My Sanctuary ( Мое убежище)

Аой безучастно уставился в окно спальни. Его разум затуманился и руки онемели. Губы иссохли, но у него не осталось сил облизнуть их, чтоб не потрескались. Он чуть слышно вздохнул и с усилием моргнул. Ему хотелось уснуть прямо здесь, но он знал, что мама расстроится, если найдет его дрыхнущим тут посреди дня, поэтому он поборол усталость и снова моргнул. Мимо пролетела птица, а он несколько минут даже не замечал движения, а когда, наконец, заметил, то отвернулся от окна и окинул взглядом пузырьки с лекарством, лежащие на столе. Это нейролептики так действуют на него? Теперь он всегда будет чувствовать онемение в теле и душе? Он думал, что готов смириться с тяжестью в руках и пустыми мыслями, если лекарство избавит от истинной причины его душевного расстройства. Если лекарство поможет, ему плевать на жертвы. « Но я не уйду» Аой грустно вздохнул и нахмурился - его первая эмоция за весь день. — Я знаю,- тихо пробормотал он. « Я никогда не уйду. Ты не хочешь, чтоб я ушел». Брюнет неуверенно покачал головой. Было трудно не верить тому, что « он» сказал. В конце концов, как можно не верить в то, что внутри собственной башки?» — Неправда, я не хочу тебя. « Ты забыл, что я знаю, о чем ты думаешь» - сказал его мучитель, хрипло усмехнувшись.- «Тебе не спрятать то, что ты на самом деле чувствуешь из-за меня, Аой». Аой почувствовал, как замерло сердце. Именно так всегда и было. Голос начал говорить с ним со времен старшей школы. Вначале это было чем-то вроде странной дружбы. Они подтрунивали друг над другом, пребывая на границе разума Аоя, отпуская язвительные и смешные шуточки про жизнь Аоя и людей, составляющих ее часть. Аой не парился по этому поводу. Он знал, что слышать голос в башке - не нормально, но он не доставлял ему проблем, так что он никому не сказал. Аой почти полюбил их дружеское общение. « В те дни ты был так одинок. У тебя не было настоящих друзей. Все они тебя ненавидели». Аоя слегка передернуло, но он пропустил это мимо ушей, заставив мысли остаться в прошлом, игнорируя все, что « он» сказал бы о медитации. Тогда же начались драки Аоя с матерью, и еще много чего произошло с ним в то же время. Вдобавок к напряжению в школе, дома, c друзьями и в половой жизни, еще и голос начал проявлять себя с другой стороны. Это была злобная сторона. « Я помню, когда впервые попросил тебя порезать себя. Твоя мать что-то кричала сквозь запертую дверь ванной комнаты, что-то насчет того, что ты сделал не так. Ты был так прекрасен в слезах. Аой, ты помнишь тот небольшой нож? Тот, что изогнутый на конце?” Аой поступил тогда как придурок и порезал себя. Он так боялся нанести себе настоящие повреждения, разгневанный, он царапал лишь поверхность кожи, когда случайно пролилась кровь. Он почувствовал жалость к себе. Он не только не смог себя поранить, но даже не смог сделать это как следует. Послышался короткий смешок. « Но ты научился, не так ли? Мы оба знаем, что сейчас ты чувствуешь себя комфортно с этим ножом побольше – тем, что отчим подарил тебе недавно. Твоя мать все еще не знает, что он пропал. Она не знает, что ты забрал его у нее, потому что ей плевать на это». — Убирайся, — нерешительно пробормотал Аой. — Я не в настроении. Когда все становилось хуже, голос делался еще несноснее. Он насмехался над ним, оскорблял, говорил быть жестоким с людьми. Аой отказывался слушать его, кроме тех моментов, когда нож манил Аоя к себе. Он переключился на бедра, когда осознал, что его руки привлекают к себе слишком много внимания. Был момент, когда