Куда же мне деваться, если так хочет король?

      Ужасно жаркое, по-настоящему солнечное лето застало королевство Виктора фон Граннцрайха. Тот самый Бог войны, что сейчас сидит на мягкой софе своей спальни, прикрыв светло-голубые глаза, в которых прослеживается едва ли заметная усталость от повседневной рутины короля, тихо выдыхает, приподнимая с небольшого округлого столика фарфоровую кружку с тёплым чаем внутри, отпивая совсем немного.       Хайне Виттгенштайн, учитель и наставник его четырёх сыновей, его замечательный и верный друг, всё ещё находится в замке. И он даже слышит негромкий стук его небольших туфелек по мраморному полу, слышит и улыбается ещё шире, выпрямляется, наклоняя голову в сторону так, что блондинистые волосы струятся по плечу, и довольно мурлычет себе под нос.       Король встаёт с места и выходит из комнаты, сразу же натыкаясь на светловолосую служанку, что чуть ли не роняет от волнения полотенца. — В-ваше Величество! — девушка замирает, а затем делает реверанс, кивая. Виктор улыбается ей в ответ и переводит взгляд на её зелёные глаза, начиная: — Здравствуй, — он кивает, — прошу, передай королевскому репетитору, чтобы тот зашёл ко мне после занятий. Девушка оживлённо кивает и убегает от Граннцрайха ужасно шустро, предварительно поправив на руках полотенца.

***

— Нет, я не буду это есть! — взвизгивает принц Леонхард, закрывая уши руками и зажмурившись. Хайне выдыхает, терпеливо слушая нытьё мальчишки, параллельно поправляя очки, прикрывающие янтарно-карие глаза. — Ваше Высочество, морковь достаточно полезна для растущего организма, тем более юношеского, — хмыкает Виттгенштайн, кладя руки на свои ноги и смотря на блондина, — а ещё морковь всегда нравилась Вашему отцу. А значит… Хайне замирает, смотря на мальчишку, пока тот распахивает голубые глаза, в точности, как у отца, обеспокоенно всматриваясь в лицо репетитора. —…Вы ещё слишком малы для этого. И Хайне почти что с упоением смотрит, как блондин через обиженные всхлипывания ест злополучный овощ, морща прямой нос.       Дверь комнаты распахивается, но Хайне даже бровью не ведёт, а после, слыша громкое «мастер!», оборачивается, смотря на третьего принца. — Добрый день, Бру— — Учитель! — перебивая обоих, служанка влетает в помещение и извиняется, пытаясь отдышаться, — учитель! Король хочет Вас увидеть вечером, после занятий! Хайне на секунду приподнимает брови, а затем поджимает губки в забавной манере, негромко хмыкая. Он медлит совсем чуть-чуть, точно размышляя, а затем всё так же задумчиво произносит: — Спасибо. Я приду.       И действительно: Хайне, только закончив занятие со вторым принцем, Каем, кивает светловолосому юноше, видя, как тот неумело улыбается, и хвалит его за небольшие успехи в этом деле, выходя из спальни его высочества. Виттгенштайн опускает взгляд на пол, останавливая его на своих ногах, и прижимает книгу к своей неширокой груди чуть сильнее, прикрывая вечно болящие глаза.       Интересно, и что же ему могло понадобиться?       Хайне бежал бы, если б его ноги не болели после долгой погони за Леонхардом с перцем в руках, выгулкой собаки и, пожалуй, постоянной ходьбе по замку, и лишь поэтому он неторопливо идёт по лестнице, думая о чём-то своём. Нет, не о чём-то, а о ком-то.       Стучась в дверь кабинета, Хайне удивляется, когда никого там не обнаруживает и не слишком уверенно идёт к спальне короля. Лишь подойдя к комнате, он вновь вскидывает брови, слыша негромкое «входи». Хайне заходит, а после присаживается на одно колено, кладя руку на грудь до того, как Виктор оборачивается на него. Виттгенштайн переводит взгляд янтарных глаз на короля, встаёт, выпрямляясь, и убирает руки за спину. — Ваше Величество, — негромко, как всегда бесстрастно начинает Хайне. Мужчина едва ли поджимает тонковатые губы, когда продолжает: — Вы желали меня видеть? — Всё верно, — оборачиваясь на старого друга, произносит король совсем негромко, даже тихо, и улыбается так устало-устало, что Хайне даже негромко охает. — Вы совсем не веселы, как при сегодняшней встрече с Вашими сыновьями. Что-то случилось?       Виктор улыбается чуть шире, вставая с места. — Как успехи у моих мальчиков?       Рыжий мужчина всё так же стоит у входа, и это его, кажется, ни капли не смущает. — Сегодня мне удалось уговорить принца Леонхарда попробовать морковь, а после — перец, и он сопротивлялся гораздо меньше, чем обычно. И ему, по-моему, понравилось.       