97,88 по Фаренгейту

      - Температура тела равна 77 градусам по Фаренгейту. Собственно, как и температура воздуха в кабинете. Отсутствие пульса. Отсутствие дыхания.       Ты пишешь без устали всё, что я говорю. Иногда это раздражает, хотя я сам же заставил тебя. Заставил. Я могу лишь заставить тебя сделать хоть что-нибудь. Могу ли я заставить тебя обрести настоящую душу и вновь улыбнуться мне? Пятница..       Я каждый день проверяю твое состояние, которое ни разу не изменилось с момента твоего второго дня рождения. И сейчас твои глаза всё такие же безжизненные, пустые и помутневшие.       - Зрачки не реагируют на свет.       И ты снова опускаешь голову над ежедневником и дословно строчишь мои фразы. Я лишь смотрю на твою макушку, медленно дотрагиваясь до нее кончиком пальца. Ты никак не реагируешь, впрочем, как обычно.       - Что там внутри творится.. - я легко постукиваю пальцем по твоей голове, будто бы пытаясь достучаться. Но заранее знаю, что дома точно никого нет. И никто мне не ответит.       - Пятница..       Ты поднимаешь голову, вопросительно уставившись на меня. Ты не испытываешь любопытства, а лишь ждешь моих новых указаний. Кто бы мог подумать, что мой дорогой друг когда-нибудь окажется таким послушным.       - Улыбнись мне.       Конечно.. На что я надеялся? Я вижу перед собой всё такой же недоумевающий взгляд. Я чуть наклоняюсь к твоему лицу, пересаживаясь ближе.       - Сделай губами вот так.       И я широко улыбаюсь тебе, стараясь сделать это максимально тепло и искренно. Но выражение твоего лица всё так же неподвижно как и всегда. Я тяжело вздыхаю, снова безнадежно хмуря брови.. Кажется, между ними уже появилась глубокая морщина. Но спустя пару секунд я замечаю твои ладони, которые медленно поднимаются к омертвелым щекам. На секунду мое сердце пропускает удар. Что ты делаешь, Пятница.. Тонкие длинные пальцы касаются уголков твоих губ и растягивают кожу вверх к скулам. Это самая устрашающая улыбка, которую я только видел. Но ты все равно такой забавный, заставляешь меня откровенно рассмеяться в ту же секунду.       - Пятница, я так рад твоему усердию. Это я хочу записать сам.       В моем.. Нет. В нашем кабинете полный хаос. Извини уж за это. Не могу выносить пустоту на столах и подставках, обстановка кажется слишком мертвой, а этого мне и с тобой хватает. Ты умер всего пару месяцев назад*, а мне кажется, будто прошло несколько лет. В моей голове постепенно стираются воспоминания тебя живого, я все чаще представляю лишь твое мертвое лицо. Будто твой здоровый румянец и блеск в глазах были всего лишь сном, а суровая реальность сейчас сидит и смотрит сквозь стену, не издавая ни звука.       Страшно подумать, сколько раз я пытался хоть что-то вытащить из тебя. Страшно подумать, какими способами..       Я открываю свою записную книгу, стараясь скорее пролистнуть в самый конец записей, чтобы не видеть отчеты своих экспериментов и опытов над тобой. Горячее, холодное, колющее, режущее.. Знал бы ты тогда о том, что ждет твое бездыханное тело.. попросил бы все равно? "Разрой могилу.. Используй мое тело." Ты оставил меня одного наедине со всем этим.       Сделай хоть что-нибудь, скажи хоть что-нибудь! В своем желании выдавить из тебя голос, я становился подобно маньяку, сумасшедшему, одержимому. Но буду честным, я таков и есть. В те жуткие ночи я желал твоей реакции на мои издевательства. Я хотел, чтобы ты ненавидел меня еще сильнее, чем я ненавидел себя за всё, что сотворил с тобой, мой друг. Я, бывало, хотел закончить это безумие, когда горькое отчаяние охватывало меня, душило, заставляло в истерическом припадке трясти тебя за плечи. Я в ужасе хватался за голову, и клялся оставить в покое твое тело и свою душу. Но не смог. И не смогу никогда.. Прости меня, Пятница. *** ♫\Shisha no Teikoku - Tada, anata ni hitokoto o\       Легкие и мягкие.. Я провожу рукой по твоим седым волосам, пропуская шелковые пряди меж пальцев.. Могу часами расчесывать их, почему-то это здорово умиротворяет. А тебя? Что чувствуешь ты?       За окном дождь тяжелыми каплями тарабанит в мраке вечерних улиц. Мягкий свет керосиновой лампы обволакивает кабинет и создает ощущение уюта и тепла, и лишь черный чай с ароматом бергамота дополняет сегодняшний вечер.       Я сажусь перед тобой, мягким движением руки сдвигая челку с твоих стеклянных глаз. Но даже без живого блеска они не утратили своей красоты. Ты не утратил своей красоты. Я подушечками пальцев едва касаюсь твоей щеки, затем полностью накрываю ее ладонью, слегка запуская пальцы в волосы.       - Ты сегодня кажешься теплее, чем обычно, Пятница..       Может, у меня получится тебя отогреть? Моя прекрасная Белоснежка. Я тихо усмехнулся, как вдруг, меня осенило.       - Я же.. даже не пытался, - я в легком потрясении распахнул глаза. По телу пробежала мелкая холодная дрожь, и застряла где-то в районе поясницы. Собственные мысли ударили меня, будто пощечина. Я стал ненавидеть себя еще больше. За то, что прижигал тебе кожу, сдирал, резал и зашивал. И за все это время я ни разу не обнял тебя.       - Прости меня. Прости меня, Пятница.. - что-то надломилось внутри меня, с губ сорвался глухой всхлип, и я не смог больше сдержать всю печаль, что накопилась за два месяца наших с тобой мучений. Я склонил перед тобой голову, прогибая спину колесом, пытаясь сжаться и исчезнуть. Слезы безысходности скатывались по моим щекам, обжигая кожу. Я сжал твою белую рубашку побелевшими пальцами и просто кинулся к бездвижному телу, обреченно прижимаясь к груди.       - Мне так одиноко. Мне так страшно! Что, если я не справлюсь? Что если ты останешься таким навсегда? - я пропустил руки за тонкую талию, отчаянно обхватывая тебя, словно спасательный круг в бесконечном океане. Мое тело вздрагивало и почти задыхалось от слез, как я почувствовал прикосновение к моей голове. Я вздрогнул и испуганно вздохнул, боясь пошевелиться. Я чувствую, как Пятница провел ладонью по моей голове, и снова безжизненно опустил руку.       - Пятница! - я в надежде заглянул в твои серые глаза, но не увидел в них ничего нового. - Пятница.. Я же знаю, ты слышишь меня, друг! Посмотри на меня! - я схватил тебя за острые худые плечи, немного встряхнув, но твой взгляд был всё такой же пустой и безмолвный.       Ты должен быть где-то там. Ты должен слышать мой голос. Ты ведь просто не можешь мне ответить, да? Но ты всё слышишь, Пятница. Ты смотришь на меня, не отрываясь. Молчаливо и безмятежно. А я с покрасневшим лицом и почти задыхаюсь от собственных мыслей и эмоций. В воздухе повисла тишина, которую нарушали шум дождя и биение единственного живого сердца в этой комнате. Вот-вот и оно пробьет грудную клетку..       Я разжал пальцы на твоих плечах и нежно взял бледное бархатное лицо в ладони, стремительно припав поцелуем к твоим губам. Всё вокруг нас словно замерло. Я чувствовал твои холодные и сухие губы, но столь нежные. Я слегка отстранился, шумно выдыхая в твой приоткрытый рот. Мне казалось, я хоть немного могу вдохнуть в тебя жизнь.       Я обхватывал руками твое хрупкое худощавое туловище и трепетно прижимал к себе. Затем стал прерывисто сминать твои губы настойчивыми и чувственными поцелуями. В груди творилась буря. Я чувствовал страх, возбуждение, стыд, и еще бог знает что. Но не мог остановиться.       Я готов поклясться чем угодно, но иногда мне казалось, что ты отвечаешь мне, слегка вздрагиваешь в моих руках. Твои губы впитали влагу и стали больше похожи на живые. Теплые. Это походило на откровенное сумасшествие. Я гнал от себя мысли, что целую холодный труп, который я же и выкопал. Нет, я целую тебя. Не важно. Больше ничего не важно.        Наконец, я смог оторваться от немых губ, но снова с еще большей страстью припал к твоей тонкой шее, стягивая с плеча белую ткань. Руки не слушались и лезли тебе под одежду, где начинали беспорядочно гладить талию, касаться желанной кожи, проводить по утонченной линии позвоночника вверх прямо под рубашкой. Мой взгляд замылился, в голове окончательно помутнело. То и дело перед глазами всплывали образы тебя при жизни. Твои горящие глаза, энтузиазм, одержимость теорией. Я всегда смотрел на тебя с трепетным восхищением. Я до сих пор не осознал, что ты действительно умер.       Прости, Пятница. Мне так стыдно, что я делаю это без твоего разрешения. Но я, видимо, окончательно обезумел. ***       Дождь стих, когда за окном уже была глубокая ночь. В комнате темнота, и лишь пара лунных лучей пробиваются на кровать. Ты лежишь рядом со мной и держишь меня за руку, как я тебя попросил. Твои прекрасные мягкие волосы неряшливо растрепаны, рубашка распахнута, оголяя бледное изящное тело.       - Запиши всё, что было сегодня вечером. Я хочу почитать это с твоих слов, - ты в тот же миг отпустил мою руку и приподнялся с кровати, но я мгновенно схватил тебя и повалил с шумом обратно. - Завтра, Пятница. Завтра..       Я неумолимо прижимал тебя к себе всю ночь до самого утра. Отдавая всё свое тепло как только мог. В эту ночь твоя температура тела впервые поднялась до отметки в 97,88 градусов по Фаренгейту.