***
Это был самый холодный ноябрь за последние годы. Последний месяц осени — мрачный и унылый. Дожди и постоянная сырость на улице, морозец, заставляющий людей прятать лица в шарфы, а деревья со своими голыми ветками нагоняли ещё более печальную атмосферу. Даже редкое солнце не доставляло никакой радости, небо все чаще заволакивало тусклой серой пеленой туч. Противный ветер, пробирающий до костей, и слякоть. В такую погоду все сидели дома. Не было ни единой причины даже для малейшей улыбки. Особенно для Джессики Эванс. Которая каждый вечер проводит на холодном подоконнике, рисуя грустные смайлики на запотевшем окне и считая проезжающие машины почти до бесконечности, как раньше, в детстве. Она уже почти не плакала. По-крайней мере пыталась не плакать. Её губы искусаны в кровь, до противного металлического привкуса во рту, из-за которого уже тошнило. В грустных глазах давно не блестели радостные искорки, а на лице не мелькала та милая улыбка, к которой давно все привыкли. На душе паршиво. Девушка даже и подумать не могла о том, что в один день все изменится. Мир в душе Джессики рухнул вместе с планами на каникулы, как только она узнала о срочном и неотложном переезде в другой город. Она пытается вновь и вновь уговорить родителей бросить эту затею с Чикаго и остаться здесь, в Ривердейле. Но как можно выбирать между престижной работой в большом городе и родной дочерью в каком-то захолустье? Приоритеты расставлены заранее. Совсем не хочет уезжать. И даже до сих пор не верит. Остаётся лишь дрожащей рукой набрать его номер и плакать в трубку, дрожащим голосом умоляя приехать прямо сейчас. Он был единственным, кому она могла позвонить среди ночи и рассказывать о том, что ей приснился кошмар. Он был тем, кто мог в пять утра подорваться даже для того, чтобы неожиданно сесть за руль и увезти её в Тулу, только потому, что ей захотелось пряников. По-крайней мере, она была в этом уверена. Она знала, что он придёт. Что не бросит. И ей безумно хотелось видеть в данный момент только его. Слышать только его голос. И да, Арчи появляется довольно быстро. Промокший под дождем насквозь, он встречает ее, дрожащую и заплаканную, брошенную всеми, прямо на улице. Бежит к ней навстречу, крепко-крепко обнимает, уже по-привычке гладит по чёрным волосам, тихонько ругает её за то, что стоит и мокнет тут в такой ливень, но при этом успокаивающе шепчет такие нужные в данный момент слова: «Все будет хорошо» И от одной его фразы на душе становится капельку легче. А остатки вечера они провели у него дома только вдвоём. Но с осознанием того, что это, возможно, их последняя встреча. Одна пара наушников на двоих и его огромная толстовка, которая на ней смотрится несколько комично. Он чистил ей мандаринки и постоянно вглядывался в её лицо. В зелёных глазах он видел в ноябре весну, а она лишь что-то тихонько напевала, запихивала в рот очередную печешку и обнимала подушку Арчи, которая приятно пахла его дезодорантом. Так не хотелось рушить эту тёплую и уютную атмосферу объятий, пряников и горячего шоколада. —Боже мой, Джесси, что с твоими губами? Но она лишь игнорирует его вопрос, делая вид, что не слышит, отводит взгляд, словно смотря в пустоту, и, вздохнув, хриплым голосом говорит: — Ох, Арчи, если бы я могла, я бы осталась здесь… Но парень ничего не может сделать. И в этот момент он чувствовал себя не лучше самой Джесси. Трудно наблюдать за тем, как огонёк в некогда ярких зеленых глаза подруги тускнеет, и знать, что ничем не можешь ей помочь. Ему оставалось лишь обнимать ее, утешая и поглаживая по волосам. Уже в который раз слушая причитания о том, какая она «ужасная подруга», и что «даже с Бетти не попрощалась»… Эти моменты хотелось продлить подольше. Но смотря на часы и пропущенные звонки от мамы, Джесс невольно вздрагивает. — Извини, мне уже пора, — эта фраза даётся ей с огромным трудом. Эванс поправляет непослушную прядку чёрных волос и опускает глаза, — Мне будет вас не хватать… — девушка сглатывает ком, резко подступивший к горлу, и изо всех сил пытается сдержать слезы. Она сильно сжимает руки в кулаки, аж до острой боли в ладонях. Лишь бы не плакать. Не сейчас, Не при нем, Потом — Джесс? — парень аккуратно гладит ее по плечу, стараясь успокоить. — Да, Арчи? — Ты обещаешь когда-нибудь вернуться в Ривердейл? — Обещаю, Арчи Эндрюс, — и она поддается вперёд, буквально тая в его объятиях. Утыкается лицом в плечо, вдыхает его аромат. Такой родной и приятный. Вся тоска, боль и грусть заставляют вновь кусать губы. Нет, она не плачет, лишь тихо всхлипывает, говоря что-то