Я вернусь

Тишина гавани обволакивала, почти успокаивала безумно колотящееся сердце, которое неожиданно решило стать больше в желании прорваться сквозь грудную клетку. Стайлз мотнул головой и посильнее сцепил пальцы на форме, словно это как-то могло его успокоить. Он все еще питал надежду, что все изменится или хотя бы время повернет вспять, позволив поменять одно-единственное решение, принятое его другом. Хейл стоял к нему спиной — напряженной настолько, что форменная ткань едва ли сдерживала груду мышц, скованных страхом и одновременно непоколебимой уверенностью. Он принял это чертово решение, принял назначение и перечеркнул последнюю надежду, что они продолжат этот путь вместе. Словно судьба посмеялась над двумя пилотами, решив разделить их и каждого наказать по-своему. — Ты вернешься… Ко мне? — Стайлзу потребовалось все его мужество, чтобы закончить этот вопрос. Дерек дернулся при звуке его голоса, но так и не обернулся, продолжая бездумно рассматривать ровную гладь воды. Было бы глупо не осознавать всю серьезность ситуации, но Стайлз, правда, не мог переступить через себя и отпустить с той легкостью, на которую решалось командование американской армии. Они оба это понимали, но Дерек принял приглашение британцев, а Стайлзу оставалось только сцепить зубы и ждать… Ждать неизвестности, которая в свете последних событий казалась еще страшнее, чем сама война. — У меня тут бутылка французского вина с собой, — Дерек наконец обернулся, позволяя Стайлзу увидеть легкую улыбку. — Не хочешь где-нибудь посидеть? — Ты предлагаешь вернуться в отель или незаконно угнать лодку? — взяв себя в руки, Стайлз ответил на улыбку и хитро сощурил глаза. — Потому что хочу тебе напомнить, что если нас поймают, то могут выгнать… — Прекрасно! — схватив его за руку, Дерек подхватил сумку и повел их к одной из привязанных к причалу лодок. Они отплыли достаточно далеко, чтобы не привлекать лишнего внимания, и Стайлз готов был поклясться, что Хейл спланировал это давно. Лодка едва покачивалась, впереди маячила громада Нью-Йорка, а Дерек бессовестным образом разлегся напротив, не сводя с друга внимательного взгляда. Стайлз понятия не имел, о чем думает Хейл, но почему-то ему казалось, что ничего хорошего там не было. В конце концов, Дерек уже утром отправлялся на войну, а Стилински оставалось лишь сцепить зубы и так же беспрекословно отправится на базу Перл Харбор. Их будут разделять тысячи километров. Стайлз прикрыл глаза и вздохнул. Всего несколько часов и пара бутылок шипучего вина. Рано утром Дерек сядет на поезд, а ближе к обеду Стайлз махнет на гавайские острова и приготовится ждать. И знание того, что это все, что у них осталось, доводило почти до болезненной дрожи. С одной стороны, Стайлз понимал, почему Дерек выбрал этот путь, в конце концов, они оба были летчиками-истребителями и с самого детства стремились к тому, чтобы летать и защищать свою родину. Но с другой — это были больше не учения. Стайлз слишком хорошо понимал, что происходит по ту сторону океана и каковы шансы на то, что Хейл вернется целым и невредимым. — Прекращай думать об этом, — хриплый голос Дерека разорвал почти уютную тишину. — Стайлз, это мой долг, и ты должен это понимать. — Я понимаю, — шумно выдохнув, Стайлз кряхтя подтянулся и принял сидячее положение, упираясь руками о бортики лодки. — Но ты мог отказаться. — И какой тогда смысл в том, чтобы летать и носить эту форму? — Хейл придвинулся ближе. — Остались бы дома и до конца своих дней летали бы на кукурузнике? Этого ты хочешь? — Дерек, послушай… — Стайлз сглотнул и облизал пересохшие от волнения губы. — Мне плевать на британцев, на эту чертову эскадрилью! Все, чего я хочу, так это видеть тебя живым. Живым, понимаешь? Но вместо этого ты будешь в самом эпицентре, отбивая налеты немцев. Это война, Дер… И я не хочу тебя потерять. На короткое мгновение Стайлзу показалось, что глаза Хейла