он был почти загипнотизирован видом крови, которая вытекала из тела. Он быстро ударил себя ножом и, как зачарованный смотрел, как кровь стекает по ноге. Он любил раны - ЛЮБИЛ их. Но, боже, он ненавидел шрамы. Из-за шрамов он испытывал стыд. Он ненавидел моменты, когда агония отступала и шрамы были единственным свидетельством его побега от реальности. В такие моменты Аой действительно горевал из-за своей слабости. И тогда, драки с матерью становились все хуже. И голос говорил ему, что было бы не так больно, если б он сдох. Тогда Аой взял таблетки, но, так же как и тогда, когда он впервые пытался резать себя, он был слишком напуган, чтобы сделать все как следует. От передоза он испытал лишь судороги и сильное головокружение, которое длилось недолго, прежде чем все прошло. До третьей попытки он даже не пытался покончить с собой должным образом. « Ты был развалюхой, когда проглотил то снотворное, знаешь ли. Я и впрямь думал, что ты подохнешь». – Голосу это воспоминание доставляло удовольствие. — Я тоже так думал,— выпалил Аой, не подумав. — Я не помню и половины из того, что произошло. «Сейчас из-за снотворного ты просто оцепенел. Как же это расстраивает твою мамочку! Она ненавидит, когда у тебя бессонница. Она не понимает, что ты не уснешь, потому что я не прекращу говорить. Ей плевать, даже если ты рассказал бы ей, она бы не поверила». — Я знаю. — Аой закусил губу и снова посмотрел в окно. Солнечный день не улучшил его состояния. Он ощущал себя мертвым в душе. Он ощущал безысходность. Ему захотелось снова себя порезать. « Сделай это. Твои раны с прошлой недели почти затянулись. Сейчас ты хочешь увидеть больше, так же как и я.» — Уру разочаровался бы во мне», — тихо сказал Аой; он не хотел, чтобы мама его услышала. Она, наверное, подумала бы, что он разговаривает сам с собой. « А! Уруха? Не смеши меня. Сколько раз я говорил тебе? Этому идиоту на тебя плевать». — Не оскорбляй Уруху, — прорычал Аой, раздражаясь.— Он не идиот. « Он даже признает это. Я всего лишь констатирую факт. Этот твой любовничек для тебя бесполезен. Он, в самом деле, ничем не может помочь». — Ты просто пытаешься выбесить меня, так что завали ебало, — прошипел Аой, прихлебывая воду из стакана, пристально глядя на стену. «Он даже не может прийти сюда, чтобы быть рядом с тобой, и он никогда не придет. Ты никогда не сможешь обнять его, а тебе этого очень хочется». Это задело Аоя, « он» это знал и потому рассмеялся. То был высокий, холодный смех на грани безумия и Аой терпеть его не мог. «Вот почему я так поступаю. Я знаю, что это тебя расстраивает». «Эти пилюли заставят тебя уйти. Тогда ты больше не сможешь себя развлекать», — произнес Аой, скользнув взглядом по пузырьку с таблетками рядом с ним. Он недолго подумал над тем, не опорожнить ли ему весь пузырек одним махом, но отказался от этой идеи почти так же быстро, как она пришла ему в голову. «Почему бы тебе не самоубиться? Тебя ничто здесь не держит, любовь всей твоей жизни за границей, твоя мать не испытывает к тебе ничего, кроме разочарования, у тебя нет работы, ты едва можешь посещать школу, твоим друзьям на тебя плевать….» « Заткнись. Однажды, я и Уруха будем вместе. Я люблю его, и он меня любит. Мы можем ждать друг друга. Нам довольно и того, что есть сейчас, пока мы не обретем друг друга»,- Аой закрыл лицо руками, в отчаянии потирая его. “Мне нравится, как ты пропускаешь мимо ушей эти маленькие детали»,- изумился голос. « Уруха - он все, что мне нужно, чтобы жить,- прошептал Аой.