Сделка в Тако

      Когда Пидж стала свидетельницей вопиющей грубости в отношении одного из самых шикарных мужчин, каких ей когда-либо доводилось видеть, она едва не споткнулась. Нет, правда. Девушка подрабатывала официанткой; это была ее смена, и она лавировала между столами, когда едва не врезалась в малыша, резко отодвинувшего назад свой стул с громкими просьбами отвести его в туалет.       Продолжая улыбаться, Пидж извинилась за то, что оказалась на пути, и обогнула стул, едва удерживая поднос с едой, который успела вернуть в горизонтальное положение. В душе, однако, миниатюрная официантка прокляла каждого ребенка и каждого родителя, позволявшего своему чаду быть таким… безнаказанным.       — Ох, пожалуйста, Такаши, — долетел до нее сладкий голос, немедленно пустивший судорогу по телу. Это был тот самый тон, который она всегда слышала в школе, если кто-то собирался попросить ее сделать за него домашку с вознаграждением в виде жалкой двадцатки. Пожалуйста.       Голос не умолкал, и глаза Пидж невольно покосились на источник звука.       — Ты не можешь сказать мне, что потерял руку во время войны и затем не рассказать подробностей, дорогой, — женщина усмехнулась, взмахнув рукой, и вместе с ней — темно-каштановыми волосами. — Как? Даже если это наше первое и последнее свидание, я должна знать, откуда у тебя протез вместо руки.       Во-первых, Пидж не понаслышке знала о войне. Из-за того, что ее отец и брат числились пропавшими без вести два года, прежде чем чудесным образом нашлись вместе с группой других военнопленных, она была, так сказать, почти экспертом в данной области. И манера, с какой говорила женщина: скучающим, нахальным тоном, — шло вразрез в тем, как следовало относиться к таким увечьям.       «Свидание вслепую», — предположила она, закусывая губу при осознании, что несла заказ именно на этот столик*.       Однако этот мужчина… Он заслуживал намного большего.       Даже при беглом взгляде, несмотря на его добрую улыбку, Пидж могла сказать, что он прошел все круги Ада. Белая челка топорщилась и спадала на лоб, однако остальная часть волос, коротко остриженная, точно по уставу Гарнизона, была как следует уложена и имела глубокий черный цвет. Она немного отросла, как если бы он совсем недавно ушел с действительной службы, однако только кто-то из военной семьи мог подметить такую незначительную деталь. А еще у него был шрам — след от рваной раны на переносице, прямо под линией глаз. Если он был в сознании, когда получил его, то, вероятно, стоял лицом к лицу с атакующим.       Все это, вместе взятое, да потерянная рука в придачу…       Не теряя самообладания, Пидж стала с вежливым видом накрывать на стол.       — Стейк для вас, мэм? — спросила она самым учтивым тоном, готовясь поставить перед клиентами еду. Шесть унций стейка средней прожарки, очевидно, предназначались для брюнетки, и Пидж продолжала улыбаться, даже когда женщина завозмущалась, почему ее блюдо был сырым, хотя не откусила и кусочка, а мужчина попытался утихомирить ее.       — Сара, прошу тебя, — улыбнулся он, и улыбка эта пронзила Пидж до глубины души. — Ты хотела стейк средней прожарки, и это…       — А еще я хотела, чтобы на свидание ко мне пришел целый мужчина, а не его часть, — насмешливо оборвала та.       Пидж застыла, так и не поставив на стол блюдо, которое держала в руке, оторопело глядя на брюнетку. Та с явным отвращением косилась на руку собеседника, и официантка помрачнела.       Одним движением, которое точно будет стоить ей работы, Пидж намеренно опрокинула ее стакан с водой… прямо ей на голову.       — Какого черта?..       — Прошу прощения, мэм, — процедила Пидж, — но так не говорят с ветераном этой войны.       Звук поставленного на стол стакана казался грохочущим на фоне тишины, повисшей, когда женщина, от неожиданности издав испуганный вопль, в гневе умолкла.       Пидж, кажется, забыла, что в стакане, который она вылила на нее, плавал лед, однако особых угрызений совести насчет этого не почувствовала. Эта дура, кем бы она ни была, определенно заслужила наказание.       И вообще… Пидж обернулась к ее спутнику, не обращая больше внимания на поднос, и объявила:       — Мне кажется, вам стоит пойти куда-нибудь в другое место. Может, моих средств и не хватит на такую крутую забегаловку, но я приглашаю вас в Тако Бэлл, и там мы сможем поговорить о том, что вам интересно, и не вспоминать о дури, которую эта дамочка тут наговорила. Согласны?       После страшно тягучей заминки, во время которой шикарный мужчина оторопело смотрел на нее, прежде чем покоситься на свою спутницу, улыбка тронула его губы. Она расцветала медленно, однако изумительно преображала его лицо.       — Согласен, — отозвался он, отодвигая стул. — Встретимся там?       Еще одну заминку спустя, пока на него оторопело таращились уже обе девушки, Пидж позволила себе усмехнуться.       — Буду через десять минут, — отозвалась она, заглушив скомканные протесты его спутницы и повернулась, дабы уйти на кухню. Еще до того, как она вошла, ее фартук был перекинут через руку; бросив взгляд назад, она увидела, что мужчина-как-бы-его-ни-звали, хотя она вспомнила о жеманном «Такаши», пробормотав что-то бывшей спутнице, исчез за парадной дверью.       — Я ухожу, — коротко сказала Пидж, когда ее коллеги шокированно уставились на нее. Большинство из них, хоть и не все, ранее стали свидетелями ее опрометчивого «представления». Проходя мимо своего друга, Ханка, она добавила: — Потом дай мне знать, уволили меня или нет.       После этого она выскользнула из дверей и помчалась к машине. До Тако Белл ехать было где-то три минуты, а ее загадочный-и-симпатичный-спутник уже должен был быть там. Ей не хотелось заставлять его долго ждать. Слишком уж он был привлекателен.       Ни разу за двадцать один год Пидж не приглашала никого на свидание. Ее звали на одно-два, однако она всегда игнорировала их, делая вид, что не поняла намека. Для нее это было намного легче, ибо единственным ее желанием было отучиться и подняться по карьерной лестнице настолько высоко, насколько это возможно. Но сейчас… она позвала на свидание незнакомца в отместку его ужасной спутнице, и он согласился. Что делать с этим осознанием, она понятия не имела… но Тако Белл звал к себе.       И когда она вошла туда, то сразу заметила его.       С мягкой улыбкой, задевшей струны ее сердца, он протянул руку и представился.       — Такаши Широгане. Друзья зовут меня Широ.       — Кэти Холт, — ответила она, мысленно спрашивая себя, зачем назвала настоящее имя, ибо всегда заменяла его на «Пидж». И вдогонку продолжила: — Хотя мои друзья зовут меня Пидж. Так что можете использовать любое.       Весело усмехнувшись, Широ жестом предложил ей пройти вперед:       — Я угощаю, Пидж. Заказывайте, что хотите.       Пидж рассмеялась:       — Вы уверены? Мой друг Лэнс посоветовал бы вам в этом деле быть осторожней со словами…       — Я уверен, — прервал он ее, и улыбка его сделалась еще шире. Пидж ощутила, как в груди разливается тепло, и не стала сопротивляться, сделав заказ почти на четырнадцать долларов и чувствуя лишь малую толику вины.       Он добавил заказ еще на шестнадцать долларов, так что совесть ее почти совсем успокоилась.       Когда они сели за столик напротив друг друга, он снова улыбнулся ей, и она почувствовала, как колотится у нее сердце. Пидж не была уверена, точно ли это нечто, что называют чувствами, однако почти желала, чтобы оно оказалось правдой. В животе все неприятно скручивалось, а к щекам медленно приливал знакомый жар, хоть она и не до конца отдавала себе в этом отчет. Пока.       — Итак… — начал он мгновение спустя, пока Пидж лениво жевала коричные «косички». Она бросила на него взгляд из-под ресниц, услышав последовавший вопрос: — Что же все-таки заставило вас пригласить меня в Тако Белл?       — Ваша спутница была та еще стерва, — брякнула Пидж, даже не успев как следует подумать, и застыла, лишь наполовину прожевав первый кусочек острого бурито с сыром.       — Я… Я хотела сказать… — спохватилась она, пытаясь как-то исправить положение даже и с набитым ртом, однако ее собеседник только рассмеялся.       Широ, обладавший чрезвычайной привлекательностью, сразил ее наповал.       Это был не тот слабый, натянутый смех, который она привыкла слышать от клиентов, не желавших причинять беспокойство. Нет, это был искренний смех, трогавший каждого, кому хоть раз выпадала удача услышать его. Чистый, мягкий и разом затмивший все ожидания Пидж относительно его обладателя.       Черт.       Он был слишком идеален, и Пидж не в силах будет забыть это свидание до конца жизни.       — Вы правы, — наконец отозвался мужчина, одарив ее улыбкой. По его лицу, однако, пробежала легкая тучка, стоило ему продолжить: — Вы так говорили о войне, точно знали кого-то.       Пидж замялась, а затем медленно прикончила кусок недожеванного бурито, прежде чем наконец подобрать слова.       — Я действительно знала кое-кого, — начала она и тут же поправилась: — Я знаю кое-кого. На самом деле, даже двоих, — ей удалось выдавить из себя неловкий смешок. Широ терпеливо не прерывал ее, и через несколько секунд она продолжила: — Моего отца Сэма Холта и брата Мэтта. Они оба были военнопленными и только-только вернулись домой.       Она не заметила, в какой испуг повергли ее собеседника знакомые имена. Пидж слишком сосредоточилась на одном из бурито, лежавших перед ней, хотя и не потому что была полностью поглощена принятием пищи, нежели до начала этого разговора.       — Они немного рассказывали мне о войне, — призналась она, не обращая внимания, как смягчился взгляд Широ. — О том, как некоторые люди… теряли больше других, и то, как та дамочка говорила с вами…       — Спасибо, — теплый голос Широ заставил ее оторваться от еды и посмотреть на него.       — Пожалуйста? — последовал неуверенный ответ.       Она наблюдала, как каждая черта его лица медленно, но верно наполняется теплотой, стоило Широ вновь улыбнуться ей.       Они перешли на более мелкие темы, однако его мягкое выражение лица так и не исчезло.       По окончании обеда, когда Широ с улыбкой напечатал в ее телефоне свой номер, и даже когда сама Пидж сделала то же самое, она все еще находилась в том радостном возбуждении, которое испытывала в самом начале их «свидания». И даже когда она вечером готовилась ко сну, то улыбнулась при виде входящего сообщения:       «Сегодня было очень весело. Может, мы могли бы встретиться еще раз? Вы свободны в четверг в семь?»