Пир пустоты

       Пустота, много лет дремавшая сладким сном, пробудилась в спальне, когда вынесли старый шкаф. Его не хотели выкидывать и пытались найти ему новое предназначение, но предмет, купленный ещё прапрабабкой хозяйки, был настолько древним, что буквально насквозь пропитался запахами сырости и нафталина.       После этого в комнате появилось место. Слишком много свободного места. Шифоньеры уже не казались лишними, а трюмо и кровать, контрастировавшие по оттенку, не смотрелись настолько безвкусно, как раньше. Комната стала напоминать каюту. Интересно, куда отплывал сей корабль? Наверное, покачивался где-то среди лёгких и невидимых волн прошлого.       Изменения пришлись по вкусу жительнице. Каждый раз заходя в свою спальню, она радовалась, что они, много лет не решавшиеся на перестановку, наконец передвинули мебель. Ибо как светло и просторно стало в их личном уголке любви, просто сказка! Упускала правда одну маленькую деталь. Пустоту. Незаполненный участок ей даже нравился, ведь теперь в помещении чуть свободней. Пустота была с ней солидарна. Пустота тоже видела свое логово тёплым, красивым, уютным — идеальным для проживания в мире, где каждый заботится только о себе. И наполненным пищей. Пищи там было весьма много…       Когда тёмной, густой и дрожащей волной наступала на корабль ночная тьма, Пустота выбиралась охотиться. Пусть никто из живущих ее не видел, она сохраняла бдительность. Она в безопасности, но лишняя осторожность не повредит.       Пустота была тихой, неспешной и беззаботной, ибо в принципе не любила спешить. Крадучись, подбиралась к судну, пролезала внутрь и с безоблачной сладостью поглощала попадавшиеся припасы. С её призрачных губ текли соки, и волна их смывала с всплеском, обращая лёгким, приятным и ласковым кружевом пены, щекотавшей довольную трапезой Пустоту.       Но волна отступала, прорываемая алым рассветным заревом, и Пустота возвращалась в свой тёплый, удобный и живописный уголок.        Просыпались хозяева и встречали новый день. Он был мало отличен от предыдущего. Пустота заметила, что в этом доме редко что-то менялось. Хозяин каждое утро с потерянным видом отправлялся куда-то, хозяйка его провожала и приступала к уборке, начищая полы и стены, украшая салоны, но почему-то не трогая припасы. Будто их становилось меньше. Неужели их не пополняли? Нет, они точно их пополняли: каждый вечер, каждое утро — иначе бы Пустоте здесь не жилось так легко и радостно. Она просто не знала, как их пополняют, поэтому не понимала. Хоть и безумно хотела понять.       Жизнь текла своим чередом, ничего менялось до странного, длинного и весьма судьбоносного дня. Когда Пустота не нашла припасов. Она долго блуждала по тесным складам, заглядывая в каждый мешок и шкафчик, но не видела ничего. Может, правда их не пополняли, а может, их смыла чёрная, напитавшаяся пылью и грязью волна, что с шипением и клокотом разбрызгивала пену внутри комнаты. Пустоту это не интересовало. Куда больше ее волновало, что сегодня она ушла ненасытившаяся, хоть и странно счастливая.       С чувством более мощным, чем вкус корабельных припасов, что ласкало её своей необычной терпкостью.       Пустоте ощущение понравилось. Она даже подумала, что, может быть, ей не требовалась еда; лучше быть наблюдателем, скромно прятавшимся в стороне, и не мучить себя охотой да маскировкой.       Впрочем, нет, есть хотелось. Очень… Не пропали бы все припасы, она бы их проглотила с привычной жадностью — но сегодня, кажется, не судьба.       Вот волна отступила, вновь прорезанная восходом, и пошла Пустота в уголок, полусонно следя за плывущим вдаль кораблём. Все вокруг оставалось привычным, но корабль чего-то слегка накренился, а на окнах его задрожали стекла. Это шторм? Или буря? Нужно прятаться?       