отразили в себе страх и неуверенность, но потом все исчезло, оставив только сухой взгляд, полный решимости. Дерек подобрался ближе, протягивая руку и неожиданно нежно касаясь щеки друга. Их взгляды встретились, и Стайлз задохнулся от той боли, что жгутами стянула его сердце. Потому что Дерек смотрел на него со смесью печали и радости, словно жалея о скорой разлуке и веря в нерушимость собственных убеждений. — Ты не потеряешь меня, Стайлз, — сократив между их лицами расстояние, Дерек коснулся своим лбом его и осторожно обнял за плечи. — Обещаю. Где-то в горле застрял ком, и Стайлз с трудом оторвался от Хейла, запрокидывая голову и смаргивая теплые слезы. От одной мысли, что это, возможно, станет их последней встречей, в голове взрывалось алыми вспышками ярости. Вся эта ночь, теплый ветер и мерное покачивание маленькой лодки. Все это может исчезнуть, оставив после себя только болезненные воспоминания о том времени, когда Стайлз и Дерек были счастливы, несмотря на то, что происходит за их личным вакуумом безопасности. — Ты можешь погибнуть, — сам того не понимая, Стайлз обхватил лицо Хейла двумя ладонями, заглядывая тому в глаза. — Дерек, у меня больше никого не осталось, только ты. Если с тобой что-то случится… Ты мой якорь, Дер, мой якорь. Никакое небо не заменит тебя, слышишь? — Не делай мне больно, Стайлз, — Дерек накрыл его ладони своими, согревая знакомым теплом. — Я не оставлю тебя… Выберусь с того света, но вернусь. — Боже, не смей это говорить вслух! — голос дрогнул, и Стайлз с трудом глотнул прохладный воздух, чувствуя себя несчастной медсестрой, парень которой отправляется на войну. — Какого черта ты стал таким романтичным? — Тогда прекращай ныть, словно тебе четырнадцать, — усмехнувшись, Дерек мягко подул на влажные губы парня. — Стайлз… Это последний шанс стать тем, кем я мечтал быть с самого детства. Мне почти двадцать пять и в любой момент меня могут спустить с небес и отправить учить мелких новобранцев. А я хочу летать — сейчас. — Ненавижу тебя. Дерек рассмеялся, чуть отстраняясь и откидывая голову назад. В это мгновение все отступило, оказавшись где-то за преградой их собственных мыслей и желаний. Только они вдвоем и легкое чувство опьянения от выпитого шампанского и поселившегося в груди отчаяния. Стайлз смотрел на Хейла и запоминал каждую деталь, чтобы после вспоминать и лелеять крохотное чувство надежды. Потому что на войне остается только она — плачущая звоном в ушах и адским криком, заставляя двигаться дальше, несмотря ни на что. Дереку определенно шла эта форма, вся эта аура патриотизма и веры в свои силы. Он считал себя лучшим летчиком, лучшим кандидатом на роль того, кто сможет выполнить одно из самых сложных заданий. И Стайлз верил ему, верил в его силу и слова, хотя по-прежнему боялся остаться один. Без Дерека он сломается и это будет лишь крохой того, что представляет из себя ужас от потери близкого человека. Стайлз наблюдал за тем, как собираются морщинки вокруг светлых глаз, как темнеет волевой подбородок от проступившей за день щетины, как счастлив его друг, отправляясь за своим долгом. Их общим долгом, который в этот раз они не разделят на двоих, потому что Дерек по-своему эгоист. — Что ж, пока ты будешь летать, я займусь чем-нибудь более интересным, — хмыкнув, Стайлз шутливо пихнул его кулаком в крепкую грудь. — Например? — Дерек прищурился и подобрался ближе, словно от ответа парня зависит останется ли он на месте или сорвется вперед. — Ну… Я мог бы познакомиться с одной из тех медсестер и приятно провести время, — Стайлз широко улыбнулся, словно довольный и сытый кот. — Как тебе такой расклад? Вместо ответа Дерек сделал то, что никто из них двоих даже не мог предположить. Хейл просто подался вперед, обхватил одной ладонью затылок Стайлза, а затем прижался своими губами к его рту. Жестко и без колебаний, словно обрывая последнюю нить чего-то существующего, но