Хайне говорит ужасно спокойно, холодно и серьёзно, но Виктор, если честно, так привык к этому, и сейчас лишь внимательно слушал удивительно низкий голос для человека, что так внешне похож на ребёнка. — Принц Кай всё больше и больше стал улыбаться так, что никто из прислуги не разбегается по всему замку, — рыжий делает паузу, — принц Лихт становится серьёзнее гораздо чаще. — А Бруно? — вскидывая брови, с улыбкой спрашивает Виктор. — Его Высочество всё ещё на высоте в науке, — кивая, произносит мужчина, внимательно следя за блондином, что встал с кровати и прикрыл окно.       Спина Виктора, осанка, широковатые плечи и светлые, блестящие от тусклой свечи волосы выдавали в нём аристократа; это Хайне усвоил совсем давно, ещё в самом начале.       Тогда ведь они и познакомились.       Он — маленького роста, рыжий и обиженный судьбою, Хайне, и его полная противоположность — Виктор. Статный, улыбчивый… счастливый.       Виттгенштайн улыбается уголком губ нахлынувшим воспоминаниям, но, чуть закашливаясь, вновь замирает, уставившись на короля, что вновь присел на кровать и легко хлопает себя по ноге. — Мне стоит подойти? — негромко интересуется Хайне, не слишком заметно напрягаясь, и Виктор отвечает ему очаровательной улыбкой и кивком, наклоняя голову в сторону. — Стоит, Хайне. Стоит.       Голос в полумраке звучит столь мягко, что рыжий не замечает, как его пробивает едва заметная мелкая дрожь, а кожу покрывают мурашки, когда он, подойдя, присаживается рядом со старшим Граннцрайхом, сжимая ладони в кулаки. Король же, очевидно заметив это, медлит, а затем, прикрыв глаза, накрывает мужчину руками, заключая в тёплые объятия.       Сердце бьётся, словно птичка в клетке, и Хайне в очередной раз замирает, широко распахивая глаза. — Виктор, — поражённо выдыхает он, так и не осмеливаясь двинуться, и ещё больше, кажется, пугается, когда слышит тихий, довольный смешок в ответ, а после — тихий шёпот: — Спасибо, Хайне.       Мужчина поджимает губы и пару раз моргает, пытаясь сдержать слёзы. Он всегда думал, что лишняя эмоциональность ему сильно повредит, но сейчас, сидя перед ним, обнимающим его, Виттгенштайн даже сосредоточиться толком не мог, хотя, уверяю, пытался.       И он не замечает, как оказывается поваленным на кровать, не замечает, как его чуть длинноватые волосы растрепались на подушке, и лишь податливо прогибается в спине, отвечая на прикосновения тёплых ухоженных пальцев к своему впалому животу. Хайне хмурится, сводя ноги в коленках, и чувствует что-то тягучее, горячее в области сердца, и лишь смазано догадывается, что это. Ловя расфокусированными глазами лёгкую улыбку Виктора, Виттгенштайн обиженно пихает его в бок, слыша звучный смешок. — Нече-естно-о, — хихикая, тянет Граннцрайх, расстёгивая белую выглаженную рубашку на недовольном мужчине, а после касается губами кожи около груди, где-то на рёбрах, невесомо целуя, и прижимает хрупкое тело к себе лишь сильнее, ощущая, как оно под ним дрожит.       Подождав, пока с него снимут и отложат куда-то в сторону рубашку, рыжий вновь начинает: — Ты никогда не отличался честностью, Виктор, — закрывая бледное лицо на котором сейчас виднеется румянец руками, шепчет Хайне, а король прикрывает глаза, перекладывая руки куда-то на бёдра рыжего. — Мы уже на «ты»? — не без ехидства осведомляется блондин, замечая, как кончики ушей Виттгенштайна слегка краснеют.       Всё ещё такой нежный, такой милый.       Тёмные брюки летят прочь, как и вся остальная одежда, и тот самый королевский репетитор, что столь изголодался по ласке, даже ничего не запрещает: позволяет королю делать абсолютно всё, что тот захочет. Но всё же не удерживается и недовольно шипит, чувствуя, как своенравно оставляют засос на внутренней стороне бедра.       А Виктор молчит.       Молчит, внимательно наблюдая голубыми глазами за чужой реакцией, молчит, вслушиваясь в тихие стоны и рваные вздохи, и лишь жарко выдыхает около чужих ключиц, вновь касаясь губ Хайне своими.       Жарко, очень жарко.       Хайне отзывается слишком податливо, так, что у блондина над ним перехватывает дыхание. Виктор теряется в чувствах и его бросает в жар, когда Виттгенштайн тянет тонкие руки к его плечам, обвивая шею столь доверительно и аккуратно, что можно забыть, как же важно в этот момент дышать.       Убирая рыжие волосы за чужое ухо, блондин опускает руки к бёдрам, притягивая к себе, и вновь слышит недовольство под ним, и лишь только тогда стягивает с себя ночную рубашку, ведя ноющими плечами, отвлекаясь буквально на секунду.       