Surprise's daddy

Полумрак, ночь медленно берет в свой плен, а сопротивляться так и не хочется. Луна светит за окном, идет мелкий снег, в камине горит пламя, эти огоньки так и норовят запрыгнуть в комнату и упасть на ковер, но все их попытки такие нелепые, что про себя невольно улыбаешься. И думать ни о чем важном не хочется, - все потом, ибо, скоро, наступит полночь и твой день рождения, в сопровождении обещанного подарка (пока что секрета, но такого интригующего) в комплекте с Чонгуком. Что этот парень умел делать просто изумительно, - так это интриговать. И не просто абы как, а так, чтобы у тебя потом все внутри подгорало от догадок и теорий. Но вот только уже без получаса двенадцать, а обещанного подарка, который ко всему прочему кое-кто обещал доставить ровно в одиннадцать, так и нет. Подождать еще немного было исключительно правильным решением, потому как на все помещение раздался уж очень громкий дверной замок. Спрыгивая с кровати, чуть ли не в припришку, бежишь открывать. Картина, представшая перед тобой, поразила и изумила тебя насколько только это возможно. Прямо перед тобой стоял Чонгук — подленное произведение искусства самых лучших мастеров всех времен. Белая рубашка расшитая цветами, черный галстук и такой же черный костюм, серое кашемировое пальто, зачёсаные назад волосы, большой букет длинных черных роз и маленькая темно-бордовая коробочка, обмотаная черной шелковой ленточкой. У Чонгука, кажется, был огромный фетиш на все черное. А у тебя был фетиш на его руки, боже, как же они были божественны, особенно когда обнимают тебя ночи на пролет за безсмысленными разговорами до утра, а его бедра, а его ляшки, - та он один весь сплошной фетиш. Стоит весь такой, перед тобой, и улыбается. Не помешал? - издевается, ведь хорошо знает, что ждала, надеялась, хотела. Та чего уж греха таить, - и сейчас до жути хочешь. -А ты, я смотрю, так спешил, что опоздал на ужасных полчаса? - защита, всегда была лучшим нападением, которым пользоваться довольно часто нельзя. Но с Чонгуком по-другому просто нельзя. -Хотел чтобы у моей девочки был самый лучший букет. Извини, антуриумов не было. Знаю, ты их безумно любишь, но все закончились. Продавцы сами были в шоке, что эти цветы так разошлись перед новогодними праздниками. Но я помню, что черные розы тебе тоже очень импонируют. - И опять эта детская улыбка, а в глазах дьявольский оскал и черти начинают танцевать ламбаду от того, как он представляет, как шикарно его снежинка будет выглядеть в его подарке. -Да, ты совершенно прав, - я их тоже люблю, - “но тебя я люблю все-равно больше” - нужно держатся гордо, чтобы, не дай Бог, не заподозрил, что так быстро способна сдаться и отдаться ему всему без остатка(хотя терпение уже откровенно говоря держится на тончайшей нитке), - но мог бы и постараться, раз опоздал, у меня все-таки день рождения. - Хмуришь брови и немного отворачиваешься. Хочешь уже было уйти(намерено это сделав), но сильные жилистые руки перехватывают хрупкое тело и немного грубо прижимают к себе, заглядывая прямо в глаза напротив, в которых тоже начали зарождаться маленькие дьяволята. Чего ты так капризничаешь? - И смотрит, сука, в самые глаза, но и ты не из робкого десятка. -У меня день рождения, что хочу, то и делаю. Могу, вон, хоть голая по квартире бегать! -Тише-тише. На счет “что хочу”, - это ты конечно погорячилась, а вот, чтобы ты была голой, могу устроить, да и перегонки по квартире нагишом... Знаешь, идея очень даже заманчивая. - Ухмылка. Сирены в мозгу должны бить тревогу, ибо ни чем приличным это дело закончится не могло, но тебя как-будто парализовало. -Извращенец. -Зато, неповторимый