невнятное себе под нос. А парень гладит её по спине, по мягким волосам, которые пахнут сладкой земляникой. И ведь это самое ужасное чувство — обнимать человека перед тем, как надолго расстаться с ним. Сейчас она уйдёт, и больше не вернётся. Он не сможет позвать её гулять вечером и слушать её постоянные рассказы о всякой ерунде. Не сможет поиграть с ней в сугробах зимой, а летом не увезёт её на окраину города, посмотреть закат, как обещал в прошлом году. Он еще долго не увидит ее искренней улыбки и милых ямочек на щеках. Он смотрел ей прямо в глаза, а не сквозь них, и понимал, что это конец. А её в этот момент грела лишь мысль о том, что придёт время, и она уедет. В Ривердейл. К Арчи…***
Джессика уехала из Ривердейла очень давно. И память о ней почти стерлась. Телефонный номер старой подруги давно затерялся и нет смысла искать ее в социальных сетях. Часто перед сном в голову Арчи прокрадывались мысли о Джесси. Маленькой девчушке, которая любила лазать с ним по деревья и обожала играть в чаепитие с Бетти. Именно так она запомнилась ему в детстве. При мыслях о ней Арчи всегда улыбался. Будучи маленькой, Джесс никогда не плакала, даже когда царапала коленки и ладошки до крови. А в тот ноябрьский вечер… Он, можно сказать, впервые увидел на ее лице не улыбку с розовым румянцем на щеках, а слезы и настоящее отчаянье в глазах. Несмотря на прошедшие годы, парень отчетливо помнил тот день, последний день, ее глаза, полные слез, грустную улыбку и фразу: «Я обязательно вернусь». А затем все как будто оборвалось. И пусть надежды на ее возвращение почти не осталось, и каждый выпитый молочный коктейль у Попса Эндрюс больше не посвящает своей давней подруге, он продолжал помнить каждую черту ее лица, земляничный запах её волос и дату ее дня Рождения. И однажды, зимним вечером, в канун Рождества, на его телефон приходит сообщение от неизвестного номера. «Эндрюс, тащи свой зад к Попсу» «Я вернулась» «Передаю привет из Чикаго» Все произошло так внезапно. Джессика уже привыкла к новому городу, к новой школе и к новым людям вокруг, как узнает, что ее родители разводятся и отец уезжает в Ривердейл, чтобы помочь шерифу Келлеру с расследованием о Чёрном Капюшоне. Незамедлительно были собраны вещи и вот — Эванс вместе с отцом первым рейсом мчит в Ривердейл. Также быстро, как были собраны чемоданы Джессики, одевается и выбегает на улицу Арчи Эндрюс. Для него она стала лучшим подарком на Рождество. Да, было бы опасно в такой поздний час мчаться по темным зимним переулкам, особенно когда по улицам разгуливает маньяк-сумасшедший, но Арчи сейчас не до этого. Прямо сейчас… Прямо сейчас он увидит её. Спустя столько лет он сможет вновь обнять ее, погладить по чёрным волосам и признаться в том, как сильно скучал по ней, даже не смотря на отсутствие внимания и расстояние. Ему хотелось почувствовать, как она нежно утыкается носом в его плечо и что-то непонятно бормочет. И от этой мысли по венам разливается тепло, и парня на секунду пробивает легкая дрожь. Он даже не отрицал того, что ему безумно хотелось увидеть её зеленые глаза с пушистыми ресницами и ее ямочки на пухлых щеках. Почувствовать её объятия. Услышать ее голос, смех, глупые и часто неуместные шутки. Смотреть, как она кушает шоколад, неумело вытираясь рукавом. Или набивает рот взбитыми сливками. Да, Джесс ещё та сладкоежка. Он соскучился по ее любви к горячим бутербродам и по тому, как она ходила в его толстовке вечерами, передразнивала ведущих из телевизора и заставляла пересматривать ее любимый сериал уже в десятый раз. Он скучал по ней. И если бы она знала насколько, то уже давно сбежала… Чувство волнения, аж до острого покалывания в груди и горечи во рту. Арчи даже не обращает внимания на холод. То, что он несётся по улице среди ночи в одном бомбере сейчас было совсем неважно. Легкая дрожь по всему телу, аж до кончиков пальцев. И в самый последний момент… Страх подступил к горлу, но глаза продолжали гореть в предвкушении. И, стоя на пороге, Эндрюс долго не решался. А она боялась его увидеть. Боялась, но так ждала… Нервно дергала край красной клетчатой рубашки и кусала губы. А услышав долгожданный звук колокольчиков, Джесси словно на мгновение потеряла сознание… В дверях стоял он. Её Арчи. Попс от неожиданности вздрогнул, но встретив в дверях своего частого гостя лишь мило улыбнулся, взглядом указывая на дальний столик, за которым сидела одинокая черноволосая девушка, на вид лет четырнадцати. Он увидел её. Она увидела его. Они смотрели друг-другу в глаза, как два идиота. Весь мир будто замер. Колени Арчи