Шумный сосед

Каждое утро он чувствует себя лучше. Он открывает глаза и долго лежит неподвижно, боясь спугнуть легкость в теле и ясность в голове. Он мог бы лежать так весь день, потому что ему совершенно некуда спешить. Совершенно. Вот уже второй год. Он слышит приглушенный грохот сверху, должно быть, именно этот звук его и разбудил. Дерек продолжает лежать так еще какое-то время. От созерцания белого потолка с одиноко сидящим комаром его снова отвлекает топот и стук. Значит, его шумный сосед сверху только что заявился домой. Дерек осторожно поворачивает голову вправо, где на вычурной тумбочке цвета темного дуба стоят часы. Восемь утра. Дерек опускает веки. Еще так рано. Он мог бы находиться в блаженном нигде дольше, тогда еще один день показался бы немного короче. Часы своей полной отключки он научился ценить, если не считать бесценными. Только недавно ему стали меньше сниться кошмары. И бессонница заходила в гости реже. Все располагало к долгому прекрасному забытью. Там все было легче и проще, почти лучший мир для него. Но нет же. Судьба в виде придурковатого соседа решила иначе. Дерек пытается расслабиться и провалиться в блаженный сон снова, но ничего не выходит. Чутким слухом он продолжает улавливать посторонние раздражающие звуки. Он давит в себе раздражение и думает подождать, пока сосед, очевидно, после бурной ночки, не уляжется баиньки, только если не… — Черт бы тебя побрал, — хрипит Дерек, услышав веселенькую музыку на максимальных басах над головой. Раздражение в нем стремительно растет, как будто кто-то поворачивает шайбу громкости, стараясь достигнуть максимума. Дерек часто и коротко дышит, пытаясь успокоиться. Если злость разбудит его внутреннего волка, искалеченного не хуже тела, будет совсем худо. И пострадает только он сам. Пытаясь найти хоть какой-то плюс, Дерек цепляется за мысль, что быть разбуженным утром лучше, чем ночью. Проснуться среди ночи было чревато, он больше не мог заснуть, как ни старался. Нечем заняться. Глаза за день, проведенный у монитора, и так болели. Оставалось только лежать пластом, рассматривать луну через окно, прогоняя надоевшие мысли по кругу, по личному кругу Ада. Кем же работает сосед, раз заявляется под утро? Дерек надеялся, что тот хотя бы не проститутка. Не то чтобы он был ханжой, просто еще этого ему не хватало. Вечеринки и так случались у соседа чаще, чем Дерек устраивал их сам, в своей прошлой жизни. Но вот выслушивать звуки чужого секса он точно не хочет. Если бы ему предложили составить требования к соседям, Дерек, не раздумывая, озвучил бы: импотенция и немота. И не забыл бы глухоту вдобавок, ибо репертуар музыки у парня просто по-сатанински богат. Иногда даже годно, но Дерек в этом ни за что не признается, даже если хоть кому-то будет до этого дело. Он осторожно садится в кровати, пережидая мелькание черных точек перед глазами, затем встает и ковыляет до ванной, опираясь о стену. Он шаркает по ней рукой, явно ощущая борозды от ногтей на дорогой штукатурке. И его собственные пальцы идеально совпадают с этими отметинами. Сейчас он просто опирается, а временами впивался ломкими ногтями в стену так, что мелкая крошка сыпалась на пол. В коридоре он ненадолго останавливается, упираясь взглядом в свою инвалидную коляску, заботливо подаренную дядюшкой Питером. Она пафосно сверкает хромированными деталями в полумраке. Как же он ненавидит эту дорогую мерзкую вещь. А еще больше — самого Питера. И Дерек бы с удовольствием саданул по ней ногой, если бы был уверен, что не свалится из-за этого на пол, как мешок собачьей еды. И Дерек сжимает зубы до скрипа. Казалось, что за несколько лет он мог бы смириться со своим положением, но увы. Ненависть вскипает каждый раз, как только он думает, в какое ничтожество превратился. И благодаря кому. Да, собственно, из-за своей собственной самонадеянности и тупости… В ванной, нависнув над раковиной, он тщательно чистит зубы. Он делал бы это куда менее активно, будучи уверенным, что без сверхъестественных сил зубы не начнут гнить. Он не смотрит в зеркало уже давно. Он знает