Новый год никто не отменял!

Тимур Мы пришли с Пашкой в самый разгар приготовлений: девчонки бегали туда-сюда, накрывая праздничный стол, а пацаны, мешая друг другу, украшали гостиную: развешивали мишуру и серебристую фольгу «дождика» по стенам. В углу возле окна стояла, разнося по квартире хвойный аромат, наряженная ёлка. Нас сразу заорганизовали в предпраздничную кутерьму: Пашку утащили на кухню открывать банки и баночки с заготовленными на зиму разносолами, а меня усадили на пол распутывать иллюминацию — скрученные проводки с разноцветными лампочками, небрежно упакованные с прошлого года. Было здорово вновь, как раньше, оказаться в привычной атмосфере нашей тусовки, слушая дурацкие шутки и подколы своих друзей, видеть раскрасневшиеся, улыбчивые лица девчонок. Это была моя среда обитания! Мой круг! Мои друзья, с которыми я провёл вместе не один год. Я снова оказался в своей стихии. Кстати, Ксюхина тётка так и не появилась, чему все были несказанно рады. В свою тусовку мы посторонних не допускали, как-то так исторически сложилось, и Лариса была бы, скорей всего, лишней. Да и разница в возрасте тоже имела значение. Для нас она была уже «старушка», а мы для неё — «детишки». Они с Ксюхой договорились, что для родителей — она гуляет с нами. Главное, чтобы мы «не безобразничали» сверх меры. Пашка тоже всех моих знал, но вот так оказаться в компании моих друзей — для него было впервые. И я немного мандражировал по этому поводу, зная Пашин характер: он по жизни был псих-одиночка и в отношении друзей очень избирателен, если не сказать больше — главным и единственным другом у него был я. У меня всегда был свой круг общения: наша тусовка в классе, были приятели в спортивке, была Лена, был Пашка. Для меня это было нормально и совершенно естественно — мои друзья и общение с ними. А у Пашки? У Пашки был я! Конечно, он тоже общался с кем-то и в школе, и летом в деревне. Но дружил только со мной. Почему я раньше никогда об этом не задумывался? Не знаю. Может, я эгоист? Тоже не знаю. Вроде, за собой не замечал, но, похоже, меня это устраивало. Пашка всегда был только моим. Мне даже в голову не приходило, что у него может возникнуть кроме меня ещё какой-то друг или подружка. Почему-то мне это пришло в голову именно сейчас, когда я распутывал эту чёртову иллюминацию, которая никак не хотела распутываться, и три гирлянды были скручены одним комком. Наконец девчонки выпустили Пашку из «кухонного плена», и он, молча сев рядом, стал мне помогать. Пашка сегодня выглядел как модель из глянцевого журнала: зачёсанные назад волосы были слегка приглажены гелем и закреплены обручем белого цвета, почти сливаясь с цветом волос. Ему это шло необычайно, и я незаметно «стряхивал слюни», глядя на свою любимую мордаху. Одет он был в чёрные узкие джинсы, стального цвета рубашку и кожаный белый жилет. Одежду для него мы покупали вместе в центре, и по поводу жилетки чуть не поругались: он наотрез отказывался даже примерить, считая, что «такое» носят одни пижоны. Но моё слово оказалось решающим, и пижонская жилетка перешла в Пашкин гардероб. Потихоньку вытащив из «клубка» концы проводов, мы смогли разобраться с этой путаницей, растянув по полу параллельно три гирлянды. Их тут же пристроили по местам: одну — на ёлку, а две другие развесили по боковым стенам, прикрепив скотчем. Наконец все уселись за стол проводить старый год и утолить зверский голод растущих организмов. Девчонки постарались на славу: стол буквально ломился от искусно украшенных морковными и яичными цветочками салатов, закусок, бутербродов, мясных и рыбных нарезок, фигурно уложенных на листья салата и припорошенных укропом и петрушкой. После громких дурашливых тостов и выпитого полусладкого за старый год все дружно принялись за еду. А вскоре девчонки принесли горячее под восторженный ор парней. По новой покатились тосты, перебиваемые шуточками и