Он облизывает собственные пальцы, не желая вмешивать хотя бы сюда Хайне, и вновь придвигается к его лицу, увлекая в поцелуй, закидывая худые ноги к себе на плечи. Граннцрайх ведёт кончиками мокрых пальцев по внутренней стороне бедра, легко касаясь напряжённой плоти, раздразнивая хнычущего под ним мужчину, и вводит в него фалангу пальца, не отрываясь от его губ. — Такой узкий, — шепчет мужчина, и Хайне поджимает губы, хмурясь, и поднимает острые плечи. Больновато.       Второй палец входит совсем немного легче, и Виттгенштайн тщетно пытается расслабиться, откидываясь на подушку, и едва касается зубами надплечья Виктора, притянув его к себе, и кусает, на что тот отзывается довольным мурчанием. Хайне прекрасно знает, что будет гораздо приятнее; стоит лишь потерпеть. Но терпеть, как бы то странно не звучало, уже нет ни сил, ни желания, поэтому, резко дергая на себя Виктора, рыжий собирается что-то сказать, но сбивается на чересчур громкий для самого себя стон, запрокидывая голову назад.       Граннцрайх почти что победно выдыхает, чуть сильнее растягивая губы в улыбке.       Нашёл. — Виктор, прошу, не медли, — на удивление ровным голосом шепчет Хайне, прерывая собственную фразу громким рваным вздохом, и жмурится, когда раздвигает ноги, сжимая челюсти.       Он вновь ахает, когда ощущает стояк, упирающийся во внутреннюю сторону его бедра, и податливо трётся о него, вызывая еле слышный гортанный стон Виктора.       Виктор усмехается, скользя головкой в ложбинку меж ягодиц, упираясь членом в плотно сжатое кольцо мышц, и облизывает пересохшие губы, ловя взглядом приоткрытый рот Хайне. — Хайне, я- — Давай уже, — на выдохе шепчет мужчина, и опускает руки на подушку, приоткрывая глаза, — прекрати медлить, мой король.       По спине вновь бежит стадо мурашек, и Виктор чувствует себя подростком, но от этого не теряется, медленно толкаясь внутрь, входя до половины. Он слышит негромкое напряженное шипение, и наклоняется к Виттгенштайну, увлекая того в трепетный поцелуй, после заметно его углубляя, точно отвлекая.       Хайне постанывает в губы блондина, когда сжимает член Виктора изнутри и комкает белоснежную простынь, хватаясь за неё тонкими пальцами. Он вновь жмурится, прогибаясь в спине. — Не медли, говорю, — шипит рыжий, Виктор кладёт тёплую ладонь на чужую талию, придерживая, и входит до конца, не отрываясь от губ мужчины, чувствуя его напряжение. — Попытайся расслабиться, — чуть позже произносит Виктор, отпрянув совсем ненадолго, — будет приятно. Видя кивок Хайне, мужчина ведёт широковатыми плечами, медленно толкаясь вновь, и повторяет те же движения ещё раз, вызывая на этот раз еле слышные стоны с уже болящих от поцелуев губ.       Хайне закрывает рот рукой, сводя тонкие брови к переносице, и прогибается в спине вновь, тяжело дыша. Он отзывается на лёгкий поцелуй в шею дрожью по телу, и доверительно расслабляется, замирая.       Двигаясь внутри, Виктор прикусывает нижнюю губу, упираясь рукой в мягкую подушку, медленно опускаясь к Хайне, ловя взглядом румянец на щеках рыжего. Он касается их в лёгком поцелуе, толкаясь внутрь, и Виттгенштайн вновь постанывает, хватаясь одной рукой за плечо Виктора. — Ви-иктор, чё-ёрт, — тихо тянет он, жмурясь. — Посмотри на меня, — жарко выдыхает Граннцрайх куда-то в губы мужчине, облизываясь, и лишь прижимает его бёдра к себе, делая рваный вдох.       Ловя чужой взгляд, Виктор легко улыбается, сводя брови к переносице, и вновь двигает бёдрами, срывая с пухловатых губ очередной стон, и легко ведёт ухоженными руками по неширокой спине, заставляя совсем чуточку прогнуться навстречу Хайне, который, кажется, совсем растерялся.       Голова идёт кругом, как когда-то в молодости. Давным-давно.       Кладя ладонь на член мужчины, Виктор неспешно проводит по всей длине пальцами, сжав у основания, и срывает очередной стон с губ Хайне, увлекая его в поцелуй. Виттгенштайн прикусывает нижнюю губу, хмурясь, но после сводит брови к переносице, ощущая, как оргазм накрывает его тело, пуская по коже электрический ток, а Граннцрайх лишь усмехается про себя: действительно изголодался по ласке.       Он заканчивает чуть позже, и вытирает перепачканную в чужом семени руку о простынь, касаясь губами шеи Виттгенштайна, оглаживает ещё дрожащее хрупкое тело, успокаивающе целуя. После, Виктор переваливается на бок, укрывая себя и репетитора одеялом. — Останешься на ночь? — хихикает блондин, хитро приподнимая одну бровь. Хайне на это лишь устало улыбается, поворачиваясь к Виктору: — Куда же мне деваться, если так хочет король?