ описать все, что произошло, из всех, что я слышал, — признал Все-За-Одного. — Первым делом правительство приказало Вашему брату начать охоту на Вас и Ваших соратников, — здесь Изуку сделал паузу. — И именно поэтому началась вражда. Он согласился, зная, что они не смогут охватить область так, как Вы можете в одиночку. Они также активно охотились на людей, пытавшихся исправить ситуацию. Он атаковал Вас, и Вы стали впадать в крайности в ответных действиях. Напряженный вздох мужчины был ответом более красноречивым, чем он хотел. — Только вот он не смог справиться с этим, не так ли? Здоровье Вашего брата никогда не было хорошим, поэтому он передал свое наследие другому человеку с инструкцией уничтожить Вас, — продолжил Изуку. — Игра в сломанный телефон, — тихо добавил мужчина. — С каждым новым преемником картина становилась все более искаженной, а покушения — более жестокими. — Затем появился Всемогущий, наиболее жестокий из всех преемников. Я знаю, что он наиболее жестокий, потому что он нанес Вам больше всего урона из всех, если Ваши угасающие преступные схемы можно использовать как указатель, но это особо Вас не остановило, не так ли? — Ты закончил? — это было сказано усталым голосом. — Почти. Всемогущий ранил Вас, Вы списаны со счетов. Вы заставляете доктора Тсубасу экспериментировать с «Триггером» на случайных горожанах, используя Хачисуку, чтобы разработать средство для создания эффективных Ному, способных компенсировать Ваши ранения. Из обнаруженных мною случаев я могу сделать вывод, что доктор Тсубаса начал эксперименты с «Триггером» примерно в то же время, когда он похитил своего внука. Удобное время, а? — Мидория перевернул страничку тетради. — Вы также знаете историю Пятна как сумасшедшего из-за того, что Хачисука использовала его для уничтожения улик во время экспериментов, заставляя его убивать жертв. Вы позволили Шигараки попасться в ловушку общественных отношений, когда всю репутацию Пятна уничтожило маленькое откровение, что он всего лишь заядлый серийный убийца, а не кто-то с реальной целью. Он всегда был Вашим рядовым серийным убийцей, — шестеренки крутились, а молчание Все-За-Одного затягивалось. — В целом, все это началось из-за разногласия в том, как была реализована система героев. — Закончил? — спросил Все-За-Одного. — Теперь мне нужно лишь Ваше имя, и я буду рад подкопать еще, — подытожил Изуку. Все-За-Одного замер. — Тебе не нужно мое имя, — заверил он осторожным тоном. — Почему нет? — По той же причине, по которой ты не хочешь знать, почему специально был выбран Тсубаса и почему выкрали Бакуго, — мрачно произнес мужчина. — Подозреваю, что их выбрали частично из-за того, что они ужасно ко мне относились, если брать во внимание Ваши прошлые действия. Преступления на почве ненависти — любимая мозоль? — поддел парень. Разнесшийся эхом смех заключенного был холоден, но не безразличен. — Люди за века не изменились. Когда появились первые причуды, те, кто их имел, были задавлены беспричудной массой. Теперь же, когда время прошло, картинка перевернулась. Бакуго сам был тем, кто причинял тебе боль на том же основании, не так ли? Люди не изменились вообще, — заключил Все-За-Одного. — Жестокие дети стали жестокими взрослыми. Они не представляют ценности ни для кого, не говоря уже о тебе или мне. — Если все такие жалкие и безнадежные, зачем пытаться низвергнуть их? Я имею в виду, если бы Вам было наплевать, то Вы бы, конечно же, не стали связываться ни с чем из этого, не так ли? — бросил Изуку. — Вы определенно подобрали причуду, продлевающую жизнь, чтобы продолжить войну. Зачем Вы вообще решили столкнуться с Всемогущим? Вы могли бы просто дождаться момента, когда мы все умрем от старости. Вам даже не нужно будет этому способствовать. Вы вовлечены, потому что Вы хотите что-то доказать. — Полагаю, наши понятия заботы разнятся. Никто не заинтересован в том, чтобы я просто ждал. — Игра словами. Вы все еще эмоционально вовлечены, — описание Все-За-Одного как «эмоционально вовлеченного» было чем-то вроде преуменьшения. «Эмоционально компромиссный» казалось чем-то более аккуратным из-за ярости, окрасившей голос мужчины. — Наше с тобой эмоциональное участие не так сильно отличается, Изуку. Ты, рожденный беспричудным в обществе, в большинстве своем представленном носителями причуд, считался бесполезным чудаком. Беспомощным, недостойным упоминания и абсолютно бесполезным, — рот Все-За-Одного скривился в усмешке, слова сочились отвращением. — Тем не менее, ты был единственным, кто выступил в интересах Бакуго, пока он был окружен людьми, которых общество считает более способными. И вместо того, чтобы похвалить, тебя отругали несмотря на то, что ты всего лишь ответил на их бездействие. К твоей чести, ты больше, чем простая идеология, — похвалил, к ужасу Изуку, его Все-За-Одного. — Ты все еще здесь несмотря на ожидания окружающих, потому что ты хочешь быть здесь, ни больше, ни меньше. — Вы вовлечены… лишь потому, что хотите этого? — По сути, — обычное количество предоставленных деталей. — Я могу только догадываться, каков был Ваш эквивалентный опыт, заставивший Вас вовлечься, но… — Изуку умолк. — Зачем строить