смехом. Мы с Пашкой поначалу хотели сесть рядом, но девчонки нам не дали, посадив Пашку напротив меня рядом с Ксюшей. Ну что же, всё правильно: кавалеры должны ухаживать за дамами, а не друг за другом. Наконец все поздравительные тосты с океанами пожеланий были высказаны, каждому блюду уделено особое внимание, и довольный народ под благодарное урчание сытых желудков потянулся из-за стола на волю. Мы слегка отодвинули стол, освободив место для танцев. Пашка попытался улизнуть, примостившись в кресле с бокалом тоника, но Женька с Ксюшей утащили его в самый центр танцующих. Я наблюдал за ним краем глаза. Оказалось, что он неплохо двигается. Не думал, что в моём суслике столько скрытых талантов. Ксюша от него не отлипала, и нам не удалось за весь вечер перекинуться даже парой слов. Они постоянно о чём-то болтали, смеялись и танцевали вдвоём все медленные танцы. Пашка раскраснелся, был весел, оживлён и очень красив. До Нового года оставалось десять минут. Все опять собрались за столом, чтобы послушать поздравления президента. И вот куранты пробили двенадцать раз — наступил Новый год! Мы встретили его дружным ором «Ура!!!» и звоном бокалов с шампанским. Веселье набирало обороты. Верхний свет выключили. Горели только ёлка и гирлянды на стенах, превращая комнату в новогоднюю сказку из детских воспоминаний. Девчонки затеяли танцы с переодеванием. Нас, парней, утащили в соседнюю комнату, нарядили в сарафаны, накрасили губы и щёки помадой и заставили вести хоровод с песней про ёлочку. Выглядели мы, конечно, как придурки. Все, кроме Пашки. Ему очень шло быть девушкой. Я просто завис, глядя на его накрашенные перламутровой помадой губы. Приходилось с трудом отрывать глаза, чтобы не спалиться. Мучения наши продолжались. После хоровода мы ещё сбацали полечку и сплясали русскую народную под песню Руслановой «Валенки». Девчонки уже не смеялись, а плакали, глядя на неуклюжих, путающихся в сарафанах русских красавиц с платочками в руках. Время приближалось к двум часам ночи, когда в дверь позвонили. Все уже успели снять «концертные» костюмы, умыться и разместиться кто-где, отдыхая после «успешного» выступления. Мы с Пашкой сидели в разных углах и переглядывались, посылая друг другу толпы мурашек. Я решил, что пора уходить. Пашка кивком подтвердил своё согласие. Толик, наш главный массовик-затейник, тем временем рассказывал какую-то весёлую историю, приключившуюся с ним летом, то и дело прерываемую дружным смехом. Женька побежала открывать. — Ребята! Внимание! Главный новогодний сюрприз! — стоя в дверях прокричала она, и из-за её спины показалась Лена. Все дружно, кроме нас с Пашкой, закричали: «О-о-о!!!» — и бросились к Ленке. А на меня сразу накатила усталость, и я пожалел, что мы с Пашкой не ушли десятью минутами раньше. Пашка тоже изменился в лице, испытующе взглянув на меня, но тут же взял себя в руки и уже сидел, как ни в чём не бывало. Ленка зашла в гостиную, как звезда мирового кино! Сногсшибательно красивая в своём серебристом переливающемся платье с открытыми плечами, с пышной копной белых вьющихся волос и ярко-красной помадой на губах. Мерилин номер два, блин! Я поймал Пашкин настороженный взгляд и послал ему в ответ, что всё нормально, пожав плечами и скривив губы в усмешке. Ленка смотрела на нас и заметила наш немой разговор. На одну секунду её глаза сузились, и я увидел опасный взгляд хищника. Это продолжалось одно мгновенье, и, кроме нас, никто ничего не заметил. Я тоже встал и подошёл поздороваться. Все в нашей компании уже давно знали, что мы расстались. И всем было интересно посмотреть на это «бесплатное кино» — нашу встречу. Но удовольствия мы никому не доставили. Ленка повела себя вполне пристойно: поздоровались непринуждённо, как старые друзья, ничем не выказав своих настоящих чувств. Так что ожидаемое представление не состоялось. Все опять стали рассаживаться за столом. Опять