- Лишь он удерживает меня от того, чтобы прислушаться к тебе и покончить с собой в те ночи, когда ты говоришь громче обычного. Разговоры с ним - вот единственное, что, блять, позволяет мне не сойти с ума, когда дневной свет меркнет». « Ну, разве это не прекрасно, то, как твоя матушка пытается отнять его у тебя? Ты ведь не можешь сказать ей, что это из-за меня тебе позарез нужен интернет ночью, о, нет. Это выглядит так будто ты используешь свой новый диагноз , как оправдание»,- снова последовал взрыв жуткого хохота и Аоя передернуло от отвращения. « Мама многого не понимает во мне, - возразил Аой.- Я привык, так что эта твоя тактика со мной не прокатит». « Не использую я никакой тактики. Просто констатирую факт. Твоя мать навсегда останется самым важным элементом- тем, что пробуждает меня в тебе. Это ее критика и неприязнь по отношению к тебе делает меня таким громким, чё, не так?» « Мама любит меня. Она не знает, что причина во всем этом»,- Аой сплюнул, раздражаясь, не потому что защищал мать, но оттого, что защищал свое сложившееся давно предположение о том, что голос может быть, в самом деле, прав. Иногда, когда голос говорил Аою, что мать ненавидит его, и не хочет иметь с ним ничего общего…иногда он верил ему. « Ну, окей, она тебя любит. Вот почему, когда ты по полдня почти без сознания, она изо всех сил пытается вытолкнуть тебя в этот мир. Полдня я говорю так громко, что на несколько минут ты забываешь, что она говорит тебе, ты можешь прочесть не больше абзаца на странице, прежде чем забудешь то, о чем прочел, и ты просто каменеешь, когда тебе нужно позвонить и пообщаться с людьми, потому что вместо них ты можешь нечаянно ответить мне. Я знаю твои страхи. Я знаю, что тебя тревожит. Я поражен тем, что тебе удалось так долго скрывать меня от твоей матери». «Иногда Уруха заставляет тебя исчезнуть. С Урухой мне проще думать и сосредотачиваться на чем-то. Он единственный, кто…» « Помогает?» - злобно перебил голос. - «Твоя мать права. Он всего лишь тип из Сети. Его голос, слова, любовь - они ни черта не значат, если ты не можешь прикоснуться к нему. Он не настоящий, и никогда не станет им, потому что ты не можешь уйти отсюда и найти его». Аой почувствовал, что вот-вот заплачет от мысли о том, что, возможно, ему никогда не представится шанс обнять Уруху, поцеловать его, увидеть Уруху улыбающимся рядом с ним. Это убивало его. «Знаешь, в своей боли ты так прекрасен. Твои эмоции так сильны. Одно удовольствие». « Мне плевать на то, что тебе это нравится, - прошипел Аой. - « Я ничего к тебе не чувствую. Уруха скоро залогинится и тогда, мы больше не будем говорить о тебе. Вскоре я позабуду о тебе». Сорвавшаяся с губ угроза звучала неубедительно. Он прекрасно знал, что голос всегда будет рядом. Даже если б Урухе и удалось заставить его ненадолго убраться восвояси, он бы никогда не смог заставить голос исчезнуть. Аой взглянул на монитор компьютера и снова проверил сеть. У него не было ни сил, ни желания делать что-то еще: только сидеть здесь и ждать, когда возлюбленный будет онлайн. Все, чего он хотел - поговорить с Урухой. Все, чего он желал - это на несколько минут почувствовать себя счастливым и любимым. Аой нуждался в этом. «Никто из них искренне тебя не любит» « Нет, любит»- Аой сжал губы в линию, пялясь на аватар Урухи, желая, чтобы тот вышел в сеть. « Мать ненавидит тебя. Ты ей отвратителен. Она считает тебя неудачником». «Она просто хочет, чтобы я преуспел в чем-то. Она хочет, чтоб я жил счастливо и не знает, как действовать правильно. Я не виню ее за то, как она со мной обращается». « Если бы она так