скрытого. Стайлзу потребовалось одно мгновение, чтобы решиться и дать этому ход. Он раскрыл губы, разжимая челюсть, и сам же подался вперед, прижимаясь к Дереку еще сильнее. Лодка качнулась, и Стайлз машинально ухватился за Хейла, сжимая пальцы на его груди. Дерек поймал его взгляд, ошарашенно перевел свой с его глаз на приоткрытый рот и бросился с головой в это отчаянное безумие, окунаясь куда-то в глубину своих скрытых и трепетно хранимых желаний. А Стайлз отвечал, захлебываясь в неожиданном возбуждении, которое крыло похлеще того, что возникает в полете, когда твой истребитель разрезает воздушные облака. Словно мертвая петля, которая выбивает из легких весь воздух, а затем насыщает чем-то новым, более сильным и одуряющим. И его замкнуло на этом чувстве. Из груди поднялся такой восторг, что впору задуматься о своей адекватности, но вместо этого… Стайлз не сопротивлялся, когда Дерек укладывал его на лопатки, не возникал, когда полы рубашки распахнулись, открывая вид на белую майку, обтягивающую его шумно-вздымающуюся грудь. Он позволил Дереку раздеть себя, после чего сам наблюдал за тем, как Хейл скидывает вещи позади себя, позволяя рассматривать широкие плечи и грудь, покрытую жесткими волосками. Стайлз потянулся вперед, чтобы провести раскрытой ладонью по дрогнувшему животу, а затем потянул за резинку трусов, намекая Хейлу, что он не против и готов это сделать. Дерек сорвано дышал ему в шею, пока пальцы торопливо растягивали тугие мышцы. Он чувствовал дрожь его тела, трепет, который испытывал Стайлз, оказавшись придавленным сверху тяжелым Хейлом. Стайлз едва ли мог рассмотреть звезды на ночном небе, захлебываясь ощущениями и дурея от сиплого дыхания. Слишком много всего, чтобы остаться трезвым. И они оба опьянели от того чувства, что поглотило их в этот момент. Дерек брал его осторожно, раз за разом стараясь проникнуть глубже, словно это не секс, а попытка пробраться куда-то под кожу. Стайлз скользил ладонями по влажной спине, царапал ее короткими ногтями и неосознанно кусал Хейла в подставленное плечо, словно помечая то, что принадлежит только ему. Лодка качалась так, что еще немного и они бы рухнули в воду, оказавшись под куполом перевернутого судна. Только в этот момент не существовало ничего кроме той близости, на которую они решились. Дерек с нежностью смотрел на знакомое с детства лицо, но словно впервые замечал то, насколько Стайлз красив. Эти его невыносимые глаза, в которых можно было утонуть без каких-либо сомнений. И этот вздернутый нос, вызывающий в Дереке нечто схожее с трепетом и диким обожанием. И губы — влажные, раскрытые для его рта и языка, покрасневшие и желанные до потемнения в собственных глазах. И Дерек был сейчас где-то между чернильным небом и своим личным созвездием, расположившимся на щеке Стайлза. Почти на небе, почти на земле, и почти на волнах, удерживающих двух сумасшедших пилотов. Стайлз почти подошел к грани, когда Дерек склонился над его лицом, шепча в самые губы: — Я вернусь… К тебе. *** Утренний туман еще не успел рассеяться, как в небо успел подняться десяток британских истребителей. Дерек заметил «черных» одним из первых, отдавая команду другим пилотам, сообщая, что вражеские истребители прямо по курсу. Легкие сдавливало и бушующий в крови адреналин стекался в жгучее чувство тревоги, когда «второй красный» сбил немецкий самолет. Сквозь гудение двигателей проходил оглушающий свист и грохот выстрелов, часть из которых достигала цели, бомбя черных птиц. Дерек сбил еще один, отлетая чуть дальше, чтобы совершить маневр, когда услышал по связи, что у него двое на хвосте. Он почти справился, когда чертовы топливные трубки взорвались, распрыскивая горючее по всей кабине. Дерек попытался оторваться от хвоста, но видимость упала до ноля и почти сразу произошло возгорание, отрезая путь к управлению. И словно в насмешку всем жалким попыткам, рычаг заклинило и Дерек