***
После обеда он поспешил в совятню. Родители просили прислать письмо в первый же день, но он был так занят!.. Наверняка разволновались, может быть, мама уже побежала доставать почтовую сову. Писать пером было очень непривычно. Хотя магические перья и заколдованы так, что чернила высыхают медленно, необходимость обмакивать их в чернильницу сильно раздражала, поэтому Гарри старался быть как можно менее многословным.Дорогие мама и папа! Я попал на Гриффиндор. У меня всё хорошо. Сегодня было три урока: зельеварение, защита от Тёмных искусств и заклинания. Представляете, у меня с первого раза получилось наложить заклятие левитации! Мне очень нравится профессор Флитвик, но преподаватель защиты профессор Смит какой-то странный. Он заставил нас бегать и прыгать весь урок! Я подружился с мальчиком по имени Крон Бёрк, он очень хороший. Джо, с которой мы встречались на вокзале, оказалась не такой уж плохой — заступилась за меня перед мистером Филчем. Он такой страшный! Не волнуйтесь за меня, Гарри P.S: если знаете, как можно понравиться кошке, которой наступил на хвост, обязательно пришлите подробную инструкцию.
Дописав письмо, он старательно прикрепил его к лапке школьной совы, пока та терпеливо ждала, когда он завяжет четыре двойных узла. Убедившись, что свиток закреплён хорошо, и в то же время сове не больно, Гарри поднёс птицу к окну, и она, обдав его ветром с запахом зерна и помёта, взлетела. В коридоре ему встретилась Макгонагалл. О директоре школы старшие ученики высказывались с уважением и небольшим страхом — она была довольно строгой и внушала почтение. Однако Гарри Макгонагалл показалось мягкой женщиной с доброй материнской улыбкой. Впрочем, ею она одаривала его только пару раз, и кроме него, к большому удивлению, этой улыбки больше никому не досталось. — О, мистер Пэриш, — остановила она Гарри, — всё в порядке? — Да, профессор, — смущенно пролепетал он, испуганный таким вниманием. — Ваша матушка писала мне насчёт вас, — голос Макгонагалл был тихим и совсем не строгим, — я обещала, что присмотрю за вами. Так что если что-то случится — сразу идите ко мне. — Спасибо, — кивнул Гарри, окончательно смутившись.***
В гостиной Крон с энтузиазмом что-то объяснял Полу, а тот пялился на него абсолютно ничего не понимающим взглядом. Казалось, что это подслеповатый преподаватель пытается учить каменную статую вместо студента. Гарри тихонько подсел рядом и тоже принялся слушать. — Лунный камень, — в сотый раз повторял Крон, — это такой голубоватый порошок, ты его видел в кабинете зельеварения. — Но это же порошок, а камень большой и твёрдый, — возражал Пол. «Прямо как ты, — подумал Гарри, — большой и твердолобый». — Это потому что он измельчён, — Крон был невероятно терпелив, — камень взяли и растолкли в ступе. — Тогда это уже порошок, а не камень! Почему бы не называть вещи своими именами? В этот момент дверь за портретом Полной Дамы распахнулась, и в гостиную вошла Джо, чьё появление, к великому облегчению Гарри, прервало нудный «урок». Но взглянув ей в лицо, он испугался: девочка, казалось, готова была разрыдаться. «Неужели Филч?» — пронеслось в голове. — Что случилось? — обеспокоенный Крон вскочил на ноги. Джо с размаху бросилась в кресло и уставилась в потолок опустевшими глазами. — А я-то думала… — прошептала она. «Что же, что? — лихорадочно думал Гарри, — наказание у Филча? Кто-то из преподавателей кого-то убил? Министр Грейнджер оказалась Тёмным Лордом?» — Я только что говорила с Теодором, — всхлипнула Джо, — он… он… Он хрюкает, когда смеётся! Она вытерла глаза рукой и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. — Нет, ну вы представляете? Он весь такой загадочный, благородный… Я, чтобы не ударить в грязь лицом, целую книжку по столовому этикету прочитала, и всё равно даже не попробовала тех устриц на пире! Думала, опозорюсь и не смогу тягаться с ним в элегантности! А он хрюкает! Гарри и сам чуть не хрюкнул от неловкости за Джо перед остальными гриффиндорцами, которые косились в их сторону, едва сдерживая смех. А Крон принялся утешать подругу на полном серьёзе, и Гарри подумал, что он тут даже понормальнее большинства.***