тосты, шутки, смех, вопросы к Ленке — как ей живётся на новом месте, потом опять все повскакивали и начали танцевать — веселье продолжилось. Во всей этой кутерьме я потерял из виду Пашку. Решил пойти поискать, но тут подошла Лена и сказала, что нужно поговорить. Мы зашли на кухню и остановились у окна. Говорили ни о чём. Я не мог понять, что она хотела. Я слушал, а она щебетала о своей жизни в Челябинске. Всё у неё было хорошо и даже просто замечательно, и так далее в том же духе. И вдруг она меня обняла и с силой прилипла к моим губам. Я хотел её оттолкнуть, но она прижалась ещё сильнее, удерживая меня. Потом так же быстро отстранилась и сказала:  — Ну вот, Тёмочка! За этим я тебя и позвала. Соскучилась по твоим поцелуям. — Лен, мы больше не вместе. Зачем тебе всё это? — Подумаешь, не вместе! У тебя же нет другой девушки, — с ядовитым сарказмом в голосе произнесла она, — значит и ревновать некому. И добавила презрительно:  — Ладно, приходи в себя! А то стоишь как красна девица на первом свидании. Не бойся, про вас с Пашкой ничего не скажу. Пока… не скажу. И, толкнув меня плечом, вышла из кухни. Я, действительно, был не в себе. Если раньше я испытывал по отношению к ней чувство вины и даже жалость, то сейчас только злость и отвращение. Нужно было немедленно уходить отсюда. Я пошёл искать Пашку, но его нигде не было. Меня остановила Женька:  — Тём, ты чего такой озабоченный ходишь? — весело спросила она. — Пашу не видела? — Паша недавно ушёл. Кажется, они с Ксюшей вместе пошли. А что? Боишься, что без тебя заблудится? — она хохотнула, но тут же убежала — её позвали из комнаты. Я схватил пуховик и, перепрыгивая через три ступеньки, выскочил на улицу. Если Пашка ушёл с Ксюшей, значит они могли пойти в парк не дожидаясь остальных. Это было через два квартала отсюда. Я побежал следом, потом остановился. «Ну, догоню я их, и что скажу? «Привет, давно не виделись. Можно мне с вами?» Ксюха явно на Пашку неровно дышит — весь вечер не отлипала… А Пашка что? Почему меня не подождал, а пошёл с ней? Лишнего выпил? Глупости! Он один тоник хлебал, да шампанского вместе со всеми за Новый год… Нет! Что-то тут не так… Не смог отказать девчонке? Почему меня не предупредил? Может, позвонить ему сначала?» Позвонил. Сигнал был, но Пашка отключился. «Вот говнюк! Чё происходит, вообще? Чем они там занимаются, если даже трубу взять некогда?» Позвонил ещё раз. Тот же результат — прервал звонок. Я разозлился. Мне было уже всё равно, кто что подумает и что скажет. Я двинул к парку, не разбирая дороги, забыв надеть шапку. Уши начали подмерзать, но я ничего не чувствовал. Я увидел их издали. Они сидели на скамейке во дворе у чужого дома и целовались. Паша Даже не думал, что мне будет так весело в компании Тёмкиных друзей. Всё было просто здорово, пока не появилась эта волчица. И почему я не ушёл раньше? Ничего бы не знал и ничего бы не увидел. Ведь я же думал, что у нас всё по-настоящему. Но стоило появиться Ленке, и всё рухнуло. Тёмка опять с ней. Он её любит по-прежнему. Ничего не изменилось. Ничего! Чёрт меня дёрнул пойти его искать. Когда подошёл к кухне, увидел через рифлёное стекло два силуэта. Я сразу понял, что это они. Я толкнул несильно дверь. Они разговаривали, стоя у окна. А потом начали целоваться. Я сразу развернулся и пошёл на выход. Мне всё стало ясно. В прихожую зашла Ксюша и, увидев, что я собираюсь уходить, попросила подождать её. Мы ушли вместе. Она предложила дойти до парка. Пошли — мне было всё равно, куда идти. Почти всю дорогу молчали. Я сейчас не мог ни с кем ни о чём говорить: перед глазами стояли они — целующиеся. Мы уже проходили второй квартал, когда Ксюша потянула меня к скамейке, сказав, что устала, и предложила немного передохнуть. Мы сели, и тут вдруг она сбивчиво начала говорить о том, что давно в меня — в меня! — влюблена. Пипец! Вот это выдала! Но сейчас мысли были заняты совсем