осознал, что не может катапультироваться, зависая в воздухе и одновременно оказавшись в ловушке собственного истребителя. А затем… Несколько выстрелов и его последние слова, сказанные с обреченностью и тем самым ужасом, который настигает в самый последний момент перед смертью. — Я подбит. Взрыв двигателя пришелся аккурат на момент со столкновения самолета с толщей воды. Стеклянная крыша пошла трещинами, пропуская струи ледяной воды под давлением. Дерек едва ли мог выбраться из оков летной куртки, намокший и вонючий мех которой закрывал половину обзора и скрадывал часть резких движений. Вокруг становилось все темнее, кабина почти полностью наполнилась водой, и он в последний раз ударил кулаком по крыше, закрывая глаза и вспоминая одно из писем для Стайлза. «… Тут все иначе, чем я думал. Здесь холодно… Но у меня есть то, что согревает. Мысли о тебе». Дерек жалел лишь об одном. Его обещание, данное Стайлзу в ту ночь, когда они открылись друг другу. Он обещал вернуться, даже если придется выбираться с того света… *** Гавайское солнце казалось чужим. Здесь было красиво, почти волшебно, если бы не тот факт, что это военная база с тысячным морским флотом, где на суше обитают самолеты, а под водой замерли подводные лодки. Стайлз с трудом понимал поведение своих ребят, резвящихся в океане и подставляющих свою спину палящему солнцу. Словно все забыли в каком положении они находятся. Забыли, что часть лучших летчиков отправлена в Англию, где прямо сейчас, в этот самый момент, их могут бомбить немецкие истребители. Каждый раз думая об этом, представляя, Стайлз задыхался, боясь снова провалиться в паническую атаку, о которой знали лишь единицы. Он боялся не дожить до нового письма Дерека, боялся встретить новый рассвет с чередой выстрелов и оглушающих взрывов. Боялся, что письмо не придет… — Давай, Стайлз, делай ставку! — Скотт притянул его ближе к самодельному рингу, на котором сейчас боролись двое из морского флота. — Черт, вот это борьба! Стайлз напряженно проследил за тем, как здоровый и не особо поворотливый механик впечатывает правый кулак в лицо молодого парнишки. — Ставлю пятерку на кука! — прокричал Стайлз, ловя угрюмый взгляд приятеля. — Серьезно? Да он же проиграет и ты потеряешь свои деньги! — Скотт помахал смятыми баксами перед его носом. — Хэй, парень, я знаю, что говорю, — Стайлз хлопнул его по плечу и продолжил следить за боем. В конце концов, он выиграл и еще пару часов после этого высмеивал наивность друга, решившего, что грузность механика поможет тому победить. Пожалуй, это было одно из немногих увлечений на базе, которые позволяли хоть ненадолго, но все же отвлечься от мыслей. Потому что ни солнце, ни океан, ни даже разрешенные попойки в баре не могли вытравить из Стайлза больную тревогу. Он засыпал и просыпался с мыслями о близком друге, письма которого были единственным утешением и зарядом для угасающей надежды. Но будь он трижды проклят, если перестанет верить! Та ночь словно открыла ему глаза, вытянула из раковины и дала понять, что у него есть еще больше причин жить и бороться. Надеяться… И это был очередной вечер, когда ребята решили устроить небольшую вечеринку, расположившись недалеко от корпуса с медсестричками. Почти каждый из них успел отхватить себе по девчонке еще с той памятной ночи в Нью-Йорке, пока Стайлз и Дерек незаконно угоняли лодку. Стайлз прикрыл глаза, позволяя себе окунуться в воспоминания. И под закрытыми веками почти сразу возникло хмурое лицо Хейла. Стайлз усмехнулся, мысленно проговорил язвительное прозвище, которое он еще подростком дал ему, а затем поплыл, выхватив из памяти кусочек нежной улыбки. Так Дерек улыбался только ему, потому что тепло от улыбки касалось его льдисто-зеленых глаз. Таких особенных и невозможно красивых. Стайлз готов был сейчас отдать полжизни, чтобы снова увидеть Дерека, его «говорящие» брови, и услышать тихий голос, наполненный