сильно о тебе заботилась, то не орала бы постоянно на тебя по мелочам. И ее взгляд не заставлял бы тебя чувствовать себя ниже плинтуса». « Не думаю, что она понимает, что смотрит на меня так», - прошептал Аой, чувствуя, как грудь сдавливает при мысли о том, как холодно, пусть и непреднамеренно мама ведет себя с ним. « Прекрати убеждать себя в том, что она тебя любит. Это из –за нее ты хотел умереть в старшей школе, помнишь? Никто никогда не заставлял тебя чувствовать себя ужаснее, чем это делала она». « Это из-за тебя я хотел умереть. Ты сказал мне покончить с собой». «Только лишь потому, что мать тебя обижала». Теперь настала пора Аоя посмеяться, и это был невеселый смех. « Чушь собачья. Прекрати снова втягивать меня в это «защитническое» дерьмо. Я уже знаю, как тебе нравится видеть мою боль. Ты не хочешь мне помогать». « Зато я знаю, что Уруха крайне необходим тебе по ночам. Я знаю, как ты беспомощно мечешься в постели и плачешь, если тебе обрубили интернет и у тебя нет отдушины, чтобы заглушить мой голос. Я знаю, что ты чувствуешь, Аой, когда у тебя нет возможности выйти в сеть и поговорить с Урухой. Я знаю, что это настолько сильно разрушает твою душу , что заставляет тебя делать порезы». « Заткнись», - ответил Аой, нахмурившись. «Известно ли твоей матери об этом? Знает ли она про те минуты в 4 утра, когда я говорю, что было бы лучше, если бы ты наконец – то подох и перестал причинять всем беспокойство своей никчемностью? Известно ли ей о том, как ты царапаешь кожу, чтобы боль отвлекла тебя, заставив чувствовать что-то кроме страдания? Известно ли ей, как выглядят твои изувеченные бедра наутро после таких ночей? А все потому, что вместо самоповреждения ты не смог поговорить со своим драгоценным Урухой. Вот жалость – то!» Интонация голоса была насмешливой и теплой, как будто он журил ребенка. « Мама и не может знать об этом. Она просто с ума сойдет»,- произнес Аой упавшим голосом. « Вот поэтому, наверное, я ей и не рассказываю. А может потому, что я поранил бы себя. А может потому, что она считает, что мне нужно найти другую отдушину». « Но мы оба знаем, что ничто другое, что ты пробовал, не помогает. Ты не можешь сосредоточиться на чтении. Даже прослушивание музыки на всю катушку не помогает тебе, когда лунный свет проникает в комнату. Уруха единственный, кто заставляет тебя чувствовать себя лучше. Разве не он причина того, что ты не покончил с собой в эти последние пару недель?» «Да,- прошептал Аой.- Он ненавидел соглашаться с голосом, но такова была правда. Это из –за Урухи он не поддался на нежные уговоры голоса и не выпил все таблетки сразу. Любовь Урухи поддерживала в Аое жизнь, и ему нужно было так много этой любви, сколько он мог получить. « Ты опять останешься без Интернета. Мать думает, что ты жизни не видишь. Она собирается отрубить тебе интернет, потому что не понимает, что ночью хуже всего. Она не понимает, что чем ты слабее, тем сильнее я и это приводит к тому, что ты днями не высыпаешься. Тебе перекроют доступ в сеть. Ты потеряешь Уруху потому, что мать не понимает тебя». « Заткнись. Я сыт по горло этим дерьмом. Я все это и так знаю. - Аой наклонился вперед и уставился на монитор. Он хотел, чтоб Уруха уже залогинился. « Не знаю, че ты так зол со мной. Я никогда не обманывал тебя» Аой закатил глаза и закрыл их, не отвечая. Голос на миг заткнулся, но это длилось недолго. « Ты жалок. Сидишь тут , перед компом, ждешь, пока кто-то на другом конце света, придет к тебе. Отчим прав насчет тебя». « На хуй иди. Отчим ничего обо мне не