Вредные привычки

— Поль, всё, перестань курить, — постучавшись в окно балкона, прокричал молодой человек. — Открой! — Не кричи, Серёнь! Открываю. Итак голова треснет скоро после вчерашней... ну ты сам знаешь. — Бросай ты эти вредные привычки. Не люблю, когда от милых женских губ несёт табачищем. Бухло и сигареты ничего не дадут. Подумай о себе! — настоятельно продолжал. Он явно переживал за неё, хоть иногда выглядел грозно, в его взгляде всегда было тепло. — Моя вредная привычка - это ты, а не сигареты. Короче всё, иди. Тебя твоя Лорак заждалась, наверное. Беги к женушке, — почти без эмоций произнесла она, затягивая в себя крепкий дым от табака, который обволакивал её легкие, заставляя дыхание сбиться. — Но... — Иди! — Отрезала. Помолчала. И затянулась. Молодой человек, непонятно кто, любовник, парень или просто друг, захлопнул дверь от балкона и отправился делать утренние дела. Запутанные отношения вводили обоих в тупик, из которого явно нет дороги назад. По пути к спальне, где проходила их очередная ночь, он заострил внимание на стену, где висели разные фотографии. Раньше он не замечал всего этого. На одной из фотокарточек позировала Полина. Он рассматривал её, вновь изучал, она была неким абстрактным объектом. Ему хотелось притронуться к ней, запустить пальцы в её белокурые волосы и вдохнуть её аромат. Хотелось притронуться именно к той Полине, которая широко и беззаботно улыбается на фотографии. Сейчас на балконе сидит другая Полина, которую он очень хочет понять и осознать, что внутри этой дамы. Она всё сидела, докуривая последнюю сигарету в пачке, рассматривая голубей на крыше соседнего дома. Они свободны. Распахнули крылья и улетели, свалили из этой сероты и вечной грусти. Она им так завидовала. В Москве в дождливую погоду атмосфера нагнетала, навевая депрессию. О чём она думала? О чём может думать и изводить себя независимая от денег и прочего женщина? Только о любви. Ей бы хотелось, чтобы мужчина всецело принадлежал ей. В её холодном сердце есть капля тепла, которую она бережет только для него. Она вышла из балкона и оглянулась по сторонам. Её стильная квартира была разбросана мужской одеждой и её бельем, на ней была только его рубашка, которая пахла его ароматом. Вроде бы беспорядок окружает, да и в мыслях все не особо чисто, но это именно то, чего она хочет. Семейная бытовуха. И всё бы ничего, но все парни, которые были у неё, в конечном итоге являлись самыми настоящими козлами, либо, как Лазарев, без пяти минут женатыми. Вроде бы любовь, морковь, секс и все дела, но Лазарев другой. Он всегда ищет в ней светлое, искреннее и родное. Да, каждый поцелуй с её стороны был искренним, но она не показывала всего этого, а он чувствовал каждую клетку её тела и организма. Сергей пытается изменить её для себя, не для окружающего мира, и ему абсолютно наплевать, что его, может быть, ждёт дома невеста. Раскрывая её для себя, он влюбляется в неё ещё больше. Ему не хватает жизни, чтобы познать её всецело. — Лазарев, ты ушёл? — прокричала она, собирая с пола прихожей одежду и пакетик презерватива, которую обронил вчера Сергей, импульсивно пытаясь раздеться в порыве страсти. — Я на кухне, Поль. Тебе кофе или чай? — так же громко проговорил, чтобы быть услышанным. "Мне бы немного тебя", — подумала она у себя в голове, но не стала озвучивать свои мысли. Возможно, если бы Лазарев мог уметь читать мысли, то он раскрыл бы ту самую слабую Полину, которой так не хватает тепла, причем не иногда, а постоянно. Но она промолчала, закинула презерватив к себе в тумбу и пошла на кухню, держа в руках его одежду. — На, — кинула она в него его вещи, — собирайся, одевайся, тебя там твоя баба ждёт, а ты мне тут кофе предлагаешь. Всё, вали. Он схватил её за запястье и буквально приштамповал к стене. Она сильно ударилась головой и простонала от резкой боли, но её лицо так же было безэмоциональным. — Позвони, как доедешь, — сказала она, улыбнувшись. Тем самым она его разозлила ещё сильнее и ещё чуть-чуть он мог бы её заставить умолять о пощаде. — Слушай, тебе надо, ты и звони. И не надо сейчас выеживаться и делать вид, что тебе всё равно. — Да пошёл ты! — она укусила его нижнюю губу так резко, что он испугался и почувствовал во рту привкус крови. Он засосал её там же, чтобы она ощутила вкус его крови, чтобы знала какой кровью обливается его сердце, когда она губит себя. Он снял с неё свою рубашку и начал целовать и кусать её тело. Она пыталась отворачиваться, но его руки крепко держали её и не давали двинуться с места. Сергей опустил боксеры и резко вошёл в неё. Влага между ног была приличная и он врывался с новой силой, не обращая внимания на её крики под ухом, где она просит остановиться. Ей было больно. Он полностью ощущал узкие стенки внутри неё. Достигнув невероятного и одновременно немного болезненного оргазма, он открыл глаза и увидел только синие, слезно и перламутрово блестевшие большие глаза, которые заменяли столько слов. Она без сил положила голову на его плечо и обняла его. Он закрывал её собой, как нежное теплое одеяло, несмотря на отточенный торс и мускулы. — Пусть другие бабы дальше купаются в своих деньгах и шмотках. Мне нужна ты, слышишь? Ты. Настоящая и такая маленькая и беззащитная. Я люблю тебя. — Я больше не буду курить, — сказала она прямо в его губы, взглянув ему в глаза. — Прозвучало, как:"я тебя тоже люблю", — они оба засмеялись. — Каролина наверняка уже спит с очередным папиком. Короче, пошли спать, завтра переезжаешь ко мне, — он поднял её на руки и поцеловал в губы, унося любимую в кровать, в место зарождения их любви.