Свой человек

Восходящее солнце в осеннюю пору принимало особое очарование. Небо загоралось костром и вносило своё волшебство в каждое утро. По крайней мере Яко воспринимала это, как нечто действительно прекрасное, хотя её Друг не выглядел таким же воодушевлённым, смотря на восход. Куда более воодушевлённым он сейчас бы выглядел, будучи спящим, но будто Нейро позволит ему хоть какую-то радость в жизни. Поэтому будто в отместку, Годай делал вид, что стоять на крыше агентства в пять часов утра с банкой пива в руках в компании такой же уставшей Кацураги Яко — худшее занятие, которое вообще можно придумать. Или же он действительно так думал, и Яко не могла осудить его за это. Всю ночь этих двоих Нейро загрузил в контору добывать информацию по последней Загадке: и вот буквально час назад, примчавшись на новёхонькой машине Годая до едва не ускользнувшего преступника, Нейро с помощью найденный кусочков разгадал Загадку и съел её, а преступника передал подъехавшей полиции. Но на этом муки работников Адского Детективного Агентства не закончились, потому что после сытного… ночного перекуса Нейро наполнился энергией и решил помучить своих людей. В попытках спасения оба вбежали на крышу здания, где и остались запертыми в холодное осенние утро, без возможности нормально хотя бы вздремнуть, как бы они ни пытались. «Хотя бы пиво с собой осталось», — как бы пытаясь себя утешить произнёс тогда Годай, открывая банку и предлагая её Яко. Та решила отказаться. Но и этой радости Годаю не досталось, потому что первый же глоток был выплюнут, потому что пиво оказалось тёплым из-за того, что банка нагрелась во внутреннем кармане куртки. Проклиная всё на свете, а в особенности одного-садиста-демона-монстра-Ногами-Нейро, Годай дулся на весь несправедливый мир. Он был похож на драчливого, недовольного кота, и это ворчание почему-то успокаивало Яко. В конце концов, будто с Годаем могло бы быть по-другому. Яко присела у перил, опираясь на них спиной. Было холодно, но терпимо, и Яко не переставала надеяться, что Нейро скоро наскучит эта игра в заложников, и он откроет дверь. Годай присел рядом с Яко, притираясь к ней плечом как можно теснее. — Так и обморозить всё себе можно, — буркнул он, будто обращаясь к себе. Но Яко знала, что куда больше он сейчас волновался о ней. Он понимал, что Яко мёрзла, несмотря на все попытки притерпеться к пронизывающему ветру и утренней осенней сырости, и пытался согреть хотя бы таким способом. Устав прижиматься, в какой-то момент Годай ругнулся и стянул с себя кожаную куртку и натянув её на Яко. Та была не по размерам ей велика, но хорошо укрывала спину и голову, действительно укрывая от ветра и этим согревая. — И только попробуй что-то возразить или вякнуть, я тебе голову прямо здесь откручу, — заворчал он, опираясь на Яко плечом. И та перекрыла зародившиеся возражения, прижимаясь к Годаю ближе в надежде поделиться подаренным им теплом. Удивительно, что, будучи довольно разными людьми, они могли понимать друг друга. Всё-таки, они давно знакомы и прошли через очень многое, чтобы наконец прийти к этому, не говоря уже о том, что Яко всегда обладала удивительной способностью видеть людей насквозь. Отчасти эта способность сблизила её когда-то с Годаем. Он был ужасно одиноким и нуждающимся в своих людях, несмотря на всю свою суровость и толстую шкуру. Яко не была в свою очередь такой же толстокожей, но тоже часто чувствовала себя одинокой и потерянной в то время. Такой, будто у неё не было собственного места в этом большом мире, будто она в какой-то мере отгорожена от него, пусть и не в той громадной степени, как был отдалён от мира Годай. И сейчас, находясь рядом с ним, она была рада стать ему «своим человеком», за которым Годай не только готов следовать, но и с которым просто готов быть рядом, и рядом с которым он смог найти место для себя. А Годай в это время такой же «свой человек» для неё, без которого её место перестаёт быть таким же родным и нужным. Девушка видела, что Годая сильно клонит в сон, ибо, хоть он был и устойчивым, но всё же сильно вымотался и устал после погони под подгоняющим чуть ли ни плетью Нейро. Яко положила голову Годаю на плечо, чтобы тот мог сложить голову на неё. Капюшон куртки действовал умягчающей тканью, и Яко была готова поспорить, что для Годая она была сродни подушке. Мужчина, едва коснувшись макушки Яко, уснул, тихо засопев. Яко улыбнулась, смелее уложив голову на его плечо и также засыпая. Солнце осветило их фигуры, согревая лучами, словно одеялом. Или это было их безмолвное единство, сквозь сон не разберёшь. Так или иначе, наличие и того, и другого оспаривать никто не собирался.

***

— Хо-о, выглядите уставшими. Годай злобно уставился на Нейро, укутав Яко в свою куртку, заметив, как та шмыгнула носом. — Не мог выпустить нас оттуда пораньше, придурок? Если детективша заболеет, всему агентству будет от этого хреново. Нейро опасно сощурил глаза, однако, не ответив на оскорбления Годая, а лишь предупреждая о последствиях. — А, это? — в ту же секунду с невинным лицом воскликнул Нейро, — Я открыл вам дверь на крышу через 15 минут после того, как запер вас там. Я не знаю, почему вы двое просидели там всё утро. Годай и Яко застыли, не веря своим ушам. — Так почему ты нас не предупредил?! — громко крикнул Годай, подавляя зародившийся в горле кашель. — А надо было? — ухмыльнулся Нейро, разворачивая газету и складывая ноги на стол. — Кстати, не думайте, что я буду оплачивать вам больничный. Или вообще отпускать вас с работы. Будете болеть и заниматься делом одновременно. На это работникам Адского Детективного Агентства возразить было нечего.