Пан или пропал?

— Алиса, спрячься. Быстро! — Кэра пытается думать связанно, но в крови адреналин, ладони мокрые от пота, и страх не удаётся взять под контроль. Если их поймают, то для Кэры всё закончится. Похищение ребёнка — десятки лет колонии. Но Кэра боится не за себя, а за Алису. Взбесившийся Тодд доведёт младшую дочь до больничной койки в тот же день, когда её вернут любящему отцу. После будут разборки с полицией, слёзы, пьяные извинения, передышка на пару месяцев и новый круг насилия. Это знакомо Кэре до боли, до сломанных ключиц и шрамов на запястьях. Алиса слабее и младше, она долго так не протянет. — Откройте дверь! — Голос молодой, незнакомый. Раньше за ними гонялся Хэнк, но Кэра обеспечила ему месячный больничный. — Это полиция Детройта! Вы нарушаете закон! Кэра и сама это знает, но не может отступить. Не имеет такого права. Должна защитить сестру. Удары сотрясают дверь заброшенного склада, хлипкие баррикады рушатся. Времени мало, им с сестрой не убежать. Выбора не остаётся. Кэра всхлипывает и достаёт пистолет из рюкзака. Её руки дрожат хуже, чем у Тодда под наркотой. — Не высовывайся, пока я тебя не позову. Или пока не станет совсем тихо. Тогда беги к Златко. Помнишь, где живёт Златко? — Кэра говорит тихо, одновременно пятясь к лестнице. — Помню, но… Златко страшный. Я не хочу идти к нему. — Шепчет Алиса осипшим голосом. Две недели на улице не пошли ей на пользу. — Знаю, Златко немного жуткий, но говорят, что он может помочь. Переправит тебя в Данию, там хорошие детдома. Другого выбора нет. Поняла, что нужно делать? — Да, я поняла. — Алиса затихает и притаивается, сдерживая плачь. Когда полицейский выламывает дверь, Кэра бежит по хлипкой лестнице. Пистолет оттягивает руку. Пан или пропал. Хорошо, что Алиса забыла закрыть люк вчера. На продуваемой всеми ветрами крыше Кэра успевает принять стойку прежде, чем видит лицо запыхавшегося полицейского. У парня правый глаз серый, с неровным коричневым ободком вокруг зрачка, а левый неестественно голубой. Как и глаза Кэры, скрытые отросшей чёлкой. — Опусти пистолет! Ты же не выстрелишь всё равно. — У полицейского на нашивке имя. Коннор. — Кэра, зачем ты всё это затеяла? Твоей сестре Алисе нужен дом, отпусти её к отцу. Кэра задыхается. Сразу начавший раздражать Коннор — её соулмейт. Тот, кого она ждала с шести лет. Шанс на счастливую жизнь, и вероятность не спасти сестру, попав за решётку, одновременно. Что он сделает, если открыть ему глаза? — Давай поговорим спокойно. Если ты уберёшь пистолет и освободишь свою сестру, то я попытаюсь помочь тебе на суде. — Коннор почти спокоен, он не верит, что одинокая Кэра рискнёт убить. Убийство — пожизненное заключение, целая вечность. Кэра не может рисковать сестрой. Кэре слишком нужна свобода. Она откидывает чёлку и стреляет. Коннор хрипит, по губам течёт красное. А взгляд у него такой, будто любимого щенка под колёса поезда кинули. Если прислушаться, то можно услышать, как перетираются рёбра, хрустит позвоночник и лопаются кишки. — Я и освобождаю свою сестру. — Кэра всхлипывает. — Прости меня. Я обязана её спасти. Коннор умирает очень быстро. Кэра с рождения была очень меткой. Выстрел в сердце — не выстрел в живот, когда смерть долгая и мучительная. Кэра даёт себе целых пять минут, заново учится дышать и двигаться. Утирает глаза и обещает про себя, что в Канаде наплачется вдоволь. Перед уходом она целует Коннора в красную щёку. Это пан, или это пропал? Алиса плачет и обнимает крепко и отчаянно. Это приводит Кэру в себя, пусть и ненадолго. Они бегут к автовокзалу и каким-то чудом прячутся в автобусе в Канаду. Кэра не знает, как им это удалось. Алиса дремлет на плече Кэры. Короткая передышка перед новыми проблемами. Кэра ещё раз откладывает слёзы на потом. В конце концов, впереди у неё вечность.