догадки, если можно услышать все из первых рук? Если подумать, я предложил эту информацию тебе вчера, а ты отказался, как же меняются времена, — самый выдающийся злодей Японии почти снисходительно улыбнулся. — Тебя считали неважным из-за твоего отличия, но нас боялись. Наши различия и наши причуды создали неопределенность, а вместе с ней и страх, что мы используем их для того, чтобы влиять на так называемых бессильных. Мы были бесполезны для общества, потому что у нас была сила, которую они не могут контролировать. Я всего лишь пытался изменить этот статус-кво, и, по большей части, я в этом преуспевал. Пока не появился Всемогущий, — нахмурился Все-За-Одного. — Самосохранение — весьма сильный фактор в этой области, — кивнул Изуку, делая пометки. Это нельзя было назвать подтверждением, но это было достаточно близко. — Для всех, кроме тебя, как оказалось, — ядовито отозвался заключенный. — Тем, что подпитывало ответы обоим меньшинствам, было отвращение. С причудой или без, ни один из нас никогда не будет на действительно своем месте в обществе. Ты ввиду того, что у тебя нет унаследованной причуды, в результате чего тебя признали бесполезным. Как только ты разрушишь себя, ты вернешься в это же состояние, и они отвернутся от тебя снова. Меня, с другой стороны, они всегда отвергали из-за причуды, способной превратить кого угодно в подобного тебе. Как будто причуды — единственное, что имеет значение, — мужчина дернулся в своих путах. — Так зачем было становиться архизлодеем Японии? Это Вам не сыграет на руку в конечном итоге, — чего-то не хватало. Кусочки паззла, что были вне зоны досягаемости. — Я стал им, потому что мог. Больше нет никаких причин, — мягко сказал Все-За-Одного. — Оу, так это не в поддержку экспериментов над живыми людьми, лишения прав человека тех, у кого были причуды, отказа от медицинского наблюдения, отчуждения, правительственного запрета на предметы первой необходимости, общественного порицания и «охоты на ведьм», которую радостно устраивали для носителей причуд? — спросил Изуку, вливая сарказма столько, сколько он смог бы после полноценного ночного сна. — Я уверен, это ничуть не влияло. — Ты не веришь мне. Что я такого сделал, чтобы заслужить такое недоверие? — голос Все-За-Одного был полон насмешливой боли, и казалось, что он давит смешок. — Я не Всемогущий, — вздохнул Мидория и подавил чих. — Разумеется, ты не он, — раздался почти оскорбленный ответ. — Ни в одной вселенной Всемогущий не посвятил бы мне часть своего выходного и не поболтал со мной по-человечески. У меня были возможности, и я хотел их использовать. — Тем не менее, это не объясняет Вашей ненависти к нему. Несмотря на травмы, которые он Вам нанес, он и его идеология ничуть не отличаются от его предшественников, — почему Всемогущий так ненавидим? Все-За-Одного признался в своей ненависти к нему, но не пояснил, почему он ненавидит его больше, чем других. — Он кое-что отобрал у меня, — низко прорычал Все-За-Одного из-за стекла. — Но что именно? Облом Ваших планов — то, что делал каждый из героев. Что он сделал по-другому, чтобы заслужить Вашу преданность желанию разрушить его жизнь? Едва убив Нану, Вы не протащили ее по горячим углям так, как Вы протащили его. Даже Тенко Шимура был всего лишь еще одним способом атаковать Всемогущего, а не Нану. Кажется, она Вас вообще не волнует, — Изуку побарабанил пальцами по тетради. Всемогущий сделал это лично? Если так, то каким образом? Зачем? Когда? Кем был Все-За-Одного и почему он так отчаянно хочет оставить свое имя в тайне? — Ты поймешь, когда подрастешь, — в словах просквозило четкое желание прекратить этот разговор, и мужчина повис в своих путах с напряженным лицом. — Вам больно, — неожиданно осознал Изуку, его глаза расширились, как только нервные движения заключенного приобрели новый смысл. — Я не осознавал… — А когда мне не было больно? — кажется, мужчина задавал этот вопрос сам себе, забывая про Изуку. — Хотя эти условия вряд ли помогут. Залив Гуантанамо был лучше, — почти неслышно бормотал мужчина. — Мне больше нечего тебе сказать сегодня, Изуку. Должно быть, ты забыл о своем состоянии, но я-то нет. -…я действительно надеялся на то, что Вы забудете, — скривился Мидория. — Скорее всего, нет. Убирайся, — беззлобно шикнул Все-За-Одного на парня. — Увидимся на следующей неделе! — Изуку ушел точно так же, как и вошел, слегка пружиня шагом, и сопровождал его лишь вздох Все-За-Одного.***
Возвращение в школу было странновато тихим без постоянного подшучивания Тсукаучи и Всемогущего. Мидория, уткнувшись в тетрадь, едва ли нашел, что сказать. Прибытие же в общежитие каким-то образом было более громким, чем Изуку помнил. — Мидория, — его поприветствовало бледное лицо Ашидо. — Что-то не так? Что случилось? — спросил парень, проходя в вестибюль. Как только он вошел внутрь, в стороне стояли одинаково бледные Яойорозу и Урарака. — Ты сказал СМИ, что у нас есть модный лейбл? — прошептала Мина. — Эм, возможно? — Изуку колебался. — Мы только что получили двести заказов на пошив мужской официальной одежды, — пробормотала Яойорозу, спрятав лицо в ладони. — Как, боже правый, нам теперь это уладить? Упс.