знает», -огрызнулся Аой. «Ой, по ходу, я тебя задел за живое, не так ли? Смешно. Помню, как ты говорил матери, что ты ладишь с отчимом, а по сути считал себя нахлебником с недостатком мотивации, преградой на пути к их с мамой будущему. Так ты, - у голоса вырвался саркастичный смешок, солгал ей?» « Отправляйся в Ад»,- проворчал Аой. « Ох, уверен, я присоединюсь к тебе в Аду». «Смешно,- безучастно пробормотал Аой, вздрагивая, заметив, как что-то движется к его стулу. Голос рассмеялся, так как , на самом деле, там ничего не было. В наушниках что-то пипикнуло и Аой снова взглянул на монитор. [Койю только что зашел на сайт] Уруха вышел в сеть. Аой широко улыбнулся, быстро набирая сообщение своему парню. [Юу:] Привет Аой закусил губу, ожидая ответа. [Койю:] Привет, детка. Аой улыбнулся. Он не был уверен, знал ли Уруха, как много значит для него такое проявление нежности, но это действительно много значило. [Юу:] Как ты? [Койю] Очень сонный. Только проснулся. Ты как? C минуту Аой обсуждал сам с собой надо ли ему сказать Урухе, что « он» сейчас здесь. Он не хотел беспокоить его, но в то же время, Уруха просил его рассказывать ему, когда это происходит, чтобы он мог помочь. Аой часто выбирал не говорить Урухе о том, что голос здесь, потому что не хотел, чтобы парень расстроился из –за того, что не может обнять его. [Юу:] Он сейчас здесь. [Койю:] А, нужно прогнать этого ублюдка. Хотел бы я быть с тобой, детка. Мне бы хотелось заставить тебя забыть о нем. [Юу:]Ты, правда, помогаешь мне отвлечься. Одно твое присутствие меняет все к лучшему. [Койю:] Хотел бы я сказать тебе что-то, что утешило бы тебя, но фразы типа: « все будет хорошо», и прочее подобное дерьмо, кажутся бессмысленными, потому что их уже столько раз произносили. « Видишь? Он не может помочь тебе. Он смотрит на тебя как на проблему, которая требует невероятных усилий для решения». « Он не такой. Он хочет помочь и раз уж он не может быть здесь, я понимаю, что у него неприятности. Он так много для меня значит»,- ответил Аой, впервые в жизни уверенный в том, что говорит. [Юу:] Заткнись. Ты очень мне помогаешь. Просто это тяжело. На другой день я видел его в библиотеке. Я знаю, что это был он, и он не отрицал этого. И он продолжает говорить мне, что ты бросишь меня, и что я хочу, чтоб он был здесь. [Койю:] *крепко тебя обнимаю* «Постарайся его не слушать. Знаю, легче сказать, чем сделать, но изо всех сил постарайся запереть его и не слушать, потому что все, что он пытается сделать, это вывести тебя из себя». « Тебя ужасно легко расстроить. Мне даже стараться особо не нужно». « Если это так легко, тогда тебе должно быть скучно»,- взорвался Аой . « Ты уже знаешь, что я наслаждаюсь твоими мучениями. Так весело расстраивать тебя, Аой. « Это ребячество, говорить так» « Это такое же ребячество, как и твоя отчаянная вера в то, что когда –нибудь ты освободишься от меня» [Койю:]Малыш, ты тут? Юу вздрогнул. На мгновение он абсолютно забыл о разговоре, но Уруха однажды вытащил его из беседы с «ним» и заставил его сфокусироваться на чем-то еще кроме этого. Уруха никогда не узнает, насколько он был ему за это благодарен. [Юу:] Можем поговорить? Не хочу печатать. [Койю:] Конечно Аой терпеливо ждал, когда появится кнопка «Принять звонок» и нажал на нее, улыбаясь, когда гарнитура ожила и он услышал, как Уруха что-то бормочет на том конце провода, как будто он поранился или что-то вроде. “ Дерьмо.” Аой хихикнул. — Малыш, ты в порядке? — Да, просто коленкой об стол ударился. Аой, с тобой все хорошо? — Теперь, когда ты здесь, мне хорошо.