На следующий день во время завтрака в Большой зал ворвалась крылатая лавина утренней почты и начала бомбардировку посылками. Свёрток с письмом для Гарри плюхнулся прямо в его тарелку с овсянкой, которую он едва поковырял ложкой. Мысленно обрадовавшись, что теперь столь нелюбимую кашу не придётся доедать (даже вдали от родителей он не смел нарушить их строжайший наказ питаться правильно и ужасно невкусно), он развернул посылку, в которой оказалась осенняя шапочка и пара носков, которую он всё-таки забыл. В письме родители радовались, что он в порядке, но корили за запоздалую весточку, а также сыпали советами по приручению кошек. Сегодня после травологии вновь предстояла защита, и Гарри предусмотрительно надел кроссовки — не хотелось идти к мадам Помфри с мозолями. Джо последовала его примеру, и из-под её мантии выглядывали весёлые ярко-зелёные кеды, у Крона же спортивной обуви не нашлось и он высказал наивное предположение, что на этот раз урок пройдёт более подобающим образом. — Отложите палочки и выстройтесь в два ряда! На этот раз парты даже не были расставлены, а так и громоздились у дальней стены. «Ну кто бы сомневался», — вздохнул Гарри и нелепо заскакал как пьяный жеребец вместе со всеми. Спустя час бессмысленного махания руками и ногами ученики выползли из класса и отправились на обед. За преподавательским столом творился странный беспорядок. Часть профессоров отсутствовала — не было Гаовии Сейр, Флитвика и Макгонагалл, остальные же возбуждённо переговаривались, с опаской поглядывая на учащихся. В этот день после обеда тоже предстояли занятия: трансфигурция и поздним вечером астрономия. Гарри это беспокоило — вот уже второй раз приходится не спать допоздна, а ведь он с детстве приучен ложиться не позже девяти. — Надеюсь, уж на трансфигурации нас не заставят бегать, — вздохнула Джо, — такой интересный предмет! Я бы превратила нос Теодора в свиной пяточок. Она всё ещё злилась на его манеру смеяться. — Я так рад, что профессор Макгонагалл, несмотря на должность директора, всё ещё преподает! А знаете, — Крон наклонился к друзьям, понизив голос до шёпота, — я в неё немного влюблён. Джо прыснула. — Она же старая! Ей наверное больше ста. — Да не в пожилую же Макгонагалл, — обиделся Крон и полез за чем-то в сумку, — вот, смотрите. Он положил на стол старую фотографию, с которой поверх очков строго глядела молодая женщина с короткими, доходящими до скул, завивающимися волосами. Какая-то невероятная смесь актрисы из шестидесятых и школьной учительницы! Она действительно была красивой, но теперь от прежней Макгонагалл остался только взгляд — да и то в нём прибавилось измождённости, как у слишком много повидавшего человека. Гарри видел эту измождённость в глазах всех участников Второй магической войны, рассматривая фотографии знаменитостей накануне. — Между прочим, — продолжил Крон, — профессор Сейр в молодости тоже была очень красива. Знали бы вы, сколько я её портретов написал! — А как тебе Северус Снейп? — спросила Джо. — Я всё прошлое лето только и делала, что его рисовала. — Он не в моём вкусе. Но уж говорить о тёмных магах, то черты лица молодого Грин-де-Вальда... — Нашли, что обсуждать, — недовольно проворчал Гарри. Ему стало скучно. Появившись словно из ниоткуда, рядом плюхнулся Чарли Кроуфорд. Он тяжело сопел, как будто бежал через весь замок, да ещё и преодолевая крутые лестницы сразу после урока защиты. — Вы... вы не поверите... что творится, — задыхаясь, заговорил он, — хорошая новость: трансфигурации не будет. — Хорошая? — возмутилась Джо. — Я же только настроилась на самую что ни на есть магическую месть! — Плохая новость, — не слушая её, продолжил Чарли, — профессор Макгонагалл превратилась в кошку и не может распревратиться обратно. Все сидящие поблизости обернулись в их сторону, и спустя пару секунд молчания середина гриффиндорского стола взорвалась вопросами, так толком и не поняв, кто принёс эту новость. — А ты уверен, — Крон с трудом перекричал поднявшийся шум, — ты уверен, что это так? — Ну конечно! — воскликнул Чарли. — Я только что из лазарета. Пошёл за мазью от боли в мышцах, а там сидит кошка, а вокруг неё хлопочут Флитвик и мадам Помфри. Я слышал, как они назвали её по имени. Волнение распространялось в обе стороны стола и, кажется, начало переходить и к пуффендуйцам. А Гарри почувствовал, что ему становится очень-очень неуютно — как профессор теперь присмотрит за ним, если она сама в беде? А уж что что-то произойдёт, он почему-то не сомневался.