дрожат, а Джесс неуверенным голосом, сквозь наворачивающиеся слезы и кривую улыбку еле слышно произносит: — А-Арчи? И навстречу ему несётся все та же девчушка, которая любила набивать рот пряниками и воровать яблоки с соседних садов. Она ведь совсем не изменилась… Только теперь, утопая в объятиях, она утыкается носом не в его плечо, а в грудь. Парень, как-никак, вытянулся. Трясется, как последний осенний листик, и рыдает. — Тише, ты чего, ещё же ничего не случилось? А парню самому хотелось расплакаться прямо сейчас. Все казалось прекрасным и кошмарным сном. Что вот сейчас он проснётся. Арчи боялся отпустить её из своих объятий. Боялся, что они опять потеряют друг-друга в этом огромном мире и больше не найдутся. Ему не хотелось терять ее снова. Хотелось продолжать стоять в обнимку и растворяться в моменте, наслаждаясь каждой секундой И на этот раз, они могли себе это позволить Чуть успокоившись, Джесс еле слышно промурлыкала: — На этот раз держи меня крепче. И не отпускай. Кафе у Попа Тейта соединят сердца. И в один момент все изменилось. К лучшему. И навсегда***
— Я и забыла, какой красивый Ривердейл зимой… — говорит Джесси, наблюдая за тем, как хлопья снега кружат в танце и, подобно ребёнку, ловит их языком, звонко смеясь. Болтовня ни о чем и глупые шутки. Джессика тараторит без умолку. О новой школе, одноклассниках, о Чикаго в целом. О том, как она познакомилась со своей соседкой, потерялась в чужом городе и привыкала к новому дому. Как у неё чуть не украли чемодан на вокзале и даже о том, как её постоянно укачивало в пути. И она не прекращала постоянно повторять о том, как сильно скучала. Арчи лишь молчит и улыбается, глядя на это чудо. На своё чудо, которое из-за снежинок, оседающих на носу, чихает подобно котенку. Джесс вернулась в Ривердейл также внезапно, как и пропала. А теперь она вновь принесла в жизнь городка капельку радости. Особенно для Арчи Эндрюса. Эта прогулка наедине и волшебная атмосфера, вновь погружающая в детство. Только они вдвоём. И больше никого. От холода Джесс прижимается к Арчи все сильнее, вздрагивая и порой вешаясь на его руку. И рыжему хочется забыться. Её смех приятным теплом разливается по телу, и Эндрюс словно теряется между реальностями. Какая же она милая, эта Эванс. — Холодно, блин, — резко остановившись, Джесс прикладывает руки к пухлым щечкам и строит забавную гримасу, — Руки мёрзнут… — уже чуть тише, но достаточно громко, чтобы Арчи услышал. Он долго не задумывался. Делает шаг вперёд, берут руки подруги в свои и сжимает, ловя на себе её растерянный взгляд и наблюдая за тем, как щеки ещё больше розовеют. Только уже не от покалывающего лицо морозца… но она не возражает. Секунды казались вечностью, и мертвую тишину нарушает только неуверенный голос Джесс: — А… А тебе не кажется, что друзья не должны ходить за ручку? — девушка отводит глаза куда-то в сторону, стараясь говорить как можно увереннее. — Почему нет? — рыжий поднимает бровь, притворяясь удивленным. Сейчас это выглядело несколько глупо, и Джесси, словно беря инициативу в свои руки, произносит: — Ну раз такие дела… — решительно подняв глаза на Арчи, она продолжила — Тогда давай и целоваться по дружбе! Вновь эта неловкая встреча взглядами и напряжение, повисшее между ними в этот момент. Хотелось убежать и спрятаться, но при этом их бешено тянуло друг к другу. И они оба это прекрасно понимали. — Давай. — Только не по дружбе, — и девушка вздрагивает. Арчи сжимает её руки чуть сильнее. И убедившись, что Джесс не сопротивляется, делает шаг ближе, тем самым значительно сократив и без того малое между ними расстояние. Они смотрели друг-другу в глаза. Уверенно, не отводя взгляда даже на секунду. Она — в его светло-карие, в которых отчетливо могла разглядеть своё отражение. А он — в ее зеленые, подобно изумрудам, блестящим и безупречным. Он сходил с ума от одного только её земляничного запаха, а её грудь переполняли чувства. Страх нарушить такой волшебный момент не позволял даже пошевелиться Время словно замерло. Казалось, что в этой полной ночной тишине был отчетливо слышен стук сердца Джессики, и она по привычке прикусывает губу. Мурашки по коже от его прикосновений. Арчи аккуратно наклонился к ее лицу, и девушка вздрогнула, почувствовав его губы на своих. Положив руки ему на шею, она позволяет себе неумело зарыться в его рыжие волосы. Он прижимает её к себе за талию, нежно, ласково и осторожно, и тает, подобно пломбиру, от вкуса ее губ. Он влюбился в неё по уши. И она это понимала. Снег продолжал валить хлопьями, а они так и стояли под фонарем.