другим, и до меня с трудом доходило, что она говорит. Всё было как-то мимо. Просто удивился, что кто-то в меня мог влюбиться. И всё. Никаких эмоций. Внутри всё застыло. Хотелось поскорей дойти до дома и остаться одному. Не помню, что я ответил. Но что-то там такое отвечал. А потом она обняла и вцепилась в мои губы поцелуем. Бля! Вот только этого мне и не хватало. Я не стал её отталкивать: не хотелось обижать. Она же не виновата, что влюбилась в урода. Просто сказал, что она хорошая девчонка, но я на роль её парня совсем не подхожу, и чтобы нашла себе кого получше. До парка мы так и не дошли. Ксюша расплакалась. Я не умею успокаивать, да и самому в пору завыть: душу разрывала боль. Я проводил её обратно и быстрым шагом, почти бегом, пошёл домой. Лена Новый год я встретила в кругу семьи с родителями. А что было делать? Они даже слушать не хотели, чтобы я куда-то ушла. Пришлось сидеть за столом и слушать их короткие переругивания. Эта пытка продолжалась до наступления Нового года. Потом ушла в свою комнату и проревела до часу ночи. Было обидно, что даже в такой день они не смогли удержаться, чтобы не испортить праздник. Скорей бы закончить школу и уехать куда-нибудь подальше от всего этого дерьма, именуемого «моя семья». Очень хотелось увидеть Тёму. Я скучала по нему, хоть и не признавалась себе в этом. Скучала и злилась. Как он мог так со мной поступить? Почему меня все бросают? Что со мной не так? Даже Стас, этот самовлюблённый идиот, и тот променял меня на какую-то серую мышь в очках. На неё без слёз не взглянешь, а этот бегает за ней, как привязанный, караулит у каждого столба. Хотя эта бледная моль даже внимания на него не обращает. Уткнётся в конспекты своими подслеповатыми глазками и сидит. Заучка! А он ей то шоколадку, то яблочко в сумку незаметно каждый день подбрасывает. Смотреть противно на этот цирк. Скорей бы отучиться. К двум часам мои, наругавшись, наконец угомонились. Мать закрылась в спальне, а отец вызвал такси и уехал. Я потихоньку привела себя в порядок и выскользнула из квартиры. До Ксюхиного дома добежала без приключений, изредка встречая небольшие группки людей, спешащих в парк. Основная масса народа была в парке у ёлки. Оттуда раздавался гомон празднующих, непрерывные хлопки петард, яркими фонтанчиками взрывающие ночное небо, музыка. Ребята встретили меня радостными воплями. Да и я тоже была рада снова оказаться в нашей тусовке. Давно всех не видела. К моему удивлению, Паша тоже был здесь. Ну надо же, даже сюда своего задохлика приволок! Совсем стыд потеряли. «Мы с Тамарой ходим парой, голубые мы с Тамарой!» Настроение сразу упало на ноль. Так рассчитывала с Тёмкой наладить отношения. Пусть не как прежде, но хотя бы на начальном этапе, а тут этот червяк опять под ногами. Вырядился, блин! Неужели никто, кроме меня, не замечает, что он гей? Это же видно невооружённым глазом! Ещё и жилеточка эта… Придушить его хотелось. А Ксюхе что? Тоже пофиг? Я ведь ей сказала ещё летом про него. Нет, сидит… пялится. Тупая совсем, что ли? Мне всё-таки удалось улучить момент и вызвать Тимура на кухню. Сама не знаю, чего ждала от разговора: и так было понятно, что они вместе. Видела, что пошёл с неохотой. Но пошёл, джентльмен! И тут такая везуха: в кухню заглянул Паша! Тимур стоял спиной и его не видел. А я воспользовалась моментом и поцеловала его. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить!» Отлично! Не зря я сюда пришла! Даже не ожидала, что мне так повезёт. Этот дурачок сразу убежал. А Тимур… Тимур смотрел на меня с неприязнью, и ещё в его взгляде промелькнуло что-то неприятное. «Сволочь! Все сволочи! Всех ненавижу! Иди! Беги за своим придурошным. И сам такой! Ты ещё очень сильно пожалеешь, дорогой!» Я ещё немного постояла, приходя в себя. Потом нацепила на лицо самую очаровательную улыбку и пошла веселиться вместе со остальными. Новый год никто не отменял!