Скорбящая

Светло-серый подол невзрачного платья скользит по шершавому влажному камню подземелий. Вернее темницы, что призвана скрывать от благословенного света древ лишь одного узника. Того, кого прокляли уста Валар. Всех, кроме одной, лишь кивком покорной головы обошедшейся. Тонкая полупрозрачная рука ключ из складок длинного плаща извлекает, осторожно открывая тяжёлую кованую дверь, над которой Ауле трудился, а Варда закляла словами, что Врага мира остановят. Только её ни один из Валар остановить не способен, ни в их власти дорогу неслышной тени преградить. - Здравствуй, Мелькор, - шелестят тихие слова, нарушая безмолвную тишину каменного мешка. Он даже головы не поднимает - она не та, чьего визита жаждут. Пара слёз скользят по бледным впалым щекам, со звоном соскальзывая на и без того влажный пол. Враг мира презрительно кривится, поворачиваясь к навестившей его. Тяжёлые мощные цепи отзываются протяжным скрипом, отказываясь давать свободу своему пленнику. - Зачем явилась, Ниенна? Я не настроен выслушивать наставления и проповеди, - Мелькор углом тонких губ усмехается - не стоит Валиэ его внимания, слабая, да только слёзы лить способная. Этакий глас совести и печали всей Арды, по мнению Моринготто совершенно лишняя, да чуждая его огненному нраву. - Зачем мне тебя наставлять на праведный путь? Почему я не могла просто придти, безо всякой причины? - Ниенна осторожно притворяет за собой дверь, движением пальцев тени отсылая прочь в пустынный коридор - брат не знает о том, что она в его чертоги явилась. Мелькор голову наклоняет, свысока наблюдая за хрупкой Валиэ, чей серебряный плащ режущим глаз пятном выделяется среди привычной глазу тьмы. - Владычица печали пришла безо всякой цели к Врагу мира, из-за которого должна она каждую рану Арды оплакивать? - Бауглир научился покорности к своим тюремщикам, научился голову кротко склонять, признавая собственное поражение и смирение их воле показывая. Ниенна же другая, не похожая ни на кого из Валар, пленивших и заковавших в цепи его - самого сильного из них, старшего. - Разве могу я обвинять тебя в том, что волей Эру мне было предназначено? - Скорбящая кротко голову опускает, скрывая лицо дымкой извечной вуали. Далёкая ото всех, та, чьего лица Мелькор не видел никогда, лишь серебряный перезвон капающих слёз слышал. Бауглир злится на замеревшую в его темнице Валиэ, не понимает он её цели, да замыслов, сокрытых белесой влажной пеленой. Не могла она просто так к нему придти, не должна была - он ведь Враг самого мира. Жалости и скорби её ему не надо. - Убирайся, Ниенна, - у Мелькора губы злобой кривятся, гнев на её покорную слабость сердце обугленное накрывает. Плечи Скорбящей вздрагивают, будто от удара, а Бауглир до предела цепи натягивает - у неё в одеждах ключ к свободе сокрыт, лишь дотянуться стоит. Руки Валиэ вверх поднимаются, неуловимо осторожно с головы мерцающий плащ откидывая и вуаль отодвигая. - Зачем ты гонишь меня, Мелькор? Не я в твоем заточении повинна, - у Ниенны голос журчащий тихий, будто речка горная, по камням струящаяся. Падший на месте замирает, всматриваясь в изящные черты лица Валиэ, чуть прикрытые сенью тёмных волос. Глаза - не звёзды Варды, не самоцветы Нессы, не льдинки Эсте, нет им сравнения с тем, что в Арде существует. Глубокие, огромные настолько, что в печальном знании задыхается любой, кто хоть раз в них взглянет. Мелькор умеет ценить хрупкую прелесть, умеет ценить властную красоту, умеет завидовать и жаждать того, чтобы всё лишь ему одному это принадлежало. Ниенна это знает, знает и то, что ему одному своё лицо показала, покрытое хрустальными дорожками слёз. - Позволь мне, - она шаг вперёд делает к нему навстречу, руку с зажатым кружевным платком протягивает осторожно. Бауглир не шевелится, выжидает, будто хищник в засаде, что же Скорбящая сделать рискнёт. Он даже в оковах опасен, могущественен. Безжалостная стихия не знает пощады, ведь это удел младшей из Феантури. - Что же Намо скажет, когда узнает о том, что ты Врагу мира помощь оказываешь? - Мелькор ей это в лицо выдыхает насмешливо, когда Ниенна влажным платком засохшую кровь стирает с его щеки, подойдя на непростительно близкое расстояние. За те годы, которые он здесь провёл, никто не озаботился смыть с него всю грязь и пыль, оставшуюся после битвы. - Зачем ему знать? - Скорбящая поднимает на него взгляд и коротко просит. - Сядь пожалуйста, - и Мелькор опускается, тяжёло опускается на холодный камень, кляня себя на темном наречии за то, что так легко позволяет Ниенне себя касаться. Прикосновения - вот то, чего страшится Бауглир, и то, чего он втайне от самого себя жаждет. Владычица печали вслед за ним опускается на колени, не боясь платье сыростью подземелий замарать. Ниенна плачет, когда не зажившего шрама на скуле касается, тихо всхлипывает, когда тонкими пальцами распутывается слипшиеся чёрные пряди смоляных волос. Мелькор молчит, наблюдает, привыкает. - Для чего тебе это, Ниенна? - он разрывает тугую нить молчания, не позволяя концам слиться воедино. Бауглир боится того, чего не понимает. Низкий голос, отвыкший от слов, больше напоминает утробный рёв пойманного зверя. - Не у всех поступков есть смысл. Многим руководят эмоции. Валар не исключение, - Ниенна откладывает испачканный платок в сторону, но не отодвигается прочь. - Какое же чувство руководит тобой, Скорбящая, когда ты помогаешь тому, кто заставил тебя пролить столько слёз? - Не ты один - причина моей скорби, - мимолётная, будто дуновение свежего ветра в его темнице, улыбка трогает влажные губы Валиэ. - Я оплакиваю каждое страдание, свершившееся в Арде и причиненное тобой так же, как и твою собственную боль. Но твоя боль - единственное, что я могу облегчить хоть на мгновение. - Жалость - не то, в чём я нуждаюсь, - жёсткая усмешка трогает бледное лицо Мелькора. - Верно, - Ниенна согласно склоняет голову. - Но кто говорит о ней? Может речь идёт о простом понимании? - Разве в силах Скорбящей понять Врага мира? - Слишком много вопросов, Мелькор, - Владычица печали накрывает его скованную цепью руку своей тонкой ладонью. От неё пахнет влажностью и ночными фиалками. - Ответ же на них всех лишь один - печаль может познать лишь тот, кто познал страдание. Ведь скорбь и боль едины, - Ниенна, подобрав руками полы скинутого плаща, неуловимо быстро подаётся вперёд, запечатлев робкое касание губ на щеке замершего Бауглира. - Я приду ещё, Враг мира, - Валиэ выскальзывает из темницы точно так же, как и пришла - невидимой тенью для глаз, привычных к свету. - Буду ждать, Скорбящая, - хрипло смеётся Мелькор, откидываясь спиной на каменную стену и невольно признавая - ему стало действительно легче. И он хочет, чтобы Ниенна пришла ещё раз и однажды, о, он уверен, она отопрет его темницу. Ведь Валар тоже подвержены эмоциям и, соответственно, слабостям, разве не так она говорила?