Молодость

Почему Тэхен влюблен именно в него? Потому, что именно так пахнет молодость, именно так выглядит юность, именно так звучит непрекращающаяся энергия. Невероятный космос в глазах, чистый кайф в мелодии смеха, чистый наркотик. Хочется его внутривенно, хочется всегда и везде. Втереть в кожу и забыться. Потеряться в этом же космосе навсегда, впитать все, до последней крупинки. Потому что давно такого сумасшествия рядом не чувствовалось. Такого, что пьянеть от одного только дыхания, от простого молчания. Страсть к своим увлечениям, ко всему вокруг. И не нужна откровенная нагота, вульгарность, не нужен этот пафос, которым от остальных просто разит. Эта страсть больше, чем секс, чем разврат и грех. И признать себя токсикоманом легко, потому, что дышать только им хочется, постоянно, вечно. И если бы он реальным светом был, как в сердце отпечатывается, то Тэхен питался бы только фотосинтезом. И если бы дождем был, то он бы никогда не брал с собой зонт. Сравнения дурацкие, но от того и самые правдивые. Молодость эта состоит из плеч широких, крепких рук с мелкими венками, что надуваются при напряжении, из божественной талии и длинных ног. Юность его отображается в глазах больших, детских щечках, в широкой улыбке. И страх зарождается в глубинах сознания. Ведь не знаешь насколько далеко все может зайти, когда обычное удовлетворение разглядыванием силуэта издалека, легкими незаметными касаниями, и просто теплым общением, начнёт разъедать изнутри, говоря, что нет, мне этого мало, нужно еще, нужно больше. До боли в висках бьется понимание, что он близок к своей точке. Точке падения. Ведь каждый день строить небоскреб из тихих вздохов, учащенного сердцебиения и желания быть ближе, вскарабкаться по нему на самую крышу, а потом смотреть вниз и понимать что дверь с табличкой "Выход" и лифт он построить забыл. И не знает теперь как на землю обратно спуститься. Точнее понимает, что выход то теперь один - шаг в обрыв и вниз несколько километров. Замыкаться в себе, бояться сделать лишнее движение, лишний вдох. Ведь все теперь боль приносит, страшно очень. И видеть как эта молодость тебя пытается понять, узнать, что происходит, просто невозможно. Скажи ему сейчас - тот испугается не на шутку, не поймет. Совсем еще ребенок, думается Киму. И не понимает ведь, дурацкий Тэхен, не видит, что космос в глазах младшего, не его, а отражение тэхениного, не слышит, что голос этот только для него такой мягкий, нежный,чувства в себе хранящий, не чувствует, что тот наркотиком только для тэхениных вен стать хочет. Что юность эта дышать забывает как при одном только столкновении, при низком голосе поющем так душевно и чисто. И ребёнком оказывается сам Ким. А теперь младший рассмешить пытается, говорит какую-то чушь, только бы снова улыбку увидеть хенину. И Тэхен смеется, улыбается, искренне так, вроде. Оголяя зубы, тянет уголками губ за ниточки, что к сердцу тянутся и рвет его. Потихоньку, растягивая боль, чувствуя что вот он, прыжок. И вместе с тихим смехом стон срывается, глухо комнату заполняя. И слезы, черт бы их побрал, катятся градинами по щекам, к подбородку и ниже, теряясь в вороте рубашки. А младший смотрит перепуганно, понять не может, сердце сжимается. Вглядывается в хена, что руками наспех растирает слезы и рот широко раскрывает и смеется громко, будто в цирке сидит сейчас, а не в пустой комнате где кроме них нет никого. И смех этот такой измученный, израненный, что руки сами тянутся к лицу, пальцы в волосы вплетая и к себе притягивая. И прошептать тихо. То, чего давно ждали, чего желали, от чего с ума сходили. И глаза большие распахнутые и мокрые рассматривать, что не веря по лицу бешено бегают. И понимать, что вместе с Кимом в пропасть падать будет. Ну и пусть. Счастье ведь так легко не дается, через тернистые кусты лезть заставляет. И губами нежно прижимается, шепча значущую фразу раз за разом. Молодость она такая. Непонятная и местами ранит больно. Но полюбил Ким Тэхен именно ее.