Все до одного

***

       Все, кто был ей дорог, умирали. Умирали от пуль, от заразы, умирали на ее глазах или исчезали бесследно. Но всегда. Все. Умирали.        Умирали все, с кем она была знакома, с кем дружила, кого любила...        Многие умерли здесь, некоторые в десятках миль отсюда.        Как же она устала от этого. Устала терять всех и вся. Устала спасать, а затем наблюдать, как они истекают кровью у нее на глазах. Устала от предательств, устала от бесконечных драк, от ссадин.        И вот она здесь.        «Это место проклято», — твердила она, но вот она снова здесь. И в который раз за сутки теряет сознание.        Голова раскалывается, а перед глазами появляется шприц. Она резко поднимается и захватывает парня, подставляя иглу к его шее.        И снова стволы направленные на нее, снова адреналин. Опять эти крики, вопли, все как всегда. Как же она устала от этого.        Почему все всегда одинаково?        Куда бы она не шла, везде было все одно и то же. Все до одного умирали. Каждый божий день на нее направляли пистолеты, подрывали и пытались схватить.        «Еще немного, скоро все кончится», — твердит ей внутренних голос, но Элис не верит. Ей кажется, что это будет вечно.        — Элис?        Она вздрагивает и убирает шприц от парня.        — Клэр, — тихо шепчет она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.        Эта рыжая чертовка стояла там, высоко, и смотрела прямо на нее. Прямо на нее, глаза в глаза.        «Она здесь, она живая», — говорит она себе, а сердце пропускает удар.        Такая же красивая, такая же смелая, живая.        «Живая, живая, живая...»        Элис, не отрываясь, смотрит на нее уже около минуты, и сама того не замечая, начинает улыбаться.        Все до одного умирали. Все кого она знала, гниют в земле или поедают других. Все, Она всех потеряла.        Но она, она была здесь.        Все до одного покинули ее, но не она.        А Клэр смотрит на нее и улыбается. И впервые за все эти годы Элис хочется улыбаться, смеяться, ей хочется обнять ее и не отпускать.