- Аой знал, что это звучит банально, но ничего не мог с собой поделать. Кажется, он всегда говорил Урухе какие –то банальности. Наверное, это оттого, что Аой так сильно его любил, что чувства превращали его в идиота. Уруха фыркнул. — Прозвучало слащаво. Но я действительно волнуюсь за тебя. Он все еще здесь? Аой кивнул, хотя собеседник этого не видел. — Да, здесь, но ты отвлекаешь меня. Просто говори. Я хочу слышать твой голос». Уруха нервно усмехнулся. — И что я должен сказать? — Мне без разницы. — Ну, чем занимался сегодня? Аой нахмурился. — Я собирался писать, но не нашел в себе сил сделать это. Аой был сетевым писателем и выкладывал работы в открытый доступ. Он собирался добавить новую часть рассказа, но каждый раз, когда он пытался сочинять, то голос мешал ему, то его рассудок был настолько пуст, что он даже думать не мог, не то что писать. — Не парься,- сказал Уруха. — Каждый может подождать обновлений. Аой, они понимают. « Никто не понимает». — Знаю. Просто я переживаю из-за того, что не могу добавить новую часть. — Это твои рассказы. Можешь добавлять части, когда захочешь. — Я все еще хочу написать рассказ о том, через что прошел недавно, но не могу решить , слишком ли это личное или нет, - признался Аой. — Если хочешь, просто сделай это,- глубокомысленно ответил Уруха, рассмешив Аоя. Такой разговор длился уже долгое время. Повседневный, дружеский, интересный им обоим. Голос поблек на заднем плане, а потом исчез, оставив Аоя с чувством, что ненадолго он обрел свободу мысли. Вскоре Уруха ушел и Аой вновь остался в одиночестве. Это случилось за четыре часа до возвращения голоса. Это конец. К несчастью, в этот раз было хуже. « Ты жалкий кусок дерьма. Зачем ты продолжаешь принимать эти ебаные пилюли? Ты знаешь, что они не сработают. Я все еще здесь!» Аой вздрогнул, свернувшись на постели в позе эмбриона. Он повернул монитор компьютера в сторону кровати, на случай если Уруха выйдет в сеть, но это было маловероятно. Кроме « него» теперь были и другие голоса. Шепчущие голоса, тени и огни дергались перед глазами, создавая иллюзию, будто что-то движется то здесь, то там по комнате. Каждое такое движение заставляло Аоя подскакивать, так что он просто крепко зажмурился. Но это, похоже, лишь усилило голоса. Шепот стал громче, как будто кровь пульсировала в ушах и сквозь шум было слышно , как голос вопит, шипит, огрызается. « Я говорил тебе не ходить к этому ебаному врачу. Я говорил тебе не ходить, потому что все это вранье. Я не подделка. Я настоящий. Ты слышишь меня громко и отчетливо. Эти лекарства для чокнутых на тебе не работают, дерьма ты кусок. Я все такой же громкий и я никогда на хрен не уйду. Ты не псих, а только хочешь им быть». « Я не хочу быть чокнутым,- прохныкал Аой.- Ты не настоящий». «Если я не настоящий, то че лекарства не помогают?» «Просто нужно много времени, чтоб подействовало»,- пробормотал Юу, вздрагивая, когда мелькнула еще одна тень. « Херня. Если б у тебя была эта трогательная болезнь, оно бы сработало. Но ты не болен. Я реален и ты застрял тут со мной». Аою хотелось, чтобы Уруха вышел в сеть. Аою нужно было слышать его голос, поговорить с ним о чем-нибудь. В такие моменты, как этот его депрессия была в самом разгаре. Она пугала и ошеломляла его. Аой трепетал, трясся и у него кружилась голова. « Прекрати думать о своем ебаном Урухе! Он ничтожество. Только я был здесь все это время. Я единственный, кто никогда тебя не покинет. Они все бросят тебя. Все. Твои друзья, Уруха, мать. Они все бросят тебя, потому что ты охуеть