лишь им обеим

Эмма исподлобья наблюдала за медленно приближавшимся Дэвидом, чьи донельзя тяжёлые шаги вызывали противные хлюпающие звуки — грязь под ногами, вызванная агрессивным дождём, что в данную секунду заливал всё вокруг, делала своё дело. Свон, к счастью, спокойно отдыхала у конюшни, прикрытая от воды достаточно длинной крышей. Она восстанавливала дыхание, ставшее рваным из-за яростной тренировки с сиром Августом Бутом. Парень был неплох: меч находился в его руке как влитой, двигался молодой рыцарь проворно, подобно змее. Ещё одним плюсом Эмма считала умение Августа разделять свою личность и поле боя: как возьмёт оружие в руки, становится другим человеком. У этого парня было отличное будущее, женщина это точно знала, потому что в молодости сама была такой же. Дэвид грузно садится прямо на землю, на единственный сухой участок во всём тренировочном дворе, сгибает ноги в коленях и обхватывает их грязными от падений руками, кладя на них отяжелённую мыслями голову. Прерывисто дышит, закрыв глаза. Эмма, наблюдая за такой трогательной картиной, хрипло посмеивается и всучивает парню неопрятно выглядящую бутылку с тёмным пшеничным пивом. — Зад надрали, а, пастушок? — в своей манере издевается женщина, наблюдая, как Дэвид измученно и раздражённо вздыхает, резким движением перенимая пиво из её рук и залпом выдувая примерно половину. Мальчишка обиженно, с претензией смотрит на Эмму, но ничего не говорит. Так продолжается несколько секунд, пока Свон не усмехается, решая подразнить ещё больше. — Что, позвать теб… — Ты уверяла, что я смогу! — Наконец выдаёт Дэвид, раздосадованно взмахивая руками, чуть не пролив любимое пойло Эммы и получив за это непривычно мягкий, даже дружеский подзатыльник. — И ты смог, — кивает Эмма, наблюдая, как обиженный мальчишка качает головой и с горечью в глазах выпивает ещё больше пива. — Первые минут-таки пять ты держался достойно. — И всё равно проиграл, — пробубнил пастуший сын, выплёвывая скопившуюся слюну на землю и наблюдая, как она смешивается с грязной дождевой водой. — Пф, ну ты и придурок, — только и комментирует Эмма, откинув голову назад и встретившись с холодным деревом конюшни, и параллельно слушает ржание неугомонных лошадей. — Вспомни сначала, против кого боролся, перед тем как считать себя неудачником. Дэвид задумался, потому что, видимо, такой вариант доселе в его светлую головушку не приходил. На минуту или две он отключился от реальности, незаметно для себя самого перекидывая бутылку с пойлом из одной руки в другую; увидев это, Эмма среагировала и отобрала её у парня, а он даже бровью не повёл, лишь сцепив руки вместе. — Скажи-ка, все пастухи такие сложные? — подшучивает женщина, желая вытащить мальчишку из не самого хорошего состояния. — А все элитные рыцари такие задницы? — бросил в ответ Дэвид, неожиданно резким движением встав и вытянув руки вперёд так, чтобы они попали под дождь. Он прикрыл глаза и растворился в ощущении капающей ледяной воды на разгорячённую кожу. Когда большая часть грязи была смыта, будущий рыцарь сложил ладони в виде ковшика; вскоре в них набралась вода, которую он плеснул себе на лицо, скорее размазав грязь, а не смыв её. Парень снова вернулся на место рядом с Эммой, устало вытянув ноги вперёд, да до такой степени, что на поношенные башмаки через раз попадали капли воды. Дэвид незаметно повернул голову в направлении рыцаря и начал своё путешествие по часто устрашающему лицу. Глаза женщины были полуприкрыты, она смотрела куда-то вдаль с без задней мысли приклеенной улыбкой. Пастух всегда хотел детальней рассмотреть всяческие отметины, которые большинство рыцарей считало украшением, подтверждением так называемого героизма. Чем больше у тебя было шрамов, ожогов и остального, тем выше ты казалась в глазах коллег. Эмма, видимо, лично так не считала, поскольку не болтала часами за костром о том, как получила, например, вон тот ожог, слегка касающийся левого глаза и далее уходящий в висок. Будто даже и не гордилась. У так называемого Белого Рыцаря было полно шрамов, равномерно распределённых по всему лицу. Бровь