Две стороны одной монеты

«Две стороны одной монеты» С момента окончания войны прошло достаточное количество времени, за которое все должно было прийти в привычное русло. Худшее позади; действительно, пришлось проделать немалую работу, чтобы добиться победы в этой кровавой бойне, потерять многих, осознать все. Однако что-то все же не давало покоя юному Узумаки Наруто — герою этой самой Четвертой Мировой войны шиноби. Нет, все его любили, выражали особую благодарность, казалось бы, даже его мечта стать Хокаге Конохагакуре стала такой близкой и досягаемой, что вообще уже не стоит ни о чем волноваться. И все же, свободное время от изучения скучного материала блондин проводил на горе Мьебоку, пытался найти равновесие и успокоить свой буйный разум путем медитаций. Скучно, муторно и неинтересно. Сказал бы он так ранее. Но не сейчас, когда в какой-то мере его личность сформировалась, и он уже не тот непоседливый парнишка, что привлекал к себе внимание путем всякого рода шалостей, к примеру, разукрашиванием лиц на скале Хокаге. Концентрируясь на природной энергии, он сидел по-турецки и ловил тишину, такую расслабляющую, но послышался глухой и утробный смешок. Подумав, что ему это всего лишь кажется, или это кто-то из жаб опять шутит, вечный генин не стал уделять этому особого внимания, но вот опять. А через какое-то время голос. Такой тихий голос, что эхом разнесся по всему организму, словно лязг цепей, пронизывающий до дрожи в костях. Поначалу он не разбирал всего этого, но через какое-то мгновение эхо становилось более отчетливым, и все, что смог разобрать юноша — это… — Они все грязные, фальшивые, вшивые лицемеры. С ужасом раскрыв глаза, Узумаки оглянулся по сторонам и не заметил ничего, кроме статуй в виде жаб, кузнечиков, водопада и пруда. — Слышишь меня, Наруто?! — теперь этот громкий крик ему под ухо, от которого он сразу же отскочил в сторону и упал на спину. — Ч-ч-черт, — он потер место ушиба и уже смотрел на того, кому принадлежал этот чертов голос. Оказалось, его голос. — Ты же… Что ты здесь делаешь?! — грозно спросил его джинчуурики, поднимая на ноги. — Оу, что я тут забыл? — промелькнула хищная улыбка, и в красных глазах заиграл азарт. Он растворился в воздухе и вновь появился за спиной Наруто, кладя руку тому на плечо. — Неужто твой разум посмел забыть меня — настоящего? — так же, как и в первый раз, хохотнул Ями Наруто, чуть сжимая в своих пальцах его плечо и прижимая к себе. — Ну, что скажешь? Герой, всеобщий любимец, пример для подражания, нравится на новом месте? Лживом месте. — Тц, да что ты несешь вообще?! — оттолкнул его от себя светлый Наруто, но попытки были тщетны, ведь хватка темного оказалась намного сильнее. Это все из-за ненависти? Но какой, черт возьми, ненависти? — Я же всё тебе сказал ещё тогда, почему ты не успокоился?! — Я никогда не успокоюсь, пока ты не перестанешь врать себе, — уже ногтями впиваясь в смуглую кожу, он медленно и мучительно вел в низ, всаживая лисьи когти в грудь. Немного успокоившись и отдышавшись, Наруто отвёл взгляд голубых глаз в сторону. — Ладно, чего ты хочешь? — Оу, решил поторговаться. Ну что ж, позволь мне для начала попытаться вновь открыть твои глаза на всю правду. Но ещё нужно сменить обстановку, не против? Конечно же, не против. По щелчку пальцев пейзажи горы Мьебоку пропали из вида, и на замену пришла темнота, без единого светлого отголоска. Все, что здесь можно было заметить, — это лишь алые глаза Ями Наруто, а также его злобную ухмылку на губах, что порой приводила в ужас. Сказать, что сам Наруто был сейчас напуган, — ничего не сказать. — Я ведь и правда желаю тебе и, в перевую очередь, себе всего самого хорошего. Но без зла не бывает и добра, кому как не тебе это нужно знать, — он успокоил свой игривый задор и своей хваткой сжал горло блондина, а затем резко отпустил, толкнув того на пол. — Думаешь, победив Обито, Мадару, Кагую, ты получил то самое признание со стороны всех жителей деревни, а, может быть, ты вообще думаешь, что тебя признал весь мир? Конечно же, думаешь. Ведь я — это ты. Я знаю тебя, как облупленного. Что ж, ты до сих пор тот монстр, которого они боятся. Но теперь этот страх перерос в самое настоящее подхалимство. Закончив с этим пунктом, другой Узумаки присел на корточки и положил свою ладонь на золотистые вихри. — Я понимаю тебя, ты хочешь любви к себе, но получаешь лишь фальшивку. А как же Саске? Ты доволен, что вернул его? Смею тебя заверить, он — нет. Ты лишь усугубил ему жизнь, решив все за него. Как думаешь, каково ему сейчас сидеть в сырой и холодной клетке, подобно дикой собаке? Разве так должны поступать лучшие друзья? — Другого выбора не было, я пытался… — Ничего ты не пытался, заткнись и слушай! — после этого крика кулак темного проехался по челюсти светлого, и он вновь продолжил. — Ну, допустим, сделают тебя Хокаге. Дальше что? Твоя мечта превратится в такую же клетку, в которой сейчас твой ненаглядный друг. Только лишь для того, чтобы сдерживать всю твою силу, эти грязные твари посадят тебя за стол, и ты угробишь всю свою жизнь на заполнение ненужных бумажек. Прощай, свобода. Привет, резиденция, даттебайо! Он рассмеялся в голос и присел напротив Наруто. — Вскоре ты совершишь еще большую ошибку. Она станет клеймом всей твоей тупости, — в этот момент нотки голоса другого поменялись на более снисходительные, и он протянул руку светлому, даже мило улыбаясь. — Возьми меня за руку, и я помогу тебе. Снова. Стать. Человеком. На самом деле, в голове у Ями было лишь поглотить душу этого придурка и занять его место, просто потому, что все это его бесило. Он не хотел ни для себя такой жизни, ни даже для него. — Нет, — сокрушительно отвесил оригинал. — Все, что ты говоришь, — сущий бред, я это тебе уже объяснял и повторять не буду. Я не откажусь от своих слов. Никогда! — Вот как, — выдохнул собеседник, а спустя какое-то время и вовсе исчез из его взора. *** С того случая прошло несколько лет, Наруто уже был молодым мужчиной, и то была ночь перед его свадьбой. Пролеживая свои кости на кровати, он вперил взгляд в потолок, а когда прикрыл их на какое-то мгновение, по комнате раздалось то самое эхо. — Ну что, этого будущего ты хотел для себя? — терерь Ями окончательно иссяк, и все его попытки достучаться до разума блондина были тщетны. Он слабел, больше не мог, его личность подавлялась. — Наслаждайся жизнью, подделка.