силой и уверенностью в каждом слове. Он скучал по другу. Скучал по мужчине, который стал для него всем. — Хэй, Стайлз! — Скотт неаккуратно подсел к нему, тыкая пальцем куда-то в сторону. — Смотри, это разве не автомобиль командующего? Стайлз обернулся, щуря глаза от яркости заходящего солнца, и медленно поднялся, когда разглядел того, кого ожидал увидеть меньше всего. По крайней мере, не сейчас. Джексон вышел из машины и сделал пару шагов в его сторону, прикипая взглядом к Стилински. Закат походил на кровавые всполохи, затуманивая взгляд, наполненный горькими слезами осознания. Стайлз шел навстречу тому, кто был хорошим другом и товарищем Хейла. И сейчас Джексон смотрел на него сухим взглядом, в котором читалось больше, чем могли выразить слова. Он не произнес ни единого слова, просто смотрел на Стайлза, поджимая губы и позволяя заходящим лучам солнца рисовать на его лице горечь утраты. Стайлз успел только вцепиться пальцами в его плечи, а затем ноги подкосились и он осел на теплый камень дороги, забывая, что нужно дышать. Последним, что он запомнил в тот вечер — был надломленный голос Уиттмора и напуганный крик Скотта. *** Суматоха на базе началась спонтанно. Еще утром все занимались своими делами, а уже к обеду поступил приказ сверху, что тихоокеанский флот расформировывают, уводя часть кораблей дальше, на несколько сотен километров, оставляя Перл Харбор уязвимым и открытым для внезапной атаки. Стайлз должен был остаться на базе в числе тех немногих летчиков, что прибыли сюда на временную службу. Скотт даже не стал спорить, просто принял указания руководства и смирился с отбытием нескольких кораблей. Но где-то под коркой Стайлз понимал: скоро все изменится и решение нужно принимать прямо сейчас. Оставлять МакКолла не хотелось, как и других ребят, но Стайлз твердо принял решение покинуть базу до того, как всплывут новые подробности. Японцы вряд ли будут ждать несколько месяцев, с учетом последних новостей и перегруппировок армии, поэтому сжав кулаки и сухо попрощавшись с друзьями, Стайлз уверенно последовал за Джексоном обратно в Нью-Йорк. В конце концов, ему больше не было смысла кого-то ждать… Дерек. Единственный близкий друг. Человек, открывший ему небо и подаривший крылья. Стайлз не просто так считал Хейла своим якорем. Жизнь такая непредсказуемая, вертящая разные судьбы по разным осям и частенько швыряющая так, что порой хочется сойти с орбиты. Стайлз упрямо держался за Хейла. Дерек первым привил ему любовь к небу, первым научил летать на отцовском кукурузнике, и стал первым, кому Стайлз доверял без оглядки. И среди облаков, предрассветного тумана — Стайлз мог врезаться в любого, но только не в Хейла. Словно чувствовал его, знал наперед о каждом маневре и слепо доверял свою жизнь. А теперь все рухнуло, оставив за собой шлейф из воспоминаний. И Стайлз в тысячный раз прокручивал тот последний разговор, осознавая, насколько прав он тогда оказался. Он сломался. Без Дерека он просто сломался, больше не чувствуя опоры под ногами и предвкушения перед очередным полетом. А теперь ему заново предстоит двигаться. В еще большую неизвестность, чем была до этого. Правительство цеплялось за каждый цент, вместо того, чтобы реально сделать что-то необходимое. И гибель Дерека просто канула в этой неразберихе, потому что никому не было дела до тех летчиков, что добровольно вступили в «Орлиную эскадрилью», оставив свои жизни на чужой земле. Стайлзу хотелось послать все к чертовой матери, закрыть глаза и забыть про то, что сейчас идет война. И перестать думать о том, что он остался один и больше некому вести его за собой. *** О том, что японцы нанесли массированный удар по Перл Харбор Стайлз узнал спустя несколько часов после случившегося. И только в этот момент он забыл о своей боли, понимая, что у него еще остались друзья, которые пострадали на гавайской базе. Джексон пытался остановить его, отправить