какой жалкий». « Н-нет, они не бросят меня. Они говорят, что им не все равно и они хотят помочь. Моим друзьям не все равно» Послышался холодный, сводящий с ума, смех. « Не все равно? Да им наплевать. Это вранье, Аой. Все это вранье. Вбей это в свою тупую башку. Они тебя любят? Вранье. Они хотят помочь? Вранье. Они не считают тебя психом? Абсолютное вранье». « Если бы это было вранье , они не тратили бы время и силы, чтобы это сказать», -возразил Аой, дрожащим голосом. «И в это ты тоже веришь. Я знаю, что веришь. Если б ты в это не верил, то я бы тоже не верил. В конце концов, я часть тебя». « Неправда. Я не согласен с тобой. Мой рассудок принадлежит мне. Он не твой» Несмотря на столь уверенное заявление Аоя трясло и он говорил шепотом. « Ты такой долбоеб. Как ты себя выносишь? В реальной жизни у тебя нет друзей, только несколько отбросов, которых ты в глаза не видел, у тебя нет работы, потому что из-за своей отсталости не можешь нигде удержаться и все проебал, семья ненавидит тебя за то, что ты такой лох по жизни, твой любовник из-за тебя чувствует один лишь стресс, потому что он не может помочь тебе или быть рядом, и у тебя есть такой же друг, как ты сам, которому ты никогда не сможешь помочь». « Не впутывай их в это. Это тебя не ка…» « Все связанное с тобой, касается меня, Аой. Я знаю каждую твою мысль. Каждое твое темное желание и стремление. Каждая больная, извращенская часть тебя известна мне. И этот друг, тот, которого ты боишься, он кончит тем, что убьет себя, вот как тебе следовало поступить давным-давно. Ты для них бесполезен. Чего ради они захотели бы дружить с тобой? Какая польза от такого, как ты? Ты слышишь голоса, Аой. Ты видишь вещи, которых на самом деле нет. Тебе не зачем жить и ты считаешь, что у тебя есть право раздавать им советы? Ты жалок». « Плевать я на себя хотел. Если мои слова помогли бы им, это бы для меня так много значило,»- произнес Аой и слезинка скатилась по его щеке. «Валяй, поплачь. Помнишь, когда ты дрался с матерью и она выстебала тебя за слезы? Я все еще ощущаю боль, которую ты испытал тогда». « Не напоминай, - прошептал Аой, чувствуя,как память ранит его, будто ножом по сердцу». Это было очень давно. « И рана все еще свежа и кровоточит. Может, нужно пустить кровь прямо сейчас, ты так не думаешь? Это бы заткнуло меня. Ты бы сосредоточился на боли. Сосредоточился бы на созерцании этой прекрасной крови на твоей коже. Аой, я знаю, ты хочешь увидеть кровь».       С минуту Аой размышлял, не возразить ли ему, но мысль о самоповреждении была такой соблазнительной. Он нуждался в этом. Может, самоповреждение прекратит все это. Он свалился с кровати и схватил охотничий нож, прислонился к стене, вытянув ноги. Закатав спортивные штаны, он уставился на покрытые шрамами бедра: розовые линии от ранений прошлой недели все еще были четкими. « Вот так. Не сомневайся, Аой. Я знаю, ты хочешь сделать это. Так вперед». Еще одна слезинка скатилась по щеке Аоя, он взял нож и быстро вонзил его в бедро. На миг, показалась только тонкая линия, но вскоре линия окрасилась красным, и тонкая струйка потекла вниз. Он нуждался в большем. Он наносил порез за порезом до тех пор, пока не хлынула кровь, и его спортивки не пропитались ею. Ему придется выбросить эти треники так, чтобы мать не заметила, но сейчас лишь кровь занимала все его мысли. Он почти не чувствовал боли из –за резкого скачка адреналина. Голос почти исчез, и хотя Аоя все еще колбасило, на миг он ощутил спокойствие. И вдруг... [Койю только что зашел на сайт] И вопреки здравому смыслу, Аой