правого глаза была порвана, в месте разрыва красовалась по виду глубокая отметина, доходящая до века и продолжающаяся под глазом. Поперёк переносицы тоже был заметный тёмный шрам, который менял свой вид, когда Эмма смешно морщила свой нос. О, прямо как… сейчас. Вдруг Свон услышала резкий высокий лязг меча, характерный для момента, когда его вытаскивают из ножен, и тут же вышла из задумчивого состояния, подняв яркие глаза к источнику звука. На губах расцвела очарованная улыбка. Женщина увидела, как чертовски пугающая и манящая Реджина Миллс стояла посреди тренировочной зоны, очерченной хлипким заборчиком (Дэвид, впервые побывав тут, заметил, что он выглядит точно как те заборы, которые используются как загоны для овец; Эмма никогда не смеялась так сильно), и взглядом призывала вновь появившегося Августа нападать. Дождь лил также сильно, как и десятки минут назад, но это не мешало грациозному рыцарю Миллс двигаться с присущей хищностью и осторожностью, в то время как молодые воины и новички вроде Дэвида беспомощно захлёбывались в вязкой грязи. Волосы, достигшие глаз, липли ко лбу, и Реджина тут же зачесала их назад, вставая в боевую стойку и разжигая сопернический огонь меж собой и Бутом. Выглядела женщина поистине опасно, чудовищно угрожающе, и порой от такого вида содрогалась даже каменная Эмма, которую и огнедышащим драконом не запугаешь. Масла в огонь подливал тот факт, что сейчас Миллс не была в своих тяжёлых доспехах с эмблемой чёрного ворона с алыми глазами и могла двигаться с максимальной проворностью и всей доступной скоростью. Устрашающее зрелище. Манящее. Тренировка началась, и по всему двору зазвучала музыка боя: лязг жёстко ударявшихся друг о друга мечей, прерывистое дыхание и иногда приглушённые крики. Эмма неотрывно следила ледяными глазами за огненной бестией во всей своей… нет, не во всей… красе. Реджина двигалась быстро, не давая Августу времени дышать, но он даже несмотря на сей факт ни на секунду не отставал от своей соперницы, свирепо наступая ей на пятки. Все, кто когда-либо видел рыцаря Миллс со стороны, понимали, что даже во время тренировки с этой женщиной нужно драться почти насмерть. Эмма рукой опёрлась о колено, поддерживая ею свой подбородок и вздыхая, будто в неё вселился дух глупой влюблённой девчонки. Она даже не пыталась скрывать своё восхищение Реджиной, пусть даже окружающим становилось несколько некомфортно. Например, сейчас Дэвид странно попялился на блондинку, выгнув бровь, и глазами вернулся к жаркому бою. Он уже несколько минут сидит в полном изумлении, не имея сил подобрать челюсть с земли. Сегодня он впервые дрался с Реджиной, которой предсказуемо проиграл, а сейчас впервые видел её в действии со стороны, и то, что созерцали его глубокие карие глаза, не могло оставить равнодушным. Было по-настоящему страшно просто наблюдать за действом. Как он пережил бой? Сколько он продержался? Пять минут? Теперь парень понял, о чём говорила Эмма. Последняя даже бровью не пошевелила, лишь внимательно следила за движениями и тактикой Реджины, и её, похоже, нисколько не смущал зверский вид женщины. Наоборот, кажется, окутывал чарами. И это было видно. Мечтательная, будто пьяная улыбка украшала обычно либо насмешливо улыбающиеся, либо сложенные в тонкую линию бледные губы. Эмма резко повернулась к Дэвиду, отчего тот чуть не подпрыгнул, и слишком мило улыбнулась. Стоило ей только приоткрыть рот, как парень сразу всё пронюхал и понял: — Эмма, нет. — Эмма, да, — наперекор говорит женщина, гортанно смеясь и пытаясь и увидеть реакцию парня и не пропустить ничего важного из боя. — Какая женщина, а! Ты только посмотри! Рыцарь наблюдает, как Август приседает и накидывается на Реджину, обхватывая её талию пытаясь опрокинуть. Женщина пыхтит и тяжело дышит, пытаясь так и эдак отпихнуть Бута, и совершенно случайно поднимает взгляд и смотрит прямо на Эмму, что сидела прямо перед тренировочным полем. Блондинка подмигивает ей, и Реджина каким-то образом находит силы для фирменного закатывания глаз, но в огне битвы забывает скрыть очаровательную полуулыбку. Миллс тут же