о себе все, что ему нужно, и без этого. Он знает это на ощупь. Проводя по подбородку пальцами, чувствует, что жёсткие волоски уже начинают закручиваться в кольца, скоро от этого станет некомфортно, и он побреется. Как-нибудь потом. Он даже открывает узкий ящик под раковиной, где в деревянной коробочке лежит его любимая клинковая бритва. Смотрит мгновение и задвигает ящик обратно. У него теперь механическая бритва, потому что свои руки настолько неловки и слабы, что самоубийца из него получится быстрее, чем побритый мужик. Сверху раздался приглушенный бетонными перегородками недовольный бубнёж, и Дерек, закрутив кран, прислушивается. Одновременно со звуками недовольного голоса следуют звуки возни и даже удары о металл, затем какой-то «звяк» и визжащие маты. Кажется, в этом раунде победа осталась за краном. Сосед наверняка облит с головы до ног. Дерек злорадно улыбается. Вряд ли кто-то сказал недотепе, что сантехника в их новом элитном доме ставилась на первое время, и оно уже закончилось. Немного позлорадствовав, Дерек направляется на кухню, еле переставляя ноги. Открывает холодильник и не сдерживает стон отчаяния. Из недр холодящего устройства на него смотрит контейнер с недоеденной китайской едой. Добраться до магазина самостоятельно он не мог, поэтому Питер оформил доставку еды на дом и, как назло, из китайского ресторана, прекрасно зная, что Дерек её терпеть не может. Вот и сегодня он смотрел на вчерашнюю лапшу и кривился. Одно дело — морепродукты свежие, другое — после холодильника. Желудок, кажется, уже смирился с трапезой и отозвался бурчанием. До новой доставки было еще пару часов, поэтому Дерек схватил упаковку и швырнул в микроволновку. Возможно, удастся залить мерзкий вкус еды вкусным кофе. Он дошлепал до шкафов. Вынул банку с кофе, ощущая ее легкость. Уже зная, что увидит, он открутил крышку. Кофе оказалось на пол-ложки. Дерек крепко зажмурился и тяжело задышал. Гнев никак не поможет достать новую банку из нижнего ящика, придется успокоиться и нагнуться. Главное, не напрягать спину, и все обойдется. Кивнув самому себе, он аккуратно, стараясь не совершать лишних движений, припал на здоровое колено. Выдвинул ящик, пробежался взглядом по названиям — кофе не было. Он открыл соседнюю створку и нагнулся пониже, чтобы увидеть самый дальний угол. Спину тут же прострелило огненной молнией. Дерек рухнул на бок, корчась от жуткой боли. В такие минуты он ощущал все, как в первый раз, чувствуя все сломанные кости, все разодранные ткани заново. Боль выгибала тело под разными углами, отчего становилось еще хуже. Плечо тоже было сломано, как и ключица, и многое другое. — С такими травмами умирают в первые минуты, — цинично заявил ему человек в белом халате, чье лицо осталось размытым пятном. Знал ли врач, что для оборотня даже такие травмы не смертельны? Из тех первых дней после схватки, бродя в тумане, он помнил лишь отрывки. Яркий свет над головой, скрипящие колеса (должно быть, больничной каталки) … Человек в халате склоняется над головой, кивает кому-то напротив, и Дерека переворачивают на живот. Он обессилен, и лишь на упорстве держит глаза открытыми, но хватка на плече такая сильная, будто… Внутренний волк буквально сходит с ума, бьется внутри, скребет лапами хрупкие ребра, жутко воет… Прикосновение чего-то холодного к шее и дикая, выламывающая кости боль… Через сутки, находясь в бреду, он понял, что процесс регенерации не запустился. И даже учитывая, что повреждения нанес его альфа, они не могли не заживать совсем, как будто его внутренний волк был скован и не мог восстановить тело. Но волк совершенно точно никуда не делся, он постоянно выл и метался, отчего Дерек буквально сходил с ума. Дерек приходил в себя понемногу, словно нехотя. Плитка на полу приятно холодила пульсирующий висок. Он перевернулся на живот, игнорируя пылающий ад вместо позвоночника, испарину на лбу и манящие мысли о суициде, и пополз в комнату. Выгреб обезболивающие из тумбочки и с трудом забрался на кровать. Пришлось лежать и ждать, пока они подействуют. Беда была в том, что