Стол ломился от яств

Стол ломился от яств, И в оттенках минора, купаясь, бухтели валторны. Захмелев, царь скучал, ковыряя фаянс Близстоящей питейной реторты. Созерцая елейные морды Клевретов, филейные формы наложниц, Он одним мановением гордым Велел торжество затяжное продолжить! Секундою позже — наполненных кубков стена, Шабаш бьется в конвульсиях пошлости. Атмосфера кипит, под себя подминая всё С ржаньем разнузданной лошади. Архитектор прокрустовых лож Над столом нависает непуганым коршуном, Дабы пенилась в чашах граненых Кровь угнетённых, поруганных, брошенных. Тут: всея несогласных отрада и рупор — Великан, что от государя по правую руку Вздымает кубок Под беленый купол. За царскую власть, За челяди глупость! И богемные куклы, евнухи-слуги, Светская рухлядь, бесы с хоругвями — Все в едином порыве слепого холуйства Пьют за безмолвье и страх захолустья! Вдруг падает ниц чиновник — Первый в толпе изувеченных алчностью лиц. Целуя царёву десницу, челом бьёт. Страшиться чего в нём, на вид неказистом? Однако, когда-то бродячий артист Театра марионеток Он ныне — палач-карьерист, Император и апологет Режима канав и темниц. И кесарь доволен, Что внушил всем этим боровам, всем этим проблядям Что, покуда копают шахтёры, Все будет здорово, все будет здорово…