ответил, когда Уруха прислал ему сообщение. [Койю]: Привет, малыш. Ты как? [Юу:] хреново. [Койю:] Что? Что случилось? [Юу;] Стало хуже, так что я… я снова порезался, прости. Последовала длинная пауза и Аой испугался, что Уруха разозлился на него. У него было на то полное право. Аой поступил по- идиотски, снова порезавшись. [Койю:] Аой, не извиняйся. Жаль, что меня не было рядом. [Юу:] Все нормуль. Думаю, я слишком глубоко себя порезал. Много крови. [Койю:] Господи, ты в порядке? Нужно в больницу? [Юу:] нет, все не настолько хреново. Просто крови больше, чем обычно. [Койю:] Уверен? Переживаю за тебя. На мгновение, Аой абсолютно забыл про чат, уставившись на кровоточащую ногу, он понял, что ему нужно немного салфеток и еще нужно убрать за собой, на случай если мама зайдет в комнату. Он схватил несколько салфеток и и приложил к ноге, через всю комнату бросая салфетки в помойку. Внезапно, он заметил, что Уруха что-то сказал. Сейчас парень был просто в панике. [Койю:] Детка, ты тут? Эй! [Юу:] прости, ногу вытирал. [Койю:] Я тут с ума сходил, представляя, что ты потерял сознание или что-то вроде. [Юу:] Я действительно сожалею. Меня как будто вырубило ненадолго. [Койю:] Не извиняйся. Я, правда, хотел бы быть там и обнять тебя. [Юу:] Я бы тоже этого хотел. Он знал, что Уруха сейчас чувствует себя никчемным. Юу практически не отвечал и постоянно лепетал про ногу. Парня на том конце провода, возможно, хватил инфаркт. « Ты не приносишь ему ничего кроме стресса. Бьюсь об заклад, он сейчас рыдает. И все из-за тебя». « Он любит меня,- пробормотал Аой, заставляя себя встать с кровати и переодеться в чистые штаны». «И эта любовь разрушит его жизнь. Все свое время он тратит на беспокойство о тебе и спрашивает себя, что случится, если его не будет рядом, когда у тебя случится новый приступ. Ты знаешь, как он страдает депрессией. Он покончит с собой из-за тебя». «Почему ты никогда не замолкаешь?» – ласково спросил Аой. Он сидел за столом и набирал сообщение в чат. [Юу:] Он не затыкается. Он сегодня так ужасен. [Койю:] Хотел бы я пнуть под зад этого ублюдка. Ему нужно оставить тебя, нахрен, в покое. Юу простодушно-тепло улыбнулся и уставился на монитор. Он не знал, что сказать, хотя знал, что молчание заставляет Уруху нервничать. Он знал, что возлюбленный понимает его и хочет помочь. Несмотря на то, что голос говорил ему, в его жизни было кое-что в чем Аой был абсолютно уверен, и это были чувства Урухи. [Койю:] Не знаю, что делать. Чувствую себя таким бесполезным для тебя. [Юу:] Прекрати. Я ведь говорил тебе… Ты все, что мне нужно. Уже одно осознание того, что ты рядом, заставляет меня чувствовать себя лучше. [Койю:] Я люблю тебя, Аой [Юу:] Я тоже тебя люблю И это была абсолютная правда. На долю секунды Аой почувствовал полное удовлетворение. Голос ушел в тень и Аой ощутил нечто похожее на приятные эмоции. От этих простых слов, Аой почувствовал себя любимым и дорогим; потому что с Урухой эти слова обретали совершенно другой смысл. Когда кто-то еще произносил их, это было приятно слышать, но это было не то же самое. Когда эти слова произносил Уруха, Аой надеялся, что когда- нибудь, он сможет быть счастливым. [Койю:] Он еще там? [Юу:] нет Но Аой знал, что голос скоро вернется. Едва Уруха разлогинился, Аой не мог больше слышать его голос, пока работал за компьютером или видеть на мониторе сообщения от него. Когда Урухи больше не было по ту сторону - когда он не говорил с ним или просто сидел там. Едва лишь Уруха ушел, Аой знал, что голос вернется. Он всегда возвращался.