Не нужно. Пустоте ничего не нужно, ведь она — бестелесный, бесплотный призрак людской тоски, что не рухнет под натиском волн и ветра, не подавится ледяной водой, прорывающей шаткое дно, не забьётся в предсмертной агонии. Пустота — это наблюдатель, незаметно и тихо смотрящий за происходящим и мечтающий о еде.       Несмотря на всю радость от чьей-то боли, Пустота была голодна.       Но припасы пропали и этой ночью. Вместе с ними куда-то исчез и один пассажир. Пустота изучила судно, посмотрела на место хозяина и, голодная, но снова вполне довольная, вернулась в свой угол, где, блаженно свернувшись, принялась наблюдать. Так внимательно, чтобы выяснить все детали и понять, наконец, где еда.       Но запасы никто не пополнил ни днем, ни ночью. А на борт корабля заливалась тёмная, ледяная вода, очищая лицо хозяйки от ненужной красочности, оставляя лишь бледность и серые цвета, что похожи были на оттенки волн, еженощно омывающих комнату.        С каждым днём чернь и серость сгущались. Голубые глаза стали блеклыми и бесцветными, а улыбка сошла навсегда, уступив печали.        А мужчина не возвращался, как исчезла совсем и еда. Пустоте было все равно на хозяина, зато голод уже вызывал досаду. Хорошо хоть она могла каждый день видеть мрачное да погрязнувшее в унынии женское лицо. Как прекрасна её хозяйка! Почему она не показывала себя такой раньше, когда волны лишь ласково гладили борт корабля, а все полочки полонились припасами?       Но теперь и корабль рушился. Погружался в бурлящее море, пуская из брешей беспорядочные фонтаны. О припасах явно следовало забыть (очень грустно). Пустота очень грезила снова насытиться, но на тонущем судне вряд ли могла. Леденящие воды захлёстывали абсолютно всё.       Интересно, а новые люди на тонущем корабле — это странно? Просто он появился… Пустота обнаружила призрака, что небрежно и мягко скользил по бурлящей воде. Не хозяин, а кто-то родственный ей самой — невесомый, бесплотный и тихий, как случайная тень.       Пустоте стало любопытно, и она принялась наблюдать: плавно, медленно, как играючи, пассажир подобрался к хозяйке и вложил ей в ладонь серебристый предмет…        Поднеся её бледную руку к зажатому горлу.       Волны с шелестом всколыхнулись, обагрённые красным цветом, и корабль упал на дно, не оставив даже грохота или лязга, только тяжкую тишину.        Незнакомец успокоил шторм и исчез куда-то, словно его и вовсе не было, растворился мимолётным образом, как последние краски с бледного и бесцветного лица хозяйки. Она неподвижно лежала в луже чего-то алого, но пустота ощущала уют. Немного жалела правда, что судно ушло на дно, что не пройдётся больше по живописным палубам, не заглянет в каюту… Но это все незначительно. Затонувшие корабли сменяются новыми. С новыми припасами.       Пустота наконец-то не голодала, потому что там, где она жила, вновь появилась пища. Даже раньше, чем она ожидала, несколько маленьких фигур на лодочках подплыли к хозяйке, и она вновь почуяла запах, которого так ждала. Дурманящий аромат еды, исходивший от каждого судёнышка.       Ночь ещё не накрыла комнату, но Пустота уже слишком устала ждать, потому не выдержала и тихо подкралась к одной из лодочек, да схватила провизию. Пустоту никто не заметил. Сегодня удача была на её стороне.       Оказавшись в углу, она яростно впилась зубами в пищу, наслаждаясь приятным привкусом чьих-то ярких и свежих чувств, по которому так соскучилась. Пустота наконец-то насытилась. На сегодня ее желания исполнены.        На лодке все было без изменений, только взгляд пассажира немного утратил яркость, но это совсем не важно. Ведь главное — Пустота. А к ней возвратилась сытость и радость от бестелесной жизни, что песней волн и шорохом пены звучала посреди невидимого смертным моря.