возвращается к насущному и коленом ударяет парня по уязвимой точке. Тот сию же секунду складывается гармошкой и с тихим стоном отступает от женщины. Можно было обвинить её в нечестном приёме, конечно, но это такой же участок тела, как и остальные. Упрекнуть её было бы возможно, если бы она сейчас добила Августа, который ничего не видел перед глазами и выглядел как слепой котёнок. Но Реджина лишь опирается руками о колени и восстанавливает дыхание. Она чувствовала, как подкашивались ноги, как дыхание приходило в норму дольше обычного. — Бой окончен, — внезапно говорит женщина, привлекая внимание уже выравнявшегося Бута. — Можешь считать просто перерывом или моим поражением, — Реджина втыкает меч в мокрую землю и опирается о него рукой. Она наблюдает, как парень кивает, таким образом благодаря за бой. — Ошибки и возможные улучшения обсудим позже, — снова кивок. — Ты отлично держался, Август, — женщина слабо похлопала ученика по плечу, наблюдая, как почти смущённая улыбка показала себя. — Премного благодарен, миледи. Эмма мягко улыбается, рассматривая уставшую и запыхавшуюся Реджину, наблюдая, как её лоб блестит от пота. Она неторопливо качает головой, вперив глаза в землю и закусив губу. Дэвид с интересом и почти неверием наблюдал за таким поведением рыцаря и пытался увидеть в миледи Миллс то, что так сильно влияло на миледи Свон. Увидел только устрашающего шакала, готового перегрызть глотку любому лишь за странный взгляд или неправильное слово. Блондинка, получается, видела либо что-то совершенно другое, либо не только это. — Видал, а! — Восторженно говорит женщина, от радости салютуя своей уродливой бутылкой. — Видал… — пробубнил Дэвид, видя, как Реджина смотрит на яснеющее небо, вытирая мокрый лоб тыльной стороной ладони и как-то странно улыбаясь. Солнце наконец начало показываться, потихоньку освещая всё вокруг. Первые тонкие лучи попали уставшему рыцарю на лицо, и тогда парень посмотрел на Эмму, которая не замечала ничего, никого, кроме одного человека. Однако блондинка быстро включила другую, более придурковатую версию себя и преувеличенно радостно захлопала в ладоши, привлекая внимание непривычно спокойной Реджины. — Хочу с ней детей! Представляешь, какие вырастут монстры? — женщина, закрыв глаза, качает головой и прикладывает холодную бутылку к виску, усмехаясь. — Захватим вместе целый мир, может, и того больше! Дэвид хмурит брови, осматривая рыцаря с головы до ног с неким удивлением и непониманием. Он кривится и растерянно чешет затылок. — Честно, не понимаю, чем она тебе нравится, миледи, — хмыкает пастух. — Лично меня она пугает. — Ты наверняка не поймёшь, — хохочет Эмма, осушая бутылку до последней капли, — но мне нравятся женщины, вызывающие страх. — Ты права, — тихо бормочет Дэвид, — не пойму. Реджина, не удосужившись убрать меч в ножны, приближается к Эмме прямо с ним в руке, но это ни капли не смущает Белого Рыцаря. Она лишь улыбается, встаёт, отряхивая грязные одежды, и подмигивает своей женщине, взглядом нахваливая как всегда безупречную технику боя. Брюнетка лишь фыркает в ответ, останавливается взглядом на покорёженной бутылке со спиртным и морщится в отвращении. Она без слов тянется к ней рукой и резко выхватывает из рук Эммы, вызывая у последней досаду. — Если хотите пить, пейте из чего-нибудь приличнее, рыцарь Свон, — причитает женщина, кинув бутылку куда-то в сторону. Эмма усмехнулась, понимая, что сразу после этого разговора её женщина пойдёт к тому месту, куда бутылка приземлилась, и прилежно её подберет, чтобы отнести к мусорным кучам. Обе женщины не замечали задумчивого Дэвида, переводящего взгляд то на того рыцаря, то на этого. Он нахмурился, что-то старательно обдумывая. Эмма сказала, что ей нравятся женщины, заставляющие сжаться от страха, но пастуху теперь казалось, что это было не совсем правдой. Да, может, Свон и могла восхититься блестящими навыками и агрессивным поведением Реджины, но вела себя с ней особым образом не поэтому. Или, по крайней мере, не только поэтому. Тут дело было ещё в чем-то другом. В чём-то, что было известно лишь им обеим.