извращенец. -Ну, неповторим, так это точно. -Ладно, не об этом. У меня для тебя есть подарок, - следом из кармана он достает маленькую темненькую коробочку и протягивает. - Иди, примерь. -Хм, интересно. Что там? -Сейчас сама все узнаешь. Иди. -Ладно... Чонгук проводил взглядом свою девочку до их спальни, а сам пошел на кухню и поставил розы в воду. Дальше, он ушел в гостиную, по дороге сняв с себя теплый кашемир, бросив его на кресло, а сам плюхнулся на большой кожаный диван, где и будет ожидать свою малышку. Спустя 15 минут со стороны комнаты послышалось копошение, но в итоге никто так и не вышел. -Дорогая, ты там как? - С насмешкой говорит Чон потому, что стопроцентно знает, что его золотце сейчас переполняют возмущение, злость и стыд. -Чонгук, я в этом не выйду. -Почему? - Дразнит. -П-потому, что... -Та Господи, чему мне там удивляться? Самолично одежду на манекене выбирал, а тебя я и так каждый день вижу. Давай, выходи. - Сам говорит, а в свои же слова не верит. Дверь открылась, и из-за нее вышла она — персональное божество Чонгука, на которое он готов молится днями и ночами. Черти в его глазах начали отплясывать бурное танго в бешеном ритме. -Тебя бы только в самые лучшие бордели Сеула... Воображать это можно было как угодно, но ни одна мысль в мире не сравнится с тем, что предстало в действительности. -Знаешь, а черное тебе к лицу. Черное кружевное белье с маленькой портупеей на ногах смотрелось просто изумительно. Полупрозрачное, совсем легкое, и на его ангеле ни на что не похоже. Прекрасно. Только белье и более ничего не нужно. И то, врядли и оно скоро понадобится. -Мне как-то неловко... -Перестань нести чушь! Ты просто великолепна, богиня! Иди лучше ко мне на коленки. -Но я же... -Я сказал на колени. Быстро, ангел мой. - Да, Чонгуку захотелось поиграть, поиздеваться. Чон и сам не мог подумать, что его режим папочки включится так быстро. -Х-хорошо... А его колени такие удобные, только если бы не его глаза. Так и пожирают. В них одновременно можно увидеть бой нежности и жесткого БДСМ. Но так даже интересней. -Чон, я конечно понимаю, что ты от меня хочешь, но я думала, что все будет как-то немного по-другому. -И как же, золотце мое? -Ну, для начала, я приготовила нам ужин, который, скорее всего, уже остыл, потом бы мы выпили вина, а уже после был неуклюжий секс. Все-таки это мой первый раз и я думала выпить немного аперетива для храбрости. -А по-трезвяку никак? -… -Ясно. Слушай, я считаю, что первый раз должен быть никак не на пьяную голову, которая не может трезво мыслить. Так что, давай так. Снова молчание. -Ну же, сделай мне подарок на свой день рождния. -Ладно, давай. Все-равно, терять уже нечего. -Ну и умничка. Только у меня есть одно условие. -Какое? -Ты все это время будешь называть меня папочкой. -А не обарзел ли ты,Чон Чонгук? - негодованию не было предела. Шлепок. Звук моментально разнесся по всей комнате. -Как я сказал меня называть? - папочка проснулся раньше положеного. -П-папочка... - опускать глаза нет смысла, ибо Чон смотрит сквозь, раздевая без рук и выворачивая все кишки без скальпеля. -Правильно, хорошая девочка. Чем больше будешь меня слушаться, тем ласковее я буду. -Я поняла тебя, папочка. Ухмылка вперемешку с улыбкой. Счастью парня нет предела. С этой же улыбкой он увлекает в долгий и тягучий поцелуй, держа при этом свою «жертву» за подбородок. Когда воздуха уже не хватает, остраняясь от друг друга оба издаете обидчивый стон. Глаза в глаза. У обоих огонь и дьяволы с костанъетами. Чон подхватывает тело и, прямо по курсу, несет в спальню. Несет, словно очень дорогой китайский фарфор, и, так же аккуратно, ложит на кровать, нависая сверху. Стараешься