человеческие таблетки для оборотня были как капля в море, но хоть что-то… Он лежал и думал, что зря не съел еду сразу. Мог бы сделать кофе и позже. Упрямый ублюдок. Теперь он вообще не может встать, он ослаб от боли и голода. Шикарное начало дня. Мог ли его день стать еще хуже? Когда он пришел в относительную норму и даже смог встать, на улице начался дождь, а в дождь Дереку лучше было не выходить. Угрюмо ненавидя весь белый свет, он стоял у огромного панорамного окна, дань элитной застройки, и вспоминал, как любил бегать в родном лесу под дождем. Когда первые капли начинали барабанить по листьям исполинских деревьев, веками растущих в тех местах, он бежал, с предвкушением ожидая, пока начнется настоящий ливень, и тогда перекидывался, чувствуя под сильными лапами мокрый дёрн, запах сочной травы, ягод. Запахи леса… Помнил, как вдыхал полной грудью. А ветер со свистом проносился мимо, или это он его обгонял. Стремительный бег, ощущение силы и свободы, когда ночная прохлада нежно касается шерсти, звезды над головой приветливо подмигивают, летя следом, и луна кажется огромной и чистой… Бежать долго-долго, а потом жадно пить из ледяного кристально-чистого ручья. И уже совсем под утро задрать голову и громко восторженно завыть, чтобы через минуту услышать радостные ответные зовы от стаи, понять, что его ждут дома. Но нет больше родных, кроме дяди, которого таковым уже не считал, нет стаи, никого рядом нет. Только чертов комар на потолке. Ему хочется завыть от отчаяния, но никто не отзовется, как ни зови. И лес остается только в памяти. Дерек со всей силы скребет стену возле окна тупыми человеческими ногтями, но лишь оставляет чуть видные борозды на обоях и ломает кромки ногтей. Он слаб, как новорожденный щенок, который даже часть силы выпустить не может. Интересно, его дядя будет рад обнаружить бездыханный труп в квартире? Вряд ли, скорее он досадливо сложит губы, приподняв брови, жалея, что потерял живое напоминание о том, что будет, если пойти против него. Именно эту роль Дерек нехотя играет последние два года. Когда Питер решил захватить власть во всем Бейкон Хиллс, выбрав при этом самый крайний способ — ему либо подчиняются сразу, либо умирают, Дерек выступил против него. Альфа бы уничтожил каждого, и это касалось не только оборотней, ведь городок приманивал много разных сверхъестественных существ. Дерек искренне не хотел, чтобы его дядя замарал их родовое имя, утопив городишко в крови. Чувствовал свою частичную вину в том, что не сразу заметил, в какую сторону поехала крыша Питера после пожара в их доме. И вот что вышло из попытки остановить его. Силы были наравне, но самоуверенность Дерека помешала увидеть недостаток в опыте. И дядя «сожрал» его, как волк больного щенка. Знал ли Питер, что он выживет, упав с такой высоты, Дерек не спрашивал, и уже не станет. Он лишь знал, что раны от альфы не исцелятся, если тот не захочет. Они будут заживать не как у оборотня, а по-человечески медленно. Но ему даже тут не повезло... Пропали не все волчьи бонусы, но оставшиеся превратились скорее в минус. Он все еще чувствовал настроения людей по изменяющемуся запаху. Вот только теперь вместо интереса или восхищения он ощущал давящую жалость и отвращение по отношению к себе. Больнее всего было ощутить это от тех, кого он считал своим близким кругом. Он не понимал, почему все стало именно так, почему стая не продолжила борьбу. Дереку удалось несколько раз ранить Питера. Объедини стая свои силы, у них бы получилось одолеть его. Но они не стали, ни ради общего спокойствия, ни даже ради самого Дерека, чья жизнь буквально висела на волоске. Поодиночке Эрика, Бойд и Айзек были слабы, но на то стая и нужна. Но они даже не попытались! Это убивало сильнее ран. Он был так ошеломлён поначалу, что не знал, стоит ли ему вообще продолжать существовать. Зайдя в ванную привести себя в порядок, Дерек понял, что капает не только на улице. Он медленно поднял голову вверх и зарычал. По потолку лениво катились крупные капли воды, находили друг друга и падали вниз. Чертов пиздец, его затопили.