обратно на летную подготовку, потому что со дня на день должен был прийти приказ с указаниями дальнейших действий. Стайлзу было плевать, хотя бы потому, что впервые со дня известия о смерти Дерека он знал, что ему нужно делать. Полковник МакКолл набирал добровольцев для строго засекреченной операции, цель которой и так была всем ясна. И Стайлз был намерен попасть в их число, даже если это будет последним, что он успеет сделать в своей жизни. У него оставалось всего несколько часов, чтобы окончательно принять решение и сдаться на волю полковника. Стайлз сидел на улице, бездумно вглядываясь в темнеющее небо над головой. Думать или двигаться не хотелось, как и терпеливо ждать назначенного часа. И в этот момент облака казались единственным спасением от всего того хауса, что поглотил парня. Поэтому он пропустил шаги за своей спиной, среагировав только тогда, когда очень рядом раздался до боли знакомый голос: — Стайлз… Я вернулся. Потребовалось всего мгновение, чтобы в голове вспыхнуло узнавание. Стайлз подскочил на месте, оборачиваясь так резко, что его фуражка слетела с головы, падая на пыльную землю. Дерек стоял перед ним в своей летной форме: новой, идеально обтягивающей литые мышцы на знакомом теле. Живой, без видимых увечий, и смотрящий на Стайлза все тем же внимательным взглядом светлых глаз. — Дерек… Господи… Ты жив?! — Стайлз бросился к нему, сжимая в железных объятиях и утыкаясь носом в висок, слыша родной запах и чувствуя тепло его кожи. — Я же сказал, что вернусь, — Дерек прижал его еще крепче к своей груди, наконец признаваясь самому себе, что он жив. Он все еще жив и он сдержал свое обещание. — Поверить не могу, — Стайлз обхватил его лицо ладонями, как и в ту ночь, когда они виделись в последний раз, и заглянул в его глаза. — Ты живой, Дер… Живой! — Тише, тише, — отцепив от себя ледяные руки, Дерек улыбнулся. — Все хорошо. И этих слов было достаточно, чтобы поверить. Стайлз с трудом держал себя в руках, боясь сорваться и закричать от переполняемой его радости. От облегчения, что принес собой Дерек, вернувшись живым. И он почти сорвался, когда очередные слова Дерека оглушили его с новой силой. — Я думал, ты погиб, Стайлз, — Дерек набрал побольше воздуха в грудь и шумно выдохнул, ненадолго прикрывая глаза. — Пока я был в пути, пришло известие о бомбежке на базе… Я не знал, что ты уехал оттуда. Думал… что потерял тебя. — Господи… — Стайлз отцепил руки и опустился обратно на скамью. — Никто не говорил, что ты мертв, но из-за этой суматохи никто даже не обмолвился словом, что ты убрался оттуда еще за несколько дней, — Дерек присел на корточки перед ним, пытаясь заглянуть в растерянные и отчего-то напуганные глаза парня. — Меня сбили, но я сумел выкарабкаться. Сумел вырваться из оккупированной Франции, откуда не мог тебе написать все эти месяцы… А потом я чуть не рехнулся, когда узнал, что случилось. Но все обошлось, Стайлз, слышишь? Мы живы! — Ты жив, — Стайлз наконец поднял на него взгляд, позволяя Дереку увидеть слезы. — Я всего лишь струсил и сбежал, а ты выжил! Господи, я так боялся, а потом, когда приехал Уиттмор… Мне кажется, я умер в тот момент. — Посмотри на меня, — Дерек подцепил пальцами его подбородок и снова улыбнулся. — Даже если ты и вправду струсил, я все равно рад, потому что ты жив и сейчас смотришь на меня. Понимаешь, Стайлз? Я выжил, потому что дал тебе обещание, и мне плевать какой ценой мы остались живы. — Ненавижу тебя, — Стайлз подался вперед, пряча лицо в изгибе его шеи и безбожно портя идеальный воротничок рубашки. — Я знаю, детка, знаю, — хрипло рассмеявшись, Дерек осторожно прижал ладонь к его шее, притягивая еще ближе к себе. — Я сдержал обещание. *** Через несколько часов полковник МакКолл принял их в ряды добровольцев, успев перед тем сказать, что они оба удостоились звания капитанов. Оба выжили и сдержали свои обещания. Выжить и верить, несмотря ни на что.