дрожащими руками расстегнуть его рубашку. Выходит, конечно, плоховато, но он помогает тебе вместе с тем пытается хоть немного утихомирить зудящее нечто в штанах. Это трудно, ой как трудно. Выцеловывает каждый миллиметр тела, стараясь ничего не упустить, потому, что вместе с этим приходит осознание, что это все его ( да, чувство собственности никуда не денешь). Сначала глаза, потом нос, затем губы, подбородок обводит языком оставляя за собой мокрую дорожку. Потом идет шея, а затем плечи, и тут тебе становится очень хорошо, потому как оказывается это твоя эрогенная зона. От переизбытка эмоций врезаешься Чонгуку в плечи своими когтями, но тут, резко, сладкая пытка останавливается. Чон поднимается с кровати и идет прочь с комнаты. С недоумевающим взглядом спрашиваешь: -Ты куда, папочка? -Сейчас прийду. Хочу, чтобы у моего ангела было как можно меньше неприятных ощущений. Через мгновение он снова оказывается в дверном проёме, но с лубрикантом, презервативом, наручниками и лентой кроваво-красного цвета. -Ляг на спину и задри руки. - и тон такой низкий, своенравный, собственничиский, но это до жути возбуждает. -Хорошо, папочка. - слушаешься и выполняешь все, что он требует. -Умница. Тем временем, пока Чон прикрепляет тебя наручниками к кровати, ты созерцаешь его изгибы. Да что там говорить, чего стоит Чонгук, привязующий к кровати, стоя в одних расстегнутых штанах. Но тут, внезапно, насладжения видом лишают, завязав глаза. -Для более острых ощущений, ангел. - шепчет в самое ухо. Ничего не отвечаешь, только дышать становится сложнее, ибо ощущения переполняют. Чон же уже начал играть с грудью через ткань лифчика. Но вскоре, лифчик летит вслед за рубахой на пол. Он припадает к твоим соскам, облизывая ореолы, кусая и оттягивая мучит, а ты уже тяжело дышишь и пытаешься не застонать. Дальше, он переходит на живот и вырисовывает только одному ему известные узоры языком, ты же, - закусываешь губу до крови и стараешься не застонать, ибо, почему-то, чувство стыда наведалось незаметно. Он опять отстраняется: -Так не пойдет малыш. Я хочу сегодня тебя слышать и наслаждаться этими божественными звуками. - и целует где-то за ушком, что вся кожа покрывается мурашками. Стянуть трусики не составило большого труда. Какая охуительная картина предстала перед Чоном, кто бы только знал. -Ты прекрасна, - восторжено, - ты и впрадву ангел во плоти. Затем он скинул свои брюки, а в след и боксеры. Все обнажены, игра в «первый стон» началась. Немного брызнув смазки себе в руку, Чонгук аккуратно раздвинул ноги и удивленно сказал: -Боже, мы еще не начали, а ты уже такая мокрая. - и ввел первый палец. Тут сразу и нашелся проигравший. «Слабачка», подумал он, сам себе усмехнувшись и продолжил сие действие. Сначала аккуратно, потом, когда немного привыкла, ввел второй, а затем и третий. Сил терпеть больше не было и так неприятно пульсировало в паху, что с ума сойти можно было. Натянул презерватив на член, смазал его смазкой и капнул в твою промежность. -Сейчас будет немного больно, потерпи, куколка. - после этих слов он входит. Корчишь гримасу боли, но с каждым толчком становится все приятнее, и вот, уже невозможно скрывать стонов и его истошных рыков. Что-что, а трахает Чон знатно. И вот вы уже на пике, ты кончаешь первая и содрогаешься, а он следом. Выходит из лона, на трясущихся ногах выбрасывает использованный презерватив и идет обратно.снимает наручники и повязку, затем притягивает к себе тебя, обессиленную. -Ну, как тебе подарок на день рождения? -Лучший из всех. -Вот и прекрасно, - нежно целует в лобик, - а теперь пошли в душ, не хочу быть таким липким, а без тебя скучно и неинтересно...